М. ЧЕЛНОКОВ: Всем доброго вечера. В эфире радио «Говорит Москва» программа «Аплодисменты маэстро». Я спешу представить своего гостя, напротив меня российский эстрадный певец, автор песен, композитор, заслуженный артист России Станислав Михайлов. Здравствуйте, Станислав Владимирович! С. МИХАЙЛОВ: Добрый вечер! М. ЧЕЛНОКОВ: Вас часто по отчеству называют? С. МИХАЙЛОВ: Честно говоря, только кто со мной работает. Да лучше на «ты» давай сразу общаться. М. ЧЕЛНОКОВ: На «ты»? С. МИХАЙЛОВ: Конечно. Люди к Богу на «ты». М. ЧЕЛНОКОВ: А Стас, вообще, это специально было придумано сократить? С. МИХАЙЛОВ: Нет. Меня так назвал брат, которого уже нет на свете. Он так любил это имя и это имя со мной с детства. М. ЧЕЛНОКОВ: Стас, глядя на вас и соединяя репертуары, такой человек, как говорит моя мама, мачо, но при этом такой парфюм, во-первых. В коридор захожу, сразу, ой, Михайлов пришёл, плюс внешний вид. Почему-то сегодня без пиджака, обычно всякие пиджаки дорогие, модные. Это любовь, скажем так, к чему-то дорогому, хорошему или это просто имидж? С. МИХАЙЛОВ: Я, кстати, в жизни хожу совершенно в простой одежде. Это только концертная одежда у меня или на какие-то мероприятия. Если есть возможность у меня ходить, как и у любого человека, М. ЧЕЛНОКОВ: В шлёпанцах, например. С. МИХАЙЛОВ: Ну, вот видишь, носков нет. М. ЧЕЛНОКОВ: Да! В таких мокасинах. С. МИХАЙЛОВ: По этому поводу много шуток. М. ЧЕЛНОКОВ: Понятно. С. МИХАЙЛОВ: Нет, ну, тот имидж, который создают средства массовой информации, не всегда наверно правдоподобен и реалистичен, когда себе смотришь какую-то вещь, где-то даже иногда смешно, иногда просто так отворачиваешься. М. ЧЕЛНОКОВ: А много вранья в прессе? С. МИХАЙЛОВ: Было раньше да, пока не остановили эту историю. А сейчас как-то уже наверно сложившаяся вся история. Ровно столько информации о себе говорю, сколько в принципе не делается ради того, чтобы как-то пополнить свой рейтинговый список в каких-то изданиях. Не надо это всё. Мне кажется, нужно людям говорить то, что они о тебе хотят узнать, правду. Поэтому есть задача: я иду на интервью только туда, где какие-то вопросы социальные касаются, которым интересен не Стас Михайлов, в чём одевается, что он носит и какого цвета у него одежда или ещё что-то, а какие-то вопросы, связанные с его творчеством. Вопросы: как пишется песни? Что происходит в душе? Какая жизнь в принципе? М. ЧЕЛНОКОВ: Стас, вы все артисты приходя на интервью, вы все говорите: интересно говорить о творчестве, о песнях. А вы хотя бы раз, кто-то из вас, из артистов заслуженных народных разговаривали со своими слушателями, со своими поклонниками? Да, им песни интересны, они и идут на концерты ради этого, но им интересна ещё и другая жизнь. С. МИХАЙЛОВ: Ну, должна же быть золотая середина хотя бы, ты же понимаешь. М. ЧЕЛНОКОВ: Есть занавес, за который никого нельзя пускать посторонних. С. МИХАЙЛОВ: Ну а как ты считаешь? М. ЧЕЛНОКОВ: Я не знаю, я не артист. С. МИХАЙЛОВ: Вопрос не в этом, ты такой же человек, как и я. Тебе интересно, что у тебя есть какие-то вещи, интимные, твоего рода, которые совершенно не интересны людям, и я не считаю, что оно должно быть доступно. М. ЧЕЛНОКОВ: Столько людей, вон Google вскрывают, 5 миллионов паролей вскрыли и читают, весь мир читает. С. МИХАЙЛОВ: Смотри, я хочу тебе сказать, чтобы сложилось правильное понимание того, что я здесь не строю из себя ханжу какого-то, всё там, я устал от жизни от этой от всей истории. Я просто делю на правильное и неправильное. Это моя позиция жизни как я живу. Я жил так всегда до того, как я стал Михайловым. Есть то, что я не пускаю никого, я имею в виду Михайловым как публичным человеком. И есть вещи, которые по определённым причинам я считаю личным моим пространством, в которое никто не должен входить. Это моя семья, это мои близкие, моё окружение, за которых я несу ответственность своего рода, поэтому этот вопрос мы уже давно проехали, когда я только делал свои первые шаги, потому что последней приняла меня Москва. М. ЧЕЛНОКОВ: Кстати, по поводу Москвы, можно цитату одну? С. МИХАЙЛОВ: Конечно. М. ЧЕЛНОКОВ: Твоя цитата, Стас: «В те 90-е я приезжал на Воробьёвы горы, смотрел на открывающуюся панораму и спрашивал, обращаясь к городу: "Ну, когда же ты меня примешь, когда?"» Приняла? С. МИХАЙЛОВ: Сама Москва приняла. И здесь я скажу такую вещь, что только опять же касаемо моей личной истории, что здесь нет никакого рецепта когда она тебя примет, как это происходит? У меня ушло на это больше 20 лет и все почему-то думают, что Михайлов появился из неоткуда. Нет. Просто долгое время шоу-бизнес, потому что пройти в нём, сделать шаг без продюсера, он очень долго мне сопротивлялся и закрывал двери. М. ЧЕЛНОКОВ: Но продюсеров же