ПРОСТАЯ ДЕРЕВЕНСКАЯ ИСТОРИЯ

Аня поправила очки на носу, перехватила поудобнее сумку, взяла за ручку вторую, на колесиках, и двинулась к деревне. Поселок перед ней буквально расстилался: автобусная остановка была на пригорочке. И сейчас Аня даже улыбалась. Наконец-то! Наконец-то сбылась ее мечта.
Мысль о том, что она обязательно будет работать в деревне, пришла ей не так уж давно. Всего лишь с год назад. Когда она заспорила со своим однокурсником о том, влияет ли на развитие человека место, где он живет?
Аня была убеждена, что, если человек захочет развиваться, то он будет это делать в любом месте. А если нет, то никакой город не поможет. Парень же стоял на том, что в деревне люди рождаются сразу не для развития, и ничего им не поможет! В общем, дискуссия переросла из просто перепалки в спор всего курса. Тогда-то Аня и решила, что деревню обижают незаслуженно, и она поедет туда, чтобы нести прекрасное в массы.
Как именно она это будет делать, Анечка пока не решила, потому что работать сюда она приехала фельдшером.
Когда она пришла устраиваться, и сказала, что хочет работать именно в деревне, ее чуть не расцеловали. Пожилая женщина даже из-за стола выскочила:
— Хорошая моя! Как же мы тебя ждали!
Оказалось, что фельдшеров требовалось много. И Ане дали на выбор несколько деревень. Она даже растерялась. Не может же она признаться, что в деревне всего пару раз была, да и то проездом. И на что нужно опираться, выбирая место проживания, тоже пока не понимала.
Потом улыбнулась:
— А можно деревню с речкой или с озером?
Женщина рассмеялась:
— Конечно, можно…
Через час она уже получала наставления.
— Там есть дом для фельдшера. Но он пустой стоит уже давно, через недельку комиссию пришлю, чтоб посмотрели, что там, и смету составили. А ты пока комнатку у какой-нибудь старушки сними. На месяц, не больше.
Аня кивала головой, которая буквально распухла от информации. Вообще, сейчас она поняла, что ей, конечно, рады, но особой помощи ждать не придется. Придется самой все делать, добиваться и просить. Что-то подсказывало Ане, что как только за ней закроется дверь, эта слишком приветливая женщина и думать о ней забудет.
— Здравствуйте!
Аня вздрогнула и остановилась. Она чуть не врезалась в старичка, который поприветствовал ее.
— Здравствуйте.
Аня улыбнулась. Дед с интересом посмотрел на Аню.
— А чья такая будешь? Что-то не припомню я тебя.
— А я ничья. Я к вам работать приехала!
Дед с сомнением ее осмотрел. Аня попыталась стать чуточку выше и больше, но с ее полутора метрами это было не так-то просто.
— Работать? Это куда ж теперь таких на работу берут детей?
Аня насупилась:
— Я не ребенок! Я ваш новый фельдшер!
Дед расплылся в улыбке:
— Не может быть! Это же хорошо! Медпункт уже года четыре, если не больше, закрыт! Только где ж ты жить-то будешь? Там же в фельдшерском домике ребятня даже окна выбила!
Аня вздохнула:
— Руководство обещало сделать ремонт, а пока нужно найти, кто пустит на постой.
— Ой, внученька, так пойдем к нам! Бабка моя, Степанида, рада будет! И дом у нас большой. Цельную комнату тебе выделим!
Дед уже подхватил ее одну сумку и зашагал по тропинке.
— Ты не думай, люди у нас тут хорошие, добрые. И врача надо! Потому как стариков больше, а вот сейчас внуков понавезли. А они же, сама понимаешь, то коленку разобьют, то порежутся, то еще чего.
Аня даже не пыталась вставить слово. У дедушки был такой длинный монолог. А девушка осматривалась, щурилась от солнца и думала, что очень красиво в деревне. Все зеленое, цветущее, пахнущее…
— Бабуль! Встречай гостей!
Они подошли к большому деревянному дому, утопающему в цветущей сирени. На лавочке у ворот сидела маленькая старушка. Она грозно смотрела на сопровождающего Аню деда:
— Надрался, что ль, с утра? Каких гостей?
И тут она увидела Аню.
— Здравствуйте!
