ЕЛЕНА ИВАНОВНА ПАЛИНА

ВОСПОМИНАНИЯ ДЕТСТВА
О ЖИТЕЛЯХ ДОМА № 10
ПО УЛИЦЕ ЛЕНИНА
Я родилась в Ленинграде, где в ту пору был студентом Горного института мой отец – Иван Михайлович Мишенькин. В Старый Оскол мы приехали, когда мне было 2,5 года. Первых своих два дома (ленинградских) я просто не помню.
Третьего дома в своей жизни я тоже не помню. Это было общежитие ГРТ в Старом Осколе, куда моего отца, как отличника учёбы, распределили на преподавательскую работу после окончания института. Помню только большой круглый стол посередине комнаты, и как я катаюсь вокруг него на велосипеде, и ещё молодую и весёлую маму, которая, неся что-то в обеих руках, спокойно поднимает ногу и открывает дверь за ручку ногой. Потом я когда-то пыталась повторить подобную вещь. И ещё от этого дома осталась единственная фотография, на которой я с мамой вдвоём около Новогодней ёлки.
По-настоящему моим родным домом стал дом №10 на улице Ленина в Старом Осколе, где я прожила долгие годы.
Дом этот трёхэтажный, шестнадцати квартирный. В крайних подъездах по две трёхкомнатные квартиры на этаже, а в среднем подъезде – три квартиры на лестничной площадке – две двухкомнатные и одна однокомнатная. С улицы в доме на первом этаже всегда было два магазина. Один из них – продуктовый, а другой какой-нибудь ещё. Во времена моего детства там был универмаг, потом магазин канцелярских товаров, а сейчас – зоомагазин. Вход в квартиры всегда был со двора. В период моего детства двор был обнесён каменным забором, имел закрывающиеся на ночь ворота с калиткой. Забор давно ликвидирован, от ворот остались только столбы, а двор стал проходным, к чему никак не привыкнут мои старые соседи, да и я тоже.
Двор у нас был новый и просто замечательный, просторный и, как казалось тогда, всегда залитый солнцем. Метрах в 20 параллельно дому были выстроены деревянные сараи (по одному на каждые две квартиры). В сараях хранились запасы на зиму (холодильников-то тогда почти не было). А мы, ребята, хранили там свои велосипеды, мячи и т.д. Вдоль сараев были сделаны простенькие скамейки, на которых мы часто проводили летние вечера. Между домом и сараями мы посадили деревца и сделали палисадничек. Дальше во дворе была спортплощадка и грядки (по одной на семью) примерно 1м на 2м.
В доме нас было 24 человека детей. Но жили мы практически вместе с ребятами и взрослыми из дома № 12. Это, так сказать, было продолжением нашего дома. В двенадцатом доме было тоже 11 человек детей. Оба наших дома строились для преподавателей и других работников техникума. Родители наши занимались одним делом, почти все взрослые жители дома имели высшее образование. Наверно, таких в то время было не так много в Старом Осколе. Так что они несли культуру городу. Все наши родители были недалеки по возрасту.
Почти все они прошли в той или иной степени войну. Были в наших двух домах три квартиры работников военкомата. Жили Кеповы Александр Георгиевич — редактор единственной в то время местной газеты «Путь Октября» и его жена Татьяна Тимофеевна – ведущий хирург нашего города. Жил человек, награждённый орденом Славы. Конечно, я понимаю, что многое может не соответствовать действительности, но пишу по детским представлениям. Нам тогда казалось, что все наши родители дружили, а может, так оно и было.
