Бекка Фитцпатрик «Забвение.

О чем молчат ангелы» книга 3
Глава 7/2-8
– Я иду с тобой, – заявила Марси, чем застигла меня врасплох.
Прежде чем я смогла сообразить, что делать дальше, Марси уже подхватила меня за руку и потащила по залу.
– Может быть, объяснишь мне, что это значит? – спросила я, когда мы были уже достаточно далеко, и выразительно взглянула на наши сцепленные руки.
– Перемирие! – многозначительно сообщила Марси.
С каждой минутой происходящее становилось все интереснее.
– Ух ты! И как долго оно продлится?
– Пока мой отец не порвет с твоей матерью.
– Что ж, желаю тебе удачи, – отозвалась я с усмешкой.
Перед дверью туалета она отпустила мою руку, чтобы войти в узкую одностворчатую дверь. Когда дверь за нами закрылась, она быстро проверила все кабинки, чтобы убедиться, что мы здесь одни.
– Не притворяйся, что тебе плевать, – сказала Марси. – Я же видела тебя с ними. Ты выглядела так, как будто тебя сейчас вывернет наизнанку.
– И что из этого?
– А из этого следует, что у нас есть кое что общее.
Я засмеялась, но смех вышел не веселый.
– Боишься быть со мной заодно? – спросила она.
– Скорее, осторожничаю. Я не особенно люблю получать удар ножом в спину.
– Да не собираюсь я бить тебя в спину, – нетерпеливо отмахнулась она. – Слишком все серьезно на этот раз.
– О’кей, делаю пометку: Марси коварна только в мелочах.
Она присела на край умывальника. Так она стала выше на полголовы и смотрела на меня сверху вниз.
– Ты действительно ничего не помнишь? У тебя настоящая амнезия?
Спокойно, Нора.
– Ты притащила меня сюда, чтобы поболтать о наших родителях? Или это я тебя так интересую?
Она озабоченно наморщила лоб:
– Если бы что то между нами произошло… Ты ведь не помнишь этого? Да? Как будто и не было ничего? По крайней мере, у тебя в голове.
Я закатила глаза. Мое раздражение росло как на дрожжах.
– Так, выкладывай. Что там между нами произошло?
– Я говорю чисто… гипотетически.
Я не поверила ей ни на секунду. Скорее всего, Марси как то сильно подставила меня перед моим исчезновением, а теперь, когда ей нужна моя помощь, надеется, что я все забыла. Что бы она ни сделала, я была почти рада, что не помнила об этом. Мне было о чем переживать и без ее оскорбительных выходок.
– Значит, это правда, – сказала Марси без улыбки, но и не хмуро. – Ты действительно не помнишь.
Я открыла было рот, но мне нечего было возразить. Если бы я солгала и меня поймали на этой лжи, – это было бы еще хуже, чем чистосердечное признание.
– Отец говорил, что ты не можешь вспомнить ничего за последние пять месяцев. Почему же твоя амнезия уходит так далеко? Почему она не начинается с того момента, когда тебя похитили?
Мое терпение лопнуло. Если я и собиралась это с кем нибудь обсуждать, то уж явно Марси не первая в списке. Ее вообще нет в списке, и точка.
– У меня нет на это времени, Марси. Я возвращаюсь за стол.
– Я просто пытаюсь получить информацию.
– Даже если тебя это совершенно не касается? – резко осведомилась я.
– То есть… ты хочешь сказать, что не помнишь Патча?! – выпалила она.
Патч.
Это имя, сорвавшееся с губ Марси, вызвало взрыв уже знакомой мне черноты перед глазами. Эта чернота исчезла с такой же скоростью, что и появилась, но оставила след. Странное, обжигающее, необъяснимое ощущение. Как нежданная пощечина. На какое то мгновение я перестала дышать. Огонь, прожигающий насквозь. Я знала это имя. С ним было связано что то очень важное…
– Что ты сказала? – медленно произнесла я, обернувшись.
– Ты слышала, – она не сводила с меня внимательного взгляда. – Патч.
Как я ни старалась, мне не удалось убрать с лица выражение растерянности и неуверенности, которое вызвали во мне ее слова.
– Ну ну, – произнесла Марси, и вид у нее при этом почему то не такой уж и радостный, а ведь ей удалось застать меня врасплох.