не было? С. МИХАЙЛОВ: Не было, да, не было никаких. М. ЧЕЛНОКОВ: Сам всё, сам. С. МИХАЙЛОВ: Всё сам, да. И, может быть, поэтому она в последнюю очередь Москва приняла, это нормально. Я здесь никого не ругаю. М. ЧЕЛНОКОВ: Но она злая, Москва? С. МИХАЙЛОВ: Нет, неправильное слово, она жёсткая. И здесь, мне кажется, сейчас, когда говорят, что кто-то не пускает, полный бред. Есть правило, по которому я живу: «Делай, что должен и будет, что будет» и она откроется всё равно, рано или поздно. М. ЧЕЛНОКОВ: В Москве любить можно? С. МИХАЙЛОВ: Можно, любить можно везде. М. ЧЕЛНОКОВ: Деньги понятно, можно зарабатывать, но есть время и для того, чтобы любить. С. МИХАЙЛОВ: Есть, допустим, если для публичного человека, всё равно нужно личное пространство, где хочется уединиться. Когда у тебя общение с людьми через день в то время, когда ты должен писать, а писать ты можешь только в одиночестве, вот у меня так. Нужно, чтобы была свободная голова, и не то, чтобы отдохнувши. М. ЧЕЛНОКОВ: Я, кстати, готовясь к интервью, вдруг выяснил сам для себя и поражён был достаточно в хорошем смысле, что вы автор песен и текстов, которые сами не исполняете. Например, Слава и Стас Пьеха песня «Крик души моей» и «Только с тобой» это ваше авторство. И также у Таисии Повалий вроде ещё есть «Ты уходи». Это ради чего, заработок или вы дарите просто песни, или это крик души? С. МИХАЙЛОВ: Эту я подарил. М. ЧЕЛНОКОВ: Просто подарил. Но на сегодня песня сколько стоит? С. МИХАЙЛОВ: Саше Когану подарил песню, у меня много таких, людям, которые нравятся. Сейчас мы с Эмином делаем дуэт, тоже моя песня. М. ЧЕЛНОКОВ: А сколько песня стоит, как автора? С. МИХАЙЛОВ: Я же не продаю песни. М. ЧЕЛНОКОВ: Нет, ну, покупаете сами у каких-то авторов? Сам покупаешь? С. МИХАЙЛОВ: Да, там, в районе, по-моему, 50 тысяч. М. ЧЕЛНОКОВ: Долларов? С. МИХАЙЛОВ: 5–10 тысяч, по-моему. М. ЧЕЛНОКОВ: 5–10 тысяч долларов? С. МИХАЙЛОВ: Да, что-то такое. Я же пишу сам. М. ЧЕЛНОКОВ: 40 тысяч подарил. Вообще, человек такой широкой души! С. МИХАЙЛОВ: С годами начинаешь понимать, что интереснее дарить, чем получать подарки. М. ЧЕЛНОКОВ: Да? С. МИХАЙЛОВ: Да. М. ЧЕЛНОКОВ: Хорошо, а есть то, что? С. МИХАЙЛОВ: Есть интересное в этом, пойми, это с годами начинаешь понимать, что когда если человеку какая-то вещь, которая доставит радость ему, это ценно. Потому что я помню момент, когда у меня был очень небольшой заработок, причём я его больше помню, чем то, что даже сейчас какие-то заработки есть. М. ЧЕЛНОКОВ: Это был видеопрокат, видеокассеты? С. МИХАЙЛОВ: Нет, это было просто выступление по городу Сочи. На 50 долларов могла жить вся моя семья, я был счастлив. То есть я понимал, с какой радостью человек мог мне их дать, и сколько хороших слов было сказано в его адрес, потому что на это могла жить вся моя семья. Теперь если проецировать на себя, я понимаю, скольким людям можно тоже подарить какую-то радость. Я не говорю там эквивалент 50 долларов, разные. Вопрос во внимании, а не вопрос в количестве денег. М. ЧЕЛНОКОВ: Понятно. Вот во внимании, всё-таки, коль тему эту мы затронули, то в 2011 году журнал Forbes опубликовал рейтинг 50 самых популярных, влиятельных и самых, скажем так, знаменитых. С. МИХАЙЛОВ: Вот видишь как, вот это к разговору о том, я перебью тебя, знаешь почему? Ты говоришь, почему артисты многие не хотят говорить о себе правду или ещё что? М. ЧЕЛНОКОВ: Это неправда. С. МИХАЙЛОВ: А на основании чего они делают? М. ЧЕЛНОКОВ: Понятно. С. МИХАЙЛОВ: Как, вот объясни? М. ЧЕЛНОКОВ: Лола сидела на этом же месте и говорила то же самое. С. МИХАЙЛОВ: Знаешь, я сказал бы как? Вот, сколько они там написали? М. ЧЕЛНОКОВ: Цифры не дают, но первое место, сместил Марию Шарапову с пьедестала. С. МИХАЙЛОВ: Сколько денег просто? М. ЧЕЛНОКОВ: Нет цифр вообще. Я не нашёл. С. МИХАЙЛОВ: Вот интересно то, что они написали, я сразу отдаю половину, и пусть половину отдадут мне, если это есть. М. ЧЕЛНОКОВ: Ну ладно, ну что, меньше Марии Шараповой получается за год? С. МИХАЙЛОВ: Есть. Об этих же вещах вообще не интересно говорить, я вам объясню, почему. М. ЧЕЛНОКОВ: Да не всем не интересно. Ну, ладно, не будем. С. МИХАЙЛОВ: Потому что труд, который стоит за этим, просто возьму в тур кого-то, проедите со мной год и посмотрите. В России невозможно заработать эти деньги, чтобы понятно было. Я человек, который работаю много. Невозможно то, что пишут о нас то, что мы зарабатываем. Я бы с большой радостью зарабатывал, тем более не вижу в этом ничего зазорного, потому что я работаю и живу, это моя жизнь, это образ мой жизни. И в этом ничего нет стыдного, это наоборот должно быть стимулом для многих людей, что если ты работаешь, ты получаешь деньги. Это должно быть аксиомой для любого человека. Это