Предыдущая публикация
Рассказ — воспоминание Ольги Бугримовой «Тепло русской печки» как никогда точно передает тепло печи, которое греет и тело, и душу.
Вряд ли учёным когда-либо удастся разгадать, что является душой русской избы, где пахнет пирогами и наваристыми щами. Сейчас исчезло в деревне ощущение тепла и неосязаемой атмосферы и, я бы сказала, особой духовности, дающей в семье начало всему доброму и уютному. А случилось это, на мой взгляд, из-за того, что стала исчезать из обихода обыкновенная русская печь. Именно она испокон веков согревала, обмывала, лечила, кормила. На печи согревались не только теплом, но и душой. На печи любили друг друга, зачинали детей, рожали. На печи в тепле держали недоношенных детей, и они вырастали, ничем не отличаясь от обычных. Многие события происходили вокруг обыкновенной печки.
Она обычно стояла величественным монументом, чуть ли не в половину избы. Таинственная, выбеленная извёсткой, печь красовалась пёстрыми петухами и незамысловатыми цветными узорами. Её большое устье было обращено на небольшое оконце в кухне, чтобы был веден свод и под, куда укладывалась с вечера «колодцем» поленница дров. Утром бабушка щепала лучины, поджигала их и подкладывала под «колодец» и они, весело потрескивая, охватывали огнём дрова. Пламя заполняло свод печки, нагревая кирпичи и внося в раннее утро суету. Нужно было быстро, пока не прогорели дрова, напечь гору румяных пузырчатых блинов, чтобы накормить ораву ребятишек и проводить их в школу. Она быстро снимала со сковородок блины, а мы мазали их растопленным маслом гусиным пером и посыпали сахаром.
И только после этого ставились подготовленные чугуны со щами, кашей, картошкой и водой для скотины. Печь топила, конечно же, бабушка. Так было заведено исстари: молодые хозяйки к печи допускались в том случае, если старшая не могла по каким-то уважительным причинам исполнять свои обязанности. Поэтому указания бабушки всеми исполнялись беспрекословно. Прогоревшие угли выгребались на загнётку, и поверх чугунов ставились железные листы с вареной резаной свеклой. Вечером, после уборки и дойки вся семья хрустела поджаристыми сладкими кусочками свеклы, как мы называли её – курагой.
Для «сугрева», как любил говорить дед, мы ложились на тёплую, застеленную старыми лоскутными одеялами и фуфайками, печь. Через полчаса нас начинал пробирать пот и мы слетали оттуда на полати или казёнку, где было прохладнее. Под полатями в зимнее время находились или ягнята, или телёнок. Сквозь щели в дверце они смешно поднимали мордочки и старались достать нас мягкими губами. Но не было для нас счастья большего, чем вечером залезть на печь к бабушке под тёплый бок и слушать сказки. Она бодро начинала рассказ о сером волке, укравшем Елену Прекрасную, или про Крошечку-Хаврошечку, но минут через десять её речь становилась медленной, с перерывами. Нам очень хотелось дослушать сказку до конца, и мы тихонько толкали засыпающую бабушку в бок. Она начинала её снова, но скоро речь её становилась бессвязной и мы, прижавшись, друг к другу, разморённые, засыпали вместе с ней. Взрослые начинали стаскивать нас с печи на кровати, мы капризничали, но в полудрёме быстро успокаивались.
На печи у каждого был свой укромный уголок. Мальчишки прятали рогатки и самопалы под кучи тряпок, а мы тряпичные куклы наверх под потолок. Чтобы не видела мама, как вместо уроков мы читаем художественную литературу, задёргивали штору и затихали, переносясь в мир Тома Сойера, Чука и Гека и других героев книг. Здесь же я в третьем классе впервые прочитала «Войну и мир» Льва Толстого, почти не поняв текста и пропуская батальные сцены.
В семье строго соблюдалась очерёдность отдыха на печке. Как во времена «Домостроя» первоочередной отдых предназначался старшему поколению.
Если в доме не хватало тепла, мы ложились на полати и засовывали ноги в печурки, где лежали носки и варежки для просушки. Время отдыха старших считалось священным. С детства мы были приучены к тому, что взрослые встают с зарёй и сон в течение дня им необходим.
- Будить спящего человека грех,- говорила бабушка, и мы тихо сидели по своим местам, стараясь не шуметь. Это уважение к спящему члену семьи соблюдается в наших семьях до сих пор.
Ольга Бугримова "Тепло русской печки".
Художник А.Катышев,«Изба.Полдень».
- Будить спящего человека грех,- говорила бабушка, и мы тихо сидели по своим местам, стараясь не шуметь. Это уважение к спящему члену семьи соблюдается в наших семьях до сих пор.
Ольга Бугримова "Тепло русской печки".
Художник А.Катышев,«Изба.Полдень».
Следующая публикация
Комментарии 10
автор: Владимир Илюшенко
Печка в доме – мать родная.
Без неё – хоть помирай,
Кто в деревне жил, тот знает,
Что без печки рай – не рай.
