Советский человек задается вопросом: «А неужели этот чиновник на персональном автомобиле, с брюшком, потребляющий дефицитные продукты, и есть коммунист?» Растут сомнения в том, действительно ли Советский Союз движется по пути социалистического развития или происходит постепенная реставрация капитализма под вывесками строительства коммунизма. Подобными вопросами, чаще всего, задаются молодые и идеалистически настроенные советские интеллигенты — студенты, инженеры, преподаватели, а также некоторая часть политически грамотных рабочих. Они, базовая основа советского общества, видят нарастающую разницу в уровне жизни себя и представителей партийной номенклатуры, понимают, что это не справедливо и плохо согласуется с теми идеалами, которые провозглашают с трибун высокие государственные лица. В 1960-е — 1970-е гг. в целом ряде городов Советского Союза появляются небольшие кружки, критикующие советский строй с более левых позиций. Одни из них ратуют за возвращение к традициям сталинского СССР, обвиняя в происходящем «обуржуазивании» советской страны десталинизацию. Другие идут дальше и считают, что отказ от коммунистических идеалов произошел уже после смерти В.И. Ленина. Третьи вообще отрицают марксистскую идеологию и изучают опыт народников и анархистов конца XIX — начала ХХ вв. Но большинство из перечисленных групп не задумывались о собственных теоретических разработках и не вели попыток серьезной пропагандистской деятельности на предприятиях или в учебных заведениях. Среди советской «левой оппозиции», если можно так назвать множество не имевших связей между собой одиночек и карликовых кружков, широкое распространение получило отношение к курсу советского правительства как к оппортунистической и ревизионистской политике, извращавшей подлинные идеалы Октябрьской революции. Следует отметить, что в 1960-е — 1970-е гг. подобное отношение советская политика вызывала и у части мирового коммунистического движения. После того, как Китай под руководством Мао Цзэдуна из ближайшего союзника СССР превратился в его противника, обвинив КПСС в предательстве коммунистических идеалов и «социал-империализме», во всем мире стали появляться партии, группы и кружки, выступавшие за возвращение к идеям Ленина — Сталина в их маоистском понимании. В Юго-Восточной и Южной Азии, Латинской Америке, Африке, Турции маоисты вели партизанскую войну, в Европе действовали многочисленные маоистские партии и городские террористические организации. Советский Союз в этом плане выгодно отличался от других стран мира. Мощные органы госбезопасности не допускали никаких проявлений радикальных действий со стороны идейных критиков советской власти, однако схожие с маоистскими идеи высказывались многими небезразличными к судьбе Советского Союза критически мыслящими людьми. Они связывали растущее социальное расслоение советского общества с «обуржуазиванием» партийного руководства, отказавшегося от ленинско-сталинского курса и постепенно переходящего на капиталистические позиции. Иногда самобытные советские маоисты пытались действовать — наивно и в меру своих сил, но искренне. Так, ночью 18 июля 1963 г. в Черниговской области, в небольшом городке Мена, 27-летний Иван Панасецкий, работавший художником в местном театре, вывесил несколько самодельных транспарантов с лозунгами: «Долой хрущевскую анархию! Да здравствует Коммунистическая партия Китая!», «Хрущевская анархия убивала за правду при Сталине, чтобы захватить власть» и «Да здравствует Мао Цзэдун — вождь трудящихся всего мира!» В Донецке 37-летний шахтер Василий Полубань 1 июня 1964 г. расклеил по городу листовки «Поддерживайте связь с народно-демократическим Китаем, который борется за мир и демократию во всем мире! Ленин! Сталин! Вон Хрущева!», «Ленин и Сталин будут жить в веках. Вон хрущевскую диктатуру, засоряющую мозги рабочему классу!»; «Партия Ленина-Сталина, ведущая к победе, сплочению коммунизма! Долой Н.С. Хрущева! Да здравствуют друзья Китая!». В маоистском Китае советские люди, недовольные привилегиями номенклатуры и бюрократическим засильем, видели альтернативный вариант социализма, более близкий, на их взгляд, к тому, что проповедовали Ленин и Сталин.