самый лучший рычаг, который работает. М. ЧЕЛНОКОВ: Стас, ты сказал, что в России невозможно заработать. С. МИХАЙЛОВ: Таких денег. М. ЧЕЛНОКОВ: А, таких. Правильным, честным путём. С. МИХАЙЛОВ: Я не сказал про правильный, честный путь. М. ЧЕЛНОКОВ: Понятно, а вообще, заработать возможно? С. МИХАЙЛОВ: Посмотри на меня, не могу? М. ЧЕЛНОКОВ: А вдруг не в России, вдруг Казахстан, Белоруссия? С. МИХАЙЛОВ: Почему? Я работаю здесь, ничего в этом нет постыдного. Вообще, артисты, видимо или просто они к вам приходят на интервью, они всегда какой-то оплот, знаешь они или как первый барьер для насмешек. Когда нужны какие-то истории в жизни, артисты всегда на первом месте. М. ЧЕЛНОКОВ: Конечно, это же самые любимцы публики! Кого, политиков брать что ли? С. МИХАЙЛОВ: Слушай, ну это же те люди, которые в принципе занимаются музыкой, дарят людям радость. М. ЧЕЛНОКОВ: Ну, они же не просто так? Я понимаю, Моцарт, Чайковский и так далее. То есть, они тоже получали деньги? Нет за это. Это бизнес. Это недаром называется шоу-бизнес. Это индустрия, в которой свои правила, райдеры, свои законы, свои границы. С. МИХАЙЛОВ: Правда должна быть, не должно быть однобоко. М. ЧЕЛНОКОВ: Под фонограмму когда-нибудь пели, поёте, поёшь сейчас? С. МИХАЙЛОВ: Только съёмки. М. ЧЕЛНОКОВ: Телевидение до сих пор не может у нас, чтобы был живой звук. С. МИХАЙЛОВ: Да я бы на телевидении с удовольствием пел, но это нереально. М. ЧЕЛНОКОВ: Концерт сколько идёт сольный? С. МИХАЙЛОВ: 2.20–2.30. М. ЧЕЛНОКОВ: 2.20. Я просто бывший артист балета и так думаю, что ну три часа спектакль когда шёл, да, выдержать можно с одним антрактом, а голос выдерживает за 2.20? С. МИХАЙЛОВ: У меня второй день востановка всегда, я не пою второй день никогда. М. ЧЕЛНОКОВ: И не разговаривать? С. МИХАЙЛОВ: Да нет, почему, разговаривать. Просто главное, чтобы сон, выспаться второй день нужно обязательно, это однозначно. Все говорят, что мы очень любим деньги. Если бы я любил, я бы работал каждый день под фонограмму, пока, как говорят «на пике Михайлов, можешь работать». Нет, это глупость полнейшая. Мне вообще приятно разговаривать с человеком, знаешь, когда приходит, я сразу встаю, ухожу. Если даже человек не имеет представления о моём творчестве, знает три песни «От тебя», «Для тебя» и «Без тебя», всё, мне дальше человек не интересен, потому что он даже не удосужился ознакомиться. М. ЧЕЛНОКОВ: Я знаю больше песен. Я, например, знаю песню «Ты слышишь, небо». С. МИХАЙЛОВ: Да, это новая песня. М. ЧЕЛНОКОВ: Это обращение: ты слышишь, запятая, небо? Или это ты слышишь небо? С. МИХАЙЛОВ: Это обращение к небу. Если в принципе, кто знаком с моим творчеством, 14 альбомов, незаметно для человека думающего пронизано одной невидимой нитью, которая в принципе проходит через всё моё творчество. Для умного человека это понятно. Для глупого человека, наверное, нет. Для человека, который не хочет это слышать, ну, наверно это вообще не интересно. Поэтому здесь я всегда говорю так: «Господа, доступно сейчас в мире всё. Есть такое замечательное средство пульт, не нравится Михайлов, ставьте другого, слушайте». М. ЧЕЛНОКОВ: Но это жестоко! С. МИХАЙЛОВ: Нет, а что тут жестокого-то? Право выбора. М. ЧЕЛНОКОВ: Право выбора, это понятно, хорошо. С. МИХАЙЛОВ: Право выбора у каждого человека, а мне кажется то, что я делаю – это. М. ЧЕЛНОКОВ: То, что надо! В гармонии с собою. С. МИХАЙЛОВ: Считаю, что да, а по-другому не родятся песни. М. ЧЕЛНОКОВ: Предлагаю послушать «Ты слышишь, небо?» С. МИХАЙЛОВ: Одна из новых песен, песня из новой программы.

М. ЧЕЛНОКОВ: Друзья, на радио «Говорит Москва» Стас Михайлов и одна из новых песен «Ты слышишь, небо» уже звучит. Мы со Стасом на «ты» решили перейти. Пока шла песня, я вдруг подумал, что, не взирая на всякие списки Forbes и так далее, всё равно можно сказать о том, что ты один из влиятельных людей в этой стране. С. МИХАЙЛОВ: Громко сказано, ты что? Влиятельные люди – это люди, которые, ты правильно сказал, в слове «влиятельный» уже заложено, влиять на страну, это чем-то управлять. М. ЧЕЛНОКОВ: О'кей, влиять на умы людей, на их отношения. С. МИХАЙЛОВ: Не стоит такой задачи влиять. Растопить сердце, поговорить на языке моей души, если я выхожу к людям. Вообще, артист – это донорская история. Ты себя отдаёшь, не берёшь. Это большое заблуждение, что выходишь и любите меня. Нет. Если ты с такой позицией выходишь к людям, это уже. М. ЧЕЛНОКОВ: Ты же не выходишь на сцену и не говоришь: «Ненавидьте меня, кидайте в меня помидоры и яйца». С. МИХАЙЛОВ: Это видно сразу человеку, зрители они лакмус, они видят всё. М. ЧЕЛНОКОВ: Можно я такую цитату ещё зачитаю, я не буду пока говорить, чьё высказывание, но такая цитата, я нашёл в интервью одном: «Эстрадный