Оборонительные укрепления: Новый город.

На Сигизмундовой медали и видах Смоленска 1627 и 1636 гг. изображена черта валов, которая проходит параллельно линии стен крепости Ф. Коня и опоясывает город в его южной части на пространстве от Авраамьевского монастыря на востоке до Королевской крепости на западе. Н. Н. Мурзакевич, впервые описавший их в 1835 г., отмечал, что «остатки земляного вала уцелели от Королевской крепости до Молоховских ворот, от Шеинова пролома до Никольских ворот, от Никольской башни до Авраамьевской... и от Шеиновой башни до Богословской (что в предместьи) улицы» (53, с 517). В последующее время аналогичные сведения встречаются и у других исследователей города (66, с. 77; 59, с. 7). Выше уже отмечалось, что участок вала на протяжении от Королевской крепости и до устья р. Чуриловки принадлежал более раннему укреплению - Пятницкому острогу, возведение которого следует отнести ко времени княжения Давида Ростиславича (1180-1197). До настоящего времени вал частично сохранился у Авраамьевокого монастыря и в Парке КиО возле остатков Королевской крепости; на остальном же пространстве он был срыт в конце XIX в. Датировался вал по-разному. Так, С.П. Писарев приписывал его устройство деятельности первых смоленских князей (66, с. 8); И.И. Орловский считал, что он был возведен в литовское время (59, с. 7, 8). В наше время И.Д. Белогорцев, а затем Н.Н. Воронин и П.А. Раппопорт выдвинули предположение, что это укрепление возникло в годы правления в Смоленске Ростислава Мстиславича, когда в 1134 г. он «устрои град великий Смоленск» (14, с. 145; 19, с. 207; 20, с. 82-84).
Исследование вала, предпринятое в 1976, 1978 и 1981 гг., позволило более точно определить время насыпки и выявить его конструктивные элементы.
Раскоп площадью в 40 кв. м 3), заложенный около Авраамьевского монастыря у каменной крепостной стены между башнями Ворониной и
______________
3) В связи с очень плохой сохранностью насыпи, частично уничтоженной в конце XIX в. и попорченной поздними строениями, раскоп был доведен до материка только на площади в 4 кв. м.-62-Рис. 5.
Разрез вала «Большого нового города»Заалтарной, позволил определить, что вал был насыпан практически на материке, если не считать тонкую прослойку песка; подошва его залегала на глубине 550-596 см от верха оставшейся насыпи (7, с. 40, 41; 84, с. 103, 104). Встреченные в непотревоженной части насыпи фрагмент поливной турецкой керамики XVI в., а на материке три кусочка чернолощеной керамики, которая в Смоленске датируется первой третью XIV-XVII в. (97), позволили считать, что вал был насыпан скорее всего в XVI в. Несмотря на встреченные во время раскопок отдельные пятна древесного тлена, установить характер внутривальных конструкций не удалось.
С этой целью в 1978 и 1981 гг. были заложены два раскопа в западной части крепости в Парке КиО, южнее Королевской крепости, где вал сохранился лучше всего (82, с. 87, 88; 85, с. 85). Ширина вала в основании достигала здесь 27 м, ширина верхней площадки - 6 м. Раскопы располагались в 1 м один от другого и шли перпендикулярно оси вала. Первый площадью 48 кв. м (1978) занимал весь внутренний-63-склон вала; второй - 20 кв. м (1981) - почти всю его верхнюю площадку. Насыпь вала (рис. 5) состояла из чередующихся слоев суглинка светло-коричневого цвета, гумусированных суглинков и глин разных оттенков. Ее подстилала прослойка погребенного дерна мощностью 2-14 см, под которой залегал подзол и материк. В северной половине раскопа 1978 г. обнаружено, что слой погребенного дерна и подзола были уничтожены перед насыпкой вала, видимо, в результате нивелировочных работ. Вал насыпался на необжитом месте, так как выше погребенного дерна в обоих .раскопах следов культурного слоя не было обнаружено. Высота насыпи от слоя погребенного дерна до верхней площадки вала достигала 510 см. В результате работ были выявлены остатки деревянных конструкций в виде плах, бревен, жердей очень плохой сохранности. В первом раскопе они прослежены на глубинах от 60 и до 420 -430 см от верха насыпи. Размер бревен в длину колебался от 50 до 380 см, изначальный диаметр равнялся, по-видимому, 20-25 см. В основном они сосредоточивались в восточной части раскопа и шли перпендикулярно оси вала. Верхний ярус выявленной конструкции представлял собой остатки настила из плах. В профиле южной и восточной стенок раскопа при зачистке его отмечено 11 цилиндрических отверстий со следами древесного тлена, что указывает на то, что они также относились к внутривальным конструкциям. Обнаруженная конструкция представляла собой как бы чередующиеся слои отдельно лежащих бревен, идущих вдоль и поперек оси вала. За исключением, пожалуй, первого яруса, она близка некоторым вариантам внутривальных конструкций, особенно часто встречаемых в Польше, - так называемым «рустовым», хотя П.А. Раппопорт считал, что такой тип укреплений не являлся особенностью Польши: «в северной полосе славянских земель издавна существовала особая военно-инженерная традиция, захватывающая как Поморье, так и северную часть восточно-славянской территории» (79, с. 210).
