Его удивительно красивые золотистые глаза искали ее в толпе гостей. Затем он на минуту переключил внимание на ее родителей, ведь это первая встреча с ними. Тут же последовало представление других родственников и друзей Джемаймы. Он улыбался, кивал, а сам пробирался сквозь толпу к улюлюкающему от радости Никки. Подойдя к Джемайме и сыну, он подхватил малыша на руки.

– Тише, тише, ты не можешь быть всегда в центре внимания.

– Когда он не получает все внимание себе, сразу выказывает недовольство, – прокомментировал дедушка Никки. – Он вообще любитель тянуть одеяло на себя.

– Я с ним посижу, – предложила мама Джемаймы и протянула руки, чтобы взять у Лучиано ребенка. – Вам с Джемаймой наверняка хочется побыть наедине.

Никки был недоволен, что его забирают от родителей, и тут же потянул ручки к Джемайме, недовольно засопел и приготовился разреветься. На помощь подоспела Карлотта. Ребенка забрали. Джемайма обратила все внимание на Лучиано. Интуиция все еще нашептывала, что случилось неладное. Она видела, как напряжены его мышцы, изменились движения. И это непроницаемое лицо.

В голову пришла шокирующая мысль: а вдруг он прилетел раньше, передумав жениться на ней? Это самый ужасный сценарий, который можно себе представить, тем более когда ее семья и друзья уже собрались в замке. Не исключено, что в последний момент он струсил и передумал. Джемайма была абсолютно уверена, что такое может случиться и с более удачливой и красивой женщиной, чем она, а также с большей вероятностью, если мужчина не любит свою избранницу.

Лучиано взглянул на нее, но по его взгляду она не смогла ничего понять. Джемайма была бледна, под глазами синели круги. Едва ли похожа на счастливую невесту. Он мысленно еще раз себя укорил и протянул ей руку.

– Пойдем прогуляемся. Нам нужно кое-кого навестить.

Джемайма вскинула брови от удивления:

– Навестить?

– Ты же ходила на чай к Сансе вчера, не так ли?

– Оповещение здесь работает поразительно быстро!

– Я предпочитаю быть в курсе того, что происходит, когда сам не могу присутствовать.

Ни одна мышца на его лице не дрогнула. Контроль с его стороны был тотальным, но Джемайма промолчала, чувствуя, что он огорчен, не хотела подливать масло в огонь. Конечно, если он хочет отменить свадьбу, должен был чувствовать себя виноватым.

– Что ты думаешь о Сансе?

– У нас с ней мало общего.

– Она вела себя неподобающим образом с тобой? – прохрипел Лучиано.

Пораженная вопросом, Джемайма взглянула на него:

– Я… Я…

– Я могу быть эгоистичным, но не дурак. В большинстве случаев. Однако сейчас выставил себя идиотом.

– Да все в порядке. Что бы ты ни решил, это нормально. Не волнуйся.

Ей очень хотелось обнять его и постараться успокоить, но она сдерживалась, понимала, что это не та модель поведения, которую от нее ожидают в данной ситуации. Когда тебя бросает мужчина, последнее, что должно заботить, – как себя чувствует он.

Лучиано приобнял ее за плечи и направил к гостевому домику.

– Зачем мы идем к Сансе? – спросила она обеспокоенно. – Признаюсь, она не самая гостеприимная хозяйка, и мне больше нечего ей сказать.

– Зато мне есть что. – Лучиано постучал кулаком в дверь.

Санса открыла не сразу, хотя и была одета и накрашена, несмотря на девять утра. Вероятно, предполагала, что к ней придут посетители.

– Лучиано. – Она расплылась в приветливой улыбке.

– Санса, – сквозь зубы процедил Лучиано и, не дожидаясь приглашения, прошел в комнату, в изумлении обозревая фотографии и картины на стенах. – Что все это значит?

– Это ты настоял, чтобы я забрала все это.

– Ты сама меня попросила: тебе были нужны эти материалы для твоей книги, – напомнил Лучиано.

Уже через секунду Джемайма почувствовала себя лучше, поняла, что Лучиано не имеет никакого отношения к созданию комнаты памяти Джиджи. Все это инициатива Сансы.

