Неизреченный Свет

В Воронцовском дворце в Алупке хранится картина православного художника Архипа Ивановича Куинджи «Иисус Христос в Гефсиманском саду». Загадочен свет на этом полотне, о котором И.И. Ясинский в статье «Магический сеанс у А.И. Куинджи» восторженно писал : «Опять собрался в складки чёрный коленкор – и мы увидели тёмный густолиственный кедровый и масленичный сад на горе Елеонской с ярко-тёмно-голубой прогалиной посредине, по которой, облитый тёмным лунным светом, шествовал Спаситель мира. Это – не лунный эффект, это – лунный свет по всей своей несказанной силе, золотисто-серебряный, мягкий, сливающийся с зеленью деревьев и травы и пронизывающий собою белые ткани одежды. Какое-то ослепительное, непостижимое видение…».
Это полотно не похоже ни на одно из произведений художников-современников, обратившихся к евангельской теме: И.Н. Крамского «Христос в пустыне», Н.Н. Ге «Что есть истина?», «Выход Христа с учениками с Тайной вечери в Гефсиманский сад», «Голгофа» и «Распятие», И.Е. Репина «Иди за мною, сатана», В.Д. Поленова «На Генисаретском озере», «Христос и грешница» … На картине Куинджи Господь освещён невидимым источником света, и создаётся иллюзия свечения самого Спасителя. И невольно вспоминаются евангельские строки: «Бог есть Свет» (I Ин. гл.1; 51). Подсознательно ощутив эти слова, художник вышел за пределы конкретного библейского сюжета: он не списал Евангельский образ Христа, а постиг Его Божественную сущность – Неизречённый Свет, и его картина приобрела символический смысл. Светоносное полотно Куинджи «заговорило» с нами языком Евангелиста Иоанна: «Кто по правде живёт, идёт к свету, чтобы явными стали дела его, во имя Бога свершённые». Кто идёт за Христом – тот вне тьмы! Именно поэтому художник очертил светом идущих за Христом людей. Для тех же, кто вместе с Иудой и римскими легионерами прячутся в тени огромных деревьев Гефсиманского сада, в чёрных кронах слышится евангельский вздох: «Ибо всякий делающий злое ненавидит свет и не идёт к свету, чтобы не обличались дела его, потому что они злы» (Евангелие от Иоанна гл,3; 20-21).
Русский философ Соловьёв назвал свет «выразителем мирового всеединства». Свет этот – Сам Христос! Он – Свет мира. Именно этот Неизреченный Свет и писал Куинджи, находясь в «творческом затворе» двадцать лет, забыв о выставках и болезненно переживая слова критиков об «оскудении» его таланта.
После 20 лет абсолютного молчания, осенью 1901-го года, в своей мастерской художник представил четыре новых полотна, среди которых картина «Христос в Гефсиманском саду» особо привлекла внимание зрителей. Эта работа буквально ошеломила всех! Мастер поэтического пейзажа смог передать не только, казалось бы, невозможное в живописи – время и тишину, но и – Неизреченный Свет. Светящийся образ Христа заставил смотрящих на Него перейти на шёпот. «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ев. от Иоанна, гл. 1;5).
Спаситель изображён в Гефсиманском саду в ту минуту, когда уже закончена Его молитва Богу Отцу о даровании сил испить Чашу: «Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя» ( Мф.26:42). То есть, человеческая воля Христа полностью подчинилась божественной воле Отца, несмотря на грядущую мученическую смерть, и Он, рассеивая мрак ночи, оставленный учениками, идёт навстречу нечеловеческим страданиям, ибо Иуда во тьме сада уже приближается к Нему со стражей...
Неизреченный Свет среди мрака… У каждого из нас есть свой «Гефсиманский сад» - час, когда чувство одиночества, тоска и скорбь овладевают душой… Ни в размытых ли силуэтах, наполняющих тьму, художник «спрятал» и свои искушения, страхи и обиды, которыми была наполнена его жизнь в Санкт-Петербурге, пока он искал свой Свет? Были ведь и отчаяние, и тоска, и непонимание… И.Н.Крамской писал: «Куинджи – это колоссальный непосредственный талант… – интересен, нов, оригинален, но до того оригинален, что пейзажисты не понимают…». Пришлось «самоучке» даже покинуть художников-передвижников, чтобы «не потерять себя в чужом». Но возможно ли потеряться тому, кто ищет Свет?! Слава художника продолжала расти от выставки к выставке – дар художника «чувствовать свет» был недосягаемым. Об этом в своих воспоминаниях писал и И.Е.Репин, рассказавший об исследованиях профессора физики Ф. Ф. Петрушевского, который отметил, что "восприимчивость света и цветовой гаммы у Куинджи лежали за нормальной границей восприятия".
Всё творчество пейзажиста наполнено светом: он остался и в бездонности неба, и в завораживающем мерцании воды, и в прогретом солнцем воздухе, но главное – в душе Куинджи.
Трудно представить, но художник-бедняк во второй половине жизни стал миллионером, неизменным правилом которого было помогать ближнему и «довольствоваться малым» – большие денежные средства шли на благотворительность. Ни о себе, ни о своём голодном детстве вспоминать он не любил. Единственное, о чём вспоминал, так это о наследстве, доставшемся от рано умерших родителей, обрусевших греков. И наследство это – Православная вера, которая и помогла художнику выйти к Свету.
Начав свой творческий путь с лирических пейзажей, Куинджи закончил своё земное странствие духовным завещанием – жить Неизречённым Светом!
В день похорон Архипа Ивановича Куинджи светило солнце. Всю дорогу до Смоленского кладбища гроб несли на руках ученики и друзья Художника. Толпа бедняков, шедшая за гробом, свидетельствовала о том, что мир провожал человека, душа которого была наполнена Светом Христовым – милосердием и состраданием. А птицы, которых Куинджи любил кормить, долго ещё кружились над его петербургским домом в Биржевом переулке, наполняя солнечный воздух хлопаньем крыльев …
Ольга Майер / редактор газеты
"Православный Собеседник", Таллин