Спиридон Тримифунтский:

чудотворец в пастушьей шапочке.
История чуда
Даже не знаю, с чего лучше начать. Пожалуй, с самого начала.
Был декабрь.
Но не такой, празднично-пряничный, с огоньками витрин и гирлянд,
«Джингл Белз» из каждого динамика и нежно порхающими снежинками.
Напротив, шел холодный мелкий дождь с примесью острых ледышек,
под ногами мерзко чвакала каша с растаявшего снега, воды и соли,
а свет проезжающих автомобилей бил в глаза,
почти полностью ослепляя и обезоруживая.
До Рождества оставалось чуть больше трех недель,
но праздничного настроения не было от слова совсем:
только хандра и уныние, граничащее с отчаянием.
Я возвращалась домой и настроение мое было
под стать мерзопакостной погоде.
Слезы застилали глаза, в носу першило
(то ли грипп подбирался, то ли еще что-то),
ноги в замшевых ботинках полностью промокли,
а не пойми откуда взявшаяся Тойота окатила меня,
выскочившую из троллейбуса, грязной жижей с головы до ног.
Думаю, вы примерно представляете мое состояние.
Признаться, причиной такого расположения духа
была не только внезапно испортившаяся погода и внешний вид –
уже продолжительное время я безуспешно искала работу.
Не помогали ни отличные рекомендации,
ни приличный послужной список, ничего –
вот уже в течение трех месяцев ситуация походила на замкнутый круг.
Нет, я не сидела, сложа руки – были кое-какие подработки
и на хлеб нам хватало. Но в последнее время картину усложнила
болезнь мамы, вытянувшая почти все сбережения,
долгосрочная командировка мужа и неожиданный каприз хозяйки квартиры, которую мы на тот момент арендовали, в виде повышения квартплаты.
Вот уже лет пять мы снимали квартиру,
и до этого момента неплохо сводили дебеты-кредиты.
Но в последние полгода неприятности сыпались на нас,
как из развязавшегося мешка.
Тут надо сказать, что собственного жилья у нас не было
и в ближайшее время не предвиделось.
Мы, конечно, накопили кое-какую сумму на его приобретение,
но она лежала на депозите и имеющихся средств
было пока ничтожно мало, ввиду не человечески высоких цен
на недвижимость в нашем городе.
Вот уже лет пять мы снимали квартиру,
и до этого момента неплохо сводили дебеты-кредиты.
Но в последние полгода неприятности сыпались на нас,
как из развязавшегося мешка.
Перед отъездом супруга состоялся семейный совет.
Дочка видела уже десятый сон, а ми все сидели на кухне,
решая, как быть дальше. Менять полюбившуюся двушку
в прекрасном районе с отличной транспортной развязкой
и в пяти минутах ходьбы от школы было бы неразумным,
поэтому решили потуже затянуть пояса, пока все не наладится.
А это самое «все» налаживаться почему-то не спешило,
и я отчаянно бегала по собеседованиям. Все было не то и не так.
Последней каплей стала ситуация в книжном магазине,
когда наша вообще-то совершенно не капризная девочка,
посмотрев на роскошное издание сочинений Всеволода Нестайко,
горько вздохнула и, сжав мою руку, тихонько шепнула:
«Мама, я все понимаю, мы такое не можем себе позволить».
Тут-то меня и накрыло.
Отвратительное, скажу я вам, чувство, – собственное безсилие.
А ведь когда-то в детстве, проходившем, к слову, в тех самых 90-тых,
когда мои родители не могли позволить себе порадовать меня
чем-то очень желанным из-за полугодичных задержек зарплаты,
я думала: вот выросту, и мои дети будут иметь все.
И выросла, и дети есть, а что я могу?
Да равным счетом ничегошеньки, – жалея и укоряя сама себя,
я плелась домой, отправив дочку на выходной к бабушке.
Отвратительное, скажу я вам, чувство, – собственное безсилие.
Квартира встретила теплом и радостным мяуканьем кошки,
но на душе было все так же тоскливо.
С унынием решила бороться чисто по-женски: занять себя уборкой.
Я как раз вытирала пыль с книжного шкафа,
когда взгляд зацепился о пачку явно не наших домашних тоненьких книжечек
с номерками на обложках, очевидно с храмовой клиросной библиотеки.
«Акафист святителю Спиридону Тримифунтскому, чудотворцу» –
прочла название лежавшей сверху – наверное, муж брал для чего-то.
Со святым Спиридоном я была, так сказать, заочно знакома и раньше,
но никогда не обращалась в молитве.
Странно, но по сегодняшний день я не знаю, что меня тогда привлекло
в той брошюрке, почему ее открыла, и как получилось так,
что, отложив тряпку, я опустилась на колени и стала читать акафист.
«Препросла́вленный от Го́спода святи́телю и чудотво́рче Спиридо́не!
Ны́не всечестну́ю па́мять твою́ пра́зднующе,
я́ко мно́го могу́щему споспешествова́ти на́м о просла́вльшем тя́ Христе́, уми́льно вопие́м ти́: изба́ви на́с от вся́ких бе́д и зо́л,
да с благодаре́нием зове́м ти́:
ра́дуйся, Спиридо́не, преди́вный чудотво́рче», –
словно холодная повязка на разгоряченную рану, легли на душу
первые строки. Стало спокойно и как-то… тепло, что ли.
Я стояла на коленях в полнейшем безпорядке,
рядом стоял пылесос и швабра,
но слова молитвы текли мерно и умиротворяюще:
«Ра́дуйся, я́ко и му́дрых озари́л еси́;
ра́дуйся, я́ко и просты́х сердца́ обнови́л еси́.