– Тут все сохранилось в том же виде, как и в тот год, когда она умерла, – парировала девушка.

– Ты – единственная, кто когда-либо здесь бывал.

Лучиано отпустил руку Джемаймы и взял со стола книгу.

– Разве тебе недостаточно этого?

– Не понимаю, о чем ты.

– Я был женат на Джиджи всего пять лет. Это не биография, а выдумка. Ты даешь ее фанатам не истину, а то, что они хотят услышать. Правда была бы слишком ужасной.

Санса залопотала на итальянском.

– Нет, мы будем обсуждать все на английском, чтобы моя невеста тоже понимала. Джемайма, что она тебе вчера сказала?

– Ничего такого, что было бы неправдой. Ты не любишь говорить о Джиджи, а после ее смерти больше никого не полюбишь.

Лучиано поморщился:

– Санса, где твое сострадание? Твоя сестра чуть было не погубила меня.

– Не стоит об этом говорить.

– У пары, которая хочет пожениться, не должно быть секретов друг от друга.

Джемайма насторожилась; он улыбнулся ей.

– Одна мудрая женщина сказала мне это однажды, а я не слушал.

– Но ты сам не хотел, чтобы правда вышла наружу, был счастлив, что я пишу придуманные истории о вас, – не сдавалась Санса.

– Я повзрослел и стал мудрее. – Лучиано швырнул книгу на стол. – Джиджи отнюдь не была звездой и прекрасной женщиной, как ты пишешь. Я женился на ней потому, что она сказала, будто ребенок, которого она ждет, от меня. Тем не менее она неоднократно изменяла мне в течение всего нашего брака с главными героями фильмов, в которых снималась. В тот день, когда произошла катастрофа, она летела от меня к другому мужчине.

– О нет, – пробормотала Джемайма.

Она видела боль в глазах Лучиано, представляя, что он чувствует.

– Этот Алесио де Кампо, известный продюсер, был любовью всей жизни Джиджи. Во всяком случае, если она была способна кого-то любить, любила именно его. У него была семья, а когда его жена умерла, эти двое решили больше не прятаться. Я много раз говорил ей, что, если она решит бросить меня, дочь Мелита останется со мной.

– Как ты можешь ей доверять? – Санса, указывая на Джемайму, попыталась перевести разговор. – Она может хоть завтра пойти и рассказать все прессе.

– Джемайма не сделает этого, а даже если эта история и выплывет наружу, что с того. Все это в прошлом. В довершение ко всему, Джиджи сообщила, что Мелита не моя дочь, а Алесио. У меня был несчастливый брак. Я держался только ради дочери, а оказалось, и она не моя. Это чуть не подкосило меня. Даже больше, чем отъезд Джиджи и дочери в тот день.

– Эта жестокая ложь! – воскликнула Санса. – Никогда этому не верила.

– После крушения вертолета были проведены анализы, подтвердилось, что Мелита не была моей дочерью. Но, хотя и не была моей, я любил ее, как собственного ребенка, и если бы она выжила, несомненно, взял бы ее к себе. Но… Они погибли в вертолете, который Алесио прислал за ними сюда.

Глаза Джемаймы щипало от слез. Если бы не Санса, она бы бросилась на шею Лучиано и сказала все, что думает. Сердце обливалось кровью за него. Он скрывал правду, а она и подумать не могла, что его первый брак был настолько несчастен, считала, что Джиджи идеальна, а оказалось, та была неверной, бесчестной супругой. Теперь она поняла, почему Лучиано запросил тест на установление отцовства прежде, чем признать Никки своим.

– Пойдем. – Он обнял ее за талию.

– Я могу продать реальную историю жизни Джиджи за целое состояние, – тихо, но отчетливо заявила Санса.

– Пожалуйста, меня это больше не беспокоит. Однако если собираешься использовать имена реальных людей, помни, можешь нажить себе много врагов, в частности, из числа тех, кому собираешься продать эту историю. Кроме того, я не буду больше оплачивать твои счета. Мой пилот ждет тебя на вертолетной площадке, и, наверное, не стоит подчеркивать, что с этого дня тебе здесь не рады.

