Наша беседа была разнообразной. Мы говорили о методах продюсирования  музыки, о цветах осени в Новой Англии, которых ему не хватало здесь, в Лос  Анджелесе, о том, как мы проводили большую часть детства далеко от дома.  Я был поражен широтой знаний и интересов Майкла. Он был на удивление приземленным человеком, с ним легко было разговаривать. Его отношение к своей музыке было столь же страстным, как и мое – к моему творчеству.

Альбом Thriller вышел всего несколько месяцев назад, но уже преодолел  отметку в пять миллионов проданных копий. Майкл спросил, как продается мой альбом. – Неплохо, – ответил я, не называя цифры, – но теперь, когда я попал в хит-парады США, музыкальные критики в Англии говорят, что я попросту продался. – Просто надо продолжать верить, – сказал Майкл, – ты должен продолжать верить, что ты лучше, чем они, что ты лучше всех остальных. Никогда не отпускай свою мечту, не переставай мечтать. Я был очень тронут его словами и почувствовал, как на глазах проступают  слезы.

С самого начала встречи я думал, что мы в этом доме одни. Но через час этот  странный вечер приобрел еще более странный оттенок. Краем глаза я заметил чьи-то лица, глядевшие на нас сквозь перила лестничной площадки второго этажа. Я поднял голову – и они исчезли. Через несколько мгновений они вернулись, и в этот раз их было больше. Я услышал истерическое хихиканье. Затем  дверь распахнулась, и оттуда донеслись оглушительные звуки моего хита на  все 120 децибел. На меня таращился как минимум десяток маленьких рожиц;  дети показывали на меня пальцами сквозь решетку балюстрады. Майкл пояснил, что по четвергам он приглашает соседских детей поиграть  радиоуправляемыми игрушками.

– А чего они так хихикают? – спросил я. Майкл рассмеялся: – Да они просто не верят, что ты тот самый парень из телевизора. Он поманил их к себе, и они потащились вниз по лестнице. У каждого в руках  была игрушечная машинка. Дети были в пижамах и ночных рубашках. Они смеялись и играли на огромном турецком ковре, катая свои машинки и паровозики вокруг наших ног. Майкл управлял действом со своего трона, как регулировщик из мультика «Томас и его друзья». Мы продолжали болтать, но время от времени он прерывался на полуслове, чтобы сказать кому-то из детей: «Эй, Джимми,  неси-ка это сюда… Билли, не надо так делать! Ну-ка, что я вам говорил о том,  что игрушками нужно делиться?» – У меня особо не было детства, – сказал мне Майкл. – Я слишком много времени проводил в разъездах.

Мне показалось, что его отец и братья дразнили и травили его, поскольку знали, что он был самым талантливым в семье. Когда он стал расспрашивать о  моей семье, я сказал ему, что был счастливым ребенком и очень любил своих родителей, хоть мне и пришлось объяснять,что такое семья классического археолога.

Мы обсудили любимые альбомы и обнаружили, что нам обоим нравится альбом Surf’s Up группы Beach Boys. Майкл расстроился, когда узнал, что у Брайана Уилсона были очень серьезные проблемы с психикой, и что его брат Дэннис  был алкоголиком и наркоманом.

– Лучше умереть внезапной смертью, чем вот так разлагаться, – сказал Майкл. – Когда придет мой час, я хочу умереть как Элвис.

Чуть позже я почувствовал, что пора бы и честь знать. Я спросил Майкла,  можно ли мне вызвать такси, чтобы доехать до отеля в Голливуде, где я остановился. – Погоди, – сказал он, – может, Рэнди тебя подбросит.

Он потянулся к телефону и нажал несколько кнопок. Рэнди Джексон, его младший брат, должно быть, скрывался в другом крыле дома. – Привет, Фанки. Ты не мог бы подвезти моего друга на Сансет-стрип? Через десять минут в холле появился Рэнди. Он был одет в красный кожаный  костюм в обтяг, демонстрируя голую грудь и золотую цепь на шее. Еще на нем были темные очки. Он сказал, что будет рад подвезти меня до отеля.

– И сразу же езжай домой, слышишь, Рэнди? – настойчиво велел ему Майкл. – Я не хочу, чтоб ты потом шатался по клубам, снимал каких-нибудь рыбок и  курил ту дрянь, которую ты там куришь. Пока Рэнди Джексон гнал свой джип по Голливудским холмам, на улице все  лил дождь. По каньону Лорел пенистым бурлящим потоком неслась вода.  Вмашине орало радио. Я вцепился в подлокотники и мечтал побыстрее  оказаться в своей кровати. У Рэнди засверкали глаза. – Эй, Долби, хочешь поехать со мной в клуб «Одиссей»? Там шикарный звук и  самые лучшие телочки Голливуда… Я сделал глубокий вдох.

– Думаю, как-нибудь в другой раз. Я же англичанин.