Мы переехали в этот дом, когда мне было чуть больше четырёх лет. Деревья вдоль дома и палисадник напротив дома мы сажали вместе с нашими родителями. Многие из нас ещё были не в состоянии выкопать ямку под дерево и это делали за нас взрослые. Но держали эти деревца мы – ребятишки разного возраста. Так каждый из нас получил во дворе по подшефному дереву, а то и по два. Несколько лет мы сами, независимо от возраста, следили за тем, как росли эти деревца, поливали их и окапывали, пока они окончательно не окрепли. Так у меня был свой клён прямо под окном, а вместе со своим приятелем, жившим со мной на одной лестничной площадке, и ровесником Вовиком Филем мы посадили в палисаднике два клёна. Один из них погиб впоследствии (уже без меня), а другой и поныне жив. Превратился в красавца, вымахавшего до окон третьего этажа. Приехав назад в родной дом, я обняла это дерево, прижалась к нему щекой и долго плакала ранним утром, когда весь дом ещё спал. Как к близкому другу детства вернулась! А вот чей он – мой или Вовика – не знаю ни я, ни, как выяснилось позже, он. Кроме этого за сараями и спортплощадкой нам отвели по небольшой грядке – тоже на каждую семью отдельно. А ухаживали за грядками мы – ребята. Сажали обычно лук зелёный, редиску, укроп, петрушку, изредка морковь. Каждый день мы поливали свои грядки, каждый день пололи траву, соревновались, чья грядка будет лучше, и чей урожай богаче. Осенью рекорды сравнивались, и собравшиеся взрослые непременно награждали победителей каким-нибудь призом. Но главное – просто хвалили.
В этом палисаднике наши родители сделали нам два круглых стола, за которыми мы собирались вечерами поиграть в разные игры. Не помню, чтобы в детстве мы играли в карты. Это как-то осуждалось в то время. И в домино тоже играли редко. Больше всё было что-то другое. Больше всего любили играть в войну. Иногда по вечерам один из столов занимали наши отцы, и начиналось сражение в шахматы. Существовал даже дворовый турнир на всё лето среди взрослых на приз нашего двора по шахматам. Несколько раз чемпионом дома становился мой отец. Ему даже при выходе на пенсию подарили специальный набор фигурных шахмат. Ребята постарше, в основном мальчишки, тоже, подражая отцам, начинали играть в шахматы. А какие сказки рассказывались за этим столом по вечерам! Мне кажется, что их мы не только пересказывали друг другу, но и сочиняли сами. Если за столом не хватало места, то перебирались на лавочки около сараев. Играли в садовника, в испорченный телефон и т.д. Говорили просто о жизни. Время было такое, когда только-только сначала запустили спутник, а потом начались полёты человека в космос. Сидим возле сарая, задрав головы в небо, и ищем, а потом наблюдаем летящие звёзды – космические корабли. Конечно, нам всем хотелось тоже стать космонавтами. До этого времени самой любимой игрой была игра в войну (она была ещё не столь далека от нас), а потом стали играть в космонавтов.
Тогда ещё совсем мы были дети.
Играть любили в страшную войну
И, сидя у сараев, в летний вечер
Искали в небе звёздочку одну.
- Вон, движется!
- Конечно, спутник это!
Собака Стрелка там летит сейчас.
- Вот, если б человек вокруг планеты!
- Наверно, будет он одним из нас.
Готовились вступать мы в пионеры,
Когда Гагарин в космос полетел…
Ах, сколько было радости без меры!
И быть похожим каждый захотел.
И так же, как и в мае в сорок пятом,
На улицы вдруг повалил народ.
«Ура!» - кричали парни и девчата,
Соседи обнимались у ворот…
Играть в войну почти мы перестали,
Свой создали «космический отряд».
Куда в мечтах мы только не летали!
И не было тогда для нас преград…
(стихи мои)
Качели у нас были самодельные – сделали родители. Вкопаны два столба метра по четыре высотой, сверху закреплён лом, а к нему привязаны намертво две толстые верёвки. Снизу просто положена доска.
