- Плюх, - сказал Карлсон, и плюхнулся на подоконник.

Малыш сидел на коврике в позе лотоса с закрытыми глазами и не реагировал.
- Плюх, - сказал Карлсон ещё раз.
И для убедительности повторил несколько раз, подпрыгивая пухлым задом:
- Плюх, плюх, плюх… Малыш, ты что, не слышишь? Это же я, Карлсон. Я вернулся.
Приоткрыв один глаз, Малыш отреагировал:
- Вижу.
- И что? Ты нисколечко мне не рад? Вот нисколечко? Даже ни полсколечко?
- Рад. Я занят. Я медитирую. Ловлю дзен. И просветляюсь.
Изменив свой мультяшный тон на басок, Карлсон деловито уточнил:
- Что за хрень? Это выгодно?
- Это значит, что я стремлюсь к осознанности. Это практично. И сейчас модно.
Подперев голову пухлыми кулачками, Карлсон уставился задумчивым взглядом в окно. Малыш открыл оба глаза, и задумчиво уставился на Карлсона.
- Послушай, пухлый. Ты, вроде, как-то изменился. Похудел, что ли. А! Усы и бородку отрастил.
Оторвавшись от размышлений, Карлсон хвастливо подбоченился:
- Интригует, правда?
- Данунах. Как у нашего козла в деревне.
- Сам ты козёл, - насупился Карлсон.- Это я для Фрекен Бок. Ей нравится. Ты вот тоже изменился. Вырос и поглупел. Чем ты тут занимаешься? Здоровый мужик, а сидишь на коврике как собака. А как же я? – снова сменил Карлсон голос на бархатные интонации актёра Ливанова.- Я же лучше собаки, верно?
- Я не поглупел, - огрызнулся Малыш.- Я просветляюсь. Читаю мантры и аффирмации. Медитирую. Просветляюсь.
- Повторяешься,- вклинился Карлсон опять своим природным голосом.
- В общем, всяко-разно умнею. Познаю жизнь. А чего ты всё время голос меняешь? Который из них твой настоящий?
- М-да...- хмыкнул Карслон. – Не зашла детская замануха про собаку. А на хрена тебе это? Сидя на коврике, скрючившись как стручок перца ты, познаешь жизнь? А, голос… Не обращай внимания. Обожаю дядю Васю Ливанова, добрейшей души и талантливейший человек, но имидж он мне подпортил. Но не мог же я явиться тебе в мультике с пропитым басом. Дети и Союзмультфильм меня не поняли бы.
- Самые великие гуру так просветлялись,- обиделся Малыш.- Сам ты… Стручок! Ничего ты не понимаешь. Я хочу жить осознанно, просветлённо, высокодуховно, познать дзен, чтобы жизнь моя наполнилась смыслом. В общем, не как все.
- И в чём это выражается? Ну, чтобы не как все. Зачем тебе, не как все?
- Чтобы не быть стадом! Не отвлекай, сбиваешь.
Закрыв глаза, Малыш ещё раз попытался уйти в себя:
- Чакры-фуякры… оооммм… оооооммммм… Где просветление, ёпт?.. Омммайфакинггад! Ку-ку, духовный рост?! Ща, ща… Чувствую смысл жизни… А, нет, показалось… Господи, когда меня попустит, а?! ©
- А по моему ты, фигнёй занимаешься,- хмыкнул Карлсон, несмотря на предупреждение.
- Это ещё почему, - приоткрыл малыш один глаз.
- Вот смотри, - начал загибать пухлые пальцы Карлсон. – Ты женат…
- Да.
- У тебя двое сопливых малышей…
- Уже три.
- Машина в кредит…
- Две. Моя и жены. Плюс ипотека ещё на пятнадцать лет.
- Вот ты сам и опроверг, что не как все. Живёшь в стандартной квартире, куча кредитов, жена, дети, церковь по воскресеньям?
- Ага…
- …и при этом гнёшь пальцы, пытаешься выделиться и кому-то что-то доказать. В чём твоё коренное отличие от других людей? Малыш, главное не казаться, а быть.
- Вот поэтому и занимаюсь духовными практиками! Чтобы совместить….
- Совместить что? Мокрое с мягким, светлое с коротким, вкусное с зелёным, доброе с квадратным и завтрашнее с ненужным? Афигеть... По-моему, ты хренью какой-то занимаешься. Я покажу тебе настоящий дзен. Полетели.
- Куда?
- Увидишь. Залезай. Ну? Как в детстве, помнишь?
- Снова бельевых воров пугать?
- Лучше. Залазь.
Чуть подумав, Малыш в сердцах сказал сквозь зубы: «- Ай, да пошло оно всё!» и вскарабкался на плечи Карлсону. Карлсон охнул:
- Однако… С тех как мы виделись в последний раз ты действительно изменился. Килограммов на пятьдесят? Маши руками, что ли. А то не взлетим.
Минут через пять Карслон всё же доставил Малыша на крышу дома. По дороге дважды чуть не упали, обоих обгадили птицы от презрения к их скорости, две бабуси у открытых окон схватились за сердце и корвалол, а один мужик с бутылкой в руке перекрестился, и завязал с выпивкой.
Пыхтя и отдуваясь, Карлсон мягко приземлился на крышу, спихнул с плеч потяжелевшего Малыша, и распорядился:
- Давай, садись, как ты там делаешь? Садись, и смотри. Смотри, и слушай себя…
Далеко внизу остался город. По улицам бродили маленькие люди, сновали автомобили, скапливался и оседал смог на серые улицы. Здесь почти не было слышно звуков, запахов города, пустой суеты и толчеи. Над головой нависало огромное небо, по которому чертили замысловатые зигзаги стрижи, на горизонте садилось солнце. Огромный тёмно-малиновый шар, растекающийся по всему горизонту, над огромным тёмно-синим морем, по которому проплывал одинокий парусник. Казалось, что паруса только отражаются в воде, а парусник плывёт по небу, среди синих облаков, огромных, похожих на китов, выпускающих фонтанчики воды, взмахивающих ластообразными хвостами, бледнеющими от движения. Малыш вдохнул полной грудью вечерний воздух, закрыл глаза, растворился в этой огромности и прошептал:
- Господи, как хорошо то…
- То-то же,- поддакнул Карлсон.- Вот это и есть настоящий дзен.
Услышав рокот над головой, Малыш задрал голову, и ткнул пальцем в небо:
- О, смотри-ка! Военные вертолёты.
- Наши на учения полетели,- важно подбоченился Карслон.
- Ага, щас! – насмешливо поддел Малыш.- Сравнил. Где ты, и где они? У них винты и вооружение, а у тебя всего лишь пропеллер.
- Хрень редко не слаще, - глубокомысленно парировал Карслон.
- О как… Сам то понял, что сказал?
- Нет. Зато эффектно. И заставляет задуматься…