Ра́дуйся, сла́во правосла́вных и Це́ркве непоколеби́мое утвержде́ние;
ра́дуйся, украше́ние отце́в, сла́во и похвало́ иере́ев благогове́йных».
Мою молитву и мольбу слушали и слышали –
это ощущалось совершенно ясно.
«Ра́дуйся, Спиридо́не, преди́вный чудотво́рче», –
шмыгая носом, повторяла я заключительные слова.
«Жи́знь проводя́ в убо́жестве и нищете́,
ни́щим и бе́дным бы́л еси́ пита́тель и помо́щник
и, любве́ ра́ди к ни́щим, зми́я в зла́то преложи́л еси́
и да́л еси́ о́ное тре́бующему твоея́ по́мощи.
Дивя́щеся о чудеси́ се́м, благода́рственно вопие́м к Бо́гу:
Аллилу́иа», – никогда в жизни я не читала акафисты с такими эмоциями,
как тогда. Сердце было преисполнено чувством,
названия которому я не знаю, но оно вытеснило и уныние,
и раздражение, и недовольство, и отчаяние, окружившие меня со всех сторон.
Мою молитву и мольбу слушали и слышали –
это ощущалось совершенно ясно.
Честно – не помню, сколько по времени длился этот «диалог»
со святителем Спиридоном, но в ту ночь, впервые за последние недели,
я уснула спокойно и мирно.
…Простой пастух, который стал епископом – пастырем душ человеческих,
и при этом не оставил пасти четвероногое стадо.
Человек, на столе которого порой не было ничего, кроме куска хлеба,
но дверь его дома всегда оставалась открытой
для сирых, голодных и странствующих.
Хозяин, отпустивший с миром и отблагодаривший воров,
которые ограбили его скромное хозяйство
и удивительным образом остались недвижимыми,
пока утро не открыло их преступление.
Чудотворец в плетеной из коры пастушьей шапочке,
превращающий змею в слиток золота и спасающий киприотов от засухи
и голода. Мудрец, не умеющий читать и писать,
но сумевший силой Божией премудрости и куском глиняной плинфы –
простого кирпича – засвидетельствовать трем сотням участников
Вселенского собора, величайшим умам своего времени,
о непреложной святости Троицы и ложности учения Ария.
Святой, перед которым расступались воды реки,
когда он спешил на помощь безвинно осужденному на смерть,
которому сослужили ангелы; возвращающий к жизни мертвых
и исцеляющий неизлечимо больных.
Скорый в помощи, источник безчисленных чудес, предивный чудотворец.
Все это о нем – о святом Спиридоне Тримифунтском.
Из уст в уста пересказываются случаи его помощи в наши дни,
в том числе и удивительно трепетная история о его «хождении по миру»:
рака с мощами святителя закрывается на два замка,
которые открываются двумя ключами одновременно.
Священники, ухаживающие за святыней, свидетельствуют
о частых случаях, когда ключ не поворачивается в замке некоторое время,
а потом, как ни в чем не бывало, открывает раку.
В этот момент, считается на Корфу,
Спиридон Тримифунтский «отлучился» помочь кому-то.
Поэтому и стаптываются башмачки святителя,
и снашивается одежда на мощах.
Погуглив, я повесила нос: уровень компании
давал все поводы сомневаться, что им подойдет специалист
с моим небольшим опытом.
…Тот акафист я прочла еще два раза –
не из-за какого-то сакрального значения цифры три –
просто больше не успела. Вечером проверяла почту
и увидела новое письмо – специализированное международное издательство расширялось и искало литературного редактора;
его главред, заинтересовавшись моим резюме
на каком-то из сайтов поиска работы,
о котором и сама забыла, приглашал на собеседование.
Погуглив, я повесила нос: уровень компании давал все поводы сомневаться, что им подойдет специалист с моим небольшим опытом.
Но, все-таки, решила пойти.
Ближе к обеду следующего дня горожане,
проходящие мимо одного с офисных центров нашего города,
могли наблюдать занимательную картину:
молодая женщина приплясывала в каком-то странном танце,
прыгала и топала, радостно что-то выкрикивая в телефон.
Это была я. Так удивительнейшим образом святитель Спиридон
послал мне утешение и помощь.
А через неделю позвонил специалист со службы занятости
и сообщил о вакансии в месте, куда я вообще не мечтала попасть –
наш небольшой городок и тотальная безработица
не оставляли шансов на появление подобных предложений.
В тот же день я сидела в кабинете директора и писала заявление
о принятии на должность. Как оказалось, мои знания
с предыдущего места работы были здесь очень кстати.
Ближайший воскресный день – день памяти святителя Спиридона –
мы с дочкой встречали в храме.
Муж еще не вернулся из командировки,
но перспектива завтрашнего дня уже не казалась безвыходной и унылой.
* * *
Рассказать об этом опыте я решалась два года.
С той поры многое изменилось в жизни нашей семьи.
Мы переехали в другой город, с Божией помощью обрели собственное жилье
и живем, учась благодарить Господа за каждый день.
И рассказ, который вы только что прочли, –
не ванильная история с по-киношному слащавым хеппи-эндом.
Это – моя скромная благодарность святому,
который так явно протянул нам руку помощи,
что, не будь я верующим человеком, ни за что бы не поверила в подобное.
Впрочем, теперь уже зная о множествах аналогичных
и, порой, намного более невероятных случаев его ходатайства
за наши простые земные нужды – жилье, работа,
финансовые проблемы, здоровье – не перестаю удивляться близости
и приземленности в хорошем смысле этого слова
святителя Спиридона Тримифунтского.
_
#Святые