певец Стас Михайлов обратился к человеку в зале к зрителю впервые из всех наших артистов. Главным образом, конечно же, к женщине, к её душе, к её сердцу. По мнению этого человека, кто говорит, Стас Михайлов абсолютно профессиональный артист, он работает очень здорово, его концерты драматургичны, они выстроены, на него приятно смотреть, у него хороший голос, он прекрасно общается с публикой, умеет принять цветы. Он тоже на нашей эстраде редкий случай. У Клавдии Шульженко была октава диапазон, у Бернеса вообще голоса не было, но попробуйте дотянуть до этих артистов, даже те, кто сегодня голосят на 3-4 октавы!» С. МИХАЙЛОВ: Огромное спасибо. М. ЧЕЛНОКОВ: Это вообще-то Сергей Соседов, такой критик музыкальный, телеведущий. С. МИХАЙЛОВ: Спасибо Серёж, спасибо, приятно услышать о себе. Но скажу, что наверно есть такое слово, которому невозможно научить. У меня спрашивают: «Есть какой-то рецепт, как выйти на сцену?» Я говорю: «Нет». Есть слово харизма, или она есть от природы, Бог даёт, или её нет. Вот здесь что хочешь, делай. Петь можно научить любого, по нотам, не по нотам, какие-то правильные вещи, а заставить, чтобы люди полюбили, невозможно. М. ЧЕЛНОКОВ: Я недавно был на дне рождения у одного артиста, его зовут тоже Стас, Станислав Садальский, и он сказал, что «то, что мне нравится у Михайлова, он умеет кланяться». Профессионализм ещё и в этом должен быть. По-вашему, по-твоему, Стас, в чём должен быть профессионализм у артиста? С. МИХАЙЛОВ: Ты знаешь, я никогда себя не разбирал. М. ЧЕЛНОКОВ: Самоедства не было? С. МИХАЙЛОВ: Разбирать себя, как поклониться, как встать, у меня никогда по бумажке ничего в жизни не было. Я не знаю ни нот, не знаю ничего. Пишу музыку по наитию, Бог даёт, это какая-то моя внутренняя жизнь. Я выхожу также на сцену, я живу. М. ЧЕЛНОКОВ: Погоди, как нот не знаешь, вообще не знаешь? С. МИХАЙЛОВ: Я играю на многих инструментах, не зная нот. Я сочиняю песни. М. ЧЕЛНОКОВ: Но «до» ты знаешь, какая клавиша на пианино? С. МИХАЙЛОВ: Ну, конечно, это банальные вещи ты говоришь. Я имею в виду, не могу тебе расписать по нотам песню. М. ЧЕЛНОКОВ: А как процесс записи музыки тогда происходит? Просто ты наигрываешь? С. МИХАЙЛОВ: Наигрывает аранжировщик, делает, а потом я говорю, какие инструменты играть. М. ЧЕЛНОКОВ: Даже так? С. МИХАЙЛОВ: Какие партии кому сыграть. М. ЧЕЛНОКОВ: Это ж какой слух-то должен быть! С. МИХАЙЛОВ: Не знаю, как это происходит, это всё интуитивно уже много лет. М. ЧЕЛНОКОВ: А языки знаешь какие-нибудь? С. МИХАЙЛОВ: Нет. М. ЧЕЛНОКОВ: И никогда не пытался выучить? С. МИХАЙЛОВ: У меня на это времени нет. Нет времени, я не хочу на это тратить, потому что много интересного в жизни другого. М. ЧЕЛНОКОВ: Просто у кого хороший слух, отличный, тот просто за три секунды учит язык любой. С. МИХАЙЛОВ: Ты понимаешь, у меня настолько всё занято именно время моё, которое я хочу ценить с годами всё больше и больше, что мне проще взять человека с собой, который будет мне переводить, чтоб тратить на это время. Пусть он едет рядом со мной, переводит и делает какие-то вещи. На глобальное мне интересно настроиться, чем на мелочь. То есть мне это просто не интересно: или я упустил уже своё время с языком, и тогда надо было учиться в детстве, в молодости. Сейчас уже не буду точно. М. ЧЕЛНОКОВ: Есть какие-то моменты в жизни, за которые стыдно бывает? Было или бывает? С. МИХАЙЛОВ: Есть. М. ЧЕЛНОКОВ: Расскажешь? С. МИХАЙЛОВ: Нет, это моё внутреннее, это интимное. Конечно, если было бы глупо сказать, что нет. М. ЧЕЛНОКОВ: Когда-то мама твоя говорила, опять же цитата: «Сынок, тебе уже 30 лет, и ты всё поёшь и поёшь», из интервью. Может быть, уже хватит? Это уже моя вольная интерпретация, и «высшее образование надо получать». С. МИХАЙЛОВ: Это вырвано из контекста, было совсем по-другому. Видишь, как фраза может поменять вообще представление о человеке? М. ЧЕЛНОКОВ: Да вопрос не об этом! С. МИХАЙЛОВ: Послушай, вопрос в том, что это воспитание Советского Союза. Мама очень хотела, чтобы была у человека твёрдая профессия в руках инженер. Это было такое воспитание во многих семьях, и в этом ничего нет плохого, потому что была хоть какая-то стабильность, как они думали. У мамы большое счастье сейчас, когда она приходит в Большой Кремлёвский Дворец, садится на хороших местах, смотрит на своего сына, у неё текут слёзы. Она по-своему, я не люблю слова, горда, но внутри у неё наверняка материнское умиление и теплота. И когда я вижу её глаза с папой в зале, для меня это большое счастье, то есть Бог открыл мне ту калитку, в которую я вошёл через долгие годы, я вошёл в неё, я стою, пою, и они сидят в зале. Слава Богу, они живы и здоровы! Это большое счастье! М. ЧЕЛНОКОВ: Семья, вообще, это оплот в жизни