Я знала, что нужно уйти. Но то, что со мной произошло – эта вспышка «узнавания», – буквально пригвоздило меня к полу. Может быть, если я продолжу этот разговор с Марси, память вернется. Может быть, на этот раз вспышка будет более долгой и я смогу извлечь из нее хоть что то.
– Ты так и будешь стоять и «нукать» или все же хотя бы намекнешь?
– Патч дал тебе кое что в начале лета, – без всякого вступления сообщила она. – Это принадлежит мне.
– Кто такой Патч?
Я наконец смогла взять себя в руки. Этот вопрос казался неуместным, но я не могла позволить Марси застать меня врасплох снова. Пять месяцев – слишком большой срок, вряд ли можно преодолеть это расстояние за время короткого визита в женский туалет.
– Парень, с которым я встречалась. Летний романчик.
Внутри у меня вскипела волна, подозрительно напоминающая ревность, но я поспешила подавить в себе это чувство. Нас с Марси никогда не интересовали одни и те же парни. Все то, что нравилось ей – наглость, невежество и эгоизм, – у меня не вызывало никакого интереса.
– И что он мне дал?
Я знала, что пропустила очень многое. Но в этот раз она зашла слишком далеко, утверждая, что ее парень мог дать что то мне. У нас с Марси не было общих друзей. Мы не состояли в одном клубе. Мы не пересекались нигде, кроме школы. Короче говоря, у нас не было ничего общего.
– Ожерелье.
Радуясь, что на этот раз мне не надо выкручиваться, я одарила ее триумфальной улыбкой:
– Знаешь, Марси, то, что твой парень подарил украшение другой девушке, характеризует его не с лучшей стороны. Да он тебе изменял!
Она откинула голову назад и расхохоталась так искренне, что я почувствовала беспокойство.
– Я даже не могу определить, плакать нужно или смеяться, глядя, как ты блуждаешь впотьмах.
Я скрестила руки на груди, демонстрируя раздражение и нетерпение, но на самом деле внутри у меня царил ледяной холод. Холод, который не имел ничего общего с температурой тела. И я даже не собиралась с ним бороться. У меня появилось неприятное предчувствие, что эта стычка с Марси – только начало, только первое, самое слабое испытание из тех, что ждут меня впереди.
– Нет у меня никакого ожерелья.
– Ты думаешь, что нет, потому что не помнишь. Но оно у тебя. Лежит, наверно, в шкатулке для драгоценностей. Ты обещала Патчу, что передашь его мне. – Она протянула мне кусочек бумаги: – Вот мой номер телефона. Позвони, когда найдешь ожерелье.
Я взяла листок, но не собиралась так легко сдаваться:
– А почему он сам не отдал тебе это ожерелье?
– Мы обе дружили с Патчем.
Я взглянула на нее с неприкрытым недоверием, и она добавила:
– Все когда нибудь бывает в первый раз, не так ли?
– Никакого ожерелья у меня нет, – повторила я твердо.
– Оно у тебя. И я хочу получить его назад.
«Интересно, есть ли на свете кто нибудь более упертый, чем Марси?»
– Ладно, на выходных у меня будет немного свободного времени, я поищу его.
– Чем быстрее, тем лучше.
– Это мое последнее слово. Или так, или никак.
Она махнула рукой:
– Почему ты всегда такая зануда?
Я изобразила милую улыбку, которой обычно заменяла средний палец:
– Возможно, я не могу вспомнить последние пять месяцев, но зато я предельно четко помню шестнадцать лет, которые им предшествовали. В том числе те одиннадцать, в течение которых мы знакомы.
– А, ну вот и полезли обидки. Самое время.
– Это дело принципа. Я не доверяю тебе, потому что ты никогда не давала мне повода доверять тебе. И если хочешь, чтобы я тебе верила, ты должна объяснить, почему я, собственно, должна это делать.
– Ты такая идиотка! Ну постарайся же вспомнить! Если Патч и сделал что то хорошее, так это подружил нас. Ты в курсе, что ты была на моей летней вечеринке? Спроси кого хочешь! Ты была там. Как моя подруга. Патч заставил меня относиться к тебе по другому!
– Я пришла на твою вечеринку? – в моем голосе снова звучало недоверие. Но зачем ей врать? Ведь она права, и я могу спросить у кого нибудь. Глупо врать, если правду так легко выяснить.
Словно прочитав мои мысли, она сказала:
– Не верь мне на слово. Серьезно. Спроси, у кого хочешь, и убедись сама.
