Фото: Царьград.

Депутат Госдумы, генерал Андрей Гурулёв в эфире тележурналиста Владимира Соловьёва поднял несколько важных тем. Касались они экономического развития России, которое тормозит Центробанк, а также вопросов образования в стране и, безусловно, событий в зоне СВО. Гурулёв вновь приводил примеры вранья на фронте и указывал на ошибки регулятора. "Это саботаж называется", - подчеркнул депутат.

Мы предлагаем вам полную стенограмму этой части беседы Гурулёва с Владимиром Соловьёвым.

Гурулёв: Мне кажется, когда люди высокопрофессиональные в том же Центрбанке – а там вроде как дураков-то нет, я так понимаю, то они же врут, получается. Они же понимают реальную ситуацию, коль они высокообразованные. Мы же сколько раз говорили о вранье на фронте. Помните? Этого раньше не было? Было. Просто в мирное время не так заметно, а сейчас сильно обострена ситуация. Если руководство ЦБ прекрасно понимает ту ситуацию, которая есть, и те задачи, которые поставил наш президент, и идёт совершенно в другую сторону, значит, оно обманывает президента. Так получается. Об этом давайте задумаемся. И второй момент. Если заместитель председателя Центробанка или член совета директоров саботирует задачу, которую поставил президент, не пора ли статью за саботаж ввести. Это саботаж называется. Натуральный. Это мера ответственности каждого за выполнение тех задач, которые стоят перед страной. На фронте, на сегодня это дело предельно понятно, кто бы что ни говорил. Мера ответственности, за выполнение боевой задачи, за потери, за обеспечение. Здесь-то почему нет ничего? То есть у нас фронт есть военный - на СВО. А трудовой фронт где? Научный фронт где? Есть трудовой фронт? Есть! В рамках обороны повышенного комплекса и тех смежников, которые обеспечивают. А сколько тех, кто вообще в стороне стоит от этого трудового фронта и не чешется? Это глобальные вещи, которые на сегодня есть. И крайняя неисполнительность, безответственность, наверное, должна как-то пресекаться, честно говоря.

Если мы сегодня сами себе палки вставляем в колеса для развития нашей промышленности… А понятно, что сегодня основная масса работает для того, чтобы обеспечить СВО. Правильно Владимир Владимирович говорит, ну-ка, расскажите, сколько танков вычеркнуть надо. А как это сделать? Риторика, которая сегодня происходит в нашей стране, она только будет усугубляться.
Цель противника – саммит

Гурулёв: Когда наши телеграм-каналы сегодня перепечатывают зоны досягаемости ракет большой дальности по территории России, меня немножко коробит. А чего бы нам не нарисовать зоны поражения нашими ракетами большой дальности, высокоточными Европы и не только. Почему бы нам сегодня не нарисовать карту сплошного поражения ядерным нестратегическим оружием туда, куда мы достаём. Почему нам не нарисовать новый рельеф? Уже без Ла-Манша и других вещей. Просто уже нет Ла-Манша, потому что он слился с мировым океаном. Мы чего тут стесняемся так сильно-то? Причём, если бы мы это не могли сделать, наверное, это был бы блеф. А мы можем. И когда сегодня вопрос стоит о применении против нас дальнобойного оружия, так мы всегда в этой студии говорили – бить по нам будут. Поэтому сегодня надо понимать, как сделать так, чтобы этого не было. А если где-то и случилось, как от этого защититься.

Надо понимать, откуда будут пуски, какие корабельные группировки, какие самолеты, откуда это. С территории Украины – блеф, ничего они оттуда сделать не смогут, это нереально. Но я всю эту риторику резкую связываю с предстоящим саммитом БРИКС в Казани. Может и ошибаюсь. Но, думаю, это громаднейшая попытка сорвать саммит, потому что наверняка они знают, какая повестка стоит. Разведки работают неплохо, кто-то уже слил по-любому эту тему. Для них это крайне важно и крайне неприятно на сегодняшний день.
А если не БРИКС?

Гурулёв: Но ведь кроме саммита есть ещё у нас критически важные объекты - это наша промышленность, это наш транспорт. Всё то, что надо прикрыть. Я вот сегодня летел на самолёте. Я только с самолёта приехал сюда - из Читы прилетел, с родного Забайкалья. Я вам скажу, что за 600 километров до Москвы никакой GPS не работает, хоть ты тресни вообще. В принципе, в самолёте же летишь, летишь где-нибудь в Забайкалье, там всё нормально тебе показывают, в какой точке находится самолёт. Скорость, видно, всё остальное. Тут бесполезно. Но ведь кроме того, что нам надо защитить объекты, нужно ещё и людей защитить. Я приехал, сейчас вопросы задал. Понятно, что я был далеко от линии соприкосновения. Говорю, ребята, а как у нас на сегодняшний день вопросы стоят с гражданской обороной? Я вам скажу, никак. Надо этим делом заняться. Понятно, что за это безвременье сыграло свою роль. Мы же считали, что войны не будет, мы утратили многие защитные наши сооружения. Списали их, забыли, а те, которые находятся, находятся, мягко скажем, в не очень хорошем состоянии. И оружие большой дальности, оно на всю глубину. Мы как-то считали ещё, когда я служил в армии, досягаемость ракет "Томагавк" по территории РФ. У нас получился небольшой такой островок на территории Красноярского края, куда они не достают.

