Япончиком прозван мальчишка, Он позже - Одессы "гроза" - За то, что раскосы у Мишки И с лёгким прищуром глаза.

За "мокрое дело" наказан, Суров был ему приговор*... Теперь он с ворами повязан, И сам он - налётчик и вор. Налёты бывали так дерзки: У всех на виду, среди дня!.. И стал Королём он Одесским, Закон воровской лишь ценя. Стекались к нему анархисты, Бандиты, жульё - всякий сброд! Но в деле своём все - артисты! Удачным был каждый налёт. Нахальны, напористы, смелы, Горланя своё "гоп-ца-ца", Бандиты выходят на "дело" - У всех замирают сердца! Оружьем они торговали, И деньги текли к ним рекой, И грабили, и убивали, Наглели от жизни такой. Одесса тогда голодала, У Мишки всегда - пир горой. Такого она не видала: Шампанское, банки с икрой... Он - щёголь: цветочки в петлице, И галстук "кис-кис", канотье. И томно вздыхали девицы, Услужливы были портье... Хотелось стать Мишке героем, Прославиться в честном бою: "Петлюре такое устроим! Покажем мы храбрость свою!". В диковинку даже Одессе: Шагает по улицам полк - Как будто не в жизни, а в пьесе Готов он исполнить свой долг. Тельняшки и белые брюки, Япончик гарцует верхом, Оркестра еврейского звуки. Прощайте, Одесса и дом! Прощанье три дня продолжалось, Пируют Япончик и полк. И воинство вдруг разбегалось, Забыв и про фронт, и про долг!.. Сначала атака успешна: Гранат не жалели "бойцы", Потом убегали уж спешно Бандитские те удальцы!** Япончик в Одессу вдруг мчится, Натешился быстро игрой! Не смог он в бою отличиться - Одесский бандитский герой! Успел возгордиться он слишком, Лежит не в Одесской земле... Остались легенды о Мишке - Бандитском вожде - Короле.