Аня кивнула:
— Здравствуйте… Ваш муж любезно предложил…
Но старушка махнула рукой:
— Потом расскажешь. С дороги же, пойдем, накормлю тебя, а потом уж поговорим.
Аня растерялась. Как же так? Не спросила ничего, документы не проверила. А вдруг Аня какая-нибудь… Но старушка уже накрывала стол.
— Как хорошо, что ты приехала. Мы то с Семеном и не едим уж почти, а я все равно готовлю и готовлю. Привычка у меня такая. Всегда наготовлено должно быть. Вот я накормлю сейчас тебя, и мы с дедом, может поклюем…
За столом Ане удалось рассказать, зачем она здесь. Степанида всплеснула руками:
— Ох, ты горюшко! Семен, ты же видел тот дом! Там никакой ремонт не поможет! Ты о нем и не думай даже. Вон, комната пустует. Живи, сколько надо. И нам с дедом не так скучно будет. Это ж надо… Такая маленькая и фельдшер… А что, и давление померить умеешь?
После обеда первым пациентом Ани стала сама Степанида. Она пошла, платье понаряднее надела, косынку новую. И с важным видом присела за стол, где Аня разложила тонометр. Аня с улыбкой наблюдала за этими приготовлениями. Видимо, визит к врачу в деревне считался важным делом.
— Чуть-чуть повышено, померим еще вечером и утром. Тогда я скажу, какие таблетки принимать.
Степанида подняла вверх палец:
— Вот, а не как наш прошлый фельдшер! Приду к нему, говорю -голова болит, с плеч валится, а он мне — на тебе, Степанида, еще пахать можно!
Дед залился смехом:
— Степанид, так то когда было! На тебе тогда и правда пахать можно было!
Старушка махнула на семена рукой:
— Замолчи ты уже! Это ты его и подговаривал так говорить, когда вы самогон вместе пили!
Дед схватился за живот от смеха, а Степанида Андреевна повернулась к Ане:
— Анечка, ты располагайся, вещи раскладывай. Там в комнате комод пустой. А мне тут надо сходить…
И с проворностью молодой девушки Степанида юркнула за дверь.
Дед Семен протянул:
— Ну все! Понесла сорока по деревне! Теперь, Анют, не будет тебе спокоя! Сейчас потянутся вереницей. Ох…
Дед покачал головой…
***
Дед Семен как в воду глядел. К вечеру у них был полон дом старушек. И никто не пришел с пустыми руками. Кто яиц десяток, кто сметанки, кто грибочков. Аня закраснела вся:
— Не нужно, что вы… У меня-то и инструментов пока почти никаких нет, только завтра все привезут.
Степанида кивнула на стол:
— Туда ставьте.
Потом повернулась к Ане:
— Ты не отказывайся! Во-первых, ты еще не вышла на работу, а во-вторых, люди к тебе с добром, а ты отказываешься.
С улицы послышался шум, ругань. Старушки прилипли к окнам:
— Ох, опять Ванька загулял. Ой, беда…
— И Валька снова около него. Зачем лезет к выпимшему?
— Ой, дура девка, зачем он ей такой?
— А что, Ванька-то мужик хороший, только вот некому его в руки взять. И Валька эта, присосалась, как пиявка к нему. Тьфу!
С улицы послышался треск, Аня тоже посмотрела в окно. Какой-то здоровенный молодой мужик выломал кол из забора и шел на молодую женщину.
— Что же вы стоите? Он же ее убьет!
— Да кто супротив Ваньки встанет? Участковый раз попытался, так Ванька его в воздух поднял, перевернул и головой в навозную кучу воткнул. Чуть не посадили. Мать его все пороги обивала, прощения просила.
Этот самый Ванька стал раскручивать бревно над собой. Народу на улице собралось уже немало, и никто даже не пытался его остановить. Валька вжалась в забор, и Аня рванула на улицу.
Степанида крикнула:
— Да не тронет ее! Хотя надо было бы…
Но Аня уже не слышала.
Она пулей вылетела за ворота и побежала в центр событий. Через секунду встала перед Иваном. Он замер, держа над собой бревно, а люди ахнули и затихли.
— Вы что себе позволяете?
Ваня недоуменно обвел взглядом народ, снова посмотрел на Аню.
— Ты кто?
