А знаете ли вы о том, что изобретение хороводов связывалось народами древности с одним и тем же небесным созвездием - Плеяды? У эллинов изобретательницами хороводов (и ночных празднеств) считались дочери Атланта и океаниды Плейоны, нимфы, сопровождавшие Артемиду, превращённые Зевсом в созвездие «Плеяды».

У хорватов существовало предание о том, что при начале Света, ходили эти вилы (девушки) по земле, пели и водили хороводы, а потом покинули зеленый мир и водворились на звездах Плеяд, где доныне каждую ночь водят коло. Древние хорваты были уверены, что те девы отправились на Тот Свет, где ангелы разделяют праведные души от грешных. А жрецы майя связывали с Плеядами рождение Солнца каждой новой космической эпохи. Подлинное научное величие хороводов учёные смогли оценить только в XXI веке, когда у физиков и биологов появились возможности работы с прежде почти неизведанной областью реальности – так называемым «тонким» миром. В чём суть этих новых возможностей? – спросите вы. Она в том, что в характерном для прежних представлений частотно-волновом диапазоне реальности, воспринимаемых пятью человеческими органами чувств, человек имеет хорошо всем понятное «плотное» физическое тело. В другой же части частотного спектра человек наделён иными телами, совсем непохожими на его привычное видимое тело. Эти тела учёные называют «тонкими». При современном уровне развития науки и техники эти тела теперь уже можно фиксировать и даже видеть, правда, пока только лишь при наличии специальных приборов и сложной техники. На основе этих новейших научных представлений об окружающей человека физической реальности и о нем самом, на базе значительно возросших за последние годы научных возможностей для наблюдения и контроля за прежде скрытой от человека областью его внешнего и внутреннего космоса, педагоги разработали новые оздоровительные технологии, объединенные под общим названием «ШЕЙПИНГ «ТОНКИХ» ТЕЛ». И после этого учёными было установлено, что правильно организуемые и проводимые хороводы обладают удивительной способностью – активно влиять на состояние «тонких» тел участвующих в них и смотрящих хороводы людей, оздоравливая их психическое состояние. Три узла от Тёщи Один из обязательных ритуалов для современных девичьих хороводов - это повязывание девушкам пояса с тремя узлами, выполняемое одной из женщин-учёных. Ритуал этот очень древний и очень умный. «Брахманы носят нить с тремя узелками на поясе в знак трёх звезд Великого созвездия «Орион», по которому знающий легко узнает, когда начинается мир и когда он закончится». Эти слова принадлежат одному из самых авторитетных экспертов по ведийской древности, замечательному индийскому учёному Бал Гангадхар Тилаку. Согласно ведийским представлениям созвездие «ОРИОН» символизирует Пурушу - Бога-первочеловека, который в начале времен был сам себе принесен в жертву. «Жертву жертве пожертвовали дивные, таковы были первые установления» - так об этом говорят древние тексты. Интересно, что даже названия трёх самых известных звезд созвездия «Орион» имеют непосредственное отношение к этому ритуалу, ибо они переводятся с арабского, как: - «Минтака» - «пояс», - «Альнилам» - «нить (жемчуга)», - «Альнитак» - «кушак». Считается, что эти три звезды разделяют тело «Ориона» на 3 части, их которых: верхняя - принадлежит Небу, нижняя – Земле, а сам пояс из этих трёх звезд - это Колесо Закона. С древнейших времён в правилах важнейших Праздников русских-северян (прямых наследников гиперборейцев) существует обряд повязывания пояса-кушака. И совершает этот сакральный акт с молодыми девушками, как потенциальными носителями новой жизни, пренепременно самая мудрая женщина, которую наши предки называли ТЁЩЕЙ. На фото: Ритуал повязывания пояса с тремя узлами:

О хороводном искусстве у Платона Хороводное искусство занимает у Платона очень высокое место. Поскольку "пляска" или "танец" у Платона часто обозначается при помощи термина orchësis, постольку эту часть платоновской эстетики можно называть орхестикой. Часто Платон употребляет и термин choros, который нередко у него специально значит "хоровод". Теорией хороводов специально занимаются "Законы", самое позднее и весьма оригинальное произведение Платона, полное для нас всяких неожиданностей. 1. Врожденность ритмических движений и необходимость их воспитания В "Законах" рассматриваются моральные правила с точки зрения понимания при их помощи "природы и свойств души" и с точки зрения прямого воздействия на моральное состояние человека (I 648 b-е). Однако из-за жалости к людям, которые получили извращенные навыки и не в состоянии надлежащим образом владеть собою, боги даровали им празднества под главенством Аполлона, Муз и Диониса (II 653 d), то есть даровали искусство, непосредственно связанное с моралью и воспитанием человека. Дело в том, что все живые существа наделены способностью постоянно двигаться и издавать звуки. Но только человек может пользоваться тою "стройностью" (653 е taxis) движений и криков, которые являются у него причиной ритма и гармонии. "Природа всех молодых существ пламенна и поэтому не в состоянии сохранять спокойствия ни в теле, ни в голосе, а постоянно кричит и беспорядочно скачет. Кроме человеческой природы, ни одно из остальных живых существ не обладает чувством порядка (taxis) в телодвижениях и звуках" (665 а). Необходимо обратить внимание на то, что не Аристотель, а уже Платон говорит об основах песен и пляски как изначально врожденных человеку. Об этом мы читаем и в начале II книги "Законов" (653 de), где имеется в виду прирожденность как элементарных аффектов, так и выражение их голосом и телодвижениями, с получением удовольствия, и в ее конце (673 d), где речь идет о происхождении гимнастики из природной склонности живых существ скакать. Но так как первоначальные склонности у человека впоследствии извращаются, то необходимо специальное воспитание с помощью тех даров, которые человек получает от богов. "Те же самые боги, что, как мы сказали, дарованы нам как участники в наших хороводах, дали нам чувство ритма и гармонии, сопряженное с наслаждением. При помощи этого чувства они движут нами и предводительствуют нашими хороводами, когда мы сплетаемся друг с другом в песнях и плясках" (654 a, de). "Порядок в движении носит название ритма, порядок в звуках, являющийся при смешении высоких и низких тонов, получает название гармонии. То и другое вместе называется хореей" (665 а). Итак, в искусстве самое главное, с одной стороны, гармония и ритм, а с другой стороны, вызываемое ими наслаждение. Под "гармонией" здесь нужно, очевидно, понимать, именно согласованность одновременных элементов. Ритм есть согласованность, размеренность и порядок и разновременных элементов, гармония – одновременных элементов (так что в изобразительных искусствах она часто ничем не будет отличаться и просто от симметрии). 2. Художественная природа ритмики и хороводов Но Платон был бы пустым формалистом, если бы сводил искусство к ритму и гармонии. Отнюдь не всякий ритм и не всякая гармония является областью искусства; и, значит, отнюдь не всякое пение и не всякая пляска являются художественными. То и другое в искусстве должно быть прекрасным. Что же такое прекрасное в телодвижениях и песнях? Здесь Платон сначала указывает на частичное прекрасное, а именно на "мужество" (andricos, andreios 655 ab, мы бы перевели, скорее, "бодрость", "подобранность", "подтянутость", "легкая и большая смелость", "активная живость"), но тут же он употребляет более общее выражение, а именно, "что всякие телодвижения и напевы, выражающие душевную и телесную добродетель – ее самое или какое-либо ее подобие, – прекрасны; а все, выражающие порок, не прекрасны" (655 b). Поэтому неправильно рассуждают те, которые утверждают, что "степень получаемого душой наслаждения и служит признаком правильности мусического искусства" (655 d). При этом добродетель должна быть свойственна самой природе человека, а не только его внешним обычаям. Только подражание добродетельным свойствам как природы человека, так и его обычаев делает хороводы прекрасными (655 е – 656 а), то и есть подлинная и правильная "радость" (655 с-е, 656 а), которая и является главнейшим воспитательным орудием (656 с). Кроме термина "радость" (chairein 654 с, 655 с-е, 659 d) Платон в данном случае употребляет также и термины "счастье" (657 de eyphrainesthai), "блаженство", (eydaimön 662 а, macar 662 e), "наслаждение" (657 bc, 658, 660 b hëdonë), "очарование" (epaidein 664 b, 671 a, VII 812 c), "тонкий вкус" (eyaisthëtös 670 b), "приятность" (hëdistos 662 c-e). 