твоей. С. МИХАЙЛОВ: Самое главное! Это сила. М. ЧЕЛНОКОВ: Шесть детей у тебя, успеваешь со всеми? С. МИХАЙЛОВ: Если сказать то, что я уделяю вопросам воспитания, наверно, нет. Глобального, да. Все мои дети, они у меня все одинаковые, нет разницы по отношению ни к кому, поэтому не делю ни на своих, ни на чужих. У меня такая позиция. И то, что я могу для них делать, это делаю по мере сил своих. Единственное, хочу, чтобы они выросли у меня полноценными людьми, полноценными, не избалованными жизнью, не мажорная история, чтобы они были связаны, поэтому слово «хочу» у нас пока только в детском возрасте приветствуется в доме. М. ЧЕЛНОКОВ: А детский – это до скольки? С. МИХАЙЛОВ: Ну, пока дети, ребёнку два годика, конечно, это понятно, что может быть. М. ЧЕЛНОКОВ: Два годика ещё не говорит. С. МИХАЙЛОВ: Говорит. М. ЧЕЛНОКОВ: Уже? С. МИХАЙЛОВ: Говорит, она уже говорит, да. Я очень хочу и молю Бога, чтобы они были полноценными и нужным людьми на этом свете. Вот если мою задачу эту я выполню, то я буду наверно счастливым человеком. М. ЧЕЛНОКОВ: Из детства какое-то есть воспоминание у тебя? С. МИХАЙЛОВ: У меня много воспоминаний. М. ЧЕЛНОКОВ: А самое яркое? Ну, это я не знаю, будучи ребёнком совсем маленьким? С. МИХАЙЛОВ: Я скажу, есть те вещи, которые с годами начинаешь хранить и ценить очень сильно в своём сердце. Это целостность семьи. У меня когда была целая семья, у нас была традиция собираться за столом. Для кого сейчас это о чём-то говорит? Бред какой-то. М. ЧЕЛНОКОВ: Почему? У меня тоже так сейчас. С. МИХАЙЛОВ: Для меня это большая ценность, потому что когда одного из членов семьи потом не станет, это традиция во многом у нас нарушилась и эта целостность семьи очень сильно надломилась, поэтому мы стараемся друг друга больше беречь, заботиться и бояться потерять друг друга. После этого наступает такая отправная точка, когда уже подспудно всегда есть чувство опасности за потерю своих родных и близких. Их хочется ценить, уделить им как можно больше времени. М. ЧЕЛНОКОВ: Ну не будем о грустном. С. МИХАЙЛОВ: Это не грустное, это жизнь. М. ЧЕЛНОКОВ: Да, это не грустное, это жизнь. Понятно, о ком шла речь. Друзья, давайте так. Стас, у меня вот какой вопрос: жизнь, становление личности, в принципе, происходила в 90-е эти лихие, мрачные годы. У меня есть знакомые, которые постарше меня, ну у меня тоже период юношества был на эти годы, говорят: ну почему так произошло? Благо, хорошо, что не война, что не революция, вернее революция, эти целые десятилетия чего-то непонятного, мы потеряли, и мы сейчас какие-то потерянные, многие говорят. Не жалко, нет ощущения того, что практически какой-то промежуток жизни мы выброшены из жизни? С. МИХАЙЛОВ: Это я думаю, думает каждый. Представляешь, я это анализировал тоже очень много раз, поэтому я думаю, что это говорит каждое поколение о себе. Если сравнить с поколением, которое. М. ЧЕЛНОКОВ: Наших мам, например, которые не могли. С. МИХАЙЛОВ: Нет, прабабушек, 1917 год, просто проанализировать те люди, которые застали революцию, практически 100 лет назад всё это прошло. И эти люди получили потом Сталина. М. ЧЕЛНОКОВ: Страну новую. С. МИХАЙЛОВ: Да, получили Великую Отечественную войну, то есть у них не было вообще молодости в жизни, поэтому здесь я бы так не сказал. Это то, что мы, наверное, заслуживаем. А как может произойти, это моё личное мнение опять, что может произойти со страной, если в 17-м году мы свергли своего царя, отказались от монархии, срубали кресты, купола рубили? На что мы надеялись-то? Слава Богу, что мы живы ещё! М. ЧЕЛНОКОВ: А ты монархист что ли? С. МИХАЙЛОВ: Я не монархист, я православный человек. М. ЧЕЛНОКОВ: Если бы предложили вернуть царя, ты бы согласился? С. МИХАЙЛОВ: А не готовы. Россия к царю не готова. Совершенно другая сейчас у нас история, другая жизнь. Я не то, что монархист, не важно, себя кем ты назовёшь, как ты себя ощущаешь и как ты живёшь. Это моё убеждение то, что, слава Богу, мы живы ещё за это. Вообще предательство, это же было предательством. М. ЧЕЛНОКОВ: Убийство царя. С. МИХАЙЛОВ: А как ты считаешь? Кровь. М. ЧЕЛНОКОВ: А в 91-м это не было предательством? С. МИХАЙЛОВ: А это уже следствие, господа. Это уже следствие вся эта история, ещё не понятно, что, как было там. М. ЧЕЛНОКОВ: Кто кого предал, не разберёшься. С. МИХАЙЛОВ: Это следствие, я на это меньше всего обращаю внимания. Тут самое страшное было наверно тогда. М. ЧЕЛНОКОВ: 90-е – для тебя ужасные годы, плохие или нормальная жизнь, очередной этап? С. МИХАЙЛОВ: Ты знаешь, я тебе так скажу: у меня, если анализировать мою жизнь, сложных моментов было очень много в жизни. Без них, наверное, бы не было Михайлова. Это хорошо. Если бы я вырос в искусственной среде и меня поместили из