28 сентября 1934 года состоялась премьера балета «Бахчисарайский фонтан»

в Ленинградском государственном академическом театре оперы и балета им. Кирова. До наших дней балет остается в репертуаре Кировского (ныне Мариинского) театра.
Балет на музыку Бориса Асафьева в четырех актах. Сценарист (по поэме А. Пушкина) Н. Волков, балетмейстер Р. Захаров, художник В. Ходасевич, дирижер Е. Мравинский.
С начала 1930-х годов Асафьев активно работал в жанре балета. После успешной премьеры «Пламени Парижа», сначала в Ленениграде, а затем и в Москве, он впервые обратился к пушкинскому сюжету.
Мысль о создании балета на основе поэмы Пушкина «Бахчисарайский фонтан» (1821—1823) принадлежала драматургу, искусствоведу и театральному критику Н. Волкову (1894—1965), который сначала самостоятельно разрабатывал сценарий, а затем привлек к работе над ним и Асафьева
Музыка создавалась быстро. Композитор, по его словам, стремился «во что бы то ни стало сохранить мелодически... эпоху Пушкина», а кроме того, передать «то романтическое, что характеризует русское передовое общество на подступах к декабризму, и то, что в свою очередь связано с пламенеющей национально-революционными идеалами Польшей. Все это ярко отразилось в поэзии Пушкина, Мицкевича, Шелли и Байрона... Это не реставрация романтизма, а попытка услышать эпоху через поэму Пушкина и передать волновавшие поэта эмоции вольным их пересказом».
«Бахчисарайский фонтан» стал балетмейстерским дебютом Р. Захарова (1907—1984). Ростислав Захаров, окончивший в 1926 году Ленинградское хореографическое училище, а в 1932 году экстерном — режиссерское отделение Ленинградского театрального техникума по классу С. Радлова, в течение семи лет танцевал на сцене Киевского театра, а с 1934 года начал работать балетмейстером театра им. Кирова (Мариинского) в Ленинграде. «Бахчисарайский фонтан» стал началом не только хореографической деятельности Захарова, но и балетной «пушкинианы» на советской сцене. Захаров ввел новый метод работы над балетным спектаклем, основанный на системе Станиславского. В хореографии балета дано противопоставление классического танца колоритным, полным стихийной мощи восточным танцам. В спектакле нет обезличенных персонажей. И солисты, и кордебалет, и мимисты вовлечены в действие, становятся участниками разыгрываемой драмы, воплощают живые образы. Танцы вбирают в себя элементы пантомимы, строятся как монологи и диалоги, в которых актер разговаривает не условными жестами, издавна принятыми в балетной пантомиме, а танцевальными движениями, которые становятся носителями чувства и мысли.