В Древней Руси внутривальные конструкции подобного типа были встречены в валах Минска (28, с. 93, 139, 156), Твери, городища Алчедар (78, с. 110, 112; 79, с. 201) и Новгорода (10, с. 15). Все они относятся к домонгольскому времени. В более позднее время подобная конструкция встречается реже. На территории европейской части СССР она отмечена всего один раз в валах замка XVI-XVIII вв. на городище Плесецком под Киевом (76, с. 146; 77, с. 140, прим. 3).
Во втором раскопе сохранность дерева еще хуже. От него остались только полости, содержащие кое-где незначительные следы древесного тлена (рис. 5). Прослежены они на глубине 180-482 см от вершины вала и сосредоточиваются в основном в западной части раскопа. Размеры полостей в длину колеблются от 50 до 500 см; диаметр их 4- 10 см. По существу это были не бревна, а толстые жерди. Ориентированы они в большинстве случаев перпендикулярно продольной оси вала. Во всех стенках этого раскопа были отмечены, так же как и в первом, отверстия от этих жердей, но в значительно большем количестве. Например, в северной стенке их насчитывалось 37. Диаметр отверстий не превышал 9 см. Расстояние между восточной и западной линией отверстий в северной стенке раскопа составляло 260 см. Расположение-64-полостей отверстий, их диаметр позволили предположить, что это скорее всего были какие-то плетневые конструкции. Плохая их сохранность не дает с точностью установить, были ли это клети или стенки, идущие перпендикулярно продольной оси вала. Тем не менее расположение полостей от жердей и отверстий в стенках раскопа указывает на то, что некоторые из них шли и вдоль оси вала, а это в свою очередь позволяет определить данные конструкции скорее всего как клети. Кстати, А. Поссевино, посетивший Смоленск в 1580 г., отмечал, что укрепления его «состоят из земляного вала и плетней, спрессованных до твердого состояния» (69, с. 44).
Керамический материал, обнаруженный в насыпи, датируется XIV-XVI вв. Таким образом, возведение вала на этом участке, также как и насыпи у Авраамьевского монастыря, можно отнести ко времени не ранее XVI в. Следует отметить, что плетневые конструкции были обнаружены в русских памятниках и более раннего времени: В.В. Хвойкой в валах Шарковского (77, с. 106, прим. 3) городища (Киевская обл.) и Н.П. Милоновым при раскопках вала в Переяславе Рязанском (51, с. 30). Видимо, какое-то время этот способ крепления валов на Руси не практиковался. Именно поэтому он так поразил современников при возведении в 1534 г. валов Китай-города в Москве (89, с. 292).
Обращает внимание синтез двух строительных элементов, использованных при возведении смоленского вала: рустового и плетневого. Сначала ставились плетеные из толстых жердей клети, которые заполнялись землей, а потом склоны вала укреплялись с применением рустовой конструкции. Это нашло отражение в различной стратиграфии насыпи. Если ее ядро более однородно, что связано с единовременным заполнением клетей, то склоны более стратифицированы: почти каждый слой продольно-попёречных бревен пересыпался землей.
Свидетельства письменных источников в совокупности с полученными в ходе исследования вала данными позволили сделать вывод, что это укрепление было возведено после воссоединения в 1514 г. Смоленска с Московским государством (84, с. 101-107) 4).
А.Н. Кирпичниковым было высказано предположение, что рассматриваемое укрепление относится к типу бастионных крепостей, которые с 30-х годов XVI в. получают широкое распространение на Руси, будучи заимствованными из Западной Европы (34, с. 476). Он также считает, что эта линия обороны Смоленска была возведена вскоре лосле пожара 1554-1555 г. (34, с. 487).
Согласно А.Н. Кирпичникову, в России первой крепостью, устроенной таким образом, был земляной Китай-город в Москве - 1534 г. (34, с. 476). Вслед за ним укрепления подобного типа возводятся в Почепе (1535), Себеже (1535), Заволочье (1536), Стародубе (1536). В других городах бастионные крепости, строятся позднее (34, с. 471,
______________
4) У исследователей Смоленска нет единого мнения по вопросу о трассировке вала в районе Авраамьевского монастыря (66, с. 113, 114, прим. 3, 153; 67, с. 137; 60, с. 33; 20, с. 84). Этот вопрос рассмотрен в работе «Историческая топография древнего Смоленска» (87, с. 73-77). На основании анализа четырех групп планов города .начала XVIII - первой половины XIX в. удалось установить, что Авраамьевский монастырь был введен в черту Смоленска именно насыпкой этого вала.-65-472, 477-484). Однако обращает на себя внимание тот факт, что из пяти перечисленных городов только Москва находилась в отдалении от западных рубежей государства. Остальные располагались в непосредственной близости от границ Великого княжества Литовского и Ливонского ордена. Видимо, именно здесь в первую очередь получили распространение новые приемы в возведении крепостей. В связи с этим остается неясным, почему Смоленск - город, наиболее важный в стратегическом отношении, прикрывавший дорогу на Москву, укрепляется чуть ли не в последнюю очередь. Скорее всего внешний вал Смоленска был возведен около 1534-1536 гг. Пожар же 1554-1555 гг. мог уничтожить деревянные конструкции на валу, но не саму земляную насыпь.
