Федор Конь

Федор Конь родился 4 июля 1556 года в Дорогобуже. Отец Федора Коня, Савелий Петров, был плотником. А в 1565 году в Москву на заработки приезжает Савелий Петров, он привез с собой в столицу девятилетнего сына Федора, чтобы научить его ремеслу палатного строительства. Савелий Петров принадлежал к числу «черных людей», не имевших почти никаких прав. В то время за речкой Неглинной строился новый царский дворец, куда и устроился Савелий Петров. Работами руководил опытный мастер — иноземец Иоганн Клеро. В Москве Федор Конь был восхищен почти сказочной прелестью «Василия Блаженного» и величием «Ивана Великого».
Большое впечатление произвели на него суровые стены Московского Кремля и Китай-города. Сначала он помогал отцу: таскал доски, копал рвы для фундаментов, приучался к ремеслу палатного строительства, но осенью 1568 года по Москве прокатилась эпидемия огневицы: множество посадских и пришлых людей погибли. Умер и плотник Савелий Петров. Его сына Федора Иоганн Клеро оставил на строительстве , определив его младшим подручным к плотнику Фоме Кривоусову. Вскоре пришлый человек из родных мест сообщил Федору о смерти матери и младших братьев. Осиротевший Федор Савельев ушел со строительства царских палат и продолжает работать в Москве, возводя каменные стены и рубленные избы, строили в ту пору по «образцам», выработанным опытными плотниками и мастерами палатного строительства. В 1571 году на Москву напали орды крымского хана и пожарами были уничтожены почти все деревянные строения. Федор «со товарищами» продолжал строить . Рослый и смышленый юноша становится старшим в плотницкой артели. Он выделялся среди своих товарищей необыкновенной силой и выносливостью. Неслучайно уже шестнадцатилетний Федор Савельев получил прозвище Коня.
«Черный» человек Федо0р Конь всей душой простого русского народа любил Русь и отдал для укрепления ее мощи все свои знания и силы. Скитания по Москве и полуголодная жизнь «смерда» не сложили в Федоре Коне неуемного интереса к каменным городовым сооружениям. Жил Федор в ту пору на Арбате во дворе приходского священника Гура Агапитова, у которого любознательный юноша и выучился грамоте, почерпнул кое-какие сведения из священной истории. Федор продолжал ходить по дворам в поисках случайных заработков. Жажда знаний привела Федора к мастеру Иоганну Клеро. Образованный инженер Клеро взялся обучать Коня математике и началам строительной механики. Рассказы о великих зодчих, о древнегреческой и о римской архитектуре, о замках и крепостях, раскрыли перед молодым плотником новый неведомый мир.
От Клеро Конь выучился немецкому и латинскому языкам, самостоятельному чтению иностранных книг. К этому времени относится дружба Федора Коня с пушечным мастером Андреем Чеховым. Между тем жизнь артельского плотника шла по-прежнему. Избы, сараи, палаты — редко когда выпадал большой заказ. Наступила весна 1573 года. Федор Конь «со товарищами» ставил хоромы немцу Генриху Штадену, служившему при дворе. Давно у Коня не было большой работы, и он с увлечением отдался выполнению интересного заказа. Работа подходила к концу, вокруг новых хором плотники поставили высокую ограду. Сам Конь резал воротные узоры. Но хозяину — немцу не понравилась пышная русская резьба. Не говоря ни слова, он ударил Коня и повернулся, чтобы уйти прочь. Федор Конь вспыхнул и, охваченный гневом, свалил немца на земь. Завязалась драка…
Фрагмент царского наказа 1591 г. астраханским воеводам, именующего Федора Коня «церковным и палатным мастером» (Архив ЛОИИ, ф. 178, № 1, склейка 12)
Федор был обвинен в бунтовстве и безбожии. Хорошо зная, что его ждет суровое наказание, Федор Конь бежал из Москвы. Скрылся беженец в Болдинском монастыре около родного города Дорогобужа. Болдинский монастырь ко времени приезда в него Федора Коня был одним из богатейших на Руси. Монахи хотели обнести обитель камнем. Федору представилась возможность испробовать свои знания и опыт на большом деле каменного строения. Выделяясь познанием и смелостью художественной мысли Конь возглавил Монастырское строительство. Под руководством Федора Коня были построены собор с тремя алтарными нишами, монастырская звонница, трапезная с маленькой церковью при ней и рубленые дубовые стены. Но не долго спасался в монастыре Федор Конь. Он был вынужден покинуть его . Участие Федора Коня в строительстве Болдинского монастыря подтверждается многими исследователями русской архитектуры. Анализируя архитектурные детали Одигитриевской церкви Ивано-Предтеченского монастыря в Вязьме, нельзя не убедиться, что они сделаны рукой того же мастера, что и каменные постройки Болдинского монастыря. Одновременно с работами по возведению Ивано-Предтеченского монастыря Федору Коню было поручено строительство Вяземского городского собора, получившего впоследствии название Троицкого. Троицкий собор в Вязьме без существенных изменений сохранился до наших дней и свидетельствует о большом творческом даровании зодчего. Федор Конь ясно представлял себе какими должны быть русские крепости. Опираясь на опыт русского фортификационного искусства, он прокладывал в этой области свою собственную дорогу. Тоска по большой работе вынудила Федора Коня в марте 1584 года покинуть Вязьму и тайно возвратиться в Москву. Там он написал челобитную на имя царя Ивана Грозного. Но простить побег от государева правосудия Грозный не мог.
