Пара гнедых

Пара гнедых, запряжённых с зарею,
Тощих, голодных и грустных на вид,
Вечно бредёте вы мелкой рысцою,
Вечно куда-то ваш кучер спешит.
Были когда-то и вы рысаками,
И кучеров вы имели лихих,
Ваша хозяйка состарилась с вами,
Пара гнедых!
Ваша хозяйка в старинные годы
Много имела хозяев сама,
Опытных в дом привлекала из моды,
Более нежных сводила с ума.
Таял в объятьях любовник счастливый,
Таял порой капитал у иных;
Часто стоять на конюшне могли вы,
Пара гнедых!
Грек из Одессы и жид из Варшавы,
Юный корнет и седой генерал –
Каждый искал в ней любви и забавы
И на груди у неё засыпал.
Где же они, в какой новой богине
Ищут теперь идеалов своих?
Вы, только вы и верны ей доныне,
Пара гнедых!
Вот потому, запрягаясь с зарею
И голодая по нескольку дней,
Вы подвигаетесь мелкой рысцою
И возбуждаете смех у людей.
Старость, как ночь, вам и ей угрожает,
Говор толпы невозвратно затих,
И только кнут вас порою ласкает,
Пара гнедых!
Тихо туманное утро в столице,
По улице медленно дроги ползут,
В гробе сосновом останки блудницы
Пара гнедых еле-еле везут.
Кто ж провожает её на кладбИще?
Нет у неё ни друзей, ни родных...
Несколько только оборванных нищих,
Пара гнедых, пара гнедых!..
1870-е годы, перевод
-------------
Стихотворение "Пара гнедых" - это вольный перевод текста романса "Pauvres Chevaus", написанного на французском языке Сергеем Ивановичем Донауровым (1839-1897), поэтом, переводчиком и композитором-любителем. В нотном издании "Цыгане. Собрание цыганских романсов и песен" (СПб., 1898) приводятся параллельно оба текста: французский Донаурова и русское переложение Апухтина. Знаменитый ныне цыганский романс "Пара гнедых" создал около 1900 г. в. композитор и аранжировщик хора московского ресторана "Яр" Яков Пригожий, обработав мелодию Донаурова.
Впервые романс исполнил Саша Давыдов (1849-1911) в московском театре "Эрмитаж" в спектакле-мозаике Николая Северского "Цыганские песни и романсы в лицах" (1900). Воспоминание о премьере журналиста В.М. Дорошевича:
«Я помню спектакль в «Эрмитаже» Лентовского.
Было весело, людно, шикарно.
Шли «Цыганские песни».
Давыдов пел «Плачь» и «Ноченьку».
И вот он подошёл к рампе.
Лицо стало строгим, торжественным.
Пара гнедых, запряжённых с зарею…
Первое исполнение нового романса.
И со второго, с третьего стиха театр перестал дышать.
Где же теперь, в какой новой богине
Ищут они идеалов своих?
Артистка Е. Гильдебрант покачнулась. Её увели со сцены.
Раисова – Стеша – наклонилась к столу и заплакала.
Красивые хористки утирали слезы.
В зале раздались всхлипывания.
Разрастались рыдания.
Кого-то вынесли без чувств.
Кто-то с громким плачем выбежал из ложи.
Я взглянул налево от меня.
В ложе сидела оперная артистка Тильда из гастролировавшей тогда в «Эрмитаже» французской оперы Гинцбурга.
По щекам у нее текли крупные слезы.
Она не понимала слов.
Но понимала слезы, которыми пел артист.
Бывший в театре гостивший в Москве французский писатель Арман Сильвестр, легкий, приятный писатель, толстый, жизнерадостный буржуа, в антракте разводил руками:
- Удивительная страна! Непонятная страна! У них плачут в оперетке.
Вы, только вы и верны ей поныне,
Пара гнедых… пара гнедых…
Давыдов закончил сам с лицом, залитым слезами.
Под какое-то общее рыдание.
Такой спектакль я видел еще только раз в жизни».
Очи черные: Старинный русский романс. М.: Эксмо, 2004. С. 38-39 https://youtu.be/z7ttIXnt1W8