3. Морально-политическая природа ритмики и хороводов Подобного рода художественное установление Платон мыслит не просто как субъективную потребность и не просто как общественный обычай, но как государственный закон, будучи весьма недовольным, что такого закона часто не бывает в эллинских городах или что он здесь часто нарушается (659 b-d). Законодатель, по Платону, должен в этом смысле строжайше воздействовать на поэтов (660 а) и особенно заставлять их создавать такие ритмы и гармонии, которые развивают у людей справедливость, эту самую важную человеческую добродетель (660 е – 661 d). Справедливая жизнь – самая приятная (hëdistos) жизнь, и человек, ведущий ее, – самый блаженный (macariotatos), и надо всячески наказывать тех, кто думает иначе (662 с, 663 а). Несправедливое – неприятно и позорно, справедливое – благочестиво. Наилучшая (aristos) жизнь признается богами – наиприятнейшей (hëdistos, 664 b). Платон считает, что ни здоровье, ни красота, ни богатство, ни острое зрение, ни слух, ни вообще хорошее состояние органов чувств, ни обладание тиранической властью, ни даже бессмертие вовсе не являются благами, если они не сопровождаются справедливой жизнью. Все эти блага являются даже злом, а не благом, – пусть хотя бы мы имели в виду и личное бессмертие человека. Несправедливому человеку лучше скорее умереть, чем жить, да еще бессмертно. Своими ритмами и гармониями поэты обязаны прежде всего развивать в людях справедливость (660 е – 661 е). В данном случае Платон не говорит, что нужно понимать под красотой, если она не пронизана идеей справедливости. Но, по-видимому, он имеет здесь в виду нечто определенное, как относительно здоровья, богатства и пр. Существует, следовательно, настоящая и подлинная красота (она есть в основе – справедливость, выражаемая ритмами и гармониями), и существует красота не настоящая и не подлинная (изображающая и восхваляющая жизнь несправедливую). Несправедливая жизнь – позорна и безобразна, а справедливая – выше всего и приятнее всего (662 а – 663 d). Ради воспитания справедливости можно даже допускать ложь и утверждать, что справедливость всегда хороша, хотя истина, в этом отношении, была бы прекраснее (663 de). 4. Три типа хороводов В связи с этим Платон дает теорию трех возрастных хороводов. Детский хоровод Муз "со всяческим рвением перед всем государством открыто воспевает эти положения". Второй хоровод состоит из молодых людей, не старше тридцати лет, и посвящен Аполлону для призывания этого божества в качестве свидетеля истины и воспитателя молодежи. Что же касается третьего хоровода, то он состоит из людей от тридцати до шестидесяти лет и посвящен Дионису. Те же, кто имеет возраст больше шестидесяти лет и уже не может участвовать в пении, "те пусть будут сказителями мифов", касающихся этих же "самых нравственных правил, основываясь на божеском откровении" (664 d). 5. Всеобщая пляска а) Чтобы понять, какое большое значение придает Платон хороводу Диониса, нужно вообще знать его мнение о пении и пляске для государства. По Платону, петь и плясать должны решительно все, всё государство целиком, и притом всегда разнообразно, непрестанно и восторженно. Отсюда и – Дионис. "Каждый человек, взрослый или ребенок, свободный или раб, мужчина или женщина, – словом, все целиком государство должно беспрестанно петь для самого себя очаровывающие песни, в которых будут выражены все те положения, что мы разобрали. Они должны и так и этак постоянно видоизменять и разнообразить песни, чтобы поющие испытывали наслаждение и ненасытную какую-то страсть к песнопениям" (665 с). Это – "самое замечательное из наипрекраснейших и наиполезнейших песен", что к тому же исполняется "наилучшей частью государства, внушающей наибольшее к тому же доверие – ввиду своего возраста и разумности". Три основных хоровода, по традиции, продолжают носить имена богов – Аполлона, Муз и Диониса. Но об этих богах говорится настолько мало, и они играют настолько незначительную роль, что сведены почти к роли простой номенклатуры. Жертвоприношения, песнопения, пляски, чтобы быть в состоянии снискать милость богов к себе, а врагов отразить и победить в битвах" (803 de). 