Выселение помещиков из имений.

Смоленская губерния 1918-1928.
Процесс лишения бывших помещиков земли с последующим выселением из имений в 20-е годы ХХ столетия подвергался той же трансформации, что и общественное устройство российской деревни.
Пришедшее к власти в марте 1917 года Временное правительство, объявив Российскую монархию республикой и желая ввести в законное русло процесс преобразований в земельном вопросе, одной из своих главных задач считало подготовку проекта аграрного закона к предстоящему Всероссийскому Учредительному собранию. Созданные на местах по инициативе Временного правительства земельные комитеты (губернского, уездного и волостного уровней) разрабатывали механизмы выявления общественных взглядов на эту проблему.
Однако, процесс решения давно наболевшего вопроса вышел из под контроля властей. Землю мужики начали делить стихийно. Прежних урядников уже никто не боялся, наоборот, вооруженные дезертиры вернувшиеся с фронта сами могли испугать власть. И потом какая власть? Ее просто не было. До поры до времени шел стихийный процесс раздела земли по принципам крестьянской справедливости. У помещиков земля изымалась в первую очередь. Отбиралась она не только у помещиков из дворян, но и так называемых «столыпинских» помещиков: зажиточных крестьян, купивших землю и выделившихся на хутора.
Вот одно из решений крестьянского схода в Поречском уезде: «…произвести раздел как нашей общественной, так и частновладельческой и помещичьей земли на наличные души с толоки, в чем и подписываемся 135 человек грамотных и 205 неграмотных». Такие же решения принимались по всей губернии. Это было воплощение деревенского понятия социальной справедливости. «Все равны. Всего всем поровну», - было написано на знаменах данного движения.
Крестьяне занимали земли и делили их между собой. Следует сказать, что значительная часть дворянских усадеб в России (около 16 тысяч) была сожжена и разграблена крестьянами еще летом и осенью 1917 г. При разделах часто возникали конфликты не только между крестьянами, но и между деревнями и волостями. Дело доходило до вооруженных столкновений.
Захваченное имущество делили поровну, либо более сложным путем, но «по правде»: «Удовлетворить в первую очередь вдовых солдаток, у которых мужья убиты на поле битвы, одним предметом, дойной коровой или рабочей лошадью. Во вторую очередь инвалидов, не имеющих лошади или коровы, и нетрудоспособных, живущих в одиночестве, удовлетворить одним предметом, лошадью или телкой. В третью очередь удовлетворить всех солдат, не имеющих своей лошади или коровы, живущих в одиночестве и пострадавших от войны в имуществе, если останется от первой и второй очереди. В четвертую очередь удовлетворить всех граждан волости, не имеющих своей лошади или коровы, тем более обратить внимание на вдов, если только останется от первых очередной скот».
В суматохе февральской буржуазной революции, а затем октябрьского 1917 года большевистского переворота в высших государственных сферах, да и на местах тоже, в первую очередь делилась политическая власть.
Для ее удержания 8 ноября 1917 года на II Всероссийском съезде Советов большевики путем принятия Декрета о земле возглавили стихию. Закон провозглашал:
1. Конфискацию помещичьих земель и имений. Причём отмечалось, что «Земли рядовых крестьян и рядовых казаков не конфискуются.»
2. Многообразие форм землепользования (подворное, хуторское, общинное, артельное).
3. Переход конфискованных земель и имений в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов.
4. Переход земли в достояние государства с последующей безвозмездной передачей её крестьянам. «Вся земля, по ее отчуждении, поступает в общенародный земельный фонд. Распределением её между трудящимися заведуют местные и центральные самоуправления, начиная от демократически организованных бессословных сельских и городских общин и кончая центральными областными учреждениями.»
5. Отмену права частной собственности на землю. «Помещичья собственность на землю отменялась немедленно и без всякого выкупа. За пострадавшими от имущественного переворота признавалось лишь право на общественную поддержку на время, необходимое для приспособления к новым условиям существования.». Иными словами осуществлялся лозунг: «отобрать и поделить».
Большевики захватившие реальную власть, несмотря на то, что опирались на вооруженную силу и готовы были попрать любые принципы выработанные человечеством, первое время больше блефовали. Уверенности, что землю у помещиков отняли навсегда, у них еще не было.
Если в условиях стабильности, законы принимаемые в России исполняются в лучшем случае наполовину, то как они могли исполняться в смутное время. Поэтому вполне естественно, что декрет о земле жил своей жизнью, обычай крестьянских переделов жил другой жизнью. Закон лишь констатировал свершенное.