Она повесила сумочку на плечо и пошла к выходу.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы собраться с духом. Недоумение, которое я испытывала, постепенно вытесняла мысль, которая не давала мне покоя: неужели это правда? Неужели ее парень – этот Патч – смог разбить копившийся между нами годами лед и подружил нас? Эта мысль казалась совершенно смехотворной. В голове крутилось только одно: «Не поверю, пока не увижу сама». Сейчас я особенно злилась на свою искалеченную память, ведь это из за нее я оказалась в таком дурацком положении перед Марси.
И если этот Патч был «летним увлечением» Марси и нашим общим другом, то где он сейчас?
Выйдя из туалета, я заметила, что Марси и ее матери не видно. Скорее всего, они попросили пересадить их в другой зал или вообще решили уйти из ресторана. В любом случае меня это не расстроило.
А вот при виде нашего столика я замедлила шаг. Хэнк и мама держались за руки и смотрели друг другу в глаза. Он протянул руку и заложил ей выбившуюся из прически прядь волос за ухо. Она залилась румянцем от удовольствия и смущения.
Я попятилась, даже не осознавая этого. Мне чуть не стало плохо. Клише, но точнее не скажешь. Тут никакие обливания Хэнка вином не помогут. Никакие мои превращения в стерву высшего уровня.
Развернувшись, я побежала к выходу. Попросила хостесс передать маме, что меня заберет Ви, а потом выскочила из ресторана в ночь.
Несколько глубоких вдохов, и вот уже кровь не стучит у меня в висках и в глазах перестало двоиться. На небе уже появились первые звезды, хотя на западе горизонт был еще светлым от лучей недавно закатившегося солнца. Стало свежо – настолько, что я пожалела, что мне нечего накинуть на плечи, ведь я убежала слишком стремительно, оставив на спинке стула свою джинсовую куртку. Но и возвращаться за ней я не собиралась. Большим искушением было вернуться за мобильным, но раз я как то прожила без него эти три месяца, то решила, что и еще один вечер уж как нибудь переживу.
В нескольких кварталах отсюда был супермаркет 7 Eleven. Конечно, одной бродить по улицам ночью было не слишком разумно, но в глубине души я понимала, что не смогу прожить оставшуюся жизнь, скрываясь от опасностей и съежившись от страха. Если даже жертвы нападения акул не боятся снова купаться в океане, то и я вполне смогу пройти пару кварталов одна. Тем более что я находилась в приличной, безопасной и хорошо освещенной части города. И если я хочу победить свой страх и вырваться из его цепких лап, лучшего места и придумать нельзя.
Миновав эти шесть кварталов, я вошла в супермаркет. Звякнул колокольчик на двери. Я настолько погрузилась в собственные мысли, что не сразу поняла: что то было не так. В магазине стояла пугающая тишина. А ведь я точно знала, что я не одна, я же видела головы людей через стеклянные витрины супермаркета, когда шла к нему по парковке. Как минимум четверых парней. А теперь все они внезапно исчезли. Даже за кассой у входа никого не было. А я не могла припомнить, что за кассой когда нибудь не было продавца. Магазин словно напрашивался на то, чтобы его ограбили. Особенно когда уже стемнело.
– Эй, кто нибудь! – Я прошла вдоль полок, на которых можно было найти что угодно – от имбирных пряников до «Драмины» . – Есть кто нибудь живой? Мне нужно разменять деньги, чтобы позвонить.
Откуда то из глубины магазина послышался приглушенный звук. Свет там не горел – скорей всего, этот коридорчик вел к туалету. Я прислушалась, надеясь, что звук повторится. Учитывая все те странности, которые происходили со мной в последнее время, я боялась, что у меня начинается новая галлюцинация.
Затем я услышала еще один звук. Тихий скрип закрывающейся двери. Я была абсолютно уверена, что этот звук реален, значит, там кто то есть и прячется. От страха у меня свело живот, и я поспешила к выходу из магазина.
За углом я обнаружила телефон автомат и начала тыкать в кнопки, набирая 911. Я даже успела услышать гудок в трубке – всего один гудок, потому что из за моего плеча вдруг появилась чья то рука и нажала на рычаг, прервав звонок.
Глава 8
Я резко обернулась.