7. Классификация хороводов и их характеристика Если перейти от чисто эстетической характеристики хороводного искусства к рассмотрению отдельных типов хоровода, то тут у Платона мы найдем целую классификацию хороводов. Одни хороводы он именует достойными и считает их высшим родом искусства, другие хороводы – недостойными и низшим родом искусства (814 е). Достойные хороводы в свою очередь делятся на военные и мирные (815 а). Эстетические суждения Платона в этой области далеко не безынтересны. Изображая военную пляску, Платон рисует нам оборонительное состояние хора с разными прыжками, изгибаниями тела и движениями в разные стороны, а в дальнейшем и наступательное состояние, которое ему, по-видимому, больше всего нравится. "Когда совершается воспроизведение движения хороших тел и душ, то при этом прямое и напряженное положение тела с устремлением прямо вперед, как это по большей части бывает, членов тела, является правильным, обратное же тому положение тела – неправильно" (815 b). Что же касается мирной пляски, то для Платона и здесь на первом плане – соответствие природе, исполнение государственного закона и высокая мораль. Мирная пляска тоже возможна и в виде более подвижной и в виде менее подвижной. "Чем более человек благопристоен и более закален в мужестве, тем меньшие движения он производит; если же он труслив и не упражнялся в здравомыслии, то его движения изменяются больше и сильнее" (815 е – 816 а). Из этого можно сделать тот вывод, что хотя мирная пляска основана на "людском представлении о благополучии" (815 d), тем не менее, независимо от всяких соображений о "благополучии", наиболее красивой пляской объявляется что-то величественное, обязательно молитвенное и раз и навсегда установленное (815 е – 816 d). Не менее интересны суждения Платона и о пляске низменной. Ее основная характеристика, по Платону, выдвигает на первый план безобразные тела, равно как и неблагородность душ и смехотворность их воспроизведения (814 е – 816 d). "Без смешного нельзя познать серьезного: вообще противоположное познается с помощью противоположного, если только человек хочет быть разумным" (816 е). Но как же быть тогда со смехом? "Никогда и ни в чем не следует серьезно заниматься этим; свободнорожденные люди – женщины или мужчины – не должны обнаруживать своих познаний в этой области" (816 е). Платон почти запрещает приглашать иностранцев для исполнения серьезных произведений искусства. Иностранные артисты представляются ему "сладкогласными"; они – "потомки изнеженных муз". Допущение таких артистов возможно только в условиях строжайшей цензуры (817 cd). "Мы и сами – творцы трагедии наипрекраснейшей, сколь возможно, и наилучшей. Ведь весь наш государственный строй представляет воспроизведение наипрекраснейшей и наилучшей жизни; мы утверждаем, что это и есть действительно наиболее истинная трагедия" (817 b). Наряду с военной и мирной пляской у Платона выступает еще тот вид пляски, который он не может отнести ни к первому, ни ко второму виду и который он называет "вакхическим", присоединяя сюда также и пляски "нимф, панов, силенов и сатиров" (815 с). Не входя в рассмотрение этого вида пляски, он вообще отказывается о нем говорить на том основании, что эта пляска не имеет государственного значения (815 d). Однако ясно, что эта вакхическая пляска – отнюдь не тот хоровод, который он выше связывал с именем Диониса и который, по его мысли, уж во всяком случае, устанавливается и контролируется государством. Платон с полной категоричностью утверждает, что всякая пляска должна быть обязательно религиозной и иметь священное значение. Тут опять выступает на сцену Египет. По мнению Платона, всякое пение и всякая пляска связаны в Египте с религиозными праздниками, а именно с жертвоприношениями тем богам, культ которых правится на каждом празднестве. Прежде всего выдвигаются на первый план Мойры, богини судьбы. К каждому божеству и на каждом празднике полагается свое собственное песнопение и свои собственные пляски. Изменение этих песен и плясок расценивается как преступление и сурово наказывается