Один дед на всю деревню

Все немногочисленные жители деревеньки Марьино провожали в последний путь бабу Машу. Шептались пенсионерки, что овдовел теперь Сергей Иванович, остался один, и вздыхали.
Сергею Ивановичу было семьдесят пять лет, и был он одним мужиком на всю деревню. Да и какой там мужик, дед! Болел он последние годы часто: то давление пошаливает, то колени ломит. Ухаживала за ним жена старательно, берегла своего Сергея, да сама вперёд него ушла…
Этого дед Сергей никак не мог предвидеть, ведь в семье он был предметом заботы и внимания, а Мария никогда и не жаловалась, всё в делах. Крутилась и по дому, и по огороду, всё успевала, а теперь и нет её…
Спустя месяц после таких горьких перемен в деревне собрались как-то соседки на своём привычном месте – у крылечка среднего по улочке дома, и стали обсуждать последние новости.
- Что-то наш дед носа из дома не кажет, - сказала баба Нюра, самая старшая, - неужто усугублять начал? Раньше за ним такого и не замечалось. Деловой ведь мужик он.
- Мало ли что было раньше, - отозвалась другая соседка Нина Ивановна, - теперь он одинокий, вдовец. А мужчинам это такой повод! Вот он и выпивает. К нему и сын зачастил из города для поддержки, два раза на неделе ездит, и что они там решают? Кто знает… Увезёт нашего Сергея сынок к себе, и останется ещё один дом пустовать… Плохо.
- Нельзя его увозить, любит он свой дом, свои стены стариков держат, - зашептала одна из соседок, - надо нам что-то делать, бабоньки. Он и так у нас один дед на всю деревню, а увезут, и будет одной заброшкой больше! И так мельчает деревня. Нельзя.
- Так что делать-то? – спросила всех баба Нюра.
Женщины посовещались, и решили навещать, опекать Сергея Ивановича.
- Неужели мы всем миром с одним дедом не управимся? Будем поддерживать его понемногу, чтобы человек свыкся со своим новым положением, и продолжал нормальную жизнь.
Полезли бабоньки по своим шкафам, отыскали в сундуках ещё приличные на их взгляд куртки и костюмы, оставшиеся от давно выросших сыновей или бывших мужей. Начали они навещать Сергея. То одна забежит вроде невзначай, то другая, а то парой придут посидеть, узнать как здоровье и дела. Приносили женщины ему и вещи, и гостинца. Была в деревне такая привычка: садиться пить чай, если кто пришёл, и за чаепитием беседы вести.
Сергей Иванович принимал соседок с охотой. Ведь и раньше они частенько заходили к его Маше. Он тогда не всегда усаживался с ними чай пить, а теперь было надо. Так он и отвлекался от грустных дум, и не мог к бутылке прикладываться. А то и правда, начал было чаще поминать со стопкой, чем надо… Даже упал с крыльца в три ступеньки, едва ногу не сломал.
- Ты что-то хромаешь, - сразу заметили соседки, - смотри, Иванович, не подводи. Ты у нас теперь единственный мужик на всю деревню! Береги себя.
- На что мне теперь себя беречь-то? – кисло улыбнулся Сергей.
- Как это на что? Мы вот решили тебя избрать старостой. Потому как нельзя нам всем раскисать и оставаться в стороне от жизни… - сказала баба Нюра.
- Эва, чего надумали! Давно у нас не было в деревне руководства, разве что в советские времена бригадирить мне приходилось, - вдруг улыбнулся дед Сергей, - а теперь мы все давно на пенсии.
- Вот и будешь в том же звании, только называться старостой, - продолжала Нина Ивановна, - мало ли у нас общих забот? По отключке электричества звонить будешь, по дороге, если надо грейдеру проехать, причесать нашу грунтовку, ветеринара вызвать или что другое… Сам знаешь, дел у нас немало, никто так не сидит. Все пока шевелимся…
Улыбнулся Сергей Иванович, нельзя не согласиться с соседками, и принял «должность». А женщины и рады. Увидели они, что стал их единственный дед бриться, носить подаренные ему рубахи. И сын его Василий, не так часто стал ездить, видимо оценил улучшение состояния отца и немного успокоился. И звать в город перестал, потому что отец ему дал отказ окончательный и бесповоротный насчёт переезда в город.- Некогда мне там у окна сидеть. Ещё тут делов полно, сынок… Люди не отпускают.
А жители деревни стали собираться вместе постоянно на переговоры, как шутил дед. Он и предложил устраивать небольшие собрания.
- А то староста есть, а собраний нету. Так не бывает! – улыбался он.
Собирались в хорошую погоду на улице, в центре деревни, где давно по этому случаю были установлены две скамейки. Сюда и автолавка с товарами приезжает, и люди поговорить присаживаются.
В ненастье устраивали собрания в доме старосты. К этому дед готовился: тщательно подметал пол в кухне, ставил самовар, и даже покупал мятных свежих пряников два кило.
На одно из таких собраний случайно и попал его сын со снохой, приехавшие навестить отца. Поначалу подумал Василий, что в деревне какой-то праздник. Так был завален стол и пирогами, и печеньем, и конфетами.
