Ворота у КПП были распахнуты настежь, как и ворота автомобильных боксов внутри периметра РЛС, техники в боксах не было.
- А где все военные? - спросил Петренко.
Баранов пожал плечами:
- Охрана была подключена к выполнению определенных задач, в условиях изоляции военные полностью переходили в подчинение НИИ.
- Так где они сейчас? - не унимался капитан. - У меня распоряжение, что на время выполнения задачи вся охрана РЛС переходит в мое подчинение.
- Задайте этот вопрос профессору.
Этот ученый в галстуке постоянно «отфутболивал» с ответами к профессору? Может из-за того, что у него рот закрыт кучей обязательств или подписанных бумаг, учитывая место, где он работает? Петренко сердился. Пульсирующий шум в ушах тяготил, начинала гудеть голова. Едва он зашел на площадку РЛС, сразу четко и без замешательства раздал команды своим подчиненным: ворота закрыть, двоим с радиостанцией занять пост на КПП, обеспечить пропускной режим, вход и выход любых лиц только с его разрешения, еще двоим с радиостанцией приказал идти с ним в здание РЛС, остальным патрулирование и охрана по внутреннему периметру РЛС. Баранов в очередной раз призвал капитана не оставлять солдат снаружи, но тот просьбе не внял.
Внутри здания располагался узкий коридор, по бокам которого находились двери в различные помещения. Сразу справа от входа вверх вели бетонные ступени лестницы. Баранов прошел прямо по коридору, ткнулся в дверь с табличкой «Комната мониторинга». Дверь оказалась закрытой. Ученый немного замялся, соображая куда идти. Потом предложил последовать на второй этаж и привел группу к кабинету коменданта РЛС. Он приоткрыл дверь кабинета и осторожно заглянул внутрь:
- Валентин Юрьевич, Вы здесь?
- Да, - раздался изнутри уставший голос с хрипотцой.
В кабинете за столом у наглухо зашторенного окна сидел пожилой человек, он опустил голову и упёр ее на расставленные локтями на столе руки, запустив пальцы в седые волосы. Некоторое время ученый массировал пальцами голову, после чего распрямился и увидел вошедших. Петренко узнал в сидящем пожилом человеке профессора Круглова. Лицо его выдавало усталость и подавленность. Перед профессором на столе были разбросаны листы бумаги разной степени исписанности. Андрей не стал тянуть время:
- Товарищ профессор, здравия желаю. Капитан Петренко. Мы прибыли из Москвы, наша задача обеспечить эвакуацию Вас и еще троих ученых: Кириченко, Белоконь…
- Капитан?.. - вяло, будто бы спросив сказал профессор. - А есть еще кто-то в вашей группе старше?
- Старшим группы являюсь я, со мной два пилота вертолета и группы эвакуации и сопровождения.
Круглов вздохнул:
- Присядьте, капитан.
Между столом и входной дверью вдоль стены стоял диван. Петренко присел на него, двум солдатам приказал оставаться снаружи у дверей. Баранов уселся напротив на стул возле шкафа:
- Валентин Юрьевич, там больше десяти человек на улице остались, меня капитан не слушает.
Петренко непонимающе посмотрел на профессора.
- Заведите людей в здание, капитан, - проговорил хриплым голосом тот.
- Люди в карауле, охраняют периметр особо значимого объекта… - начал Петренко.
- Да бросьте Вы, - с раздражением произнес Круглов. - Здесь не от кого охранять, это закрытый наукоград. Особенно теперь. - И после, уже более спокойней, спросил: - Шум слышите в ушах?
Петренко и не обратил внимания сначала, но непонятный шум в ушах стал намного тише и уже не пульсировал, как прежде, хотя голова немного гудела. Круглов увидел смятение в глазах капитана:
- Так вот, - правильно понял его профессор. - Заведите людей в помещение, и только потом мы с Вами продолжим разговор. Поверьте, я Вам смогу объяснить необходимость данной просьбы.
Бойцы разместились в здании казармы напротив.