Даже сугубо негативная подача информации о событиях в Китае не могла предотвратить рост симпатий к Мао Цзэдуну и маоизму среди части радикально настроенных советских граждан. Причем, если проанализировать основной состав задержанных за маоистскую пропаганду советских граждан, то видно, что среди них преобладали не столько юные и романтично настроенные студенты, сколько взрослые рабочие мужчины в самом расцвете сил — 30-45 лет. Это свидетельствует о том, что советской системой был недоволен, в том числе, и рабочий класс — тот самый «гегемон», интересы которого советское руководство официально ставило на первый план. Так, 40-летний рабочий Кулаков написал Никите Сергеевичу Хрущеву очень резкое письмо: «Основная масса советских людей считает вас врагом партии Ленина-Сталина. Одним словом, ты оставшийся в живых троцкист… В. И. Ленин мечтал сделать Китай другом советского народа, и эту мечту выполнил т. Сталин, а ты нарушил эту дружбу. Мао против того, чтобы ты порочил Ленинскую партию и Сталина. Ленин и Сталин смело шли против врагов революции и в открытом бою побеждали и не боялись тюрем, а ты трус и провокатор. При жизни т. Сталина целовал ему жопу, а сейчас льешь грязь на него…» (Цит. по: Волынец А. Советские хунвейбины: СССР нужен Мао Цзэдун!.  За это письмо Кулаков был приговорен к одному году лишения свободы. Следует отметить, что в годы правления Хрущева были сотни примеров подобных писем и листовок, распространявшихся советскими рабочими, студентами, интеллигентами. Но ситуация не изменилась и после того, как Хрущева во главе ЦК КПСС сменил Леонид Ильич Брежнев. Попытки распространения листовок с критикой советского строя и восхвалением Сталина и Мао Цзэдуна, с призывами следовать примеру китайской культурной революции, имели место и в годы правления Брежнева, в особенности в конце 1960-х — 1970-х гг. В 1960-е гг. имело место несколько попыток создания маоистских партий. В 1964 г. братья Романенко, 35-летний Владимир и 33-летний Адольф, в городе Балаклея Харьковской области попытались создать организацию под названием «Рабоче-крестьянская революционная партия коммунистов» и даже написали письмо в ЦК Компартии Китая (что впоследствии спасло их от длительных тюремных сроков — за них фактически заступился сам Председатель Мао). В 1965-1967 гг. в Москве действовал кружок «Революционная социалистическая партия Советского Союза» во главе с 35-летним китайским гражданином Го Даньцином и 30-летним москвичом Ивановым.  В 1968 г. в Москве 30-летний каменщик Г. Судаков и его 20-летний брат В. Судаков создали «Союз борьбы с ревизионизмом». Однако все эти группы состояли из двух-трех человек и ограничивались написанием программных заявлений, писем и листовок. Их деятельность продолжалась не долго и быстро пресекалась органами государственной безопасности.  Совсем по другому сценарию развивались события в Куйбышеве, где возникла уникальная для того времени подпольная группа, просуществовавшая около восьми лет и едва не превратившаяся в целую нелегальную партию. Правда, к маоистским эту группу причислить вряд ли можно, поскольку уж слишком самобытной идеологией она обладала, да и маоизм свой нигде официально не декларировала. Куйбышев: от листовок до забастовок Крупнейший промышленный центр Поволжья город Куйбышев был местом сосредоточения многочисленного квалифицированного рабочего класса, научно-технической интеллигенции. Как и в других городах Советского Союза, в Куйбышеве еще в 1960-е гг. среди части рабочих и инженерно-технических работников росло недовольство социально-экономическим положением советских трудящихся, политикой коммунистической партии и советского правительства. Несмотря на то, что в городе не было крупных беспорядков, как в Новочеркасске, брожение среди населения имело место быть. В январе 1964 г. 40-летний слесарь металлургического завода Алексей Голик был приговорен к двум годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. В вину Алексею вменялось то, что он составил и попытался распространить несколько рукописных листовок с критикой социальной политики советского государства и партии. Одну из листовок Голик оставил в меню ресторана «Восток», а вторую послал по почте в редакцию местной газеты «Волжская коммуна». Алексея Голика «вычислили» и арестовали, обнаружив во время обыска третью листовку. В том же 1964 году, через месяц после обвинительного приговора по делу «листовок Алексея Голика», перед судом предстал бригадир калильщиков 4-го ГПЗ Анатолий Кляузов. Он был практически ровесником Голика — на момент суда ему было 38 лет. В вину Кляузову вменялось то, что он отправил анонимное письмо в ЦК КПСС, в котором угрожал новой революцией в стране. За этот поступок бригадир был приговорен к одному году лишения свободы. Имели место в Куйбышеве первой половины 1960-х гг. и другие попытки левой критики партии и правительства. Так, только в 1963-1964 гг. было осуждено более десяти человек, в числе которых токарь Волжской ГЭС имени В.