Вот почему через неделю Федор Конь получил ответ: «Городовому мастеру Федору, сына Савелия, на Москве жить дозволить, а за побег бить батоги пятьдесят раз». Федор со стойкостью перенес наказание за побег. Так начался новый этап в жизни Федора Коня, которому суждено было умножить мощь и славу Московской Руси. В Москве Федор Конь встретился со своим старым другом — литейным мастером Андреем Чеховым, который отливал в то время Царь-пушку. Снова палатному мастеру пришлось покинуть Москву. На этот раз Федор Конь работал в Подмосковье по сооружению Пафнутьева монастыря в Боровске. Правление Бориса Годунова продолжило политику Ивана Грозного по укреплению русского государства. Большое внимание уделял Годунов обороне Отечества и особенно столицы. По его предложению в 1586 году были начаты работы по сооружению вокруг Москвы нового Царева -города. Годунов вспомнил о городовом мастере Федоре Коне. Мечта «черного» человека сбывалась — ему было поручено возведение Царева-города. С великой энергией взялся за работу Фёдор Конь, судя по раскопкам, произведенным во время прокладки Московского Метрополитена, глубина фундаментов Белого города составляла 2.1 метров. Ширина стен на уровне фундамента достигала шести метров, а в верхней части равнялась 4.5 метра . В пряслах стен были устроены бойницы для ближнего и дальнего обстрелов, 28 башен поднялись над стенами .
В 1593 году строительство Белого города было окончено. В награду за труд Федор Конь получил от боярина Годунова кусок парчи и шубу, а царь Федор Иванович допустил градостроителя до своей руки. Строительство Белого города принесло Федору Коню почет и богатство. Федор Конь женился на вдове купца из «суконного ряду» Ирине Агаповне Петровой и его принимают в суконную сотню. В это же время он возводит церковь Донской Божьей матери в Московском Донском монастыре. По окончании строительства Донской церкви Федор Конь приступает к постройке и укреплению Симонова монастыря — одна из ярких страниц в истории русского крепостного строительства. По окончании работ в Симоновом монастыре Федору Коню поручено строительство Смоленской крепостной стены. В 1595 году Федор Конь прибывает в Смоленск по приказу царя для возведения крепости. Смоленская крепость-второе крупное сооружение Федора Савельевича Коня.
Руководители строительства получили подробный наказ о том, как организовать работу. Они должны были взять на учет всех специалистов по обработке камня и кирпичной кладке, все «сараи и печи, где делывали кирпич»; разыскать, где имелся камень бутовый и лес на сваи, определить пути и расстояния перевозок; рассчитать количество привлеченных к строительству людей и нанять их, оплатив работы из государевой казны. Уже текущей зимой крестьянам были установлены очень высокие нормы заготовки свай под фундамент, которые до наступления весны необходимо было доставить к месту строительства.
Весной 1596 года царь Федор Иоаннович утвердил смету и послал в Смоленск заложить крепость «боярина своего и слугу и конюшего Бориса Федоровича Годунова», который выполнил царский указ торжественно и с большой пышностью.
Исходя из объема строительных работ и особой важности возводимой крепости, царским указом предписывалось направить каменщиков, кирпичников и даже гончаров «со всея Руския земли». Более того, под угрозой смертной казни строжайше запрещалось всякое каменное строительство в Московском государстве вплоть до завершения работ в Смоленске.
Масштабность и срочность строительства потребовали от государства огромного напряжения сил. В летописи отмечалось, что город Смоленск делали «всеми городами Московского государства. Камень возили со всех городов…» Известковый камень, шедший на облицовку нижнего пояса стены и на изготовление извести, а также бутовый камень внутренней кладки и фундамента, доставляли из довольно отдаленных мест, т. к. вблизи Смоленска этих материалов не было. В Смоленске изготавливали лишь кирпич. Подсчитано что на постройку стены только свай пошло 320тысяч штук, 100 миллионов штук кирпича, миллион возов песка и т. д.
