Разработка и испытания бортовых комплексов защиты отечественных космических аппаратов Получив диплом радиоинженера, досрочное звание инженер-капитана, отпраздновав это великое событие, в первых числах апреля 1967 года явился согласно предписанию в большое здание на Фрунзенской набережной, где я встретился с симпатичным подполковником Прохоровым. Организация, в которой я оказался, называлась − Центральное управление космических средств Министерства обороны (ЦУКОС МО). В тот год производилось серьезное увеличение численности частей космического назначения и аппарата военных представителей на предприятиях оборонной промышленности. Реформировался и управленческий аппарат. В ЦУКОС создавалось несколько новых подразделений. Одним из них была группа по специальной аппаратуре, укомплектовывать и возглавлять которую поручили Борису Сергеевичу Прохорову. Структура и задачи, решаемые ЦУКОС в те и последующие годы, хорошо отражены во многих книгах, статьях и воспоминаниях его сотрудников. Наше новое подразделение входило в состав первого направления, которым руководил Виктор Вячеславович Фаворский. В нем были отделы по созданию аппаратов различного предназначения: пилотируемые, научные, связи, навигации, фоторазведки, радио и радиотехнической разведки, морской радиолокационной разведки и целеуказаний, метеоразведки, предупреждения о ракетном нападении, в интересах гражданских ведомств, для различных видов и родов Вооруженных Сил. Тематикой нашей группы являлась аппаратура фотографической и инфракрасной разведки, средства космической топографии, радиолокационные системы обеспечения посадки КА на Луну, Венеру и совершенно новое направление: обеспечение защиты отечественных КА от перехвата вероятным противником. К маю 1967 года наша группа специальной аппаратуры была полностью укомплектована в следующем составе: Прохоров Борис Сергеевич (начальник), Николаиди Михаил Иванович, Грибанов Виктор Иванович, Анненков Геннадий Иванович, Рогов Виктор Ильич, Ткачев Николай Александрович, Зязин Владимир Иванович, Глазов Валериан Алексеевич, Андросов Юрий Алексеевич. Так началась моя деятельность в самом главном военном заведении по космической тематике. Первая часть перечисленных работ по фотографической и оптико-электронной разведке, возложенных в тот период на наш коллектив, хорошо описана в ряде публикаций Николая Михайловича Письменного и других сотрудников управления, продолживших в дальнейшем эстафету по этому направлению. Мною же предложены читателю факты и события, связанные с тем, как начинали разворачиваться работы по решению вопросов защиты отечественных КА, являющиеся весомой частью проблемы обеспечения боевой устойчивости отечественных космических комплексов и ставшие впоследствии хорошим заделом при начале работ по созданию ударных боевых космических средств. За десять лет, прошедшие после запуска первого спутника, космические средства заняли важнейшее место в повышении эффективности видов Вооруженных Сил на различных театрах военных действий. Предварительные оценки, проведенные как в США, так и в СССР показали, что « применение космических средств почти в 3 раза повышали эффективность стратегических сил сторон». Из этого следовало, что вклад, вносимый космическими средствами, должен быть надежно защищен. Иными словами появился новый возможный театр военных действий.