Когда начали играть в космонавтов, то прежде, чем человека принимали в такую игру, надо было пройти ряд испытаний. Одним из этих испытаний была необходимость на наших качелях раскачаться так, чтобы трижды прокрутить «солнышко» (Ужасно страшно и трудно – верёвки же, а не металлические прутья, как на современных качелях). При этом надо было ещё попробовать «космический завтрак», т.е. сорвать зубами несколько листочков с дерева, растущего рядом с качелями во дворе дома №12, за нашим забором. Кроме этого, чтобы тебя приняли в «отряд космонавтов», надо было ещё пройти испытания. За нашим забором, за грядками, находился долгое время склад угля. Скорее всего, он принадлежал техникумовской котельной. Был этот углесклад обнесён деревянным забором высотой около двух, а может, и более, метров. Забор был сделан из досок, плотно прижатых друг к другу. Сверху и снизу эти доски для крепости были скреплены другими досками. Получалась наверху такая «дорожка» шириной сантиметров 5-6. Достаточно ровная, но на высоте около двух метров. Углесклад занимал площадь соток 5, т.е. длина забора была довольно большая. Так вот, чтобы тебя приняли в «отряд космонавтов», надо было по этому забору пройти поверху по всему периметру. Задачка не из лёгких. Поэтому маленьких ребят в «отряд» не принимали. Но они всё равно старались тренироваться. Однажды такой семилетний храбрец пошёл по забору, не смотря на все наши возражения, и свалился в углесклад головой. Голову он проломил, т.к. упал в уголь виском, потерял сознание, и мы, перебравшись через забор, решили, что он умер. Вот был удар!!! Потом его отнесли на пункт скорой помощи, рану промыли и зашили, всё обошлось. Но попало, по-моему, абсолютно всем в доме. За младшими стали больше следить, а мы стали более спокойными и серьёзными. Подобных испытаний больше не устраивали, а если и устраивали, то не посвящали нашу малышню в эти затеи.
Но, может быть, самое важное, что нам дала игра в космонавтов, это не выдуманные «страшные» испытания, а совсем другое. Если ты хочешь, чтобы тебя приняли в «отряд космонавтов», то учись хорошо, как можно лучше, старайся много узнать, не кури, занимайся спортом, помогай товарищам… А это ведь закваска на всю жизнь.
Каждый из нас имел свой, казалось, страшно далёкий, номер космического полёта. Так я, например, была космонавтом – 85. Число нынешних космонавтов давно перевалило за сотню, их перестали отмечать номерами, и я так и не знаю, кто же на самом деле стал космонавтом – 85, хотя однажды и пыталась это выяснить.
Время было удивительное. Не только начинались полёты в космос, но и гремели комсомольские стройки. Осваивалась Сибирь. Правда, это был ещё не БАМ, но строили Братск, Ангарск… Помню, как звёздным вечером мы сидим на лавочке около сарая и поём хором:
«Веет свежестью ночь Сибирская,
Собрались друзья у костра.
И навеки нам стала близкою
Величавая Ангара!»
Или даже пытаемся танцевать под песню, которую тоже поём сами:
«Чуть охрипший гудок парохода
Уплывает в таёжную тьму.
Две девчонки танцуют, танцуют на палубе.
Звёзды с неба летят на корму.
А река бежит, спешит куда-то.
Плывут сибирские девчата
Навстречу утренней заре
По Ангаре, по Ангаре!
Верят девочки в трудное счастье.
Не спугнёт их ни дождь, ни пурга.
И не зря звёзды падают, падают.
И любуется ими тайга»
Концерты художественной самодеятельности давались нами – ребятнёй – для жителей наших двух домов весьма регулярно.
За домом тоже завели палисадник, точнее маленький садик, в котором посадили плодовые деревья, в основном яблони. Ухаживали за ним, в основном, взрослые.
А главным местом нашего нахождения была, конечно, спортплощадка. Делали её тоже наши родители. Вкопали два столба, на который мы вешали сетку, купленную вскладчину, и начиналась игра в волейбол. Был у нас и баскетбольный щит. А когда надоедали игры с мячом (такое тоже случалось), начинались командные сражения в городки. Как мы любили эту игру! Возле сараев, за палисадником стоял стол для настольного тенниса, который сделали родители. Ракетки были куплены вскладчину.
Зимой мы тоже не скучали. Очень любили кататься на санках. Причём однажды на настоящих больших санях вниз по улице Володарского, что за двенадцатым домом, катались и наши родители. То-то было потехи, визгу и радости для нас! Но по Володарского ходили машины. Поэтому нам там кататься было строго запрещено. Обычно, если не в своём дворе, где тоже есть уклон (в сторону сараев), то катались мы за забором, за палисадником с фруктовыми деревьями. Там были по улице Ленина несколько частных домов и их огороды. Вот по этим-то огородам мы и катались зимой. Хорошо помню, как летишь с горки почти до поворота на ул. Пионерскую, в ушах свист, ветер в лицо, и бесконечное чувство радости! У нас с Вовиком Филем были одни санки на двоих. Один сидел, а второй стоял сзади на полозьях, держа сидящего за плечи. В тот раз была моя очередь стоять сзади. Но не совсем справились с управлением, врезались в какую-то глыбу льда. Вовик проехал вперёд на самый край санок, а я, по инерции продолжая двигаться с достаточно большой скоростью, перелетела через его голову и стукнулась лбом об эту глыбу льда. Вот это боль! Из глаз полетели искры. Вовик за меня испугался. Но ничего. Правда, шишка была красивая.