Он был выше меня сантиметров на пятнадцать и килограммов на пятнадцать тяжелее. Свет, идущий с парковки, был довольно слабый, но даже в нем я смогла рассмотреть парня: светлые, с рыжим оттенком волосы, стоящие от геля вертикально, бледно голубые глаза, в ушах серьги, на шее – ожерелье из акульих зубов. Кожа в нижней части лица была воспаленной и угреватой. Черная майка борцовка открывала накачанные бицепсы, на одном из которых красовалась татуировка огнедышащего дракона.
– Помочь? – спросил он, скривив губы в ухмылке. Парень протянул мне свой мобильник, а другую руку положил на таксофон, нарушив тем самым мое личное пространство. Улыбка у него была слишком сладкой и самодовольной. – Терпеть не могу, когда симпатичной девчонке приходится тратиться на звонок.
Я не отвечала, и он слегка нахмурился.
– Если только ты хотела сделать бесплатный звонок… – Он почесал щеку, демонстрируя глубокую задумчивость. – Но единственное место, куда ты можешь позвонить с таксофона бесплатно, – это полиция.
Теперь тон его вовсе не казался дружелюбным и ласковым.
Я сглотнула.
– Там, внутри магазина, около кассы никого не было. И я подумала, что то случилось.
Теперь я знала, что, собственно, там случилось. Он так волновался из за звонка в полицию по одной единственной причине: ему нужно было, чтобы полиция была далеко. Как можно дальше. Итак, это ограбление?
– Позволь мне кое что тебе объяснить, – он наклонился к моему лицу и произнес очень медленно и отчетливо, как будто внушал что то ребенку: – Садись в машину и уезжай отсюда быстро.
Я поняла, что он не знает, что я пришла пешком. Эта мысль мелькнула у меня в голове и сразу исчезла, потому что я услышала, как за углом в переулке кто то дерется. Там громко ругались, раздавались звуки ударов и чьи то стоны и крики, полные боли.
Я лихорадочно думала, что мне делать. Можно было воспользоваться предложением Ожерелья из акульих зубов и быстренько смыться, сделав вид, что меня здесь никогда и не было. Или можно побежать вниз по улице к ближайшей заправке и оттуда позвонить в полицию. Хотя к тому времени уже, разумеется, будет поздно: Акульи Зубы и его компания вряд ли задержатся в этом милом месте. И еще был третий вариант: остаться и предпринять очень смелую, но очень глупую попытку помешать ограблению.
– А что там происходит? – спросила я невинно, тыча в ту сторону, откуда раздавался шум борьбы.
– Посмотри по сторонам, – ответил он, голос у него был мягкий, просто шелковый. – Здесь никого нет. Никто не знает, что ты здесь. И никто не вспомнит, что ты была здесь. Так что будь хорошей девочкой, садись в свою машину и уезжай отсюда.
– Я…
Он приложил палец к моим губам:
– Я не собираюсь повторять дважды.
Голос его звучал нежно, даже флиртующе. Но взгляд был ледяным.
– Я оставила там свои ключи, там, на кассе, – выпалила я первое, что пришло мне в голову. – Когда заходила туда.
Он схватил меня за руку и поволок ко входу в магазин. Его шаги были шире моих раза в два, мне приходилось почти бежать, чтобы не отстать от него. Всю дорогу до дверей магазина я судорожно пыталась придумать, что я ему скажу, когда он поймет, что я наврала. Я не знала, как он отреагирует, но примерно могла себе представить, и от страха у меня внутри все переворачивалось.
Колокольчик над дверью звякнул за нами, он швырнул меня к кассе и одним ударом открыл ее в поисках моих ключей. Не найдя их там, он заглянул под прилавок, потом огляделся по сторонам и внезапно замер. Внимательным взглядом он окинул меня с ног до головы:
– А теперь не хочешь ли поведать мне, где на самом деле твои ключи?
Я прикидывала, удастся ли мне сбежать от него и выскочить на улицу. Прикидывала, каковы шансы, что к магазину подъедет какая нибудь машина именно в тот момент, когда мне это будет нужно больше всего. И еще я думала: как, ну как меня угораздило уйти из ресторана без куртки и мобильника?!
– Как тебя зовут? – вдруг спросил он.
– Марси, – солгала я.
– Так вот что я тебе скажу, Марси, – он заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо. Я хотела было сделать шаг назад, но парень крепко прихватил мое ухо. И я осталась стоять на месте, пока его палец путешествовал от моего уха к подбородку. Он взял меня за подбородок и заставил взглянуть в его светлые, почти прозрачные глаза:
– Никто не лжет Гейбу. Если Гейб говорит девушке, что надо бежать, – ей лучше бежать. А то Гейб будет сердиться. А это плохо, потому что Гейб очень неприятен в гневе. А точнее, неприятен – это мягко сказано. Ты меня понимаешь?