законом (799 ab). "Никто не должен петь или плясать вопреки священным общенародным песням и всем в совокупности хороводным пляскам молодежи. Этого надо остерегаться еще более, чем нарушений любого другого закона" (799 а, 800 а-е). Вводить эти песнопения-законы надо постепенно. Пусть сначала при жертвоприношениях выступит кто-нибудь с "незаконным" пением или пляской. В дальнейшем такое новшество все равно будет изничтожено. Платон перечисляет те три "оттиска" (800 е, ecmageion) песнопений, которые допустимы. Они не должны быть злословием, они должны быть молитвой к богам; и эти молитвы должны быть прошением о добре, а не о зле. Это – три закона мусического искусства (801 ab). "Поэт не должен творить ничего вопреки государственным узаконениям, вопреки справедливости, красоте и благу; свои творения он не должен показывать никому из частных лиц, прежде чем не покажет их судьям, для того поставленным, и законохранителям и не получит их одобрения" (801 d; ср. 813 а). в) Вполне формалистична также и другая идея, связанная у Платона с его теорией хороводов. Платон запрещает исполнять музыку отдельно от словесного сопровождения. Пользуясь нашими социально-историческими методами, можно довольно точно установить причины отрицательного отношения древних к чистой музыке. Всякое художественное произведение для древнего грека обязательно есть в конечном счете человеческое тело, либо данное фактически, либо представляемое и называемое. Чистая длительность, чистая сплошность и непрерывность для древнего грека всегда была только противоестественной абстракцией. О непрерывности они говорили достаточно много. Но эта непрерывность всегда мыслилась у них телесно или, по крайней мере, была фоном для телесного изображения и представления. Но сам-то Платон об этом ничего не говорит, а выставляет тезис против чистой музыки, вполне априорно и в противоречии с общечеловеческой музыкальной практикой. Критикуя поэтов, которые допускают всякого рода неестественные образы в своем искусстве, Платон пишет: "Подобного рода поэты отделяют, сверх того, ритм и облик от напева, прозаическую речь помещают в стихи, а с другой стороны, они употребляют напев и ритм без слов, пользуясь отдельно взятой игрой или на кифаре, или на флейте. В таких случаях, когда ритм и гармония лишены слов, очень трудно бывает распознать их замысел, и какому из достойных внимания роду воспроизведения уподобляется это произведение" (669 е). Платон по этому поводу выражается и еще более резко. Чистая музыка, с его точки зрения, нужна, может быть, только для шагистики или изображения звериных криков. В ней нет ничего человеческого. "Насколько подобного рода искусство весьма пригодно для скорой и без запинки ходьбы и для изображения звериного крика, настолько же это искусство, пользующееся игрой на флейте и на кифаре независимо от пляски и пения, полно немалой грубости. Применение отдельно взятой игры на флейте и на кифаре заключает в себе нечто в высокой степени безвкусное и достойное лишь фокусника" (670 а). Рассуждая об успокоительном значении искусства, о том, как мать усыпляет ребенка напевами, или о том, как вакхическое исступление женщин врачуется равномерными движениями "с присоединением хореи и музы", Платон прямо пишет: "Тем, кто бодрствует, пляшет и играет на флейте, оно дает возможность, с помощью тех богов, кому они приносят благоприятные жертвы, сменить свое неистовое настроение на разумное состояние" (VII 790 е, 791 а). ****

В.Н. Дёмин. Классический обрядовый танец — хоровод (у болгар он называется "хоро", у румын — "хора";-) имитирует солнечный круг и в старину несомненно был связан с поклонением Солнцу. ​ Что касается происхождения имени Хорс и соответствующей лексической основы, то их нетрудно установить путем сопоставления с соответствующими санскритскими словами. Аналогичный корень фигурирует в новоперсидских словах, означающих "сияющее солнце" и "петух". Персидское обозначение обожествленного сияющего Солнца — Xur-et. ​​По сообщению Плиния, скифы древних персов именовали хорсарами (Chorsaros). Отсюда же и ираноязычные названия Хоросан, Хорог, Хорезм. ​ Этот топонимический ряд может быть продолжен и в других пространственно-временных