Серая цапля проглотила очередного пескаря. Она шагнула глубже в озеро и стала выслеживать новую жертву. Если бы она оглянулась, то увидела бы в отпечатке своего четырехпалого следа сплюснутый черный кругляш. Она непременно перекусила бы бедолагой, но Головастику повезло, так как охотница была увлечена более привлекательной добычей. Головастик обмяк и застыл в углублении маленького омуточка птичьего отпечатка. А зря. Сытая цапля шла обратно к берегу своей же следовой цепочкой, умудряясь при этом бороздить клювом воду. Наверное, рот полоскала после трапезы. Чистюля! Шаркнула им по дну, мякиш с песком подхватила, шею в сторону изогнула и швырнула брызги на спину. Вот так струйка цаплиного «элексира» и занесла Головастика на спину крылатого рыболова. Закончив гигиенические процедуры, Серая цапля направила свои ходули в тростниковые заросли. Она любила пешие прогулки и тропу от гнезда до озера натоптала так, что ее путику могли бы позавидовать даже бобры-соседи. Головастику снова повезло, ведь если бы цапля полетела, то он непременно был бы сброшен вниз потоком воздуха. А так он ехал на влажной перьевой перине, пока еще живой и невредимый. Хотя путешественник уже начал испытывать нехватку любимой стихии. - Воды! – всем своим существом молил Головастик. И вновь малышу повезло. Сначала на его тельце упала одна капля, потом еще и еще, и вот уже целый каскад дождевых капель застучал по серому ложу. Головастик заерзал, завилял хвостом и покатился по мокрой спине цапли куда-то вниз. - Лечу! – подумал Головастик и плюхнулся в воду, - Плыву! Я дома! Ура! - Эй, Головастя! Ну ты, летун! Откуда к нам в болото пожаловал? А главное, зачем? – услышал Головастик череду вопросов над собой. - А вы, простите, кто? И где это я? – не уступал в вопросах наш смельчак. - Ручейник я. И это мой омут, - раздался властный голос. Фото 2. Рудничный омут

Головастик покрутил головой-брюшком, но никого не увидел. Уловив тишину, он огляделся. Вокруг было много тины, но вода в просветах ее нитей была прозрачная. Стебли водных растений были усыпаны воздушными пузырьками. Головастик поплыл на их свет, предвкушая сытный обед. Он выпустил присоски и, повиснув на стебле, через крохотный ротик стал всасывать растительную мякоть. - Эй, нахлебник, а разрешения столоваться не надо спрашивать? – снова услышал тот же голос Головастик. Он оторвался от стебелька и увидел плывущее на него бревно. - Говорящая палка! - Я не палка. Это мой домик, - продолжала умничать причудливая трубочка. Головастик подплыл к диковинке и от удивления раскрыл рот. Из крохотного отверстия странного футляра на него пялилась волосатая мордочка. - Ого! Какая милая улитка в деревянной раковине, - паясничал Головастик. - Так, Головастя, слушай сюда. Еще раз обзовёшься, я разбужу Серебрянку и тебе конец, - скрежетал челюстями незнакомец. - А что я такого сказал? Раковина хоть и деревянная, но очень даже ничего себе, - пошел на попятную Головастик. - Сам ты улитка, тьфу, слизень без домика, - житель трубочки высунулся наполовину, расправил иглы-жабры и продолжил. - Мое жилище называется чехлик. Я, Ручейник, его сам построил из мха, песчинок, скорлупок птичьих яиц и обломков стебля хвоща. Улиткам такое и не снилось. И вообще они мне даже не родственники. Фото 3. Ручейник

- Как это? Панцирь же имеешь. - Улитка – это моллюск, а я насекомое. Понял, глупое земноводное. Это я про тебя, Головастя. И откуда ты только взялся в моем омуте? - На цапле прилетел. - Вот это да! И ты теперь тут жить собрался что ли? – начал качать свои права Ручейник, но резко осекся и камнем пошел ко дну. Головастик не стал выяснять причину бегства нового знакомого и заплыл за шторку изумрудной тины. Мимо пронесся огромный жук с гладким панцирем, окантованным светлой полоской. Он на миг остановился, завис вертикально, выставил заднюю часть брюшка из воды, пару раз качнулся, послав Головастику волну, нырнул в глубину и пропал. - Ручейник! Это и есть ужасный Серебрянка? – не терпелось выяснить Головастику. - Это Плавунец окаймленный, а Серебрянка против него – невинный ангелочек. - Ты мне покажешь его? - К нам его ангельские наклонности не относятся, попадешь в его сети и всё – конец. - Он рыбак? - Он паук. - Разве пауки живут под водой? - Этот живёт. В воздушном колоколе сидит и поджидает глупых головастиков. Фото 4. Паук-серебрянка