То, что он говорил о себе в третьем лице, показалось мне ненормальным, но я не собиралась сообщать ему об этом. Интуиция подсказывала мне, что Гейб не любит, когда его поправляют. Или спрашивают о чем то.
– Прости.
Я не осмеливалась отвести глаза и пошевелиться, опасаясь, что он может расценить это как признак неуважения.
– Я хочу, чтобы ты сейчас же ушла, – произнес он своим обманчиво бархатным голосом.
Я закивала, отступая. Локтем я толкнула дверь, и внутрь ворвался поток прохладного воздуха. Как только я оказалась за дверью, Гейб крикнул мне вслед:
– Десять!
Он стоял, опершись о прилавок, и на лице у него играла странная улыбка.
Я не понимала еще, что это значит, но попыталась не выдать своего замешательства и стала пятиться быстрее, не сводя с него глаз.
– Девять, – произнес он.
Теперь я сообразила: он ведет обратный отсчет.
– Восемь.
Он отлип от прилавка и сделал несколько ленивых шагов к двери. Положил ладони на стекло, а потом указательными пальцами обеих рук нарисовал на стекле сердце. Глядя на мое испуганное лицо, он хохотнул:
– Семь.
Я повернулась и побежала.
Я слышала, что к главной дороге приближается машина, и начала кричать и махать руками. Но я была слишком далеко, и машина скрылась за поворотом, даже не притормозив.
Добравшись до шоссе, я взглянула направо, потом налево и, повинуясь внезапному порыву, побежала в сторону «Куперсмита».
– Пора не пора, иду со двора. Кто не спрятался – я не виноват! – услышала я голос Гейба за спиной.
Я побежала быстрее, балетки громко шлепали по асфальту. Мне хотелось обернуться и посмотреть, как далеко он от меня, но я заставила себя сосредоточиться на дороге, которая делала впереди поворот. Я старалась оторваться от Гейба как можно дальше. Скоро проедет какая-нибудь машина. Должна проехать.
– А быстрее бегать ты не умеешь?
Он был уже в метрах в двадцати от меня. И что хуже всего, он даже не запыхался. Меня очень испугало то, что он догонял меня без всяких усилий. Он явно наслаждался этой игрой в кошки-мышки, и если я с каждым шагом теряла силы – у него все это вызывало все больший восторг.
– Давай, давай, бе-ги! – пропел он. – Только смотри, не переутомись! Если ты не сможешь сопротивляться, когда я тебя поймаю, будет совсем не так весело. Я хочу поиграть .
Впереди заревел двигатель приближающейся машины, стал виден свет фар. Я выскочила на середину дороги, бешено размахивая руками. Гейб не будет нападать на меня при свидетелях. Или будет?
– Стойте! – завопила я, продолжая бежать навстречу машине. Теперь стало видно, что это пикап.
Водитель затормозил около меня и опустил стекло. Это был мужчина средних лет, одетый во фланелевую рубашку, и от него сильно пахло рыбой. Наверно, едет из доков.
– Что случилось? – спросил он.
Его взгляд скользнул мне за плечо – там был Гейб, я чувствовала это, оттуда веяло ледяным холодом.
– Да мы просто играем. В прятки, – сказал Гейб, обнимая меня за плечи.
Я резко дернулась, сбрасывая его руку.
– Я никогда не видела этого человека раньше! – крикнула я водителю. – Он угрожал мне в супермаркете. Мне кажется, он со своими дружками пытается ограбить магазин! Когда я вошла туда, там никого не было, и я слышала, как кто-то дерется на заднем дворе. Нужно позвонить в полицию!
Я остановилась перевести дух и собиралась спросить, есть ли у него с собой мобильник, как вдруг с изумлением увидела, что он отвернулся, не обращая на меня внимания, и с усилием поднял стекло, закрываясь в кабине.
– Вы должны помочь! – я ударила кулаков в окно.
Но выражение его лица – равнодушное и отстраненное – не изменилось.
У меня по коже побежали мурашки. Этот человек даже не думал помогать мне. Он собирался оставить меня здесь одну с Гейбом!