измерениях: достаточно вспомнить название столицы древнего тангутского государства — Хара-Хото или манчжуро-китайский город Харбин. Одна из народностей Тибета также именуется — хоро. Само имя Хорс на первый взгляд представляется непривычным и даже чужеродным для русского языка. Но это не так. Лежащий в основе имени Бога корень прочно прижился в современном языке: "хорошо", "хоромы" (производное слово -- "храм"), "хоробрый" ("храбрый"), "хоровод", "хоругвь", "хорониться", "хорохориться" и др. Тот же корень входит также в название южнославянского народа хорваты, которые переселились на Балканы уже в новую эру. Аналогичным образом словенцы, находившиеся в составе Австро-Венгрии, именовались хорутанами. В честь Солнца бога и Хорса наименован древнерусский крымский город -- Хорсунь (Корсунь). Эллины называли его Херсонес, отталкиваясь, по-видимому, от исконно русского наименования, хотя корень "херс" общеиндоевропейского происхождения (к нему восходит имя Бога Гермеса -- Hermes). Более того, он уходит в глубь доиндоевропейского прошлого и обнаруживается хотя бы в семитских языках(исток которых в древнерусском языке-примечание). Так, библейская гора в Египте, близ которой Моисей пас овец и где ему впервые в пылающем терновом кусте явился Бог, -- именуется Хорив (Исх. 3.1 и посл.) -- по названию нагорья в Синае, а, по мнению некоторых богословов-комментаторов, вообще синонима горы Синай (см. Толковую Библию, т.1). Общеизвестно, однако, из Несторовой летописи, что имя одного из трех братьев -- легендарных основателей Киева -- тоже было Хорив. Один и тот же доиндоевропейский корень "хор", восходящий к общему праязыку, где он охватывал совокупность понятий, относящихся к Солнцу, свету и благу ("хорошо!"). Помимо вышеупомянутых, можно также вспомнить этрусскую Богиню Хорту (и этрусский город того же названия)15. К этому же этимологическому гнезду относятся слова с корнем "хар" (с учетом чередования гласных "о" и "а"). Вспомним Харит -- благодетельных древнегреческих Богинь милости и добра, дочерей Солнцебога Гелиоса (вот он искомый солнечный смысл). Того же корня устаревшее русское слово "харный", "гарный" (см.: украинское "гарний"), означающее "хороший", "красивый". Строго говоря, по своему происхождению слова "хороший" и "харный" однокоренные. Отсюда же слова "ухарь" и "харя" с диаметрально противоположными смыслами (последнее первоначально не имело ругательного смысла и означало "маску", "личину"). К этому же этимологическому гнезду, возможно, относятся слова "харчи", "характер", а также название города Харьков, причем вполне допустимо, что вторая его часть в украинском произнесении Харь-кiв образована, как и название Киева, от имени древнерусского князя -- Кия. Сокологоловым был древнеегипетский Солнцебог Хор (Гор) , этимологически и функционально родственный русскому Солнцебогу Хорсу (того же корня русские слова "хорошо", "хор", "хоровод", "хоромы", "храм"), -- что лишний раз доказывает древнерусский исток. Между прочим, традиционный круговой обход вокруг буддийской ступы также именуется хора. http://heathen.narod.ru/library/demin1.html Память о древнейшем солярном культе, восходящем к гиперборейским временам, прочно запечатлелась в ритуале русского северного хоровода (впрочем, не только русского и не только северного). ​Закодированная солнечная символика и мантрика оказалась столь живучей и неуязвимой по той простой причине, что ее как-то упустили из виду многочисленные религиозные, идеологические и политические конкуренты, покушавшиеся прежде всего на вербальные (словесные) формы народного мировоззрения (без особого успеха, правда) да материальные воплощения древних культов. ​​ Вот почему и поныне, как много тысячелетий тому назад, на Русском Севере водят все те же архаичные хороводы, главный смысл которых — бессознательно выразить свое почтение к Богу Солнца — Коле. ​ Вот как выглядит этот древний ритуал в современном исполнении в Мезенском крае близ Белого моря. ​​ Две девушки — хозяйки праздника — ставят остальных девушек в ряд друг за другом и связывают их платками. Впереди ставятся запевалы, которых иногда приглашают из других деревень. Затем девушки обходят кругом всю деревню, обязательно