Следуя традиционной логики, что каждому действию есть противодействие, вслед за обороной на суше, береговой обороной, появилась противовоздушная оборона, затем противоракетная оборона и, наконец, противокосмическая оборона. То есть комплекс мероприятий и боевых действий в космосе, направленных на поражение КА противника, срыва нападения противника из космоса и параллельно с этим обеспечение живучести собственной группировки КА на орбитах в условиях противодействия со стороны противника. Символически используется термин «оборона», но главной задачей всех перечисленных действий является противодействие системам, обеспечивающих средства перехвата КА целеуказаниями и упреждающее поражение собственно средств перехвата. Первой частью обеспечения противодействия со стороны противника является, безусловно, своевременное обнаружение и распознавание КА на орбите, осуществление его идентификации и после отнесения к разряду « Цель », выдача целеуказаний на его поражение. Эта задача решается с помощью радиолокационных, радиотехнических, оптических, инфракрасных и мощнейших электронно-вычислительных средств, объединенных в систему контроля космического пространства (СККП). Второй частью является собственно поражение КА как цели. Отсюда исходит и задача взаимного противодействия противнику, чтобы не допустить поражение отечественного КА. При этом как со стороны противника, так и с нашей стороны в полной мере анализировался и использовался весь спектр демаскирующих признаков, проявляющихся в той или иной степени при проведении практически любого действия. Вот этой сложной проблемой и начала заниматься наша небольшая группа, попутно продолжая выполнять некоторые задачи в ряде научных программ по Луне и Венере, закрепленные за нами «по наследству». При подходе к решению указанной проблемы учитывались опыт и достижения РВСН по решению задачи преодоления ПРО противника, а также Войск ПВО по решению задачи противоракетной и противокосмической обороны. Существовавшая на тот период Модель ПРО США была дополнена и преобразована в Модель ПРО и ПКО. Этот документ создавался с участием всех ведущих НИИ МО СССР и периодически корректировался. На основании этой Модели формулировались требования технических заданиях на разработку космических комплексов в части обеспечения выполнения ими задач в условиях противодействия со стороны противника. Начиная с Общих тактико-технических требований, эти требования уже вносились во все тактико-технические задания на космические комплексы и системы. Для глубокого и многогранного исследования этой задачи в НИИ-4 (а затем в 50 ЦНИИ КС) были созданы вначале лаборатории, а впоследствии отделы по данной тематике. В разные годы их возглавляли Романенко Ю.С., Дмитриев И.Л., Атачкин Е.Ф., Финогенов А.В., Алексеев Э.В., Щелоков И.Д. и другие. В академии им. А.Ф. Можайского была создана специализированная научно-исследовательская лаборатория, под руководством Посохина Н.И, привлекались кафедры Клюева Н.Ф., Авдеева С.П., лаборатория Варганова М.Е.

В академии им. Ф.Э. Дзержинского значительный вклад вносили кафедры Сулаквелидзе В.С., Максимова В.К., Тяпкина С.Е., Паншина М.И., лаборатории под руководством Сафронова Ю.П. и Шелковникова Д.П. Дважды в академиях проводились научно-технические конференции с участием всех заинтересованных организаций Министерства обороны и предприятий промышленности. В решении данной проблемы, активное участие принимали научные организации других видов Вооруженных Сил. С технической точки зрения принципы и средства, которые могли бы быть использованы при организации защиты КА, аналогичны тем, что применялись в авиации и ракетных войсках при преодолении ПВО и ПРО вероятного противника. Существенным отличием было в методах их применения. Если для ПВО и ПРО важнейшим критерием являлся фактор своевременного обнаружения подлета самолетов и старта ракет и борьба шла за минуты и секунды, чтобы успеть отразить атаку, то в космическом пространстве все иначе. Как в СССР, так и в США создавался динамический каталог данных всех КА, находящихся в космическом пространстве. Орбиты КА определялись практически с первого витка и в дальнейшем постоянно отслеживались и корректировались