И. Ленина Николай Галанин, грузчик молочного комбината Алексей Круглов, инспектор отдела кадров строительного треста № 24 Петр Крикун, пенсионерка Елена Рябинская. Однако рассмотренные примеры распространения листовок и писем в партийные органы были все же стихийными и индивидуальными актами проявления недовольства советской системой. В 1970-е гг. ситуация несколько изменилась. В Куйбышеве появился едва ли не единственный в Советском Союзе пример создания подпольной революционной рабочей организации, выступавшей с критикой политики советского государства в отношении трудящихся и объединявшей работников промышленного предприятия. Завод имени Масленникова (ЗИМ) просуществовал более 80 лет и на рассматриваемый период являлся одним из старейших промышленных предприятий Куйбышева. Он был основан еще до революции, в 1909 году, когда император Николай II подписал указ «О строительстве военных заводов на казенные средства», после чего началось строительство Самарского трубочного завода. На нем планировалось изготовлять алюминиевые трубки и капсульные втулки для трехдюймовых скорострельных пушек. Кстати, на этом заводе работали и Валериан Куйбышев, по имени которого впоследствии назвали Самару, и Николай Шверник. После революции завод возобновил свою работу только в 1923 г., получив имя председателя Самарского горсовета Александра Масленникова. К 1970-м годам Завод имени Масленникова был многопрофильным промышленным предприятием, выпускавшим не только военную продукцию, но и гражданские товары — часы «ЗиМ» и «Победа», электронные приборы, медицинскую технику. Для рабочих ЗИМа в советский период были построены жилые дома и общежития, дворец культуры «Звезда», объекты социальной инфраструктуры. Однако далеко не всем в своем положении были довольны куйбышевские трудящиеся. Весной 1974 года в литейном цехе ЗИМа произошла забастовка рабочих, потребовавших наладить регулярное снабжение цеха молоком и минеральной водой, выдавать специальную одежду. Заводская администрация сумела уладить трудовой конфликт за несколько часов, не прибегая к посторонней помощи и избежав ошибок, которые в 1962 г. привели к трагическим событиям в Новочеркасске. Но увидев, что с помощью забастовки можно добиться реализации своих требований, рабочие ЗИМа поняли, что именно таким путем и следует давить на администрацию. За несколько месяцев произошло еще две забастовки на заводе. В то время администрация завода еще не догадывалась, что происходящее на ЗИМе связано с деятельностью подпольной группы, доклад о деятельности которой впоследствии ляжет на стол самому всесильному председателю КГБ СССР Юрию Владимировичу Андропову. После трех забастовок, последовавших на ЗИМе, обстановка на предприятии привлекла внимание органов государственной безопасности. Было очевидно, что для организации коллектива цеха на проведение забастовки необходимо наличие какого-то протестного ядра, которым мог быть как отдельный авторитетный рабочий, так и несколько рабочих, объединенных в группу. Однако вычислить организаторов забастовки, несмотря на предпринимаемые усилия, органам государственной безопасности не удавалось. В отличие от успешных операций по выявлению авторов листовок и писем протеста, здесь КГБ столкнулся с куда более интересным противником. Алексей Разлацкий и «Рабочий центр» Кружок под названием «Рабочий центр» появился на заводе имени Масленникова благодаря инициативе двух человек — рабочего литейного цеха 31-летнего Григория Исаева и инженера-нефтяника 39-летнего Алексея Разлацкого. Если первый в большей степени был практическим организатором протестной деятельности подпольного кружка, то второй сформулировал и развил его основные идейные принципы. Алексей Борисович Разлацкий родился 31 марта 1935 года в семье учительницы Марии Васильевны, назвавшей сына Альфредом. Но юному Разлацкому столь необычное имя было не по душе, и после достижения совершеннолетия он поменял его на имя «Алексей». В 1958 году он окончил Куйбышевский политехнический институт по специальности «инженер-нефтяник».