- Товарищ профессор, - продолжил Петренко, - у меня приказ эвакуировать Вас, профессоров Кириченко, Болтенко, Белоконь и членов семей в Мозырь, кроме того извлечь отсюда генераторы сигналов, блоки обработки…
- А также передатчики, усилители, - иронично улыбнулся профессор, не дав договорить капитану. - Вот видишь, Алексей, - обратился он уже к Баранову, - генераторы им нужны, блоки. А ты, Алексей, не нужен. И тысячи других советских людей тоже, стало быть, не нужны.
Петренко не перечил профессору, его и самого эти мысли посещали еще в авиаполку в Щелкове, и иронию Круглова он понимал и принимал:
- Товарищ профессор, Валентин Юрьевич, - спокойно произнес капитан, - у меня один вертолет, всех сразу забрать нет возможности. Но я уверен, что как только вы прилетите в Мозырь, сюда отправят группы эвакуации для остального населения.
- Дорогой Вы мой человек, - снисходительно начал профессор, - то, что вы сюда благополучно прилетели - большая удача в нынешних обстоятельствах. Других вертолетов уже может не быть. И я не брошу людей, с которыми работаю не один год, и которые мне доверяют и уважают. Поймите, директор научно-исследовательского института в наукограде, кем я имею честь быть, так же является и главой городской, так сказать, администрации. А по совместительству еще и, - профессор развел руки в стороны, - комендантом РЛС, так как она построена и функционирует полностью в целях НИИ. Поэтому, если и эвакуация, то я должен быть последним, кто покинет этот город. Уверен, что и остальные коллеги в руководстве Вам ответят то же самое.
- Товарищ профессор, - встал Петренко, - у меня приказ эвакуировать вас и членов ваших семей этим бортом.
- Я имею полное право не подчиниться этому приказу, - отпирался профессор. - Расскажите подробнее, какие задачи Вам поставили в Москве.
Петренко посмотрел на Баранова, но профессор перехватил взгляд:
- Можно при Алексее Викторовиче, у него такая же форма допуска, и информация дальше этого кабинета не уйдет.
- Что ж, - капитан уселся на диван, - задач несколько на случай разных обстоятельств. Первое - найти Вас и еще троих ученых, которых я озвучивал, и с вашей помощью извлечь из РЛС генераторы сигналов, блоки обработки сигналов и передатчики. Вас и членов ваших семей эвакуировать бортом в Мозырь, самим ждать следующего борта для погрузки и отправки оборудования. Второе - если не удастся вас отыскать, борт отправляется в Мозырь пустой, а моя группа организовывает охрану РЛС с оборудованием и ждет прибытия специалистов.
Лицо профессора помрачнело еще больше:
- Пустой борт? При полностью не эвакуированном городе?
В этот момент за дверью заговорила рация и один из солдат, оставленных снаружи у дверей, резво ворвался в кабинет:
- Товарищ капитан, Вас вертолет вызывает!
- …«Первый», я «Сойка». Прием…
- «Первый» на связи, - ответил Петренко. - Как обстановка?
- Командир, у нас всё спокойно. Ученых нашли? Прием.
Профессор выжидательно уставился на капитана. Тот, немного подумав, произнес в рацию:
- Нет, не нашли.
- Тогда как? По плану? Будем вылетать в пункт? Прием.
- Пока не нашли! - сделал акцент на первом слове Петренко. - Продолжаем поиски. Сеанс через 10 минут. До связи!
- Принял. До связи.
Профессор откинулся на спинку стула, сцепил пальцы рук на животе и смотрел на капитана. Петренко сомневался в правильности своих действий, боялся нарушить приказ, но пытался отсрочить то, что казалось ему неправильным. Он искал решения, которые смогли бы удовлетворить и приказ, и его совесть. Это всё читалось у него на лице.
- Вечная дилемма - быть или не быть. Что Вы задумали, капитан? - спокойно произнес профессор.
- Пока не знаю, мне нужны ответы, - проговорил Петренко. - Что вообще произошло? Что с городом? Если не было эвакуации, то где люди?
