Но пиджак? Он уже искал везде, где можно, но подходящего так и не нашлось. Пока однажды, выйдя из своей комнаты, не заметил открытую дверь в спальню Мамы и не вспомнил, что как-то видел на ней черный блестящий пиджак (а он любил все яркое). Прошмыгнув к ней в комнату, он его нашел, одел и спустился в кухню, где сидела его владелица. «А вот это классно! – сказал он. – Как раз для шоу и сидит хорошо!» При движении пиджак сверкал и переливался. «Представь только такую красоту под светом прожекторов». Вот так пиджак Мамы вошел в историю. Майкл, вооруженный новым танцевальным движением с улиц Лос-Анжелеса и пиджаком из шкафа Мамы, был готов к покорению новых вершин. Фаны всегда задают мне один и тот же вопрос: «А каким был Майкл до и после выступления?» Люди считают, что этот определяющий момент в его карьере был слишком значителен для него, что Майкл будто застыл, сконцентрировавшись на чуде, которое будет вскоре представлено миру.

В реальности же дело обстояло куда проще. Всего лишь еще одно выступление, запись трансляции в концертном зале Пасадена Сивик. Для Мотаун и мистера Горди празднование было особенным, но не для Майкла.

Когда мы спросили его, что он планирует представить, он просто ответил: «Кое-что, может, что и выйдет». И... пропал. Мы его потеряли на добрых полчаса. «Ты где был?» - спросил я его, когда брат вернулся в гримерку. В ответ на это он начал хихикать, и на лице его появилась озорная улыбка. «У Дайаны в костюмерной... Там столько чемоданов!» Постой. Я только что видел Дайану Росс – и тебя с ней не было. Мы переглянулись и одновременно расхохотались. «Ты рылся в вещах Дайаны!» Вот вам и частичный ответ на вопрос, что делал Майкл до выступления. Совал нос не в свое дело – бегал по комнате своего ментора, желая узнать, что там, может, и найдется что-нибудь интересненькое. Пока шли репетиции концерта, он долго работал со съемочной группой, интересовался всеми деталями процесса. Любой исполнитель должен перед выступлением «зафиксировать себя» перед камерами для раскадровки, но Майклу необходимо было знать какими будут эти кадры, сколько камер будут его снимать и под какими углами. И это все еще до монтажа! Так методично и последовательно он подходил ко всему, что делал – и контролировал все. Лучше всего брат описал этот процесс в интервью журналу Ebony в 2007 году. Имеено так он работал над любым выступлением или над съемками клипа: «Неважно, какое это выступление – если его не заснять так, как надо, люди никогда его не увидят. Вы снимаете то, ЧТО хотите представить зрителю, КОГДА хотите и КАК хотите, чтобы добиться нужного результата. Следите за наложением каждого кадра, транслируете свое видение... Потому что я знаю, что я хочу получить. Я знаю, что должно быть представлено зрителю, и какая реакция должна последовать». Апогеем вечера для меня стало совместное выступление с братьями в составе Jackson 5 во время которого естественным образом вернулось и то самое волшебство, и та химия, которые нас объединяли. Да, мы уже не были детьми, но, черт возьми, повеселиться нам удалось на славу. И пусть мы «вернулись» всего на один вечер, я был счастлив. Что-то подсказывало мне, что это не в последний раз, но я искренне наслаждался всем, что происходило. Похоже было на праздник по случаю возвращения домой. А когда мы пели «I’ll Be There», мой микрофон вышел из строя. Майкл, чувствуя каждый бит, понял, увидел, что я пою, но в итоге не слышно ни звука, быстро подошел, поднес свой микрофон и обнял меня. Этот момент запечатлен на фотографии, мы оба улыбаемся, и я думаю, что многие сочли его постановочным, тогда как на самом деле произошла техническая накладка. Я очень люблю эту фотографию и воспоминания, связанные с ней, дороги моему сердцу.