Итак, рассматриваемый оборонительный пояс протяженностью около 2,5 км охватывал южную часть города от Авраамьевского монастыря до Королевской крепости, где смыкался с укреплениями Пятницкого острога 5). Скорее всего это и есть тот «Новый большой город», который упоминают Разрядные книги под 1580 г. (рис. 3) (74, с. 312).
Судя по изображениям Смоленска начала XVII в., вал «Нового города» шел вдоль линии каменных стен не сплошной полосой, а с разрывами, что соответствовала расположению Никольских (Еленских), Молоховских и Копытецких ворот каменной крепости. Ворота в свою очередь, вероятно, строились с учетом особенностей этой линии обороны, поскольку ведущие к ним улицы формировались задолго до постройки как каменной крепости, так и возведения самого вала. Видимо, вал «Нового большого города» был дополнительно укреплен проездными башнями, располагавшимися там же, где впоследствии были возведены упомянутые ворота каменной крепости.
По оборонительным качествам рассматриваемое укрепление не уступало стенам каменной крепости. На видах города начала XVII в. уровень его и стен крепости Ф. Коня одинаков. С.П. Писарев отмечал, что высота вала в восточной части города у Никольских ворот до его срытия в конце XIX в. равнялась высоте каменной стены, исключая зубцы (72). Это хорошо видно и на некоторых изобразительных материалах второй половины XIX в. (43). Такого же уровня достигает и сохранившийся до настоящего времени участок вала в западной части города. Однако первоначально высота отдельных участков вала, видимо, была разной. С. Жолкевский оценивал ее более чем в 10 локтей - около 6 м (27, с. 168). Другой участник осады города в 1609-1611 гг. указывает примерно такую же высоту, равную высоте двух копий (70, с. 701). С.П. Писарев доводит ее до 7 саженей - около 15 м (65, вып. 5, с. 46, прим. 3). Результаты раскопок подтверждают также различные высоты вала. Учитывая, что подошва его в районе Авраамьевского монастыря залегала на глубине около 6 м от поверхности сохранившейся части насыпи, а высота вала до срытия равнялась высоте каменной стены без зубцов, получаем первоначальную высоту вала в
______________
5) Направление вала к северу от Авраамьевского монастыря пока не установлено. Возможно, что здесь он доходил до укреплений острога в Крылошевском конце, существование которого единожды отмечено в источниках (63, с. 165, № 236).-66-этом месте примерно 10-12 м. Высота же его в Парке КиО, учитывая оползание и оседание насыпи, должна была превышать.6 м 6).
Дореволюционные историки Смоленска считали, что вал был дополнительно укреплен деревянными стенами и башнями (66, с. 78; 59, с, 7, 8). Однако на видах города XVII в. на валу в верхней нагорной части Смоленска изображены не стены и башни, а деревянный тын. Следует отметить авторитетное суждение Ф.Ф. Ласковского, утверждавшего, что размеры вала свидетельствуют о существовании не деревянных стен, а тына (39, с. 227). В таком виде укрепления вала существовали довольно продолжительное время. В 1632-1634 гг. современники отмечали, что вал был «по московскому обычаю... весьма искусно укреплен ложементом и деревянным частоколом и в некоторых местах сделаны огромные срубы для помещения батарей» (23, с. 9). Ранее, в 1580 г., вал имел «на небольшом расстоянии друг от друга отверстия, где можно разместить для защиты небольшие пушки, если бы кто-нибудь попытался начать штурм» (69, с. 46). Такое оформление вершины вала отличает крепость «Нового большого города» от китайгородской, у которой «на верее остроиша град древян по обычаю» (89, с. 292).
Смоленская крепость являлась одним из грандиознейших военных сооружений своего времени и не утратила значения после возведения каменных стен и башен. Это укрепление сыграло большую роль во время обороны Смоленска в 1609-1611 гг. Гетман Станислав Жолкевский в своем дневнике писал: «за стеной тут же непосредственно был старый вал... во времена предков наших бывший сильнейшим оплотом крепости, нежели эта каменная стена... Столь высокий вал служил препятствием ко входу в крепость» (27, с. 168) и не раз спасал защитников Смоленска, когда каменные стены не выдерживали - добавляет другой, анонимный участник осады города (70, с. 644).