одного аквариума в другой кто-то. М. ЧЕЛНОКОВ: Холили и лелеяли. С. МИХАЙЛОВ: С этим я не знаком. Я работаю с 16-ти лет. С 16-ти лет я работаю с перерывом на армию и всё, я был в армии и всё, потом дальше я опять работал, не важно, кем, как, у меня много было профессий. М. ЧЕЛНОКОВ: Стас, а когда проще и легче, приятнее было зарабатывать деньги? Тогда в молодости, в 90-е или сейчас? Ну, молодость и была как раз в 90-е. С. МИХАЙЛОВ: У меня, кстати, в 90-х не было денег, много я не зарабатывал. Были периоды такие, когда я какие-то делал. М. ЧЕЛНОКОВ: Ну, вот тебе 50 долларов. С. МИХАЙЛОВ: Ну, это были не большие деньги тогда. М. ЧЕЛНОКОВ: Были же для тебя счастливые они? С. МИХАЙЛОВ: Да. Хорошо, я тебе отвечу, что такое деньги? Надо с этого начать. Деньги – это свобода определённая. Если у человека нормальная психика, и он умет этим распорядиться, то тогда ему достаточно бывает и 50-ти долларов и 100 долларов, и 200, и 300, он счастлив. Если человек живёт в постоянном ощущении, что ему надо, как у кого-то олигарха, и он тратит на это всю свою жизнь, у него бездарно проходит жизнь. Надо радоваться на своём уровне. Если ты пропускаешь свою жизнь в погоне за каким-то светлым, постоянным, что я когда-то это сделаю, это уничтожает. М. ЧЕЛНОКОВ: Ну, это же мечта, у каждого она своя! С. МИХАЙЛОВ: Она должна быть реальной. Я многим говорю, допустим, на концерте, когда есть почитание артиста, это примерно такая история, если отнести есть поклонники, которые тебя любят, уважают, живут с тобой, а есть немножко такое слово, как фанатизм. Что он привлекает? То есть когда человек считает, что он выйдет замуж за артиста, она тратит девочка, допустим, всю свою жизнь, свою жизнь, которая красивая молодая жизнь, которую я всегда говорю: посмотрите рядом с собой, может быть, тот единственный человек находится рядом с вами? М. ЧЕЛНОКОВ: Так, а вдруг случится? Ну, я не на твоём примере, но бывали случаи: раз и фанатка становится. С. МИХАЙЛОВ: Скажи, что реально из того, что я сказал? Реально встретить человека, который рядом с тобой и научиться жить в своей среде, в своей жизни? Потом с этим человеком дальше делать свою судьбу. Мне ближе вот эта позиция, когда люди поднимаются с земли двое, тогда есть шанс на какую-то общую историю дальнейшую, потому что они понимают, как что устроено и они сделали свой первый шаг. Почему когда молодые начинают жить, сами чего-то добиваться. М. ЧЕЛНОКОВ: А представляешь, сколько сейчас не девочек, девушек ты разочаровал? С. МИХАЙЛОВ: Нет, это большая глупость. У меня очень много адекватных девушек, женщин, которые ко мне приходят и говорят: «Спасибо, мы на твоих концертах познакомились со своим мужем. Мы под твои песни встретились». Кто-то плачет, кто-то что-то. М. ЧЕЛНОКОВ: Жениться никто не предлагал? С. МИХАЙЛОВ: Да нет такого. Почему я тебе и говорю: есть градация на фанатизм и есть градация. Ну, слава Богу, мне Бог подарил очень разумных поклонников и людей, которые любят творчество, потом Михайлова. М. ЧЕЛНОКОВ: А кто поклонники? С. МИХАЙЛОВ: Ты знаешь, тоже очень разносторонние. Меня что радует, для меня как исполнителя, если бы у меня остановился бы список моих людей, я вижу на своих концертах постоянно новых людей, то есть слушают, как будто видят тебя в первый раз. Это говорит о том, что разные люди приходят к тебе на концерт. Ты идёшь вперёд, для меня это очень важно. Я бы даже не анализировал сейчас возраст: наверно от 21 до 65-ти, 70-ти, у меня даже в 80 лет приезжали. М. ЧЕЛНОКОВ: Женщины, мужчины или? С. МИХАЙЛОВ: Уже семьи. Раньше, я смотрю, было больше женской аудитории, сейчас мужской аудитории очень много подтянулось. Потому что когда прошёл этот миф о трёх песнях, что всего три песни в репертуаре: «От тебя» и «Для тебя», когда люди стали слушать. М. ЧЕЛНОКОВ: Но это история ещё такая, вот я работаю на радио, слушаю музыку, приходится это делать. С. МИХАЙЛОВ: Ты с тоской об этом сказал как-то, с ненавистью. М. ЧЕЛНОКОВ: С тоской-то нет, хотя, может быть, и да. Потому что звучит. С. МИХАЙЛОВ: А я люблю музыку. М. ЧЕЛНОКОВ: Я тоже люблю, потому что звучит изо всех радиоприёмников, из утюгов там, как говорят. И Стас Михайлов, и например, Григорий Лепс. И мы пошли на концерт Григория Лепса и сели, да оказывается мы знаем 4, 5 песен, остальное мы не знаем. И остальное нам, как выяснилось, не так интересно слушать. А вот эти три песни, это не миф, это та визитная карточка, которая она как бы, это есть, это есть и всё. И никуда от этого не деться. С. МИХАЙЛОВ: Совершенно нет. На концертах происходит то живое общение. Люди, которые у меня приходят на концерт, процентов 10, которые любят песню «От тебя», «Для тебя» и «Без тебя», а остальные совершенно за другим творчеством