В конце к нам присоединился Рэнди, обозначив свой вклад в общее дело, мы поклонились, и весь зал поднялся на ноги. Зрители аплодировали, мы обнялись и ушли со сцены, оставив Майкла одного под светом прожекторов. Наступило ЕГО время. «Я должен сказать, - начал он. – Хорошие были дни, и песни эти я очень люблю. Вместе с братьями и с Джермейном, мы пережили волшебные моменты, но...ээ..хорошие были песни... Они мне дороги, но особенно мне нравятся...» Толпа завопила, и кто-то выкрикнул: «BILLIE JEAN!»

«... новые песни!» Момент настал - люди, сидевшие в зале, стали свидетелями виртуозного представления, которое свело их с ума, со всем известными элементами, вращениями, бросками, «зависанием» на носках.

Весь этот танец был сплошной импровизацией – и лишь один элемент оставался постановочным: лунная походка, которая была исполнена в течение секунд пяти, на бридже и в конце песни. Всего десять секунд, о которых будут говорить вечно – и десять секунд, которые я пропустил.

Я как раз находился в другом крыле, откуда ничего не было видно, вместе с The Four Tops и The Temptations, когда услышал, как зрители вопят от восторга и сказал: «Он их сделал... Майк их сделал!» Братья наблюдали за происходящим на небольших мониторах, и по их реакции я понял, что седьмой из нас сотворил нечно особенное. Зрители аплодировали ему стоя. Майкл ушел со сцены, и был, вероятно, единственным человеком во всем зале, который все еще в чем-то сомневался. «Ну и что? Сработало?» - спросил он.

Марвин Гэй и

Смоуки Робинсон ответили, что выступление было сногсшибательным, а

Ричард Прайор добавил: « ЧТО это было? ПОТРЯСАЮЩЕ! Никогда такого не видел!»  Брата тут же окружила толпа людей, которые поздравляли его, там были все, и я услышал голос отца: «Он украл это шоу! Мальчишка украл это шоу!» Этот номер был лучшим из всех, на которые его когда-либо «подбивали» . Я никогда не видел ничего подобного. Альбом стал продаваться еще с большим успехом, достигнув невероятной цифры: миллион в неделю.

Вместе с феноменальным успехом случилось и нечно важное – имя Майкла вошло в книгу рекордов Гинесса.

«Thriller» стал самым распродаваемым диском за всю историю музиндустрии (более сотни миллионов копий), и собрал рекордные и заслуженные восемь Грэмми. Парнишка, который когда-то пел за тарелку с печеньем, превзошел ожидания своего отца, установив два рекорда, чего до него не удавалось сделать никому.

Майкл не знал, что среди миллионов зрителей, удобно устроившихся перед телевизорами, находился кто-то, особенно дорогой его сердцу. Когда на следующий день в Хейвенхерсте зазвонил телефон, брат не поверил своим ушам: человек на другом конце линии «посмотрел, записал, и пересмотрел снова сегодня утром».

«Ты чертовски хорош, - сказал Фрэд Астер. – Мужик, ты их вчера конкретно на уши поставил!» Этот звонок значил для Майкла больше, чем все награды Грэмми, вместе взятые. Его кумир им восхищался (предел мечтаний!), да и обязательства Джозефа перед компанией CBS, начали исполняться неожиданным образом. Но важнее всего для брата оказалась похвала от человека, которого он обожал еще с детских лет.

Добавлю еще кое-что приятное: через пару недель Майклу удалось встретиться с Фрэдом Астером, и тот продемонстрировал лунную походку, «прошагав» ее двумя пальцами руки, после чего брат лично показал ее своему кумиру. Судя по всему, Фрэд сказал Майклу, что тот «был лучшим танцором из всех, кого он когда-либо видел»; но такая высокая оценка, я думаю, была и своего рода предупреждением: теперь все будут ждать именно этого номера, стоит ему лишь бросить шляпу.

«Запомни, ты не танцующая обезьянка, ты – артист. Ты выступаешь только для себя», - видимо, сказал он Майклу. Брат, по своему обыкновению, взял на вооружение и этот совет. Что же насчет пиджака Мамы - он так к ней и не вернулся. Теперь он был нужен Майклу для исполнения нового и уже знаменитого номера. Через несколько лет он подарил реквизит Сэмми Дэвису-младшему. В ответ Сэмми презентовал ему дорогие часы, которые брат отдал на сохранение Маме. Мне такой обмен показался достаточно честным.