Печка вам не просто место,
Где горит охапка дров:
На печи п о д х о д и т тесто,
Что для завтрашних хлебов.
(Много я ходил по свету,
Что ни пробовал и где б -
Ничего вкуснее нету,
Чем простой домашний хлеб)
Здесь же, в дальнем уголочке,
На кирпичный тёплый под
Лёг, свернувшийся клубочком,
Главный житель дома - кот.
Сбоку, где обогреватель
Потеплей, уж много лет
Греет кости на полатях
Добродушный старый дед.
Даже там, внизу, под печкой,
Где во тьме не разглядишь
Ничегошеньки без свечки,
Есть душа живая – мышь.
Всех-то печка обогреет,
Приласкает, даст покой.
Это вам не батарея
Радиаторов с трубой.
Всех как мамка приголубит,
С ней и пища, и ночле
...ЕщёОда русской печкеавтор: Владимир Илюшенко
Печка в доме – мать родная.
Без неё – хоть помирай,
Кто в деревне жил, тот знает,
Что без печки рай – не рай.
Печка вам не просто место,
Где горит охапка дров:
На печи п о д х о д и т тесто,
Что для завтрашних хлебов.
(Много я ходил по свету,
Что ни пробовал и где б -
Ничего вкуснее нету,
Чем простой домашний хлеб)
Здесь же, в дальнем уголочке,
На кирпичный тёплый под
Лёг, свернувшийся клубочком,
Главный житель дома - кот.
Сбоку, где обогреватель
Потеплей, уж много лет
Греет кости на полатях
Добродушный старый дед.
Даже там, внизу, под печкой,
Где во тьме не разглядишь
Ничегошеньки без свечки,
Есть душа живая – мышь.
Всех-то печка обогреет,
Приласкает, даст покой.
Это вам не батарея
Радиаторов с трубой.
Всех как мамка приголубит,
С ней и пища, и ночлег.
Потому её так любит
Всякий русский человек.
Пусть размер избы не слишком,
Да зато стоит в ней печь:
Хватит места ребятишкам,
Хватит всем с морозу лечь.
На её спине горячей
Исцелилось русских тел
От докучливых болячек!...
Только тем народ и цел.
А ещё: всегда томятся
В чугунке большом в печи
Из капусты кислой, с мясцем,
Да наваристые щи.
Печь – кормилица народа.
В ней умеют мастера
Каши в годы недорода
Наварить из топора.
Протопить её не сложно.
Нет дровишек? – не беда:
Кизяком, соломой можно,
Камышами из пруда.
А уж если протопили,
Прокалили кирпичи –
Будут вам парёнки или
Караваи-калачи.
Печь - не мебель из салона,
Вроде шкафа и скамьи.
Печь - предмет одушевлённый,
Равноправный член семьи.
автор: Сергей Беккер
На Руси есть чудо-печенька- печурка,
Эй, подай-ка жару, разгорись огнём!
Наколю дровишек, брошу в топку чурки,
Чтобы жарко стало зимним стужим днём.
Ветерок завоет, искры с дымом в пляске,
Раскалённый пышет пламенем чугун.
Веришь иль не веришь, в самом деле сказка,
Вроде как не печь какая а колдун.
Вот уж суетится печка спозаранку,
Только успевай с неё снимать на стол.
Хлеб душистый, каша, здесь блины ,баранки,
Куличи и булки- вкус, держи подол!
Щи кипят, картошка жареная дышит,
Рыбка золотая на сковороде
И пирог румяный с корочкою рыжей.
И затеял пляску чёрт на кочерге.
Эх, живот-животик сытый до отказа,
На печи лежанка, на неё и лечь.
И снежок полянкой тихо за ночь ляжет,
Так трещит приятно колдовская печь.
На Руси есть чудо, и зовут то печкой,
А замолвишь слово, тут же прибежит.
Самобранкой будет, другом станет
...ЕщёРусская печкаавтор: Сергей Беккер
На Руси есть чудо-печенька- печурка,
Эй, подай-ка жару, разгорись огнём!
Наколю дровишек, брошу в топку чурки,
Чтобы жарко стало зимним стужим днём.
Ветерок завоет, искры с дымом в пляске,
Раскалённый пышет пламенем чугун.
Веришь иль не веришь, в самом деле сказка,
Вроде как не печь какая а колдун.
Вот уж суетится печка спозаранку,
Только успевай с неё снимать на стол.
Хлеб душистый, каша, здесь блины ,баранки,
Куличи и булки- вкус, держи подол!
Щи кипят, картошка жареная дышит,
Рыбка золотая на сковороде
И пирог румяный с корочкою рыжей.
И затеял пляску чёрт на кочерге.
Эх, живот-животик сытый до отказа,
На печи лежанка, на неё и лечь.
И снежок полянкой тихо за ночь ляжет,
Так трещит приятно колдовская печь.
На Руси есть чудо, и зовут то печкой,
А замолвишь слово, тут же прибежит.
Самобранкой будет, другом станет вечным,
Видишь сквозь сугробы к нам она бежит!