- Я могу Вам ответить на все эти вопросы, но сначала хочу прояснить для себя. Вы отправите вертолет пустым согласно Вашему плану, учитывая, что эвакуироваться я отказываюсь?
Петренко молчал.
- У Вас есть семья, капитан? - спросил профессор и, увидев утвердительный кивок, продолжил. - Так вот представьте, что там Ваша семья, а кто-то не захотел их спасти, когда была возможность. Кто-то далеко не взял их на пустой вертолет потому, что это не входило в планы. Как Вы будете этого оценивать?
- Что Вы предлагаете? - буркнул хмуро капитан.
Профессор подался вперед к столу и произнес:
- В городе централизованно не была проведена эвакуация жителей. Были попытки с нашей стороны, но о них потом. Я считаю это преступлением - отправить вертолет пустым, когда можно эвакуировать хоть какую-то часть населения. Тем более там еще остаются женщины и дети.
Круглов видел, что внутри капитана идет борьба:
- Сколько может поместиться людей в вертолете?
- Нас прибыло девятнадцать человек.
- А если больше? Поплотнее? Люди могут и постоять. Сколько он сможет поднять?
Петренко всё еще сопротивлялся и усердно размышлял. Профессор выждал паузу, потом добавил:
- Вы выполните свой приказ, капитан, только с небольшой поправкой. Вертолет улетит, Вы будете ждать специалистов Ваших, а когда они прилетят, если прилетят, тут через некоторое время будто бы найдемся и мы.
Петренко вздохнул: всё же, как-никак, нарушать приказы ему еще не доводилось, даже частично. Но он согласился.
- Дорофеев! - прокричал он.
Солдат вбежал в кабинет. Петренко взял у него радиостанцию:
- «Сойка», я «Первый» прием!
- «Сойка» на приеме, - раздалось в ответ.
- «Сойка», ученых не нашли. Борт предоставить для эвакуации населения. Как понял?
- Не понял, командир. По плану ж должны...
- Повторяю, пустыми не взлетать, пустыми не взлетать! Предоставить борт для эвакуации, убывать только с людьми. Ответственность за это, как командир группы, я беру полностью на себя. Как понял?
- Понял тебя. Без людей не взлетать.
- Сколько сможешь забрать?
- Ну, так же, человек восемнадцать-двадцать, если внутренний бак снять, можно больше.
- Понял. Людей принимать по максимуму, ориентируйся по грузоподъемности.
- Понял, командир!
- Как посадка в борт завершится, мне доклад. Конец связи.
Профессор удовлетворенно смотрел на капитана, а тот продолжал:
- «Второй» «Первому».
- «Второй» на приеме!
- Сейчас будут подходить люди, - ставил задачу Петренко караулу у вертолета, - ваша задача помогать с посадкой. Далее борт взлетает, вы остаетесь, нахо́дитесь в здании института. Как понял?
- Понял!
Капитан положил радиостанцию на диван. Профессор тут же снял трубку телефона и набрал короткий номер:
- Алексей Петрович, видел уже вертолет у института? За нами с тобой. Полностью с тобой солидарен, дорогой. Поэтому подключи сотрудников, кто есть, организуй эвакуацию женщин и детей в первую очередь кто остались…
На том конце телефона что-то начали объяснять, и профессор немного отодвинул трубку от уха:
- Я понимаю, Алексей Петрович. Вертолетом есть шанс эвакуировать, поэтому давай там женщин с детьми, далее персонал, кто наиболее плох. И по максимуму в вертолет, без вещей, только документы. Спасибо, дорогой.
Круглов положил трубку и облегченно выдохнул. Хмурость на его лице немного спа́ла, хотя усталость никуда не делась. Он задумчиво посмотрел на капитана:
- Что ж, теперь я вижу в Вас руководителя, готового взять на себя ответственность, а не послушного, извините, болванчика. Похвально! И, раз уж эвакуация вот-вот начнется, я готов ответить на все Ваши вопросы.
- Что здесь происходит? Где прячутся все люди? Почему на улице небезопасно? - выпалил Петренко терзающие его вопросы.