по движению Солнца. ​ Запевалы поют три строго определенные "круговые" песни, исполнявшиеся только раз в году, в этот праздник; остальные девушки идут молча и только красуются. После "круга" начинается всеобщее исполнение игровых хороводных и плясовых песен . От имени Колы-Солнца произведено и русское слово "колокол". Это священное рукотворное ритуальное изделие испокон веков известно среди народов Евразии. Сохранились доподлинные свидетельства арабских авторов об использовании славяно-руссами колоколов задолго до принятия ими христианства. ​​ Так, Аль-Масуди в своих "Золотых лугах" сообщает о славянах-солнцепоклонниках: "Они имеют многие города, также церкви, где навешивают колокола, в которые ударяют молотком" . Жаль только, что арабский географ не говорит, что это были за церкви (и в честь какого Бога звонили там колокола). ​ Употребленное здесь в переводе слово "церковь" абсолютно неясного происхождения. Этимологи пытались объяснить его, опираясь на греческую лексику, — успехом это не увенчалось. ​​Между тем в русском слове "церковь" — "-овь" — явное окончание (ср.: "кровь", морковь, "свекровь" и др.). В таком случае "церк" — всем хорошо известный "цирк", то есть "круг" (с чередующимися "и" и "е";-). ​​ И сразу все становится на свои места: понятие "церковь" дохристианского происхождения и первоначально означало "округлый храм", "круговое капище". Раскрытые археологами древнеславянские святилища как раз и представляют собой такие огороженные по кругу сооружения — цирки. Кроме того, напомним: античные источники сообщают о существовании в Гиперборее сферических (!?) храмов. Славяно-русские святилища-цирки (церкви) в проекции сверху представляют собой огромный солярный знак или и изоморфны египетскому и древнекитайскому иероглифам, обозначающим "Солнце". ​​ В.Н.Дёмин http://heathen.narod.ru/library/demin1.html Хороводы описывал Гомер: «Юноши хорами в плясках кружатся; меж них раздаются Лир и свирелей веселые звуки... В круге их отрок прекрасный по звонко рокочущей лире сладко бряцал, припевая прекрасно под льняные струны Голосом нежным, они же, вокруг его пляшучи стройно, С пеньем, и с криком, и с топотом ног хороводом несутся. Юноши тут и цветущие девы, желанные многим, Пляшут, в хор круговидный любезно сплетясь руками. Девы в одежды льняные и легкие, отроки в ризы Светло одеты и их чистотой, как елеем, сияют. Тех — венки из цветов прелестные всех украшают; Сих — золотые ножи, на ремнях чрез плечо серебристых. Пляшут они, и ногами искусными то закружатся, Столь же легко, как в стану колесо под рукою испытной, То разовьются и пляшут рядами, одни за другими. Купа селян окружает пленительный хор и сердечно им восхищается; два среди круга их головоходы, Пение в лад начиная, чудесно вертятся в средине.» Известно, что в древности водились хороводы на Олимпийских играх, что прослеживается в настоящее время на церемониях открытия и закрытия современных Олимпийских игр. Хороводы — это не только праздничные развлечения и отдых, хотя именно в хороводных игрищах юноши и девушки могли присмотреться друг к другу. Держась за руки в хороводе, люди соединяются, и становятся единым целым. При этом образуется единое психическое поле, а движение хоровода задаёт направление и скорость обмена энергиями. Но в то же время у каждого участника своя роль, от которой зависит ритм и красота танца. Так человек с малых лет постигал законы мироздания, постигал с причастностью себя к вращению Великого Коло, вращению Великого Колеса Жизни. Хоровод — это глубокая духовная практика. Через движение, единение и игру, прорабатывается множество психических и физических проблем каждого участника. Тело и разум становятся свободными и чистыми. Через хоровод можно понять,почему происходит что-то не так в жизни, и прямо в хороводе начать исправлять это. Хоровод — это мощная единая энергетическая цепь, сродни цепи молекулы ДНК. И как молекула ДНК, хоровод излучает множество психической энергии, и замыкает её в сложную структуру на всех энергетических уровнях. Хороводами целили больных. Танцоры кружились вокруг больного, создавая вокруг него огромный по силе энергетический вихрь, и передавали ему необходимую для выздоровления энергию.