С укреплением власти на местах центральные учреждения республики начали осторожные движения. Осенью - зимой 1917-1918 гг. продолжился раздел помещичьих, монастырских и удельных земель. Большевики стояли за коллективные формы землепользования, но крестьяне противились этому и партия пошла на уступку, временно отодвинув на второй план вопрос об организации крупных коллективных хозяйств. Поскольку Декрет о земле оставлял открытыми многие насущные вопросы, ВЦИК 9 февраля 1918 г. принял «Основной закон о социализации земли». Декреты «О земле» и закон «О социализации земли» провозглашали государство верховным собственником земли, а крестьяне становились пользователями земель, но не их хозяевами.
В эти же годы начала решаться и личная судьба большинства помещиков. В основной массе они исчезли в водовороте событий Гражданской войны, либо эмигрировали из страны.
На Смоленщине большевики уменьшали число помещиков и таким вот образом. Выше приведена выписка из Еженедельника Чрезвычайной Комиссии (ЧК) за сентябрь 1918 год. Несчастных расстреляли за то, что они хотели поддержать законную власть.
Некоторая часть помещиков осталась на местах, получив землю в пользование на общих основаниях. Вместе с тем, циркуляром б/д от 1918 года Наркомзем установил порядок выселения помещиков как в судебном порядке так и в административном. Однако, сначала нужно было взять имущество и земли помещиков на учет. Тут не обходилось без эксцессов. Например, в начале мая 1918 года заместитель комиссара по земельным делам Поречского уезда Щербаков с пятью вооруженными красноармейцами поехал в село Преображенское в имение помещика Лесли с целью взять на учет его имущество. В селе из засады их убили. Убийство организовал сам помещик.
Вообще то, первые годы после переворота 1917 года, власть вела себя не всегда последовательно. Так, Наркомат земледелия РСФСР своим циркуляром от 16 сентября 1918 года предоставил уездным земельным отделам право "оставить на месте тех бывших помещиков, кои своей деятельностью не проявляли контрреволюционных выступлений, но при условии ограничения их землепользования трудовыми нормами и обязательством вести хозяйство без наемного труда". Какое количество бывших помещиков подверглось "окрестьяниванию" в общероссийском и региональном масштабе сказать трудно. По некоторым предположениям, к середине 1920-х годов таких в стране насчитывалось 11-12 процентов от предреволюционной численности (в основном мелкопоместных дворян).
С одной стороны, на протяжении 1920-х годов бывшие помещики сохраняли статус хозяйствующих субъектов и наравне со всеми членами сельского общества подпадали под "действие всех положений Земельного кодекса 1922 года, касающихся трудового землепользования", но с другой - "эксплуататорское" прошлое автоматически делало их «лишенцами» т.е. они потеряли многие политические права и гарантии. Однако, поскольку вскоре большевики перешли к НЭПу, то у многих это породило иллюзию возврата к прежнему состоянию. Некоторые из них даже начали возбуждать вопрос о возврате им конфискованных в ходе аграрной революции имений. Сказывалась, вероятно, уверенность в необратимости либерализации нового экономического курса. Ничто так трудно не меняется как психология. Психология же собственника земли вырабатывалась на протяжении тысячелетия.
Все же большевистское правительство в конце концов сочло необходимым поставить все на свои места. 15 ноября 1922 года принят Декрет ВЦИК РСФСР "Об отклонении домогательств бывших помещиков о возврате отобранных имений", в котором подчеркивалось, что выселенные из имений помещики "утратили навсегда какие-либо права на свои имения, и всякие домогательства их о восстановлении права на эти имения, полностью или частично, подлежат решительному отклонению".
Этим же декретом воспрещалось отбирать земли у помещиков, которые после революции были наделены землей. Более того, указывалось на неправильность действий местных властей, которые своими распоряжениями выселяли бывших помещиков, получивших землю в трудовое пользование. Таким образом, ленинское правительство в 1922 году еще относило бывших помещиков к разряду "трудового населения". По всей видимости председатель СНК Владимир Ульянов действительно считал, что большевики погорячились, отменив товарно-денежные отношения. Впрочем после смерти вождя его верные ученики прикрываясь марксистско-ленинскими догмами вновь пошли в наступление на «бывших».