Гейб забарабанил кулаками в стекло кабины, передразнивая меня, и закричал тонким, пронзительным голосом:
– Помогите! Спасите! Гейб с дружками грабит супермаркет! О, мистер, вы должны помочь мне остановить их! – Он откинул голову назад и расхохотался, чуть не задыхаясь от собственного смеха.
Каким-то механическим движением водитель все-таки повернул голову в нашу сторону. Глаза у него чуть косили и не мигали.
– Да что с вами такое! – завопила я, дергая ручку дверцы, и снова стукнула в окно кулаком. – Позвоните же в полицию!
Водитель нажал на газ. Пикап медленно разгонялся, и я побежала рядом, все еще надеясь открыть дверцу. Машина ехала все быстрее, и я сбивалась с ног, пытаясь успеть за ней. Неожиданно пикап рванул, и я осталась на дороге.
Я развернулась к Гейбу:
– Что ты с ним сделал?!
«А вот что» .
Я вздрогнула, когда это прозвучало прямо у меня в голове, словно Гейб каким-то образом забрался туда. Глаза у него потемнели и стали пустыми. Я вдруг с ужасом увидела, как он покрывается волосами, вернее шерстью: сначала она выросла на макушке, а потом по всему телу, шерсть пучками вырастала у него на руках, до самых кончиков пальцев, и вот он уже весь оказался покрыт густой темной шерстью, с ног до головы. Спутанная, вонючая, темно-коричневая шерсть. Он стоял, нависая надо мной, и рос… Существо ударило рукой по воздуху, и я заметила, как блеснули стальные когти. А потом он упал на все четыре конечности, приблизил свой огромный, черный, влажный нос к моему лицу и зарычал – гневно, раскатисто. Это больше не был человек. Передо мной был медведь-гризли.
От ужаса я невольно подалась назад, споткнулась и упала. Я поползла назад, нащупывая рукой камень побольше, и, найдя его, швырнула в медведя. Камень попал ему в плечо и отскочил. Я подняла еще один камень и прицелилась ему в голову. Медведь снова зарычал и стал приближаться ко мне быстрее, чем я могла отползать.
Своей огромной когтистой лапой он прижал меня к тротуару. Он давил очень сильно; я слышала, как трещат мои ребра.
– Оставь меня!
Я попыталась сбросить его лапу, но он был слишком силен. Я не знала, слышит ли он меня, понимает ли. Я не знала, сохранилась ли хоть какая-нибудь часть Гейба-человека внутри медведя. Никогда еще в жизни я не встречалась с чем-то настолько ужасным и необъяснимым.
Поднялся ветер. Волосы у меня разметались, упали мне на лицо, сквозь них я видела, как ветер уносит прочь медвежью шерсть: маленькие клочки шерсти носились в ночном воздухе, словно кто-то подул на одуванчик. Когда я снова взглянула на него, надо мной уже снова нависал Гейб. Его садистская улыбка без слов говорила мне: «Ты моя игрушка. Не забудь об этом!»
Не могу сказать, кто пугал меня больше: медведь или человек.
– Пошли, – сказал он, поднимая меня с земли.
Он подталкивал меня, заставляя двигаться в ту сторону, откуда я убежала, пока не показались огни супермаркета. В голове у меня была полная каша. Он что… загипнотизировал меня? Заставил поверить, что превратился в медведя? Или всему этому есть какое-то другое объяснение? Я понимала, что мне нужно выбираться отсюда и искать помощь… но я никак не могла сообразить, как это сделать.
Мы зашли за угол магазина и оказались в проулке, где уже были трое парней.
Двое из них были одеты обычно, как и сам Гейб. На третьем была светло-зеленая футболка-поло с логотипом 7-Eleven и инициалами Би Джей , вышитыми на кармашке.
Би Джей стоял на коленях, держался за ребра и стонал. Глаза у него были закрыты, а из уголка рта тянулась струйка густой слюны. Один из дружков Гейба, одетый в серую толстовку на пару размеров больше, чем нужно, стоял над ним, держа в поднятой руке железный прут, по-видимому готовясь к новому удару.
У меня пересохло во рту, а ноги стали ватными. Я не могла отвести глаз от темно-красного пятна, расплывающегося на футболке Би Джея.
– Вы же делаете ему больно! – произнесла я в ужасе.
Гейб протянул руку за прутом, который ему с готовностью передал его приятель.