приходят. М. ЧЕЛНОКОВ: Они любят, например, «Там» и «Под прицелом»? С. МИХАЙЛОВ: Это новые песни. Это мы вам сейчас даём новинку из новой программы. М. ЧЕЛНОКОВ: Давай, какую поставим, «Под прицелом» или «Там»? С. МИХАЙЛОВ: Давай «Там». М. ЧЕЛНОКОВ: О чём песня? Вкратце. Автор весь сам ты, целиком? С. МИХАЙЛОВ: Нет, эта песня не моя, я просто хочу сказать, не разобрать её на части, а мне хотелось бы потом услышать отклики или эмоции, какие она вызовет эта песня. Мне очень нравится, это не свойственно Михайлову исполнение, мне кажется. Я решил попробовать именно такую историю. М. ЧЕЛНОКОВ: Отлично! Слушаем, друзья, если есть какое-то мнение, напишите нам на фейсбук радио «Говорит Москва» или на наш сайт, потом всё Стас прочитает и поймёт ваши отклики. Песня «Там», Стас Михайлов. Кто такой маэстро для тебя?

С. МИХАЙЛОВ: Это громкое слово, потому что это человек имеет право называться тот, который или оставил след такой огромный, который будет говорится о нём через время. Человек, у которого глобальный очень багаж или песен, или творческих каких-то вещей, человек история. Я бы назвал, допустим, маэстро – это, на мой взгляд, Иосиф Давыдович Кобзон, которого я ценю, люблю и уважаю, Пугачёва. Это люди, которые своей всей жизненной историей на сцене показали, что они личности. Они остались личностями и останутся через время личностями для многих поколений, мне так кажется. Это я не только их назвал, чтобы не обижались. Есть люди, я именно просто назвал двух сильных людей, которые, на мой взгляд, очень яркие. М. ЧЕЛНОКОВ: А сам себя назвать маэстро можешь? С. МИХАЙЛОВ: А ты знаешь, некорректно. Давай пройдёт время, а потом посмотрим. М. ЧЕЛНОКОВ: Некорректно, но попозже может быть. С. МИХАЙЛОВ: Юрий Антонов. М. ЧЕЛНОКОВ: А аплодисменты что для тебя? С. МИХАЙЛОВ: Это благодарность людей. М. ЧЕЛНОКОВ: Это отдача. С. МИХАЙЛОВ: Цветы и аплодисменты для любого артиста – это благодарность людей. М. ЧЕЛНОКОВ: А правда, что вы, стоя на сцене, не видите, кто, где сидит или всё-таки видите? С. МИХАЙЛОВ: Нет. М. ЧЕЛНОКОВ: Из-за рампы не видно? С. МИХАЙЛОВ: Не из-за рампы, просто свет, во-первых, мешает, и я как бы вообще не концентрируюсь на лицах, я просто общаюсь. В моём понимании, это весь зал – как одна большая органика такая, с которой разговариваю на своём языке. И мне очень интересно, что когда только видишь лица, вот так, пробегает взгляд, для меня очень важный показатель, что люди слушают. У меня были в молодости, знаешь, такой момент сейчас, ты сказал, и я вспомнил. Был в молодости момент, когда меня попросили, не помню в каком-то из начинающих ресторанов в каком-то городе, я спел, и сидела такая компания людей, они ели. Я для себя понял одну простую вещь: я больше не буду петь, когда кушают. И у меня всегда такое пожелание: у меня спрашивают: «Михайлов, что ты больше любишь, корпоративы или концерты?» Я говорю совершенно честно: «Концерты», потому что там этого не происходит. М. ЧЕЛНОКОВ: Но корпоративы всё равно есть? С. МИХАЙЛОВ: Ну, есть, это же задача. М. ЧЕЛНОКОВ: А что плохого, ну, едят люди, это же их две ипостаси - хлеба и зрелищ. Это именно оскорбление для тебя получается? С. МИХАЙЛОВ: Нет, там я не пою песни, которые касаемы какой-то личной истории. Корпоративы – это танцевальная история, люди просят, как правило, корпоратив – это где просят люди веселиться. В этом нет ничего плохого. И это нормальная история, когда люди хотят праздник. Тебя зовут на праздник. Тебя же не зовут на траурное мероприятие попеть на кладбище. М. ЧЕЛНОКОВ: Я видел концерт на Первом канале, который вышел, повторяли, и конечно клипы смотрю. На живом выступлении только сольник не видел, но видел отдельные выступления на «Золотом граммофоне» и ещё каких-то ещё мероприятиях. А что, Михайлов может выйти и крикнуть: «Эх! Поехали!» Там как-то в пляс пуститься, завести публику, тоже такое бывает? С. МИХАЙЛОВ: Это бред же, где это взяли? М. ЧЕЛНОКОВ: Нет, я спрашиваю: такое может сделать Михайлов? С. МИХАЙЛОВ: Чтобы заставить петь людей? М. ЧЕЛНОКОВ: Нет, чтобы вот так выйти, и зажечь, начать плясать, кричать? С. МИХАЙЛОВ: Приди на концерт, сейчас будет концерт, и всё поймёшь. М. ЧЕЛНОКОВ: Окей, хорошо. Стас, у меня ещё несколько вопросов. В пятницу буквально, вернее, в конце четверга Евросоюз вел санкции против России. С. МИХАЙЛОВ: Печально. М. ЧЕЛНОКОВ: Да. Значит, Украина готовит этот список из 500 российских деятелей искусства, политиков, которым будет запрещено приезжать на территорию Украины. Вообще, отношение ко всему этому? С. МИХАЙЛОВ: Ты знаешь, когда смотришь всю эту историю, я думаю, любой человек он не может быть безучастным в этой во всей истории. Здесь самое главное для меня, когда вижу на экране плачущих