Наиболее дорогостоящие и трудоемкие работы (заготовка и подвозка строительных материалов) были превращены в государственные повинности. Для перевозки строительных материалов правительство мобилизовало крестьян с подводами даже с Московского уезда. Однако ставку оно все же сделало на использование наемного труда и применило его при строительстве крепости в большом масштабе, что не было характерно для хозяйственной жизни того времени. Более того, для ускорения работ оно подняло поденную плату квалифицированным мастерам-каменщикам значительно выше обычного уровня — до 16 копеек в день.
Благодаря чрезвычайным мерам строительство крепости было закончено в установленные сроки. В конце 1602 г. состоялась торжественная церемония ее официального освящения.
Сигизмунд начал собирать свои силы для похода на Россию после январского сейма 1609 года. В его распоряжении оказалось относительно небольшое войско, всего около 12,5 тыс. человек. Из них около 7 800 человек составляла разнообразная по составу конница и 4 700 — пехота.
Путь к Москве преграждал Смоленск — мощная крепость на западной границе государства. То, что войска Сигизмунда на 62 процента состояли из кавалерии, не способной осаждать крепости, доказывает, что король надеялся быстро завладеть городом, будучи уверен в его добровольной сдаче.
Сигизмунд был уверен в легкости предпринимаемого похода и утверждал, что стоит только обнажить саблю, чтобы закончить войну в России победой.
В Москве видели угрозу с запада. Неслучайно в конце 1607 г. в Смоленск был назначен главным воеводой Михаил Борисович Шеин, имевший богатый боевой опыт.
Однако многочисленный гарнизон не был надежным. Многие дворяне симпатизировали польским интервентам и скрытно содействовали им. Сигизмунд неистовствовал проклятия «грубому медвежьему народу», не оставившему врагу свои жилища.
Первый штурм поляки предприняли 4 октября за полтора часа до рассвета. Обстрел крепости велся уже с 28 сентября, но этой ночью он был особенно интенсивен. В ходе приступы были разрушены Авраамиевские ворота. Проход в крепость был открыт. Защитники города зажгли на стенах факелы и осветили наступавшую немецкую и венгерскую пехоту. Дважды поляки врывались в ворота и оба раза смоляне в ожесточенной рукопашной схватке отбрасывали их назад.
После неудачного штурма поляки вели усиленный обстрел стен смоленской крепости с целью запугать защитников. Обороняющиеся же избегали открытого боя с сильным противником, но часто устраивали вылазки малыми группами.
Польский король отказался идти на Москву, не захватив Смоленска. Взять его он считал долгом чести. Кроме того, было опасно оставлять в тылу вооруженную крепость. Потерпев неудачу со штурмом, поляки сделали ставку на измор и, прекратив военные действия в ноябре, возобновили их в июле следующего года.
В целом на Смоленск было организовано пять главных штурмов
13 апреля 1610 г. поляки взяли город Белый. Из 16 тысяч человек гарнизона этой небольшой крепости осталось в живых всего 4 тысячи. И без того тяжелое положение Смоленска еще более ухудшилось, так как теперь город оказался полностью отрезанным от остальной России. Надежда на помощь из Москвы была призрачной. Чтобы пробиться на помощь к Смоленску, правительству Шуйского пришлось бы взять крепости Вязьму и Дорогобуж. Смолянам приходилось рассчитывать лишь на себя.
8 августа 1610 г. к полякам перебежали князь Мортин и дворянин Сущов. Изменников поддерживало в крепости несколько десятков человек. Предатели советовали полякам вести штурм одновременно и с запада, и с востока. Они рассчитывали дополнить штурм восстанием внутри крепости. Вторая зима в осажденной крепости была наиболее страшной по своим последствиям. Болезни, голод и крайнее истощение уносили сотни людей. Однако крепость не сдавалась
Весной 1611 г. гетман Потоцкий напряг все силы, чтобы покончить с крепостью. Он использовал советы перебежчиков. Особое значение для него имели показания еще одного предателя — Андрея Дедешина, который принимал участие в постройке крепости и указал на участок возле Авраамиевских ворот, где стена была очень непрочной.
2 июня 1611 г. поляки начали подготовку к генеральному штурму. Всю ночь велся артиллерийский обстрел города. В ночь со 2 на 3 июня, когда уже занималась летняя заря, в полной тишине четыре польских отряда пошли на приступ. Каждый из них численностью превосходил защитников крепости в несколько раз. Нападавшим в итоге удалось прорваться с нескольких сторон — со стороны Аврамиевской башни и Богословской башни. Кроме того, поляки использовали информацию перебежчика, который накануне штурма сообщил, что можно подложить порох в одну из водосточных труб крепости у Крылошевских ворот. Поляки взорвали стену и здесь также смогли ворваться в крепость. Толпы людей собрались в Соборной церкви. Видя, что спасения нет, некто Белавин, поджег пороховой склад под домом владыки.