– Ты имеешь в виду вот это? – с невинным видом спросил он и ударил со всей силы прутом по спине Би Джея. Я услышала громкий хруст. Раненый закричал и упал на бок, скорчившись от боли.
Гейб положил железяку себе на лопатки, взяв ее двумя руками за концы, словно бейсбольную биту.
– Хоум-ран! – крикнул он.
Двое его дружков засмеялись. Я почувствовала тошноту и головокружение.
– Просто возьмите деньги! – проговорила я, голос у меня сорвался на крик.
Ограбление ограблением, но нельзя же так – они зашли слишком далеко!
– Вы же убьете его, если будете продолжать его бить!
Они все трое хмыкнули как-то так, словно им было известно что-то, чего не знала я.
– Убьем его? Это вряд ли… – ответил Гейб.
– Да он уже истекает кровью, ты что, не видишь?
Гейб равнодушно дернул плечом. Вот теперь я окончательно поняла, что он не просто вопиюще жесток – он безумен.
– С ним все будет в порядке. Он вылечится.
– Нет, если не отвезти его в больницу немедленно!
Гейб толкнул Би Джея ботинком, тот перекатился на живот и уткнулся лбом в бетонную площадку у черного хода. Его тело сотрясала крупная дрожь, и я подумала, что это похоже на глубокий шок.
– Ты слышал ее? – крикнул Гейб Би Джею. – Тебе нужно в больницу. Я сам, лично, отвезу тебя туда и оставлю в приемном покое. Но сначала ты должен сказать это. Давай. Произнеси клятву.
С трудом Би Джей поднял голову и бросил на Гейба горящий ненавистью взгляд. Он открыл рот, и я подумала, что он сейчас скажет то, чего они от него добивались, но вместо этого он плюнул и попал в ногу Гейбу.
– Вы не можете меня убить… – он усмехался, но зубы у него стучали, а глаза закатывались, он явно находился на грани потери сознания. – Черная Рука… сказал… мне…
– Ответ неверный.
Гейб подбросил железный прут и поймал его, словно играя, а когда наигрался, замахнулся и воткнул его со всей силы в спину лежащему на земле парню. Прямо в позвоночник. Би Джей содрогнулся, вытянулся и издал такой крик боли, что у меня волосы встали дыбом.
Я обеими руками закрыла рот, онемев от ужаса. Этот ужас был вызван не только жуткой картиной, которую я наблюдала, – он был вызван и тем словом, которое кто-то будто прокричал у меня в голове. Это слово словно всплыло из глубины моего подсознания, прорвав глухую оборону не желающей работать памяти, и ударило меня, словно кто-то мне по голове стукнул.
Нефилим.
«Би Джей нефилим! – почему-то знала я, хотя значение слова было мне совершенно непонятно. – И они хотят заставить его произнести клятву верности ».
Это внезапное озарение было очень пугающим, потому что я ничего не понимала. С чего я это взяла? Как я могла понимать, что происходит, если никогда раньше такого не видела?
Я тут же выбросила все это из головы, потому что в проулок на скорости въехал белый джип и резко затормозил, ослепив всех фарами. Гейб опустил прут, спрятав его за спину. Я молилась про себя, чтобы водитель, кто бы он ни был, остановился, перекрыл проулок и вызвал полицию. Если он этого не сделает и попробует вмешаться – что ж, я уже видела, на что способен Гейб, чтобы убедить людей не помогать мне.
Я стала прикидывать, как потихоньку утащить отсюда Би Джея, если Гейб и его приспешники отвлекутся на чужака, и тут тот, который был в серой толстовке, спросил Гейба:
– Как думаешь, это нефилимы?
Нефилимы. Опять это слово. Только на этот раз оно было произнесено вслух .
Я должна была бы успокоиться, услышав его, но на самом деле мой ужас только усилился. Я знала это слово, и теперь было очевидно, что Гейб и его товарищи тоже его знают. Это слово как бы объединяло меня с ними, показывало, что у нас есть нечто общее. Как вообще у меня с ними может быть что-то общее?!
Гейб покачал головой:
– Нет, тогда бы одной машиной не обошлось. Черная Рука не пошел бы против нас, не взяв с собой как минимум двадцать своих парней.
– Тогда полиция? У них есть машины без опознавательных знаков. Я могу пойти и объяснить им, что они завернули не туда.
Он сказал это так, что я невольно подумала, что не только Гейб владеет способностью к гипнозу. Возможно, его сообщники в этом ему не уступают.