На этом финальном аккорде Лучиано и Джемайма вышли на солнце и свежий воздух. Ошеломленная всем случившимся, Джемайма обняла Лучиано и прижалась к нему всем телом. Ей было необходимо почувствовать его сильное мускулистое тело и приятный, такой знакомый запах его кожи. Она думала о том, что он, должно быть, перестал доверять женщинам. Сначала его обманула Джиджи, потом Джули, а потом и она. Как он может в полной мере простить ее за ложь, если ему пришлось пережить такое в своем первом неудачном браке, да и после него?

– Знаешь, когда ты прилетел раньше запланированного времени, я подумала, что ты передумал жениться на мне, вернулся, чтобы бросить меня.

– Нет, нет, что ты. Я просто боялся потерять тебя, не зная, что Санса могла тебе наговорить, хотя и понимал, что она может навредить.

– Но как ты вообще узнал, что я была у нее? Т ел охранители?

– Нет, Агнесса. Она как ищейка. Позвонила и сообщила, что Санса пригласила тебя в гости, это было подозрительно, ведь она недружелюбна к другим женщинам.

– А почему ты платил по ее счетам?

– Сначала мне было жаль ее, она была все время в тени популярности Джиджи. Конечно, она знала все страшные секреты сестры, работая ее ассистентом в поместье в Палермо, где мы тогда жили. В день катастрофы никто не подозревал, что эта поездка – попытка бросить меня. Тогда я решил, что, раз это не афишируется, пусть так и остается моим личным делом. Однако предпочел спасти мою репутацию, нежели рассказать правду. На протяжении всей нашей совместной жизни папарацци преследовали нас повсюду. Ходили слухи о Джиджи и ее изменах, но она ни разу не была поймана с поличным.

– Я понимаю, почему ты не хотел, чтобы все знали о ее любовнике. Измена Джиджи сильно била по твоей гордости и самолюбию, а Санса пользовалась этим, потому что ей было так комфортно.

– Она заработала неплохие деньги, написав книгу о Джиджи в угоду фанатам. Никто не желал знать правду о том, что Джиджи была охотницей за деньгами, в буквальном смысле шла по головам, совратила меня, когда мне было двадцать два года. Я был очень богат и слишком наивен, чтобы почуять обман. Естественно, она уже была беременна, когда впервые переспала со мной.

– И ты ничего не заподозрил?

– Я был полностью околдован ее красотой. Это было чем-то похоже на то, когда ты первый раз встретилась со своей сестрой-близняшкой. Я видел только то, что хотел видеть.К тому же мне льстило, что такая красавица, поп-дива, обратила на меня внимание.

– Ты сохранял брак только ради Мелиты?

Лучиано не мог скрыть разочарование.

– Брак умер уже через месяц после рождения ребенка.Я любил малышку, а она любила меня. Джиджи не обращала внимания на дочь, однако стремилась везде появляться с ней, полагая, что, если бросит дочь, это может навредить ее репутации.

– А это правда, что ты поклялся больше никого не любить после ее смерти?

– Да. Любовь к Джиджи была для меня кошмаром наяву, и я не мог простить себе, что был таким дураком и поддался ее чарам.После катастрофы решил, что будет безопаснее, если я буду любить только ребенка. У него чистая душа, он не может предать.Поэтому и принял решение использовать суррогатное материнство. В то время мне казалось, что я поступаю правильно.Джиджи почти разрушила меня изнутри.Я не хотел снова оказаться жестоко обманутым.

– Да, однако с суррогатным материнством ты явно перестарался.Каждому ребенку хочется, чтобы у него были мама и папа.

Лучиано нетерпеливо посмотрел на нее:
– Возможно, я эгоист и не продумал все до конца, но ты же видишь, как это обернулось. У меня появилась ты.Ты ведь все еще со мной?

– Чтобы отпугнуть меня от тебя, нужно нечто большее, чем байки Сансы.

– Однако всерьез подумала, что я могу тебя бросить. И почему ты такая скромная? Я летел к тебе через полмира, сократил деловую поездку на один день только потому, что узнал, как ты расстроена.

– Кто тебе сказал, что я расстроена?

– Я пообещал не раскрывать имен.

– Я вовсе не была расстроена, просто было много дел, я много размышляла, свадьба – это серьезное и ответственное дело.