Аня поправила очки, которые постоянно сползали и воинственно задрала подбородок. Задирать его все равно приходилось, потому что Ваня был не просто выше, он радом с ней вообще казался великаном.
— А что, какое-то значение имеет, кто я? Не смейте обижать женщину!
Ваня бросил бревно и сказал:
— Уйди с дороги, пигалица!
Аня тряхнула кудряшками:
— Немедленно идите домой и ложитесь спать!
Иван еще какое-то время смотрел на нее, потом улыбнулся какой-то детской улыбкой:
— Ну ладно..
Развернулся и пошел в сторону дома. Мимо Ани пронеслась та самая женщина и попыталась схватить Ивана за руку:
— Ванечка, я с тобой. Я тебе все объясню.
Мужик отшвырнул ее, как котенка, и сказал:
— Не ходи за мной! Я спать.
К Ане подковылял дед Семен.
— Ох, бедовая ты, девка… А если б стукнул? То все…
— А что же все смотрят…
— Да не тронул бы он ее. Сколько раз уж такое бывало. Крушит все, громит на своем пути, а ее не трогает. Встречаются они. Ну, как встречаются… Валька старше его намного. Повидала уже жизни, вот и вцепилась в него клещами. А Ванька он такой, по ресторанам водить не будет. Вот и случается, что Валька хвостом крутнет, Ванька узнает, и понеслось.
Аня вздохнула. Как сложно это все.
— Ты не думай, Ванька хороший, добрый… Пить ему просто нельзя. Сразу перестает соображать.
***
Через три дня медпункт открылся. Надо все-таки отдать должное той женщине. Не забыла она про Аню. И лекарства прислала, и инструменты, и даже два дня строители ездили, там подлатали, там подкрасили. В доме, в котором должна была Аня жить, окна вставили, пол заменили. Вечерами Аня там мыла, скребла. Бабка Степанида помогала, чем могла. В выходные Аня собиралась доехать до райцентра, купить обои, чтобы поклеить. Старая кровать в доме была, был шкаф полуразвалившийся. Но тут дед Семен показал, на что способен. И шкаф отремонтировал и покрасил, и еще где-то мебели раздобыл.
— На первое время хватит, а потом обживешься, своим обзаведешься.
В первый день от пациентов яблоку упасть негде было. Шли и больные и здоровые. Всем хотелось с фельдшером познакомиться. Многие ахали, когда Аню видели:
— Господи, маленькая какая, как же ты работать-то будешь?
Аня улыбалась. Ей было интересно. Люди многие приходили просто так, не из-за самочувствия, а Аня видела, что им реально нужна помощь. Вот какой-то дедушка пришел:
— Голова болит. Хозяйка к вам отправила. Я не хотел идти. Ну, подумаешь, голова, а она ругается и ругается. У меня и голова, наверное, от нее болит.
Аня начала мерить давление, а потом поняла, что дедушка горячий какой-то. Померила температуру. Дед махнул рукой:
— Да ничего там нет…
— А давно голова болит?
На градуснике было 37.8.
— Да уж неделю, а то и больше.
Аня осмотрела старика, потом скомандовала:
— Разувайтесь.
— Это еще зачем?
— Нужно.
— Не, я не согласный. Портянки долго раскручивать.
— А ну пройдитесь по комнате.
Дед прошелся, заметно хромая на правую ногу.
— А с ногой что?
Он махнул рукой.
— Да ничего! На гвоздь в сарае наступил. Пройдет.
— Быстро разувайтесь, а то я вашу жену позову!
Дед испуганно посмотрел на нее и начал стаскивать кирзовые сапоги, бубня себе под нос:
— Надо ж тебе… Маленькая, а какая злая…
Как Аня и думала, место прокола распухло, от этого была температура, ну, и болела голова.
— В больницу бы вам…
— Не, это даже не говори мне ничего. Вон, в баню пойду, распарю, само все выйдет.
Аня вздохнула. В принципе, она так и думала. Вскрыла, промыла рану. Дала таблеток.
— Если не будете промывать и пить таблетки, то все может закончиться очень плохо.
Уже через пару дней вся деревня знала, что Анька-фельдшерица Константиныча спасла от ампутации и смерти. Аня только головой качала, слушая от Степаниды вечерами то, что в деревне говорят.
