На пяльцах памяти давно вяжу лоскутное живое одеяло,

в его фрагменты я с тоской гляжу, на жизнь свою от детского начала.
Мой город, юность, школьная пора, смешная и наивная немножко,
уроки и походы, песни у костра, печеная в золе картошка.
На переменах вечно шум и гам, мячи, рогатки, «лянги» и скакалки,
вон те едва читают по слогам, а те строчат записки и шпаргалки.
10-й «А». Последний, выпускной, наивные повадки, полувзрослые привычки, мальчишки рожи уж не строят за спиной, у девочек исчезли вдруг косички.
Шальная юность, чувства – через край, желанья, планы, поиски, дороги…и есть лишь «здравствуй» и неведомо «прощай»
и в сердце места нет печалям и тревогам.
А жизнь, как поводырь, нас вдаль ведёт, отсчитывая пройденные годы,
не всем в пути нелегком повезет, тот потеряет, а другой найдет,
одним удача, а другим - невзгоды...
Не нажил я ни каменных дворцов, ни мерседесов, ни счетов в заморских странах, встречать пришлось и трусов и глупцов,
зарвавшихся невежд и подлецов, чьи души жалкие в сплошных изъянах...
И если б было мне дано уметь лишь то оставить в памяти, что мило,
а все, что чуждо, начисто стереть, чтоб все дурное позабыл я, -
мне все же дорог каждый лоскуток, ведь стал я и мудрей и строже,
воспоминанье это - маленький глоток, который в жажду мне всего дороже...
Для каждой жизни свой отмечен срок, но в истину одну я верю свято, -
не тот счастливый, что живет богато, кто прячется в укромный уголок,
- такой уж точно в жизни одинок - а тот, кому весь мир бывает тесен,
о ком, возможно, не слагают песен, тот, кто сквозь тучи видит в звездах небо, и кто готов делить краюху хлеба, не глядя ни на свой ни на чужой итог.
Так рассуждаю я наедине с собой, и, если накрывают вдруг меня печали, лоскутным одеялом укрываюсь с головой, и улетаю в детские заманчивые дали.
Петр Скорук