- А жук, зачем кончик тела из воды высовывал? – заразился любопытством Головастик. - Воздух набирал через брюшное дыхальце. Это мы с тобой в воде жабрами дышим, а враги наши кислород из воздуха с поверхности черпают. - Ты такой умный! Научишь меня всему, пока я расту? – радовался Головастик. - Ох! – тяжело вздохнул Ручейник и грустно заключил, - Когда ты вырастишь и превратишься в бесхвостого лягушонка, мне придется уносить от тебя ноги, или крылья, если успею к тому времени стать взрослым имаго. - Кем? Имаго? Лягушонком? – ничего не понял бедный малыш. Вдруг тихий омут всколыхнуло. Друзья брызнули в разные стороны и затаились. Над притихшей гладью Головастик увидел это – пятнистый булькающий живот, когтистые лапы и огромные глаза, обтянутые скользкими складками век. - Ква-ква-ква! – издало существо и, оттолкнувшись задними лапами, улетело за край водного горизонта. - Как же страшно здесь жить. В моем огромном озере за всю свою жизнь я не видел столько чудовищ, как за этот короткий день в этом крохотном омуте. Кто это был, Ручейник? - Ну, ты даешь! Свою маму не узнал, - веселился Ручейник. - Маму?! – обалдел Головастик и, вильнув хвостом, выпрыгнул из воды,- Мама! - Тише ты, мелочь неученая, - цыкнул вслед Ручейник и, дождавшись возвращения сиротки в зеленую лагуну, терпеливо объяснил, - Лягушка-мать твоя, икру мечет и всё, про потомство свое забывает, вы – сами по себе, пока лягушками не станете, да и то, только весной один раз вместе и собираетесь-то. Свадьбы празднуетеи нами закусываете. Папки ваши щеки раздувают да квакают, а мамки плавают да вас в студенистых коконах мечут. - Ты видел, что ли? – недоверчиво спросил Головастик. - Отстань! – сорвался рассказчик и замкнулся в своем чехлике. Головастик прилег на гладкий валун и задумался. Ему совсем не хотелось превращаться в хищную лягушку, закусывающую ручейниками. Он никогда не причинит вреда своему ученому другу. Вот возьмет и останется навсегда головастиком. - Ручейник, а Ручейник! – позвал он друга, - Давай, не будем превращаться во взрослых. - Разве так можно? – насторожился Ручейник. - А-а-а-а! Была, ни была! – подбадривал друга Головастик, - Айда, в тину слизь лизать. Всё лето друзья провели вместе, а осенью забрались в каменистую пещерку на дне омута и заснули. *** Старое водохранилище еще держало лед, но в оттаявших по его берегам старых рудных закопухах уже собралась талая вода, там лягушки и отложили икру. Подарив миру новое потомство амфибий, пары разбегались кто куда. Только одна Молодая Лягушка не могла отыскать свою лужу. Все они были заняты икрой. И тогда она вспомнила, что на другом берегу прошлым летом набрела на заросший омут, в котором, кстати, жил один головастик. Лягушка прыгнула на лед и отправилась на поиски дома для своих головастиков. Она долго карабкалась по мерзлой ряби, начав сомневаться, что в устье реки тоже наступила весна, подобно солнцепёчному пригорку у Старой плотины. Так и есть. Тростниковые заросли устья утопали в сугробах. Что же делать? Вернуться или искать омут? - Ква-ква-ква! – услышала Молодая Лягушка и, радостно уркнув, бросилась на зов сородича. Фото 5. Мама и папа

Благополучно отметав икру и, убедившись в завершении цикла размножения добросовестным самцом, Молодая Лягушка отправилась было в обратный путь. Вдруг с края хрустальной льдинки на водной глади омутка она увидела головастика, прижавшегося тельцем к узорчатой ветке. Малыш вильнул хвостиком и поплыл … на ветке, будто на плоту. Молодая Лягушка живо сообразила, кто сидит внутри этого чудного чехлика. Она приготовилась к атаке. - Мама, нет! Это мой друг, - жалобно пискнул Головастик. - Прошлогодняя личинка? – узнала его она. – Но почему ты не превратился в лягушку? Разве можно нарушать законы природы? Тебе нельзя оставаться головастиком, а твоему другу червяком, который как я вижу, превратился в куколку. Ты будешь вечно с ней играть? Молодая Лягушка не покинула омут. Она осталась с непутевым сыном (может и не своим, а другой амфибии) и его странным другом. Зато ей посчастливилось понаблюдать все стадии развития своих детенышей – от зародышей в студенистой оболочке до головастиков и даже выползших из воды хвостатых беспомощных лягушат, ставших в середине лета самостоятельными бесхвостыми лягушками. *** - Привет, Головастя! - Привет, Ручейник! На берегу тенистого рудного омута в пойме Большой Тесьмы встретились два друга. - Осень нынче ранняя, пора укрытие для зимовки подыскивать. - Ага. - Жаль, что нельзя опять перезимовать на дне в нашей пещерке. - Ага. - Ну, пока, Ручейник, - Лягушонок прыгнул на кочку, уркнул на прощание и скрылся в камышовом чапыжнике. - Пока, Головастя! – Прозрачный Мотылек (имаго ручейника) вспорхнул с увядающего дремлика и полетел прочь от родного омутка. Фото 6. Молодой лягушонок

Фото 7. Ручейник имаго