***
Прошло уж две недели. Аня готовилась переезжать в фельдшерский домик. Они там такую красоту навели, что любо— дорого смотреть. Сегодня, после работы они с дедом Семеном должны были печь опробовать, газовый баллон принести, плиту проверить, и все. Аня начала убирать бумаги, как услышала грохот. Открыла дверь и обомлела. В медпункт ввалилась куча пьяных мужиков. Они тащили кого-то на руках.
— Ты докторица? Принимай!
Почему-то она даже не удивилась, увидев, что несут того самого Ивана.
— Что с ним?
— А черт его знает… Полез на крышу на за каким-то, и свалился.
— Аккуратнее! У него могут быть переломы.
— Да что ему твои переломы. Он че-то глаза не открывает.
Мужики сгрузили Ивана на кушетку и тут же покинули медпункт. Аня растерянно смотрела на пациента, который не подавал признаков жизни, потом кинулась к нему. Ощупала руки, грудь. Осторожно стянула с него куртку, потом разрезала майку. Стащила сапоги, штаны. Тут вроде все в порядке, кости целы. Синяки, конечно, разливались большие, но это все ушибы. Она перешла к голове. Аня долго осматривала голову, потом светила в глаза. Ничего не понимала… Взяла нашатырь.. Ваня поморщился и снова никакой реакции. Аня схватила стакан с водой и плеснула ему в лицо. Ваня рыкнул и резко сел.
— Ты… Ты чего, страх потеряла?
— Да вы спали!
— Спал, а на фига ты меня будишь?
Он осмотрелся. Потом посмотрел на себя и удивленно уставился на Аню:
— Ты чего? Я тут как оказался, ты чего со мной делала?
Аня не понимала, что ей делать: плакать или смеяться, и, наконец, разревелась. То ли от испуга, о ли от облечения. Ваня растерянно смотрел на нее. Потом негромко позвал:
— Эй, пигалица… Ты чего ревешь-то? Я тут бурогозил, что ли?
Аня отрицательно качнула головой.
Иван почесал затылок:
— А тогда чего?
— Я думала… Я думала вы очень разбились! Вас принесли, бросили! А я еще сама никогда с таким тяжелым случаем не сталкивалась! Вы же с крыши упали!
Ваня наморщил лоб.
— Ни фига не помню… Ты это.. Не реви, слышишь? Нос красный будет! Некрасивый!
Аня секунду на него смотрела, потом зарыдала еще сильнее.
— Вы издеваетесь, да?
Ваня осмотрелся увидел графин с водой. Завернулся в простынь, доковылял до стола. Налил в стакан воды и плеснул Ане в лицо. Девушка задохнулась, замолчала и удивленно уставилась на Ивана.
— Помогло.
Он спокойно поставил стакан, потом снова улегся на кушетку.
— Хорошо тут у тебя, чистенько. А чая нет?
— Ч-чая? Есть…
— Нальешь? А то сушняк…
Ваня с наслаждение отхлебнул чай.
— О, узнаю чаек Степаниды. У нее всегда чай самый душистый.
Аня улыбнулась.
— Ваня, а вы зачем так пьете? Вы же вроде умный человек…
Ваня ухмыльнулся:
— Что, заметно, да? Скучно мне… Бесят все…
Они как-то незаметно проговорили почти час. Аня спохватилась.
— Ой, меня же дед Семен ждет…
Ваня сел на кушетке, посмотрел на свои вещи. Аня покраснела:
— Простите, пожалуйста, времени не было. Я же думала, что все, вы весь переломанный.
Он поплотнее завернулся в простынь.
— Ладно, мне тут недалеко.
Аня весь вечер улыбалась непонятно чему.
На следующий день она перебралась в свой домик. Степанида всхлипнула:
— Ты хоть в гости приходи.
Аня обняла ее:
— Да вы что, конечно! Я вам еще надоем!
В первые же выходные Аня решила посадить цветы. Еще вчера дед Семен лопату ей дал. Сказал, что это теперь ее лопата. И Аня вышла в палисадник. Осмотрелась. Вот она сейчас огромные клумбы сделает.
Кое-как воткнула лопату в землю, да и то не с первого раза. Долго прыгала на ней, чтобы хоть немного в землю вогнать, потом попыталась перевернуть землю. Лопата стояла на месте, даже не шевелилась. Аня начала вспоминать, как копал землю дед Семен. Нет, все правильно. Он втыкал лопату и переворачивал землю. Аня попыталась и так и не так, все равно ничего не получалось. Только очки постоянно сползали.