Когда мы подросли, то стали ходить на лыжах. Утром во двор выходили Юрий Иванович Володин со своей женой Идой Афанасьевной. Юрий Иванович поднимал к губам пионерский горн и давал сигнал «Сбор». На сборы нам давалось минут 10-15. Выбегали мы из своих подъездов, надевали лыжи, и отправлялись под руководством Володиных в поход. Так случалось почти каждое зимнее воскресенье. В поход мы ходили в так называемый Лог. Этот довольно глубокий овраг находился за бывшей МТС (Машинотракторной станцией), на базе которой и на месте которой потом был создан завод АТЭ. Горки были с наш трёхэтажный дом. И каталось там очень здорово. Там мы проводили обычно часов пять. Конечно, за это время на свежем воздухе все успевали проголодаться, и вот тут-то нас непременно ждала шоколадка на всех. Откуда она появлялась, не знаю, но появлялась обязательно. А дома почти всех ждали воскресные пирожки, испечённые к нашему приходу нашими мамами. Пусть они были с картошкой, морковкой, капустой (ещё не так далеко была война), но ничего вкуснее в жизни не помню.
А потом начиналась весна. Дом наш стоит на горе. Деревья тогда ещё были небольшими, и из окон открывался прекрасный вид до самого леса, где теперь виден цементный завод. Никаких микрорайонов в то время ещё не было. Первые два дома в микрорайоне Горняк были построены уже в то время, когда я заканчивала школу. Далеко внизу бежит река Осколец. Это теперь она превратилась в небольшой ручеёк. А тогда это была хоть и невеликая, но полнокровная река. Весной она разливалась так широко, что затопляла практически территорию почти до самого завода АТЭ. Самые отважные и непослушные, конечно, плавали на льдинах. А потом уже все, кто хотел, на лодках прямо по полю. Поле это казалось огромным, до нынешнего микрорайона Южный и улицы Ватутина. Ямская стояла затопленной, а там жили одноклассники, так что повод покататься на лодке существовал. Поле это обычно засевалось в соответствии с тем временем (времена Хрущева) кукурузой. Вырастала она иной раз выше человеческого роста. Больше никогда не помню кукурузы таких размеров. А когда уходило половодье, и начиналась настоящая красавица ВЕСНА, то в доме открывались все окна, и к нам врывался удивительный весенний запах цветущих садов! Бывало, откроешь окно, а внизу белым-бело от цветущих яблонь. Наверно, такое голубое небо и такие запахи бывают только в детстве и юности. Сколько лет мне потом снились эти цветущие сады под нашими окнами! Наверно, все мы в разные годы (в зависимости от возраста) сидя на подоконниках распахнутых в весну окон нашего дома, готовились к своим первым экзаменам. Это тоже незабываемо.
А летние каникулы приносили свои прелести. В нашем доме жил бухгалтер нашего техникума, заядлый рыбак – Михаил Данилович Станкевич. Частенько ранним утром, часов в пять, он отправлялся к реке, где у него была своя лодка. И довольно часто брал с собой на рыбалку кого-нибудь из наших ребят. Правда, одного или двух человек. Но это было необыкновенно. Туман стелется над рекой, солнце ещё только показывается из-за горизонта, а ты спускаешься (чаще всего босиком) с дядей Мишей по ступеням, что ведут от тюрьмы в Стрелецкую. И видишь не тюрьму, а настоящую древнюю крепость. Садишься в лодку и… А первая пойманная рыбка! Кажется, все мы побывали на рыбалке с Михаилом Даниловичем.