Парень в серой толстовке шагнул было вперед, но Гейб вытянул руку, останавливая его:
– Погоди.
Джип с ревом подъехал ближе, разбрасывая гравий из-под колес. У меня от страха и возбуждения дрожали ноги. Если завяжется драка, Гейб и эти двое, может быть, отвлекутся, и тогда я смогу взять Би Джея под мышки и оттащить его подальше из проулка. Шанс, конечно, небольшой, но он есть.
И тут Гейб расхохотался. Он хлопнул друзей по спинам и сверкнул ослепительной улыбкой:
– Эй, ребятки, посмотрите-ка, кто все-таки решил посетить нашу вечеринку!
Глава 9
Белый внедорожник остановился, шум двигателя заглох. Водительская дверь распахнулась, и в темноте возник чей-то силуэт. Мужчина. Высокий. В мешковатых джинсах и бело-голубой толстовке с засученными по локоть рукавами. Лица не видно под козырьком бейсболки, но я все же рассмотрела сильный подбородок и форму губ. И меня словно током ударило: снова вспышка черноты где-то на краю моего сознания была настолько мощной, что у меня на мгновение потемнело в глазах.
– Все же решил составить нам компанию? – обратился к прибывшему Гейб.
Тот не ответил.
– Этот ублюдок сопротивляется, – Гейб пнул носком ботинка Би Джея, который
по-прежнему лежал на земле, согнувшись пополам. – Не хочет давать клятву. Считает, что слишком хорош для меня. И заметь, это я слышу от полукровки!
Гейб и его дружки высокомерно засмеялись, но водитель джипа если и понял шутку, то не показал этого. Он стоял, руки в карманах, и молча смотрел на нас. Мне показалось, что на мне его взгляд задержался дольше, чем требовалось. Но в то же время я так нервничала, и вполне возможно, что мне это только почудилось.
– А она что здесь делает? – спросил он тихо, кивнув в мою сторону.
– Оказалась не в том месте не в то время, – ответил Гейб.
– И теперь она свидетель.
– Я говорил ей валить отсюда.
Мне послышалось или Гейб действительно оправдывается? Впервые за всю ночь, когда кто-то посягнул на его безоговорочный авторитет, пусть и не напрямую, и я явно ощутила, как воздух буквально затрещал от сдерживаемого им напряжения и раздражения.
– И что?
– Она не ушла.
– И теперь она сможет все запомнить.
– Я могу заставить ее молчать. – Гейб нервно крутил в руке железный прут.
Глаза водителя джипа скользнули по скрюченному телу Би Джея.
– Так же, как ты смог заставить этого говорить?
Гейб нахмурился, крепче сжимая свою железяку:
– А у тебя есть идея получше?
– Есть. Отпусти ее.
Гейб потер переносицу, усмехаясь.
– Отпусти ее… – повторил он. – И что же, интересно, помешает ей тут же побежать в полицию? А, Джев? Ты об этом подумал?
– Ты же не боишься полиции, – произнес Джев спокойно, но мне показалось, что в его голосе прозвучал намек на вызов. Второе покушение на авторитет Гейба.
Я решила рискнуть и вмешалась в их разговор:
– Если вы меня отпустите, я обещаю, что буду молчать. Только разрешите мне забрать его, – я показала на скрюченное тело Би Джея.
Я говорила так, словно слова идут прямо у меня из души, но сама с ужасом понимала, что не смогу молчать. Я просто не могла оставить подобное издевательство безнаказанным. Если Гейб останется на свободе, ничто не помешает ему найти новую жертву и подвергнуть ее таким же мучениям. Я старалась отогнать эти мысли прочь, боясь, что Гейб может догадаться, о чем я думаю.
– Ты слышал ее, – проговорил Джев.
Гейб сжал челюсти:
– Нет. Он мой. Я несколько месяцев ждал, пока ему исполнится шестнадцать. И я не отступлюсь.
– Но ведь будут и другие. – Джев выглядел необъяснимо спокойным и расслабленным, он стоял, сцепив пальцы рук на затылке. Пожав плечами, он предложил: – Отступи.
– Отступить? Чтобы стать похожим на тебя? У тебя ведь нет нефилима-вассала. И тебя ждет долгий, одинокий Хешван, приятель.
– До Хешвана еще несколько недель. У тебя есть время. Найдешь кого-нибудь еще. Отпусти этого нефилима и девчонку.