средствами контроля космического пространства. Отсюда следовало, что для борьбы со средствами ПРО «нападающая сторона» пыталась свести к нулю их эффективность путем применения разделяющихся головных частей, использованием меняющихся траекторий, созданием не разрешаемых боевых порядков из боевых частей и ложных целей, применением ловушек, станций активных помех и других, которые задействуются в очень ограниченное время по специальным алгоритмам. Для борьбы с ПКО этот метод в чистом виде не подходит, т. к. КА, образно говоря, всегда на виду. Тем не менее, богатый опыт ракетчиков по разработке комплексов средств преодоления ПРО вероятного противника и достижения Войск ПВО страны в создании отечественных систем ПРО и ПКО использовались при решении поставленных перед нами задач на протяжении всей работы. Несмотря на принятую в 1963 году Генеральной Ассамблеей ООН резолюцию, которая призывала все государства не размещать в космосе ядерные вооружения или любые виды оружия массового поражения, в США продолжались работы по созданию противоспутникового оружия, начатые сразу после запусков первых спутников Земли. На островах Тихого океана Джонстон и Кваджелейн были развернуты системы на базе ракет «Найк-Зевс» и «Тор-Аджена», способные перехватывать низкоорбитальные спутники, а с помощью КА «Джемини» отрабатывались варианты сближения с космическим объектом на орбите с целью его инспекции и дальнейшего поражения. Первые поисковые работы по оснащению отечественных КА средствами для ведения вооруженной борьбы начались в СССР в середине шестидесятых годов прошлого столетия. Наряду с работами, проводимыми в Центральном конструкторском бюро экспериментального машиностроения (ЦКБЭМ, ныне − НПО «Энергия») по программе «Союз», Куйбышевским филиалом ЦКБЭМ (ныне − ЦСКБ) начались проработки по созданию военного исследовательского корабля «7К-ВИ» для выполнения задач визуальной, фото- и радиоразведки, инспекции ИСЗ, подавления атаки противника. Ведущим в ЦУКОС по этим работам был отдел Синельников А.Ф. Основной вклад в разработку стратегии и тактики применения вооружения на КА внесли специалисты НИИ-2 МО. Началась подготовка космических экипажей, на стендах отрабатывалось пушечное вооружение КБ точного машиностроения (КБТМ) под руководством Нудельмана А.Э. Одновременно шли работы и по программе «Алмаз». В начале 1967 года Совет обороны обязал ускорить подготовку военных космонавтов для программ «Алмаз» и «7К-ВИ». В 1969 году КА «7К-ВИ» («Звезда») должен был быть принят на вооружение. Однако из-за серьезных разногласий в руководстве космической отрасли и между главными конструкторами работы по созданию КА «7К-ВИ» в 1968 году были прекращены. Пилотируемая тематика с Куйбышевского филиала ЦКБЭМ была снята, работы по военным исследованиям остались за ЦКБЭМ по программе « Союз-ВИ», а решение задач по военному пилотируемому космосу было возложено на Центральное конструкторское бюро машиностроения (ЦКБМ) в рамках реализации программы «Алмаз».

«Алмаз» Военная программа. Осуществлялась в 1965-1981 годах. В период с 1966 по 1970 гг. в Центре подготовки космонавтов в рамках программы «Алмаз» космонавты в основном занимались теоретическим изучением конструкции и бортовых систем ОПС, ТКС и его возвращаемого аппарата (ВА). К 1970 г. были созданы первые макеты и отдельные системы как самой ОПС, так и ВА. Экипажи проводили испытания ВА в условиях кратковременной невесомости во время полетов на летающей лаборатории Ту-104ЛЛ с аэродрома Чкаловский. В салоне самолета была установлена пилотская кабина от ВА, в которой размещались центральное кресло командира экипажа и приборные панели управления. Космонавты отрабатывали действия, имитируя различные этапы полета, в т.ч. и при нештатных и аварийных ситуациях. В 1974 г. в Центре подготовки космонавтов начался монтаж тренажера ВА – ТДК-Ф74, а в 1975 г. – тренажера ФГБ (ТДК-Ф77). В августе 1979 г. в ЦПК был сдан в эксплуатацию тренажер ТДК-Ф74, и на нем начались ознакомительные тренировки космонавтов. В том же году были сформированы три условных экипажа. В 1981 г. на Байконуре были отработаны операции по посадке и эвакуации космонавтов из ВА на 81-й стартовой площадке. В феврале 1982 г. начались и были проведены в несколько этапов морские испытания ВА на Черном море в районе г.