– Особенно если выходишь за такого, как я, слишком гордого, чтобы признать, что его первый брак не удался, а первый ребенок вовсе не его.

– Я понимаю, почему ты так поступил, хотя это и не значит, что я одобряю скрытность.

– Кроме того, замужество представляется еще более сложным занятием, когда жених боится признаться, что любит тебя. Этого бы всего не было, если бы ты знала, как сильно я люблю тебя. Ты бы рассмеялась в лицо Сансе, а я не мчался через полмира, чтобы убедиться в том, что ты не бросишь меня.

– Я бы никогда тебя не бросила. Ни тебя, ни Никки. А ты правда любишь меня?

– Безумно, – ответил Лучиано, и Джемайма впервые увидела, как его щеки залились краской. – Одна мысль о том, что придется жить без тебя, привела меня в ужас. А те две недели без тебя лишь подтвердили мое опасение. Признаюсь, я никогда и ни по кому не скучал так сильно.

Джемайма вдруг осознала, что разговор, очень личный, почти интимный, происходит на лестнице, где каждый их может услышать. Она ускорилась и рывком открыла дверь в его спальню.

– Никогда ни по кому не скучал?

Лучиано быстро вошел и захлопнул за ними дверь.

– Джемайма, мне что, нужен молоток, чтобы вбить такие простые истины в твою голову? Я звонил тебе каждый час, и ты думаешь, это нормально? Я привез сюда всю твою семью, чтобы у тебя даже мысли не возникло смотреть в сторону других мужчин, пока я в отъезде. Ты не задумывалась об этом, моя малышка? Полагаешь, я не знаю, что этот зануда Стивен только и ждет момента, когда я сдамся и ты вернешься к нему?

– Но мне не нравится Стивен. И даже когда ты меня огорчаешь или раздражаешь, я все равно продолжаю любить тебя.

Лучиано расплылся в своей хитрой улыбке, отчего ее сердце забилось чаще.

– Это правда? У меня была несбыточная мечта. Вот я прилетаю домой, и все хорошо, а мы тут же отправляемся в постель. Правда, не представляю, что бы мы делали с гостями.

– Все в порядке, гости прекрасно развлекают себя сами. И я люблю тебя, правда. Это не имеет ничего общего с деньгами, как думает Стивен.

– Да? Ты меня любишь? А почему?

– Странно, но я не знаю. В одно мгновение я почувствовала, что меня сильно тянет к тебе, а в следующее мгновение захотелось сделать твою жизнь лучше.

– Со мной тоже случилось что-то странное с самого первого взгляда, когда ты открыла дверь. Потребовалось много времени, чтобы осознать, что нежелание снова любить было боязнью еще раз обжечься. Я был трусом. А потом появилась ты, мне все в тебе понравилось, не только секс. Стоило рассказать тебе о Джиджи правду гораздо раньше, но я не хотел, чтобы ты думала обо мне плохо.

– Как я могу думать плохо о тебе, ведь это она вела себя неправильно?

– Мне нравится, как ты обращаешься с Никки. Джиджи была так холодна и безучастна с Мелитой. Конечно, сравнивать нехорошо, но…

– Тогда не сравнивай.

Джемайма медленно расстегнула молнию на платье. Оно с шелестом упало на пол, обнажив соблазнительные формы.

– А твои родители?! – Лучиано был немного ошарашен.

– Я думаю, все пока заняты своими делами, а не нашими. Тем не менее ты так и не признался, кто тебе сообщил, что я расстроена.

– Твой отец.

Джемайма остолбенела:

– Повтори.

– Он считает, что я сделаю тебя счастливой, ему нравится, что я честен с ним. Я очень рад, что он позвонил мне.

В глубине души Джемайма порадовалась тому, что отец, которого она так сильно любит, доверяет мужчине, за которого она собралась замуж.

– У меня нет возражений. Мы любим друг друга, и это что-то особенное.

– Просто встретить тебя – уже что-то невероятное, моя малышка, – ответил Лучиано, пока Джемайма расстегивала ему рубашку, ремень и брюки и запускала руку туда, куда раньше не осмелилась бы даже смотреть.

Задыхаясь от наполняющего его желания, Лучиано прохрипел:

– О боже мой, как же я люблю тебя.