Давайте не про Украину, давайте про то, о чём говорит президент, про НАТО. Здесь, наверное, надо принимать меры. Первое, как не дать выстрелить, и второе, как себя защитить. Сегодня это должно дойти, наверное, до каждого, без саботажа и с той мерой ответственности жесточайшей за жизнь каждого человека, который находится на нашей территории.

Соловьёв. Представляете, опубликовать, сказав – "нет, это никакая не официальная позиция, но, например, соображения военных экспертов в случае удара их ракетами дальнего действия", так вот, опубликовать, какие их объекты могли бы оказаться сгоревшими в результате удара возмездия. Нет, при этом это никакая не официальная позиция Кремля. Просто военные эксперты рекомендуют. И так карты с горящими. Лондон, Париж, Берлин. Не обязательно сразу Лондон. Ну, центр Лондона. Центр Парижа и центр Берлина.

Гурулёв. Что это сразу не Лондон? Если лупить, так лупить по-человечески. Что там дурью маяться? Я ещё один момент хочу затронуть. Я приехал на региональную неделю, где, в том числе, провёл встречу со студентами. Мы собрались в МГУ, а я приехал к своим. Собрал зал хороший, в политехническом колледже, помогли. Я разговаривал с детьми, считай, это 10-11 класс примерно. Понятно, что они там пришли, галдят. Говорю, дети, почему началась война? Я просто с микрофоном иду по залу, говорю, почему началась война? Говорят: ну, это, наверное, политика, мы не знаем. Почему началась война, непонятно. Я постарался им в течение 30-40 минут объяснить, почему началось, когда началось, как это происходит. Вы понимаете, как дети слушали? Просто тишина гробовая в зале. Я простым языком, чтобы дети понимали. А потом с преподавателями говорю: слушайте, друзья мои, я к вам с глубоким уважением, но вот у нас сейчас ввели в школах разговоры о важном. Вы мне скиньте, пожалуйста, о чём о важном вы говорите. А толком программы о важном нет. То есть каждый, в какую сторону пошёл.

Соловьёв. Что ему важно, то он и говорит.

Об образовании и первоочередных задачах

Гурулёв. А важно-то сегодня вот здесь, на фронте. Я понимаю, что ребёнок есть ребёнок. Он сегодня живёт, да, тоже где-то радуется, играется, всё остальное. Но вот эти 10-11-е – это те, кто завтра пойдут служить в Российскую армию, они уже должны понимать, что происходит. Когда мы говорим, что они же ещё маленькие... В Курске кто оборону держал? Они держали. Срочники. Поначалу, пока остальные подходили. Я проехал по школам. Мы ввели предмет основы защиты Родины, безопасности жизнедеятельности. Программа есть, учебника нет. Нигде нет, то есть его вообще не существует. Я говорю, как преподаете? Ну, как получается, берём в интернете материал, стараемся набрать. В прошлом году 64 школу отремонтировали по программе, то, что президент поставил задачу. В этом году 6 заканчивают сейчас, закончили, практически, туда привезли нормальное оборудование. Есть и макет автоматов, тиры есть.

Соловьёв. А макеты какие?

Гурулёв. 74-е.

Соловьёв. Сборно-разборная?

Гурулев. Да. Нормальные. Тиры есть, воздушки есть хорошие. Я говорю, а где из воздушки стрелять? Вы знаете, у нас тир, но он не попал в программу реновации школы. Говорю, почему? Ну, как-то посчитали, что денег не хватило, под тир не взяли. Есть ещё с советских времён тиры в школах. К сожалению, не в очень хорошем состоянии, а в остальных-то нет ничего. Я приехал в одну школу, там женщина, она вот преподает, ей поручили это делать.

Сделали курсы, она на курсы съездила, всё остальное. А у неё нет ни учебника, ни матбазы, ничего. А как она будет преподавать? Давайте, это же не только нас касается. Такая же ситуация везде. Это не проблема одного Забайкальского края, по которому я проехал. Последнее.

Мы говорили о том, что у нас сегодня есть ребята, которые с фронта прибыли, но из-за того, что где-то получили ранения, увечья, они обратно не вернутся. Многие из них достойные мужики, которые могли быть детям этот предмет преподавать.

Соловьёв. Эта программа уже реализована. На съезде оружейников, ко мне подошли как раз ребята и сказали, мы закончили, и мы идем в школу преподавать.

Гурулев. Ну хорошо, он пришел. А ему отказывают, потому что нет педагогического образования. И не хватает часов педагогической деятельности. То есть он будет получать какие-то копейки. Его возьмут на полставки.

Соловьёв. А что это за тема с педагогическим образованием? Я работал в советское время в школе, параллельно учился в аспирантуре. У меня не было никакого педагогического образования.

Гурулев. У нас всех НВП преподавали офицеры бывшие. Вот я сколько учился, всё НВП преподавали бывшие офицеры.

Соловьёв. И у меня. Ветеран Корейской войны. Отличный был подполковник Коротков.

Гурулев. Поэтому хочу с этой трибуны обратиться к нашему министерству в плане того, что надо какие-то должности оставить и для военных. Хорошо, пускай он будет офицер, занимающийся воспитательной работой. Они нужны. У нас это востребовано сегодня. Это надо, наверное, сделать.

Соловьёв. Согласен на 100 процентов.