- Алексей Викторович, - обратился профессор к Баранову, - с позволения капитана, конечно, проводите ребят в комнату отдыха персонала. Она здесь, на первом этаже, - пояснил это больше для Петренко профессор. - Пусть солдаты подкрепятся и отдохнут. И побудьте с ними. У нас с товарищем капитаном предстоит долгий разговор.
Андрей возражать не стал, оставил только радиостанцию себе, назначил старшего в группе срочников и отказался снимать наряд с КПП. Баранов забрал бойцов у дверей, и в кабинете остались только два человека.
Круглов долго оценивающе смотрел на Петренко, что-то прикидывая в мыслях, после чего произнес:
- Скажу Вам честно, уважаемый, то, что я расскажу Вам очень не понравится, возможно даже шокирует. То, что происходит здесь, это не просто экстренная ситуация. Такого в истории не было вообще. И если Вы задаетесь этими вопросами, то, я полагаю, готовы принять честные ответы, какими бы они ни были. Не знаю, почему я решил всё рассказать Вам. Наверное потому, что это облегчит мои терзания и вину, словно исповедь. И наверное потому, что уверен, что услышанная Вами информация так и останется в Лиманске, к сожалению.
- Разумеется, товарищ профессор, - утвердительно кивнул Петренко, не совсем поняв о сожалении.
Профессор иронично ухмыльнулся:
- Начну по порядку, пожалуй. Проект «Лиманск» был образован небольшой группой ученых, величайших советских ученых с мировым именем, и сразу был взят под жесткий государственный контроль и засекречен. «Лиманск» был направлен на проведение психофизических исследований, экспериментов по воздействию на сознание и разработку технологий контроля над психикой. Проект щедро финансировался из центра. Город Лиманск имел особый статус и подчинялся напрямую только центру. «Лиманск-13» по сравнению с другими проектами этой концепции имел амбициозные идеи. Уникальная конфигурация антенной системы и не имеющее аналогов во всем мире оборудование требовали колоссальных объемов энергии, поэтому и было принято решение разместить «Лиманск-13» здесь. Город напрямую питался от ЧАЭС, для этого был построен восьмикилометровый туннель до станции с силовыми установками и кабелями. Прикрытием истинной функции РЛС стал радиозавод и НИИ. По легенде антенная система обеспечивала производственные нужды завода, а также информационную связь города с федеральными центрами.
- Подождите, товарищ профессор. Вы сказали, что у этой концепции были и другие проекты? - спросил Петренко.
- А вы думаете откуда цифра тринадцать в названии? - озадачил Круглов.
- Профессор Яковенко нам сказал, что это количество секретных проектов.
- Кто? Яковенко? - оживился профессор. - Этот напыщенный индюк, который ни во что не хочет вникать, но зато наляпал целую кучу дешевых научных трудов. - Круглов сделал паузу и ухмыльнулся. - Тринадцать проектов… В какой-то мере он вас не обманул. Только, вернее сказать, это тринадцатый проект.
- Что? Есть еще двенадцать городов? - удивился Петренко.
- Нет, что Вы. Помилуйте. «Лиманск-13» единственный в своем роде. И как я сказал, намного масштабнее и амбициознее предыдущих. Я начал свою работу в «Лиманске-6». До этого они все располагались под землей, это были лаборатории разных масштабов. И начинались они с изучения поведения грызунов, далее, при помощи радиоволн, на крыс и мышей оказывалось психическое воздействие, и в итоге нам удалось установить над ними некий ментальный контроль. Мы могли изменять им настроение, влиять на выбор действий и предпочтений, которые они должны были сделать. И когда уже в «Лиманске-12» у нас полностью успешно прошли испытания с людьми, мы решились на прорыв. Центр тут же поддержал нас в этом. Но мы не учли одного. Все наши успешные испытания до «Лиманска-13» проводились в довольно ограниченном и замкнутом пространстве, на поверхности же выявился ряд побочных эффектов. Радиус действия пси-волн и У-волн изначально был ограничен тремя километрами. Жители в селах, находящихся на условной границе действия антенны, начали жаловаться на частые головные боли и давящую атмосферу. Они винили в этом «Лиманск-13» и были враждебно настроены к горожанам.