Феодосия с использованием специального судна «Севан». В них участвовали космонавты и инженеры-испытатели ЦПК и ЦКБМ, которые отработали действия экипажа в случае приводнения ВА. Эскизный проект ракетно-космического комплекса «Алмаз» был разработан в ОКБ-52 (ныне НПО Машиностроения) под руководством Главного конструктора В.Н. Челомея и утвержден в 1967 году. Комплекс «Алмаз» включал в себя орбитальную пилотируемую станцию (ОПС) «Алмаз» и пилотируемый транспортный корабль снабжения (ТКС), который должен был доставлять на ОПС экипаж из 3-х космонавтов, оборудование, расходуемые материалы и спускаемые капсулы. ОПС «Алмаз» создавалась как орбитальная станция военного назначения и являлась космическим наблюдательным и разведывательным пунктом, оснащенным аппаратурой наблюдения и фотографирования и точной системой ее наведения. ОПС «Алмаз», получившая обозначение 11Ф71, имела массу 18,9 тонны, общую длину 11,61 метра и максимальный диаметр 4,15 метра. ОПС укомплектовывалась одной спускаемой капсулой 11Ф76, которая позволяла доставить на Землю до 100 кг груза. ОПС «Алмаз» выводились на орбиту Земли трехступенчатой РН «Протон» (УР-500К). Конструкция ОПС «Алмаз»

1 - антенны системы стыковки «Игла»; 2 - датчики солнечной ориентации; 3 - двигатели стабилизации; 4 - вакуумная емкость «Ветер»; 5 - массметр; 6 - запасы воды «Колос-5Д»; 7 - антенны системы связи «Аврора»; 8 - звездный фотоаппарат СА-ЗЗР; 9 - научная аппаратура; 10 - регенерационные патроны; 11 - манипулятор для обслуживания капсулы специнформации; 12 – передатчик системы ручной стыковки; 13 - стыковочный узел; 14 - двигатель коррекции; 15 - капсула спуска информации; 16 - антенна передачи информации «Бирюза»; 17 - топливные баки; 18 - комплексный физтренажер; 19 - фототелевизионная система «Печора»; 20 - длинно¬фокусный фотоаппарат «Агат-1»; 21 - топографический фотоаппарат СА-34Р; 22 - оптический визир ОД-4; 23 - уголковый лазерный отражатель; 24 - панорамное обзорное устройство ПОУ-II; 25 - телекамера; 26 - инфракрасный датчик вертикали; 27 - электромеханическая система стабилизации и поворота 3 апреля 1973 года была запущена ОПС-1 «Алмаз». После выведения на орбиту станция получила название «Салют-2». Но на 13-е сутки полета произошла внезапная разгерметизация отсеков станции. Эксплуатировать ОПС в пилотируемом режиме было невозможно. Станция прекратила существование 28 мая 1973 года. ОПС-2 «Алмаз» была выведена на орбиту 25 июня 1974 года и получила название «Салют-3». На ней работала одна экспедиция. ОПС-3 «Алмаз» под названием «Салют-5» была запущена на орбиту 22 июня 1976 года. На ней побывало 2 экспедиции. Экипажи, состоявшие только из космонавтов ВВС, на ОПС доставлялись с помощью кораблей «Союз» (7К-Т). На этом первый этап программы «Алмаз» был завершен. В 1978 году планировалось вывести на орбиту следующую, четвертую по счету, станцию «Алмаз». ОПС-4 в отличие от предыдущих станций имела два стыковочных узла, к которым могли пристыковываться как корабли «Союз», так и ТКС. Однако в конце 1978 года было принято решение о приостановке работ по пилотируемым станциям «Алмаз». ОПС-4 была законсервирована и до сих пор находится в НПО Машиностроения. После этого на базе ОПС «Алмаз» началось изготовление трех автоматических станций «Алмаз Т», которые оснащались усовершенствованной фото- и телеаппаратурой наблюдения и радиолокационной аппаратурой. Станции «Алмаз Т» создавались с учетом возможности посещения их космонавтами для проведения профилактических и ремонтно-восстановительных работ с целью продления срока эксплуатации станций. Для этого станцию «Алмаз Т» предполагалось оснастить стыковочным узлом, чтобы к ней мог пристыковаться пилотируемый ТКС. Впоследствии от такого варианта эксплуатации автоматических станций отказались, и стыковочные узлы на них не устанавливались. ТКС (11Ф72) был создан в 1970-х годах в филиале ОКБ-52 (ныне КБ «Салют»). ТКС проектировался и создавался как пилотируемый транспортный корабль для доставки на ОПС «Алмаз» экипажей из трех космонавтов, топлива, расходуемых материалов, оборудования и семи спускаемых капсул 11Ф76.