Так, уже на XI съезде Советов РСФСР 29 января 1924 года А. И. Свидерский (он выступал с докладом вместо заболевшего наркома земледелия А. П. Смирнова), отвечая на вопрос из зала, почему не ликвидированы помещичьи владения, подчеркнул, что в этом направлении "Рабкрин и НКЗ принимают самые крутые меры". Как бы в продолжение его заявления Наркомзем РСФСР 31 мая 1924 года направил в адрес своих уполномоченных областных и губернских земельных управлений циркуляр "О предоставлении сведений о бывших частных землевладельцах (помещиках), оставленных в прежних их имениях". В циркуляре особо отмечалось, что "оставление бывших помещиков в прежних их имениях" в 1918 году допускалось "лишь в виде исключения", и, таким образом, мера эта "не могла и не должна была иметь сколько-нибудь широкого распространения". Подчеркивалось, что с опубликованием Земельного кодекса всякого рода исключения в земельном пользовании потеряли свою силу. Наркомзем потребовал предоставить ему по определенной форме сведения о бывших помещиках, оставленных в прежних имениях, и о тех бывших землевладельцах, "коим были отведены земли... вне пределов бывших их имений".
С мая 1924 года в Наркомат земледелия СССР такие списки с мест начали поступать. В течение года помещиков Смоленской губернии поставили на учет. Всего оказалось 876 семей. На каждое имение составили нечто вроде паспорта, где подробно указывалось количество земли приобретенное до 1917 года и после, способ приобретения наделов, порядок его оформления, регистрация, характер обработки земли, взаимоотношение владельца с местным населением и др. По социальному составу имения распределялись следующим образом: принадлежащих дворянам – 443, крестьянам – 185, прочим сословиям (мещанам, купцам, чиновникам, духовенству) – 248. За указанными категориями владельцев земли числилось 13 730 десятин на 5 552 едока.
По документальным данным на июнь 1924 г., в руках бывших помещиков Смоленской губернии находились участки средним размером 35–40 десятин земли на семью.
К тому времени эта категория населения деревни постепенно прибирала к своим рукам инвентарь и постройки бывших имений. В некоторых случаях восстанавливались едва ли не дореволюционные порядки. Такому положению способствовали во-первых: нечеткость позиции властей, оставивших еще в декрете о земле от 1917 года юридические основания удерживать землю, и, наконец, бывшие помещики были уже другими. Жизнь научила их многому. Теперь они сами оседали в органах власти, заводили нужные связи в верхах, использовали несовершенство формулировок первого декрета в свою пользу.
30 августа 1924 года в газете "Сельскохозяйственная жизнь", официальном органе НКЗ РСФСР, появилась статья "Землепользование бывших помещиков". Статья носила характер инструкции к развернувшимся работам по земельной регистрации. В неявной форме в ней шла речь также о развертывании антипомещичьей кампании. Автор выделял два условия, создававших, по его мнению, права на землепользование: трудовой характер пользования, то есть применение личного труда, и "закономерность". В связи с этим делался вывод о том, что "все землепользования бывших помещиков, не обоснованные на постановлениях уездных земотделов и не получившие в той или иной форме санкций этих органов, с точки зрения земельного законодательства Республики являются незакономерными. Землепользователи этой категории должны рассматриваться в качестве граждан, желающих получить землю для трудового использования, хотя бы в действительности они эту землю уже имели".
С целью поторопить процесс ликвидации их хозяйств, нарком земледелия РСФСР А. П. Смирнов в ноябре 1924 года направил в адрес низовых земельных органов приказ, в котором требовал: "ускорить работы по выселению бывших помещиков с тем, чтобы эта работа с уборкой урожая 1925 г. была закончена. При проведении этой работы руководствоваться следующим:
1. Всех бывших помещиков и крупных землевладельцев, пользующихся землей в бывших своих имениях единолично или в составе артелей и не оформивших своих прав, выселить в административном порядке.
2. Всех бывших помещиков и крупных землевладельцев, всеми правдами и неправдами оформивших свое право на землю, выселить из их бывших имений, используя для этого все имеющиеся в вашем распоряжении средства.
3. Выселение не должно влечь никаких расходов и возмещений со стороны правительства.
4. Выселяемые в этом порядке земледельцы-кулаки могут быть вновь наделены землей лишь за пределами своих губерний.
Выселяемые бывшие помещики могут наделяться лишь через Наркомзем в тех губерниях Республики, в которых не имелось поместных владений".
В ноябре этого же года коллегия Наркомзема рассмотрела представленный Смоленской губернией список и утвердила к выселению 399 семей. В отношении остальных последовало указание: «вопрос рассмотрением отложить впредь до получения сведений по ГУБЗУ о проверке этой части помещиков и характера их землепользования в смысле оформления ими такового согласно циркуляра по текущей политике НКЗ от 1918г. за №13». На одиннадцать семей бывших помещиков предложено рассмотреть материалы в уездных земельных комитетах на предмет лишения их земли.
13 декабря при Управлении землеустройства и мелиорации и Госземимуществ НКЗ создана комиссия "по проверке прав землепользования бывших помещиков и других нетрудовых землепользователей".
Часть 1.
Продолжение следует.