– И я тоже. Так сильно.

Лучиано впился в нее голодными губами и закружил в вихре страсти.

Джемайма в свадебном платье, подчеркивающем ее фигуру, спустилась по лестнице маленькой местной церквушки. Нежнейшие кружева ниспадали на землю.

Лучиано был сражен наповал красотой и изысканностью своей избранницы, не отводя от нее сияющих счастьем глаз. Рядом с ним на коленях у бабушки сидел Никки. Увидев Джемайму, малыш потянул к ней ручки. Лучиано счастливо улыбался.

Джемайма сосредоточила взгляд на мужчине, которого любила, и сердце заколотилось от волнения. «Наконец-то официально навсегда мой!» Она видела безграничную любовь в его глазах и с нетерпением ждала будущего, уготованного для них и сына.

– Хозяин! – оповестила Агнесса.

Джемайма вспомнила, как четыре года назад та была не уверена в том, что она подходит обожаемому хозяину в качестве жены. Они с Агнессой старались быть очень вежливыми друг к другу с самого начала, хотя с ее дочерью Карлоттой сложились более дружественные отношения.

Вскоре у них с Лучиано родилась дочка Кончетта, и Агнесса растаяла, едва увидев малышку. Она оказалась невероятно заботливой и любящей женщиной.

После рождения Кончетты забот прибавилось. Затем родились близнецы Матео и Марко, и Джемайма решила сделать перерыв хотя бы на несколько лет. Три мальчугана были очень активны и доставляли немало хлопот. Кончетте исполнилось три, она была спокойной, хорошо воспитанной девочкой, с ней было легче, чем с сыновьями-сорванцами. Малышка любила копировать мимику отца и вскидывать брови, глядя на шалящих неподалеку братьев.

Жизнь Джемаймы изменилась сразу после того, как она стала мамой, и теперь уже только смутно помнила свою жизнь до встречи с Лучиано. Иногда она с грустью вспоминала работу в Англии, но с появлением Кончетты убедилась в том, что получает огромное удовольствие от заботы о детях и муже. Такая жизнь могла бы показаться кому-то неидеальной, но для Джемаймы была лучше всех.

Она обожала Лучиано, детей, дом и персонал, неустанно благодарила Бога за свою судьбу. Лучиано купил ее родителям маленький домик в Англии, однако они были частыми гостями на острове и отлично ладили с зятем, он стал им как сын. Он высоко ценил их заботу и вовлеченность в воспитание малышей. Редкие визиты в Англию обходились без того, чтобы он не приглашал пожилую пару на ужин. Элли тоже часто приезжала к Джемайме. От Стивена, слава богу, вестей не поступало. Несколько лет назад он женился.

Сейчас в ожидании мужа Джемайма нарядилась в элегантное голубое платье и туфли на невообразимо высоком каблуке. Лучиано привозил ей обувь отовсюду, зная, что очередная пара красивых туфель порадует жену.

Радостные крики мальчишек и тоненький голосок дочки оповестил Джемайму о том, что Лучиано в холле. Она улыбнулась, услышав, как он немного повышает голос, чтобы перекричать голосящих наперебой малышей. Затем шаги, открытая дверь – и вот перед ней прекрасный Лучиано, который, как и пять лет назад, заставляет ее трепетать.

– Вы выглядите великолепно, синьора Витале. – В его глазах блеснул озорной огонек. Она бросилась ему на шею. – Я так скучал! – Лучиано нежно и страстно посмотрел на нее сверху вниз.

– Дети ждут в холле, тоже хотят побыть с отцом.

– Я не могу находиться в двух местах одновременно, любимая!

– Думаю, Карлотта их отвлечет ненадолго.

– Мы эгоисты, – прохрипел он, лаская ее шикарные формы, – но я не могу удержаться.

– Да, я тоже. Я люблю тебя, – прошептала Джемайма, отдавшись захлестнувшей ее страсти.

Так здорово чувствовать себя любимой и желанной человеком, которого любишь без памяти.

– Я люблю тебя больше, моя малышка.

Джемайма опустилась на диван. Это было приглашением окунуться в мир блаженства, ярких эмоций и бесконечной любви.