Летом мальчишки постарше уезжали с отцами на студенческую, чаще всего – геологическую — практику (отцы-то работали в техникуме). А те, кто помладше создали свою организацию, которая называлась ДКСЮ, т.е. дворовой коммунистический (а как же иначе в то время!) союз юных. У нас даже было своё знамя и свой гимн, в котором были слова:
«Вырастем скоро большими.
Пройдём всю родную страну,
Но не найдёте вы лучшего в мире
Нашего ДКСЮ, нашего ДКСЮ!»
Больше, к сожалению, не помню. Хотя бы один раз в неделю мы отправлялись путешествовать по окрестностям. Предпочитали преодолевать трудности, лазить по горам, которых хватает в нашем городе. Пели песни, жгли костры, пекли картошку.
Только в детстве могут быть такие впечатления:
Мы шагаем по городу. Впереди – только счастье
Все дороги открыты. А все люди – добры.
Мы шагаем по городу. Не боимся ненастья.
А вокруг утопают в сирени сады.
Красный галстук – по ветру.
По ступенькам – вприпрыжку.
Человек вышел в космос. День Победы. Весна.
У нас лучшие песни. У нас лучшие книжки.
У нас самая лучшая в мире страна.
Дома ждут нас из школы любимые мамы.
Дружба – только навеки. А любовь – лишь светла.
В жизни были уже и печальные драмы,
Но надежда на лучшее в сердце жила.
Звёзды падали с неба, исполняя желанья.
Все проблемы в то время решались легко.
Между нами такие теперь расстоянья!
Много лет ты живёшь от меня далеко.
(из моего поколения нас в двух наших домах осталось 5 человек)
Неприступными стали родные ступени.
И всё дальше и дальше уходят года.
Но как прежде, сады утопают в сирени.
Детство, юность, рассветы будем помнить всегда!
(стихи мои, пусть и отражающие наши наивные, детские представления о жизни.)
Однако летние каникулы заканчивались. В нашем доме жила бабушка – Мария Ивановна Титаренко. Было ей в ту пору лет пятьдесят с небольшим. Преподавала она в техникуме русский язык и литературу, хотя сама было украинкой по национальности, и очень любила петь украинские песни. Ранним вечером, часа в четыре, в пятом выходила Мария Ивановна в наш палисадничек к круглому столу, хлопала в ладоши и кричала: «Ребятки! Я вас жду». И стекались мы ручейками к этому столу с тетрадками и ручками. Начинался диктант. Обычно он был рассчитан на ребят, которые заканчивали школу, но писали мы его все, независимо от возраста. Так привыкали к трудным текстам, так запоминали, как разбираются ошибки, словом, так усваивали русский язык.
Был и ещё один подарок нам, когда уже детство кончалось. Летом 1966 года наш сосед Иосиф Наумович Либерман, наша соседка Надежда Филимоновна Башаева и ещё 5 работников техникума (шофёры, медсестра и т.д.) повезли нас 54 человека детей работников техникума в Крым. Повезли на техникумовских машинах на целых полтора месяца. Потом, будучи взрослой, я часто задавала себе вопрос: «Почему же нас всех, а не только своих собственных детей?» Спасибо за подаренную сказку!
Так вот растили нас наши взрослые всех вместе. Любое замечание, которое делали соседи, воспринималось так же, как и родительское. С трудными вопросами о жизни всегда можно было обратиться к нашим соседям — мужчинам. Наши мамы учили нас шить и готовить. Сделанное своими руками всегда оценивалось выше, чем купленное. Моя мама, прошедшая всю войну, и Татьяна Тимофеевна Кепова учили нас оказывать первую медицинскую помощь и делать перевязки. Это только потом мы узнали, что Татьяна Тимофеевна совсем молоденькой девушкой успела поработать в военном госпитале в конце войны.
Две наши соседки – Ида Николаевна Титаренко и Ида Афанасьевна Володина стояли у истоков создания завода АТЭ. Единственная уборщица нашего техникума – Евдокия Григорьевна Черкасскина (наша тетя Дуся) – шестнадцатилетней девочкой участвовала в строительстве железнодорожной ветки Старый Оскол – Ржава в 1943 году.