Алексей Разлацкий был интересным и необычным парнем. Еще во время учебы в школе он получил прозвище «Философ», а в институте его прозвали «Автобусом». В студенческие годы Алексей участвовал в команде КВН и даже принимал участие в конкурсе, проиграв команде Юлия Гусмана. Разлацкий увлекался поэзией и выпустил в 1965 и 1970 гг. два сборника собственных стихов в Куйбышевском книжном издательстве, стал членом жюри Грушинского фестиваля. В те годы стихосложением интересовались многие молодые люди, но Разлацкий пошел дальше поэзии и перешел к изучению социальных и политических проблем современного советского общества. Он видел, что реальная социально-политическая система, сложившаяся в Советском Союзе, мало напоминает тот идеал, за который боролись большевики революционных лет. Разлацкий постепенно убеждался в несоциалистической природе советского государства, в кардинальном отступлении руководства КПСС от основных положений марксизма. Именно «предательством идеалов марксизма-ленинизма», по мнению Разлацкого, и объяснялись те социально-экономические проблемы, с которыми сталкивалось население Советского Союза вследствие политики партии и государства. Укрепляясь в своих критических взглядах, Разлацкий искал единомышленников для повседневной агитационной работы, не забывая о теоретическом поиске. В 1976 г. он написал две работы — «Кому отвечать?» и «Манифест революционно-коммунистического движения», содержавших критику политического курса партии и государства. В 1979 году появился «Второй коммунистический манифест» — наиболее заметная и фундаментальная работа Алексея Разлацкого, получившая впоследствии широкую известность. Естественно, что все труды Разлацкого были рукописными, поскольку сам Алексей, будучи осведомленным о том, что перепечатывание подобной литературы на машинке влечет за собой уголовное преследование, настаивал на переписывании от руки. В этом случае оставался шанс на то, что можно будет сослаться на написание работы исключительно для собственного пользования. Советский Союз погубит класс бюрократов «Второй коммунистический манифест» стал программным трудом организации «Рабочий центр». В нем Разлацкий давал анализ современного ему советского строя, утверждая, что он уже не имеет ничего общего с социализмом, а правящая в стране КПСС — с коммунистической партией. Он утверждал, что КПСС превратилась в антинародную организацию, тормозящую развитие страны и прогнозировал, что лет через десять Советский Союз, по вине руководства правящей партии, окажется в тупике. Как видим, прогнозы Алексея Разлацкого оказались вполне себе реалистичными. Как раз через десять лет после написания манифеста, в 1989 году, СССР уже находился в глубоком кризисе, а спустя еще два года прекратил свое существование. И ответственность за это несут именно высшие руководители советского государства и коммунистической партии, большая часть которых благополучно перестроилась и восприняла идеологию рынка и так называемой «западной демократии». Почва же для «сдачи» Советского Союза закладывалась как раз в 1960-е — 1970-е годы, когда формировался и укреплялся слой безыдейной партийной, государственной номенклатуры, хозяйственных работников, отделенных от народа привилегиями и стремившихся к еще более сытой жизни, к обретению недоступных «западных» благ. Для этого слоя советского общества социализм был скорее вредным препятствием для реализации собственных корыстных помыслов и когда представился удобный случай, они с радостью отказались от коммунистической идеологии, хотя еще совсем недавно клеймили каждого «несогласного с линией партии». «Контрреволюционный переворот произошел, — писал Алексей Разлацкий в своем манифесте. — При глубоко капиталистической сущности порожденного им общественного уклада, форма общества, его структура приобрела весьма своеобразные черты. Отношения Администрации и трудящихся моментально деградировали до уровня феодальных. Полновластие в распределении благ, полновластное владение всем народным хозяйством освободило Администрацию от угрозы какого бы то ни было конкурентного экономического давления, — а значит стала не нужна погоня за максимальной прибылью и сопутствующее ей развитие производства» (Разлацкий А.