Страшный взрыв разрушил палаты, рухнула и часть собора, похоронив под собой многих женщин и детей. Некоторые оставшиеся в живых добровольно бросались в охватившее собор пламя, решаясь лучше погибнуть, чем терпеть поругание победителей.
Шеин с семьей и пятнадцатью солдатами заперлись на Коломенской башне. Они отбили приступ немцев, убив более десяти из них, но в конце концов вынуждены были сдаться. Раненому воеводе учинили допрос, который сопровождался пытками, а затем отправили в Польшу. Король надеялся заполучить сокровища, которых в городе не оказалось.
Не получив помощи извне, гарнизон крепости отказался капитулировать и сражался до полного истощения сил. После двадцатимесячной осады Смоленск и уезд превратились в пустыню. «Сия двухлетняя осада погубила 80 000 человек, разорив в конец область Смоленскую, где не осталось «ни овцы, ни быка, ни коровы, ни теленка — враги все истребили», писал современник. Город захвачен, но способствовал спасению страны от порабощения.
Измотанная осадой королевская армия была совершенно дезорганизована и небоеспособна. Сигизмунду пришлось распустить ее, не оказав помощи своим войскам, запертым в Московском кремле. Захватив Смоленск, поляки немедленно исправили крепость. На западном участке, пострадавшем, больше других
Насыпали высокий вал, получивший название «Королевский бастион. Московское государство не стало медлить с освобождением города. Уже в марте 1613 г. на запад были посланы войска. Однако по подписанному в 1618 г. Деулинскому перемирию Смоленск остался в руках Польши.
С. М. Прокудин-Горский. Вид на Кепостную стену с башни «Веселуха». Смоленск. 1912 год
В январе 1654 г. Украина вошла в состав Московского государства, и почти сразу началась война с Польшей. Главная задача русской армии на центральном направлении состояла в том, чтобы взять Смоленск. Город был окружен, и с 20 июня русская армия приступила к его интенсивному артиллерийскому обстрелу. Она значительно превосходила польский гарнизон, состоявший из трех с половиной тысяч человек. Царь приказал взять крепость штурмом одновременно со всех сторон. Штурм начался в ночь на 16 августа и продолжался семь часов. Ожесточенный бой шел на королевском бастионе, у Днепровских ворот, у Шеинова пролома. Потеряв около 15 тысяч человек, московская армия отступила. Началась подготовка нового штурма, но 23 сентября гарнизон капитулировал. Смоленск окончательно вошел в состав России.
Московское правительство превратило город в мощнейший форпост на западе. Оно выселило из крепости шляхту, заселило ее военно-служилыми людьми.
В 1698 г. по велению Петра I снова начались работы по укреплению города. Королевский бастион превратили в цитадель, отделив его от города рвом. На месте Шеинова пролома возвели бастион с каменным оружейным хранилищем. По всему периметру крепостной стены вырыли ров, достигавший в ширину 6,4 м, построили укрепления — траверсы, перед башнями соорудили бастионы. В Петербургском предместье (так тогда называлось Заднепровье) укрепили построенное еще в 1658—1659 гг. предмостное укрепление — так называемую «новую крепость», или кронверк.
Под прикрытием стен смоленской крепости 4—5 августа 1812 г. русские войска вступили в крупное сражение с наполеоновскими войсками. Французы понесли потери, но так и не смогли помешать соединению двух русских армий, которые выиграли время и отступили, сохранив боеспособность.
Уходя же из Смоленска, французская армия в ночь на 17 ноября 1812 г. (по новому стилю) взорвала 9 крепостных башен.
До 1844 года стена находилась в военном ведомстве, ветшая и разрушаясь, поскольку мер по ее поддержанию хотя бы во внешне должном состоянии не предпринималось. К моменту передачи в гражданское ведомство сохранились только 19 башен, причем часть из них использовалась под склады.
С 1889 по 1917 гг. стена находилась в курации особой комиссии, состоявшей из губернатора, архитектора и чиновников. В этот период предпринимались некоторые меры для поддержания стены в приличном виде, однако эффект от этого был незначительный. Стены продолжали ветшать и их постепенно разбирали как по указу Гражданского ведомства, так и сами жители.
Ситуацию спас император Александр II, который на представленном ему докладе о Смоленской крепости написал пожелания о сохранении ее как «одного из древнейших памятников Отечественной истории».
За время войны 1941—1945 гг., при защите Смоленска в 1941 и освобождении его в 1943 стена пострадала от действий как немецких, так и советских войск. Считается, что во время фашистской оккупации были взорваны две башни.
Фрагменты смоленской стены можно видеть теперь в разных частях Смоленска, но наибольшее впечатление производит длинная, местами прерывающаяся цепочка ее величественных прясел и башен охватывающая пространство древнего города с южной и восточной сторон. Вместе с письменными материалами и гравюрами начала XVII в. эти фрагменты позволяют представить архитектуру смоленского «города».