Надежда Филимоновна Башаева, учитель физкультуры, давала мне рекомендацию в комсомол. (Зачем было обращаться ещё к кому-то, когда у нас такие соседи)
Не обо всех рассказала, но все сохранились в сердце, как дорогие люди. Сейчас им всем за восемьдесят. Кое-кого нет в живых. Но всё равно они остались в памяти дорогими людьми. У всех ли такие соседи? Спасибо от имени всех ребят моего поколения за то, что вы были, за то, что вы были такими!
Ещё кое-что из детских впечатлений.
Мы с Вовиком Филем первый раз идём в первый класс. Встречаемся на лестничной площадке, прислоняемся спинами к стене и прикладываем друг к другу подошвы наших новеньких ботиночек. Проверяем, чьи ботинки больше, кто больше вырос за лето.
В третьем классе мы заболели почти одновременно. Не помню, кажется, это была ангина. Скучно! Даже друг к другу не пускают, не то что во двор. И вот тогда бабушка Вовика приносит нам две совершенно одинаковые вышивки, т.е. рисунка, которые надо вышить крестом. И опять начинается соревнование: кто сделает лучше, кто сделает быстрее, у кого меньше узелков с изнаночной стороны? Так и висит у меня на стенке этот вышитый в третьем классе Буратино всю мою жизнь.
Вместе с Вовиком Филем в одной квартире жил «вредный» мальчик Валерка. Был он на два года нас старше и всё время нас обижал, и даже бил. Мы с Вовиком ходили в один класс, четыре года сидели за одной партой и возвращались из школы всегда вместе. Гулять тоже старались ходить не по одному, чтобы не попасться Валерке. Однажды, когда мы были первоклассниками, а Валерка учился уже в третьем классе, заходим мы во двор, а он сидит на краю песочницы, которая была рядом с качелями и улыбается. Мы замерли и взялись за руки. Валерка нам и говорит: «Идите, идите сюда! Не бойтесь! Я вас больше бить не буду» Мы с удивлением и опаской хором: «А почему?» Валерка серьёзно: «Меня сегодня в пионеры приняли. А пионеры маленьких не обижают. Я теперь за вас заступаться буду!» И, правда, больше никогда нас не обижал и заступался при необходимости. Однажды Валерка наступил в парке на гвоздь и поранил ногу. Идёт он по лестнице домой, за ним кровавые следы по ступеням, а я иду сзади и плачу: «Валерочка, миленький, как же тебе больно!» Он зло поворачиваясь: «Отстань!» А мне его до ужаса жалко и я опять со слезами: «Ты, как на фронте раненый. Ох, как тебе больно!» Валерка: «Замолчи! Поддам!». Не поддал, конечно. Ногу его вылечили. А мы всем двором носили ему разные вкусности, пока он болел.
***
… Этот мальчик был намного меня старше. Мама подводит меня к окну и говорит: «Смотри, Володя Журбенко опять занимается. Вот у кого следует учиться настойчивости и выдержке». Зимой и летом, в жару, в снег и дождь выходил утром во двор Владимир Журбенко и делал зарядку из 20 – 25 упражнений. В то время у нас не было тренажёрных залов. Володя сделал его в нашем дворе, используя подручные средства. Мужчина готовил себя к жизни. Это тоже незабываемо.
***
Жил в нашем доме в детские годы и нынешний работник управления культуры Белгородской области – Юрий Максимчук. Мы слушали хорошую музыку, многие из нас заканчивали музыкальную школу, хотя, конечно, Юра был талант выдающийся.
***
…Двадцать лет Победы. Мы живём в нашем доме уже девять лет. На дверях многих квартир появляются красные звёзды участников войны. Николай Михайлович Астанин, освобождавший наш город, Александр Михайлович Горбачёв, Константин Васильевич Спиркович, Иван Николаевич Журбенко, Иосиф Наумович Либерман, Кеповы Александр Георгиевич и Татьяна Тимофеевна, Литвиновы Алексей Евдокимович и Антонина Григорьевна, Барбашин Александр Гаврилович, Мишенькины Иван Михайлович и Анна Павловна, Кудинов Пётр Васильевич – фронтовики нашего дома. Представляете, чем для нас был День Победы? Мы гордились своими родителями, гордились нашим домом. Все эти люди внесли свой вклад и в мирную жизнь нашего города. Отрадно, что и новое поколение жителей нашего дома (наши дети) не забывают поздравлять с праздником Победы оставшихся в живых фронтовиков. Но я думаю, что и женщины, не воевавшие в войну, а просто её пережившие, матери наши, не все имеющие высшее образование, видели в жизни не меньше и достойны не меньшего уважения.
