Орешки были не те, к которым я привыкла в Сибири. То они оказывались слишком влажными, то горьковатыми на вкус, то с белым налетом. И я перестала их покупать, потому что поняла: кедровые орешки хороши только на моей родине, в Сибири. С середины лета их продавали  на базаре и возле магазинов.  Большая шишка стоила 5 копеек, средняя – 3 копейки. Но самая вкусная кедровая шишка была та, которую сам добудешь в суровой сибирской тайге. В 60-х годах кедровые шишки в Кемеровской области можно было рвать и в середине лета. В это время они еще бывали в стадии молочной спелости. Темного цвета с сине-сизым отливом, щедро покрытые смолой, с горсткой мягких трехгранных хвоинок, они долго сохраняли таинственный таежный аромат.

В таком виде шишки обычно в пищу не употребляли. Чтобы добыть из таких шишек орех, их полагалось сварить. Почти в каждом доме в то время была специально предназначенная для таких целей большая эмалированная кастрюля. В нее складывали недозревшие шишки, заливали их водой и ставили кастрюлю на огонь. Готовность определяли по чешуйкам на шишке. Если они отламывались хорошо, обнажая красноватую ореховую плоть, то шишка считалась сваренной. Из нее с успехом можно было вылущивать орех, да и смолы на ней почти не оставалось. Орешки были вкусными, душистыми. Не сравнимое ни с чем сибирское лакомство для детей и взрослых!

Кастрюлю, в которой варились шишки, отмыть никто никогда не пытался: гиблое это дело! Смола от стенок кастрюли не отмывалась ни при каких условиях. В 70-х годах в лесах Анжеро-Судженска шишкарить можно было только после 20 августа. Считалось, что к этому времени шишки окончательно поспели и их можно было заготовить в довольно большом количестве. Занятие это было не безопасным. Ствол кедра у основания гладкий, почти без сучков. Иногда около десяти - двенадцати метров приходилось подниматься только при помощи рук и ног, тесно  прижавшись к буровато-серой коре кедра. Надел бы шишкарь когти для лазания по столбам, но кедр не столб - у него есть душа. Хотя и могуч он, но капризен. Острые железные когти оставляют на нем глубокие  раны, и кедр может погибнуть.

Еще можно было взять палку и постучать по сорокаметровому великану – созревшие шишки дождем прольются с него. Но настоящий шишкарь никогда не опустится до того, чтобы лупить палкой  по живой таёжной душе. Кедр без коры тоже не жилец! Поэтому, оставшись один на один с  таежным  богатырём,  прилипая щекой к смолистой чешуйчатой коре, осторожно поднимается  смелый сибирский шишкарь вверх на головокружительную высоту. Вот  добрался он до сучков. Теперь ему немного легче. Но опасность все еще подстерегает: сучок может оказаться сухим. Обломится – поминай как звали! Так, преодолевая метр за метром, добирается шишкарь до многовершинного верха кедра. Сучки здесь крепкие, сильные, шишек на них много. Рви да вниз бросай! Теперь уже опасность подстерегает того, кто внизу шишки собирает. Шишка, летящая с большой высоты, может не только шишку на голове оставить, но и саму голову пробить!

Если шишек много, тогда шишкари остаются в тайге еще на день-два: шишки нужно прошелушить, добыть из них орех. Для этого прямо на земле расстилают клеенку, на нее кладут шишки и при помощи специальных палок измельчают их. Потом берут сито с ячейками покрупнее и просеивают, отделяя орех и сор, отбрасывая чешуйки шишек. Затем через сито с ячейками чуть меньше окончательно отсеивают сор, оставляя орех. Но и это еще не все. Чтобы получить первосортный кедровый орех, отсеянное кладут в воду. Пустой орех всплывает, его отбрасывают. Остается только светло-коричневый, блестящий, спелый  орех со светлой точкой на его утолщенном конце. Сладкий, полезный, ароматный. Такой орех  чрезвычайно вкусен в долгие морозные вечера, когда  особенно ярко вспоминаются летние погожие дни, с пользой проведенные в тайге.                                        ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