— А я иду мимо, думаю, что за чудо техники такое? Вроде как лопата, только приспособление какое-то еще сверху!
Аня вздрогнула. Рядом с забором стоял Иван и улыбался во все тридцать два зуба.
— Ничего смешного. Я видела, как дед Семен копает! И все делала так же! Но оно не копается!
Аня пнула лопату и чуть не взвыла от боли. Иван, несмотря на свои внушительные габариты, легко перемахнул через забор.
— Отойди! Тоже мне, копальщица! Да эта лопата больше тебя!
Аня отступила в сторону. Неудобно, конечно, было, но у Вани так быстро все получалось. Не прошло и полчаса, как все было перекопано.
— Ну, принимай, хозяйка.
Аня смутилась:
— Сколько я должна?
Ваня как-то странно посмотрел на нее, потом перемахнул через забор и был таков.
***
Сельский магазин находился на другом конце деревни. Аня ела, как птенец, но пришло время, и пришлой ей туда идти.
В деревне все здоровались с ней, некоторые даже слегка кланялись. Аня страшно смущалась, хоть дед Семен и предупреждал ее о том, что она может половины жителей не знать, но ее-то все знают…
В магазине было многолюдно. Аня поздоровалась и подошла к прилавку. За прилавком стояла та самая Валя, которую Аня когда-то спасала от Ивана.
— Здравствуйте!
— Здоровей видали!
Валентина ответила громко и грубо, в магазине все смолкли.
— А можно…
Валя не дала ей договорить.
— Конечно можно! Тебе все можно! Ты ж докторица! Важное лицо в деревне! Можно и мужиков чужих уводить! Можно и жить бесстыдницей! Только вот что я тебе скажу! Я тут тоже не последний человек! Встанешь мне поперек дороги, посмотрю я, что ты жрать будешь!
Валя грохнула на стол табличку какую-то и заорала:
— Переучет у меня!
Аня смотрела на нее полными ужаса глазами.
— Что вы… Что вы себе позволяете?
— Я?
Валя захохотала.
— Это ты на что надеешься? Ни рожи, ни кожи, ни тела! Ну, может переночует у тебя Ванька пару раз, и все на этом. Все равно ко мне вернется! А видели мы, как он от тебя через забор бежал!
Аня развернулась и побежала. Никого по дороге не видела, не видела и не хотела видеть. Слезы застилали глаза. Было стыдно, было очень обидно… Аня буквально залетела домой, и так в одежде бросилась на кровать. Она плакала и плакала… За что? Она же ничего плохого не делала! У нее даже в мыслях не было! Перед всеми… наорала… Всеми теми, кто приходил к ней в медпункт. Как им в глаза теперь смотреть-то?
Сколько времени прошло, Аня не знала. Услышала, как скрипнула дверь, села в кровати, а на улице уже смеркается. В дом вошли бабка Степанида и дед Семен.
— Ты чего без света-то?
Дед щелкнул выключателем, Аня зажмурилась.
— Ох, Аня…
Степанида кинулась к ней, обняла:
— Ты что? Ты что это? Нашла из-за чего расстраиваться. Валька такая — язык, как помело! Это Ванька не знает. Вот вернется в выходные из делянки, будет Валька от него прятаться.
Дед Семен крякнул:
— Как бы чего не вышло. Ванька, если разойдется, то может и не остановиться.
Степанида живо повернулась к нему:
— А и пусть! Пусть! Ты погляди, какая зараза! Пусть научит ее!
— Научит-то научит… Ты же знаешь Ваньку… Сидеть потом из-за дуры…
Дед тоже присел рядом с Аней:
— Ты не расстраивайся. Все забудется. А из магазина если что надо, ты мне говори. Я мигом сгоняю. Одна нога тут, другая там!
Аня улыбнулась, обняла их, а Степанида даже всхлипнула:
— Ну вот, довели старуху до слез. Пошли ужинать! Мы с дедом всего принесли, и поедим с тобой вместе.
***
О том, что Ваня вернулся, Аня узнала от деревенских. Мимо дома прошли, почти пробежали старушки, потом пролетел участковый, а потом одна из старушек, которая к ней приходила уже несколько раз, остановилась у забора:
— Ань, ты чего дома? Твой там буянит!