***
Я вернулась в наш дом, когда мне было 44 года. Из моего поколения почти все получили высшее образование, за что тоже спасибо нашим родителям, и разъехались по всей стране. В тот год получилось так, что только мой отец был вдовцом. Все остальные мои соседи сохранились парами. Им было уже под восемьдесят. И я, стоя на балконе, наблюдала, как вечерами они выходили во двор гулять парами, держась, как в юности, за руки. Смотрела и думала, что это и есть счастье – до такого возраста сохранить отношения. У них всегда было чему учиться.
На сегодняшний день из поколения моих родителей никого не осталось в живых. Последней ушла наша тётя Дуся. В возрасте 90 лет.
Низкий поклон вам, мои дорогие соседи! Спасибо за то, что вы были и остаётесь для нас образцом отношения к Родине, к жизни, к своему дому, к детям.
Не обо всех рассказала. Но все остались дорогими людьми в сердце.
Бесценное
Как объяснить, что такое мой дом?
В детстве посаженный клён под окном.
Крутая лестница. Лифта нет.
Её заливает солнечный свет.
Мама стоит у открытых дверей…
Через ступеньку бегу я к ней.
Отец (молодой и здоровый пока)
Меня подбросил до потолка.
По коридору сквозь толщу лет –
Мой трёхколёсный велосипед…
Я на окошке весною сижу
И о любви первый раз я пишу.
Здесь я училась читать и писать.
Здесь умирали отец мой и мать.
Здесь целовали впервые меня.
Здесь подрастали мои сыновья.
Ну, а соседи? Вот главный успех –
Радости вместе и горе на всех.
Рядом уже мы полвека живём.
Дружбу и выручку не предаём.
Вырос мой клён. Обветшали ступени.
Так же у входа цветёт куст сирени.
Метры квадратные мне не видны.
Старый мой дом не имеет цены.
(стихи мои)
Мир нашему дому!
ФОТО. Люди по списку (сверху вниз):
1) Мой отец – Мишенькин Иван Михайлович;
2) Хателишвили Вячеслав Диамидович;
3) Астанин Николай Михайлович;
4) Горбачев Александр Михайлович;
5) Горбачева Дина Николаевна;
6) Желтенков Владимир Николаевич с сыновьями Павлом и Александром;
7) Спиркович Константин Васильевич;
8) Либерман Иосиф Наумович;
9) Гетцен Тамара Леонидовна (жена Либермана);
10) Титаренко Мария Ивановна;
11) Фоменко Иван Васильевич;
12) Титаренко Ида Николаевна;
13) Станкевич Юрий Михайлович;
14) Василенко Григорий Матвеевич;
15) Горбачевы А.М. и Д.Н.;
16) Володин Юрий Иванович;
17) старший Володя Журбенко, на коленях у него Титаренко Миша. Третьего мальчика не знаю, он не из нашего двора;
18) Лена Горбачева, Наташа Черкасскина, Наташа Башаева, Костик Виноградов и Миша Титаренко. Девочка, которая стоит между Леной Горбачевой и Наташей Черкасскиной, тоже не из нашего двора, имя не помню;
19) Я, т.е. Мишенькина Лена, с Павликом Желтенковым;
20) Витя Василенко;
21) Миша Титаренко;
22) наша тетя Дуся – Евдокия Григорьевна Черкасскина;
23) пионерка Леночка Горбачева ведет в школу первоклассницу Иру
Чернусских;
24).Татьяна Тимофеевна Кепова;
25) Наш двор лет 10 назад;
26) Клен, посаженный мной в нашем дворе;
27) Друг моего детства Вовик Филь;
28) Наш двор после ремонта;
29) Схема нашего двора в период нашего детства;
30) Фотографии преподавателей техникума на стене на втором этаже рядом с преподавательской. Почти все здесь мои соседи. Как я понимаю, теперь этого нет.