- А как же горожане? Как они себя чувствовали? - спросил Петренко.
- Здесь всё было, как и полагалось. Жители испытывали душевное спокойствие, радость от осознания того, что они живут в лучшей стране в мире, и умеренную благодарность коммунистической партии советского союза за их счастливый быт. Важно заметить, что пси-воздействие не было постоянным, оно включалось лишь на 40 минут в вечернее время, эта длительность позволяла поддерживать в людях определенный позитивный психологический фон и абсорбировать У-волнами весь накапливаемый негатив от рутинной работы и жизни в изоляции.
- Вам нужны были послушные роботы, выполняющие работу? - возмутился капитан.
- Поверьте, уважаемый, все мы в той или иной мере послушные роботы, выполняющие цели партии. Но в отличии от жителей «Лиманска-13» впитываем в себя весь негатив окружающей действительности и гнемся под грузом зачастую собственноручно созданных проблем. И ничего не можем с этим поделать. Это отравляет нам жизнь, но мы терпим и трудимся дальше. Так?
Петренко вспомнил свою жизнь и невольно сравнил ее со словами профессора.
- У нас есть выбор! - резюмировал он.
- Кто ж Вам сказал, что его не было у жителей «Лиманска-13»? Они были гражданами своей страны со всеми гарантированными конституцией свободами и правом выбора. Не имеющие допуска к секретности горожане вообще могли в любую минуту покинуть город, - парировал профессор. - Я продолжу, с Вашего позволения.
Профессор помассировал виски, лицо его стало сосредоточеннее:
- Центр решился на эксперимент. Было получено распоряжение увеличить мощность излучения до такой степени, чтобы в зону охвата попадали как раз те самые населенные пункты, где настроения были крайне негативные. Фактически радиус увеличивался в два раза. В центре надеялись посеять благоприятный фон для жителей близлежащих сёл: Чистогаловки и Буряковки в основном. Двадцать пятого апреля, согласно распоряжению, утром была кратно увеличена мощность на генераторы сигналов и излучатели, радиус пси-волн достиг шести километров. Этот экспериментальный режим мы поддерживали всего сорок минут, но и этого хватило для возникновения трагической причинно-следственной связи.
- Вы о людях в сёлах? - спросил Петренко. - Что с ними стало?
- Как раз таки с селянами всё было хорошо. В контуре покрытия всё было штатно, а вот сразу за ним проявились негативные эффекты, которые затронули даже ЧАЭС. У персонала смены на станции наблюдались головные боли, рассеянность внимания и подавленное состояние. Из-за этого на атомной станции пришлось отложить запланированные как раз на день двадцать пятого апреля переключения. Дневная смена кое-как отработала штатно, потом ее сменил состав ночной смены, которому и пришлось производить переключения, в результате которых произошла трагедия.
- То есть, Вы хотите сказать, что к взрыву реактора причастен Лиманск? - удивился капитан.
- Только отчасти. Мы лишь заложили цепочку негативных последствий. Основная причина в другом. Запланированный на дневную смену эксперимент по выбегу турбины фактически начался глубокой ночью, и его задержка привела к изменению условий его проведения: сменилась дежурная смена операторов, реактор работал уже на другой мощности, и изменились параметры охлаждения. Хотя персонал и действовал там, соблюдая все инструкции, процедура была выполнена при мощности, которая отличалась от запланированной. - Профессор медленно потер ладонями лицо. - Всё это в совокупности с другими факторами привело к неконтролируемому росту мощности реактора и последующей катастрофе. И вы правы, мы положили начало этой трагедии.
Круглов взял графин и налил себе стакан воды:
- Не желаете воды, уважаемый?
Петренко согласился. Профессор достал из стола и выпил таблетку:
- Я бы предложил Вам чаю, но у нас нет электричества, поэтому чем богаты.
Капитан переваривал полученную информацию, Круглов не торопил его, погрузился на время в мысли и о чем-то думал.

Продолжение следует...