Б. Второй коммунистический манифест). По мнению Разлацкого, Советский Союз перестал быть социалистическим государством и превратился в государство феодальное, в котором номенклатурная верхушка обладает привилегиями и представляет собой совершенно иной класс, нежели основная масса трудящегося советского населения. Отправной точкой конца диктатуры пролетариата в Советском Союзе, по мнению Разлацкого, следовало считать смерть Сталина. Именно десталинизация оставила советскую партийную и государственную номенклатуру без всякого контроля и быстро сделала ее безнаказанной, существующей и действующей в собственных интересах, а не в интересах рабочего класса и других базовых слоев советского общества. В Китае, по мнению теоретика «Рабочего центра», события развивались по аналогичному сценарию — вслед за смертью Мао Цзэдуна страна стала сворачивать на капиталистические рельсы. Как мы видим, в обоих случаях Разлацкий оказался прав, хотя и писал свою работу за 12 лет до распада СССР. Исторический опыт, по мнению Разлацкого, свидетельствует о том, что даже победа социалистической революции не гарантирует рабочему классу окончательный поворот к строительству коммунизма. Когда рабочий класс не способен принять на себя исполнение важнейших политических и социальных функций, не самоорганизуется и не контролирует процессы распределения общественных благ, то неизбежно происходит возрождение буржуазии и возвращение к капиталистическим отношениям. Кстати, капитализм, согласно «Второму коммунистическому манифесту», присутствовал в любом социалистическом обществе и проявлялся в постепенном перерождении административного класса в буржуазию. Когда рабочие препоручали отправление важнейших политических и административных функций «классу управленцев» (здесь самобытный Разлацкий практически говорил в унисон с зарубежными социологами — авторами концепций о «классе менеджеров», с работами которых он вряд ли мог ознакомиться в годы своей деятельности), то последний рано или поздно, сконцентрировав в своих руках всю полноту власти, приступал к возвращению капиталистических отношений. Соответственно, как писал Разлацкий, без участия рабочих в реальном управлении государством и экономикой возвращение капиталистических отношений оказывается неизбежным. Ближайшим соратником Алексея Разлацкого по организации группы «Рабочий центр» стал Григорий Зиновьевич Исаев. Он родился в 1943 году в селе Садовое Саратовской области, с 1960 по 1962 гг. работал слесарем в Куйбышевском депо, а после армейской службы поступил в Куйбышевский политехнический институт, который окончил через пять лет, в 1970 году, по специальности «инженер-механик». По распределению Исаев оказался на Заводе имени Масленникова в должности мастера, а отработав положенные два года, перешел на должность слесаря — ремонтника. В 1973 году Исаев стал одним из ведущих участников Рабочего центра. Дело Разлацкого — Исаева В 1981 г. оперативникам КГБ удалось выйти на след нескольких организаторов Партии диктатуры пролетариата. Кстати, вычислить их удалось чисто случайно. Григорий Исаев в интервью одной из газет вспоминал, что дал одну из работ Разлацкого для переписки своему товарищу, посвященному в курс дел. А тот, в свою очередь, попросил помочь с перепиской свою девушку, с которой впоследствии поссорился. Так вот девушка знакомого отправилась в органы госбезопасности с текстом, данным для переписки, и «заложила» своего друга. Так органы вышли на куйбышевских подпольщиков и установили за ними наружное наблюдение. Но поскольку в организации действовала строгая конспирация, вычислить, даже при условии наружного наблюдения, удалось далеко не всех. Подавляющее большинство участников и сочувствующих так и остались невыявленными. Но даже в этом случае на участников организации не было собрано необходимых доказательств их противоправной деятельности, достаточных для ареста и предъявления обвинения. Ситуация изменилась в конце 1981 г. Как известно, в это время активизировала свою деятельность рабочая «Солидарность» в Польше и советское руководство, опасаясь роста оппозиционного движения в Советском Союзе, решило действовать. Тем более, что 13 декабря 1981 г. в Польше было введено военное положение в связи с выступлениями рабочих.  Приказ об аресте лидеров «Рабочего центра» 14 декабря 1981 г. отдал сам Председатель КГБ СССР Юрий Андропов.  В Куйбышеве были арестованы граждане СССР Разлацкий Алексей Борисович 1935 года рождения и Исаев Григорий Зиновьевич 1943 года рождения. Произошло это 15 декабря 1981 года. В семь часов утра за ними одновременно приехали оперативные сотрудники УКГБ по Куйбышевской области и работники прокуратуры. О расследовании дела начальник Управления КГБ СССР по Куйбышевской области еженедельно информировал лично Председателя КГБ СССР Андропова. В ноябре 1982 г. оба руководителя «Рабочего центра» получили внушительные сроки лишения свободы. Алексей Борисович Разлацкий был приговорен к 7 годам лишения свободы и 5 годам ссылки, а Григорий Зиновьевич Исаев — к 6 годам лишения свободы и 5 годам ссылки. После приговора Алексей Разлацкий был этапирован в Мордовскую АССР — в печально известный Потьмалаг, а Григорий Исаев — в Пермскую область, где ему предстояло отбывать заключение в ИТК-36 — «Сканинском штрафном лагере».