— Кто? Да не мой он! Что вы в самом деле!
— Ой, натворит делов… Валька в магазине забаррикадировалась. Что будет, что будет?
Старушка побежала дальше, а Аня опустилась на крылечко. Что же делать-то? А ничего. Она никакого отношения к этому всему не имеет. Посидев минут пять и услышав, что от магазина идет настоящий гвалт, а это приличное расстояние, забежала домой, схватила свой чемоданчик и побежала к магазину. Мало ли что? Может быть, ее помощь потребуется.
Аня как раз подбегала, когда увидела, как Ваня отшвырнул вцепившегося в нее участкового, потом выкинул из трактора какого-то мужика, который, видимо, тоже поглазеть остановился, сам запрыгнул в трактор.
Машина взревела и двинулась на магазин. Там из окна наблюдала за всем происходящим бледная Валя. Лопата трактора ударила в дверь, но, обшитая цельным листом железа, дверь вроде как выдержала, ну, покосилась немного, а вот сам магазин вздрогнул так, что стекла посыпались. Ваня прокричал:
— Сравняю с землей…
Участковый достал пистолет, Ваня отъехал немного, чтобы взять разгон. Аня поняла, еще один удар лопаты, и магазин сложится, а там Валя. Она бросила чемодан, и побежала. Люди расступались, испуганно на нее глядя. Участковый попытался перехватить ее:
— Куда? Стой, дура!
Аня увернулась, забежала впереди трактора и встала перед магазином. Ваня тиснул по тормозам. Лопата замерла в сантиметре от нее. Трактор заглох, люди молчали. Вокруг вообще гробовая тишина была. Ваня выскочил из трактора, подбежал к ней.
— Цела? Какого черта? Какого черта ты лезешь? А если бы я не смог его остановить?
Он так громко кричал на нее и больно тряс за плечи, что у нее уши заболели. Аня тихо ответила:
— Так из-за меня все… Из-за меня натворишь, потом жалеть будешь!
— Откуда ты появилась тут, такая правильная? Зачем ты сюда приехала? Не переделаешь нас! Понимаешь?
Аня смотрела ему в глаза:
— Тебе интересно так жить?
Ваня замолчал, потом развернулся и пошел к участковому.
— Вяжи, а то хуже будет!
Участковый поспешно надел на него наручники. Из магазина выскочила Валя:
— Ванечка!
Он повернулся, посмотрел на нее:
— Валь, христом богом прошу — остановись… я за себя не ручаюсь.
Аня подхватила свой чемодан и двинулась быстрым шагом к дому. Участковый окликнул ее:
— Гражданочка, куда же вы? А заявление?
— Какое заявление?
— Ну, он же едва не убил вас!
— Вам показалось!
Аня поторопилась уйти.
Ваньку не посадили. Дали штрафу, заставили магазин отремонтировать. В общем, отделался легким испугом. Дед Семен докладывал новости:
— Ой, что это делается. Ванька пить бросил. Вообще. Говорят, Валька тут к нему, вместе с самогонкой, как обычно, а он Вальку вон, и самогонку вон. Мать говорила, что целыми вечерами книжки читает. Что это на свете деется, вообще непонятно. Вот раньше все было понятно. А сейчас такие времена, что и захочешь, и не поймешь…
Аня улыбалась, слушала, ждала новостей. Самой себе признаться боялась, что думает об этом Ваньке непутевом постоянно.
***
Много уж времени прошло. Люди уже картошку копали. Ваню она ни разу не видела. Валю тоже, потому что в магазин не ходила. То в райцентр ездила, то дед Семен выручал. Вечером кто-то тихо постучался в дверь. Аня не закрывала двери, когда и спать ложилась. Часто ее и по вечерам дергали, болезнь не всегда случается в рабочее время.
— Да, открыто…
Дверь открылась. Аня медленно встала. На пороге стояла Валентина. Под глазами круги черные, сами глаза бегают, руки дрожат.
— Можно? Я с миром, Аня.
— Проходите, пожалуйста…
Валентина прошла, села. Поставила на стол какой-то узелок и заплакала:
— Не любит он меня. И не любил никогда. А я… А я не знаю. То люблю, то ненавижу… А жить без него не могу. Ты не слушай меня… Это я так…
— Может быть, чаю?