- А мы тут обсуждаем наши дела, нашу жизнь, - не растерялся отец, обнимая сына, - садитесь и вы послушайте, может что и посоветуете.
Так и Вася с Людмилой стали посещать собрания, и помогать и советом, и делом.
- Ты завтра приедешь? - звонил отец накануне посиделок сыну, - Мы тут хотим посовещаться насчёт косьбы бурьяна. А то начало июня, а у нас уже вымахали лопухи по всей деревне. Косой никто уже особо не может махать, нам бы из города помощь выписать…
На собрание и приехал сын с женой и товарищем. Вышли оба мужика с триммерами и вместо посиделок в этот раз получился субботник. Женщины только собирали граблями скошенную траву. Помогали подоспевшие к деду и внуки. Парни включили музыку в машине и праздник труда получился ещё и весёлым.В другой приезд Василий с Людмилой пропололи клумбы в палисаднике, и высадили ряд рассады летников в центре деревни, где собирались летом на беседы жителиСтарики были уже довольны. Но Василий, то ли от того, чтобы поддержать инициативу отца, то ли чтобы занять его, привёз ему кур-молодок с рынка и сказал:
- Видишь, мы теперь чаще ездим. Нужны свои яйца. За курами уход небольшой. Так что в хозяйстве – прибавление. Принимай.
Огород Вася с Людой засадили в этот год так же – весь, как и при матери, чтобы не видел папа, что приходит в запустение его земля. А ещё Василий был удивлён, как поддержали отца соседи. И было бы ему стыдно меньше внимания уделять отцу.
Так они приезжали теперь даже чаще летом в деревню, чем раньше, при матери. Надо было и с посадками управляться, и с отцом поговорить.
Каждую субботу топил баньку дед Сергей, зная, что сын любит париться. А Василий и вовсе обрадовал его: решил отпуск провести в деревне, ни в какие санатории в этом году не поедет.
Когда Сергей Иванович заметил, что Вася с женой строят планы по ремонту дома, то обрадовался ещё больше: значит, не хочет впоследствии сын дом продавать.
- Думаю, пап, переехать сюда на пенсии. Мне ведь до выхода пара лет осталась, за вредность на производстве пораньше нас отпускают. Вот и приедем мы с Людой к тебе жить. Не возражаешь, надеюсь?
В это лето Василий начал уже ремонт, и с самого основного, с крыши. Приехала бригада и быстро, за четыре дня, обновили «шапку» дома. Со скидкой, как ветеранам, и ещё двум соседкам перекрыли крыши.
- Ну, Василий, обновил ты нашу деревню. Вон какая красота теперь, любо-дорого посмотреть! – улыбались пенсионерки, - а главное, что молодёжи прибавится у нас скоро. Слышали, что и ты переезжать сюда надумал?
- Это меня-то, пенсионера, вы в молодёжь записали? – хохотал Василий, - ну, ладно, согласен.
Переехав в деревню, сын старосты не ограничился курами. Людмила выпросила у мужа козу, а он исполнил свою давнюю мечту – начал разводить пчёл.
Собрания всё так же проводились регулярно, даже летом, когда у всех были сады и огороды, и много забот. По-прежнему председательствовал дед Сергей, уже не бывший одним мужиком на всю деревню.
Стали теперь чаще ездить дочь и внуки и к бабе Нюре. Рассказы о деревне, инициативах Василия побудили и Нюрину родню тоже заняться ремонтом своего дома и задуматься о будущем переезде в Марьино.
- Хотите смейтесь, хотите нет, - сказал однажды на чаепитии Сергей Иванович своим соседкам, - а я верю, что всколыхнулась наша жизнь, ожила наша деревня, не только нашими трудами, а и старанием моей усопшей Маши… Ведь и деревня-то её именем называется. И, наверное, с неба было ей горько смотреть на моё уныние, вот и умолила она там Богородицу Божью помощь нам сюда послать… И пошли наши дела лучше.
Женщины замолчали, вытирая концом платочка глаза, и согласились.
- Не иначе, - сказали они, - однако, и ты молодец, Сергей Иванович, - и сам не сглупил, и сына хорошего вырастил.
- Нельзя деревне без мужиков, - подвела итог баба Нюра, - ну, как нам, бабам, одним-то? И тяжело, и скучно.
- Э, нет. А нам каково без жён? Без женщин? – не согласился дед Сергей, - да если бы не вы, я и не знаю, что б со мной стало. А как понял, что ещё нужен людям, нужен родной деревне, так и воскрес, и откуда только сил достало…
Они помолчали, повздыхали, и вдруг понеслась песня. Запела баба Нюра глуховатым, но верным мелодии голосом:
- Что стоишь, качаясь, тоонкая рябинааа…Гооловой склоняясь до самого тынааа….
Её тут же поддержали соседки. И лишь дед Сергей слушал внимательно, с замиранием сердца, душой отзываясь на каждое слово, и вспоминая свою юную красивую жену Машу. Она так любила эту песню…
Елена Шаламонова