людей, убитых людей, я не градирую на своих–чужих. Я понимаю, что это большая трагедия, которая происходит в наше время, это данность, в которой мы живём с вами. Самое страшное – это когда проецируешь это на свою семью, не дай Бог. Я очень хочу, чтобы это всё остановилось. Я очень хочу, чтобы был мир. Это не какие-то пустые слова «мир». Если бы я был политиком, я бы знал, как это сделать. Я далеко не политик. М. ЧЕЛНОКОВ: Макаревич, например, поехал с Арбениной спели в Киеве, теперь на них гонение. Ты бы поехал, спел в Киеве? С. МИХАЙЛОВ: А зачем? М. ЧЕЛНОКОВ: Не надо пока, рано. С. МИХАЙЛОВ: Нет, что значит, пока? Я считаю, что вопрос немножко правильный, некорректно ставится. Я живу в стране в своей и мне позиция нашего президента она близка. Я не говорю сейчас каких-то слов, чтобы. М. ЧЕЛНОКОВ: Да всё я понимаю. С. МИХАЙЛОВ: Я объясню почему. В ситуации, в которой ему приходится сейчас принимать решение очень сложно сделать правильный выбор. Я представляю, как сложно. И чтобы быть толерантным по отношению к окружающему, кого-то не обидеть, как-то правильно сделать, чтобы самое главное, не пострадали люди. Решение, от которого зависит жизнь людей. Поэтому здесь, мне кажется, всё, что происходит сейчас, мне кажется, максимальное делается для того, чтобы всё-таки хоть как-то облегчить эту ситуацию, потому что каждый день новости, каждый день какие-то санкции, каждый день что-то происходит. М. ЧЕЛНОКОВ: Ты москвич? С. МИХАЙЛОВ: Нет, я из Сочи. М. ЧЕЛНОКОВ: Нет, я знаю, что из Сочи. Прописка московская есть? На выборы завтра пойдёшь? С. МИХАЙЛОВ: Я улетаю завтра, в 5 утра уже вылет у меня. М. ЧЕЛНОКОВ: А, понятно, концерт. А заранее проголосовать? С. МИХАЙЛОВ: Я прилетел на два дня, сейчас у меня полдня, и я дальше улетаю. М. ЧЕЛНОКОВ: Понятно, Путин просто заранее проголосовал. У меня вот ещё какой вопрос: мне всегда раньше казалось, люди из Сочи, кто родился у моря, это солнечные люди, потому что там солнце, должны быть пропитаны. Ты солнечный человек? С. МИХАЙЛОВ: Я очень тепло люблю, да. Я люблю всё-таки больше лето в жизни, позитив и солнце, потому что когда я попробовал заниматься зимними видами спорта, мне как-то не хватает жизненных сил на эту историю. У меня как раз вся концертная деятельность начинается сейчас с сентября. Это будет Сибирь, Дальний Восток, как раз там достаточно зимы, холода, поэтому так хочется где-то чуть-чуть застать солнышко, но в течение года это невозможно, только летом. М. ЧЕЛНОКОВ: Понятно, вот не знаю, правдива эта история или нет, напоследок я её оставил: однажды в детском саду все дети фотографировались там с плюшевыми мишками, с зайками. С. МИХАЙЛОВ: Да, это правда. М. ЧЕЛНОКОВ: А Стасик Михайлов взял гитару и с ней сфотографировался. С. МИХАЙЛОВ: Не взял, у меня почему-то, я не знаю, как это было. М. ЧЕЛНОКОВ: Рядом оказалась. С. МИХАЙЛОВ: Как именно игрушка у меня в руках была гитара. М. ЧЕЛНОКОВ: И типа в каком-то интервью кто-то журналист сказал: «Это может быть знак был?» Ты согласился? С. МИХАЙЛОВ: Я скажу так: здесь без всякой такой. М. ЧЕЛНОКОВ: Мистики. С. МИХАЙЛОВ: Да никакой мистики, просто когда в семье такая история происходит, у меня ровно такого же периода фотографии с гитарой и у моего брата, в 7 лет разницы, в таком же возрасте была фотография под ёлочкой с вертолётом. И он погиб, разбился на вертолёте. Конечно, это удивительно. У нас именно совпадение в определении таких, ну это я как бы не привязан. М. ЧЕЛНОКОВ: Тьфу, тьфу, тьфу. С. МИХАЙЛОВ: Нет, я не про это, я человек не суеверный, я в Бога верю, а не в суеверие, поэтому здесь как Бог управит, на то она и жизнь. М. ЧЕЛНОКОВ: Что-то не хочется на какой-то такой печальной ноте. Скажи что-нибудь хорошее, доброе. С. МИХАЙЛОВ: А никакой печальной ноты. Я очень хочу всем пожелать именно позитива и добра, то есть любить жизнь во всех её проявлениях. Это моё правило, по которому я стараюсь жить. Быть довольным от того, что у тебя есть, и не от того, что постоянно хочется. Это тоже правило. М. ЧЕЛНОКОВ: А отчего ты смеёшься, прямо коротенько? Ты смеёшься вообще? С. МИХАЙЛОВ: Смеюсь, но наверно от хорошей шутки. М. ЧЕЛНОКОВ: А от того, что твою песню услышат сейчас многие - многие миллионы, как говорят мои коллеги с другой радиостанции. Вот, смеётся, друзья! И зубы какие хорошие. С. МИХАЙЛОВ: Песня «Под прицелом». М. ЧЕЛНОКОВ: Песня «Под прицелом». Друзья, на закуску вам, если ужинаете, пожалуйста, послушайте Стаса Михайлова. Спасибо. С. МИХАЙЛОВ: Спасибо большое за беседу, процветания вам и добра! Всем счастья! Любите эту жизнь! М. ЧЕЛНОКОВ: Станислав Владимирович Михайлов, российский певец, автор песен, заслуженный артист России, спасибо. Макс Челноков был с вами, пока. С. МИХАЙЛОВ: До свидания! #музыка