— Давай. Я вот как раз пирог принесла.
Аня быстро накрыла к чаю, Валя нарезала красивый пирог.
— Сама пекла, балуюсь иногда.
Они сидели за столом. Валя все говорила и говорила:
— Я не так просто пришла… Я сказать пришла. Ты забирай его.
Аня хотела что-то сказать, но Валя подняла руку, подвинула ей кусок пирога.
— Ешь и не перебивай.
Аня послушно откусила.
— Он никогда не был таким, как сейчас. Не пьет… Вещи себе стал покупать. Книжки читает… Матери там все отремонтировал, дом новый ставить собирается…. Это он из-за тебя такой. Понимаешь, меняется из-за тебя. Мне там теперь ловить нечего. Не будет он со мной, хоть я в лепешку разбейся. Так что забирай. Он с тобой хоть человеком станет!
Валя поднялась.
— Пойду я… Если бы ты знала, чего мне стоило к тебе прийти…
Дверь хлопнула… Аня встала и поняла, что в глазах у нее двоится, комната плывет куда-то. Хотела схватиться за стол, но и стол улетел куда-то. И вдруг ее придавила темнота. Страшная, тяжелая…
— Аня… Анечка…
Кто-то настойчиво звал ее. Аня открыла глаза. Все белое, такое больное для глаз и… Ваня.
— Ванечка… Ванечка, ты снишься мне?
Ваня вытер глаза зачем-то, прижал ее руку к щеке.
— Меня никто Ванечкой не называл… Какой из меня Ванечка?
— Самый лучший…
Аня понимала, что это говорить нельзя, что это нельзя произносить вслух, но, видимо, какие-то лекарства на нее действовали…
— Анечка, ты только не засыпай. Я доктора позову, он просил позвать, как ты очнешься…
Ваня пропал, и на его месте появился пожилой мужчина в белой шапочке.
— Ну и напугали вы нас Анна… Что же вы такое съели? Молодой человек на руках вас через брод нес, чтобы скорее в машину скорой, чтобы в больницу успеть.
Аня ответила:
— Пирог… Пирог, который Валя принесла.
Доктора оттеснил Иван:
— Так это она? Она?
Доктор выгнал Ваню из палаты.
— Значит, не ошиблись старики… Они настояли, чтобы полиция пирог забрала. Мда, любовь из людей может делать человека, а может нелюдей… Молодой человек ваш хороший… Но уж очень переживал за вас… Я думал, что он больницу разнесет. Ну, самое страшное позади. Отдыхайте…
Аня попыталась приподняться.
— Доктор, доктор, позовите его… Позовите, а то быть беде…
Через минуту Ваня был рядом с ней.
— Анечка… Скажи мне, ты будешь меня ждать?
— Ждать?
— Да… Я, наверное, пропаду года на три-четыре, как пойдет…
— Ванечка…
Он уже был у двери, обернулся.
— Ванечка, если ты меня любишь, то остановись. В мире не все решается силой… Я не хочу, чтобы мой муж сидел из-за нее.
— Муж?
Он вернулся к ней.
— Ты выйдешь за меня замуж?
Аня кивнула.
— И у нас будут дети?
Аня снова кивнула…
***
Свадьба была перед самым новым годом. Они так решили, тридцатого числа начнут, тридцать первого встретят Новый год, и новой семьей в новую жизнь. Анечка рядом с Ваней выглядела совсем крошечной. И чуть ли не всю свадьбу Ваня носил ее на руках.
— Я всегда тебя носить на руках буду…
— Ванечка, я тяжелая…
Деревенские заливались смехом, когда она его Ванечкой называла, а Аня не обращала внимания.
— Да ты ровно пушинка для меня!
— Я — возможно… Но я же уже не одна.
Ваня уставился на нее какими-то сумасшедшими глазами. А потом она увидела слезинку, которая ползла по его щеке.
— Ты просто не представляешь, что ты значишь для меня. Вы…
Ваня осторожно погладил ее живот, которого и в помине еще не было.
— Если бы не ты… Я к сорока уже сдох бы под каким-нибудь забором. А теперь жить хочу. Хорошо жить хочу, чтобы ни тебе, ни моему ребенку за меня стыдно не было…
Ирина Мер