Конструктивно ТКС массой 20 тонн состоял из функционально-грузового блока (ФГБ), имевшего обозначение 11Ф77, и возвращаемого аппарата (ВА) - 11Ф74. Космонавты должны были летать в скафандрах «Сокол-КВ». По программе беспилотных испытаний ТКС были проведены отдельно испытания ВА (5 запусков сразу по 2 ВА) и испытания полномасштабного ТКС. ВА и ТКС выводились на орбиту трехступенчатой РН «Протон». После двух беспилотных испытательных полетов ТКС в декабре 1981 года было решено отказаться от использования ТКС в качестве пилотируемого транспортного корабля. Два последующих корабля запускались уже в качестве автоматических транспортных грузовых кораблей. Полетом ТКС-4 «Космос-1686» эксплуатация этого корабля была завершена. ФГБ двух других изготовленных к тому времени кораблей были использованы в качестве двигательного отсека КА «Скиф-ДМ», запущенного 15 мая 1987 года РН «Энергия», и в качестве разгонного блока модуля «Квант», который был выведен на орбиту 31 марта 1987 года РН «Протон». В середине 1980-х годов на базе ТКС началось создание модулей для орбитальной станции «Мир». Орбитальная пилотируемая станция (ОПС) «Алмаз» предназначалась для ведения многоцелевой разведки из космоса практически во всем диапазоне электромагнитного спектра. Для этих целей создавался большой оптический телескоп «Агат-1» с переменным фокусным расстоянием для детального наблюдения за объектами на земной поверхности, в акватории Мирового океана и в атмосфере Земли. Телескоп совмещался с широкопленочным фотоаппаратом «АСА-34Р» с проявочной машиной для проявки пленки. Наиболее интересные и важные кадры считывались, кодировались и по радиоканалу передавались на Землю. Предусматривалась установка оптического визирно-измерительного устройства «ОД-4», которое позволяло «останавливать бег земной поверхности» и оценивать отдельные районы с разрешением 7-8 метров. Кроме того устанавливалась аппаратура инфракрасной разведки «Волга», телевизионная система «Печера», РЛС бокового обзора «Меч», система радио и радиотехнической разведки «Крона». Предусматривалась также оперативная доставка пленки на Землю с помощью специальных спускаемых капсул. Таким образом, в нашей стране впервые создавался мощный орбитальный разведывательный комплекс, который для США становился в информационном плане естественно нежелательным. Зная о возможностях американцев по поражению спутников как наземными, так и орбитальными перехватчиками были предусмотрены меры по отражению атак противника на ОПС «Алмаз» с использованием специальных бортовых средств защиты. Прежде всего анализировались возможности противника в конкретных ситуациях, методы и схемы перехвата, характеристики средств, которые могли бы быть применены для поражения ОПС «Алмаз», алгоритмы их действий. На основании детального изучения Модели ПКО США 1965 года Междуведомственной комиссией, в которую входили ведущие представители от Министерства обороны, главного конструктора и всех разработчиков, в качестве наиболее вероятного был принят к рассмотрению вариант перехвата с использование наземных средств методом «обратного догона». Суть этого метода заключалась в том, что противник выводит средство перехвата в расчетную точку орбиты отечественного КА, создает поле из поражающих элементов, на которое КА налетает и повреждается, поскольку изначально имеет значительно большую скорость. Для этого головка самонаведения перехватчика и его мини-ЭВМ после захвата нашего КА обеспечивают реализацию принципа параллельного сближения, вплоть до момента развертывания поражающего поля на основе осколочной боевой части. Не исключался и вариант применения противником инспектора-перехватчика.

Разработка стратегии защиты ОПС «Алмаз» от перехвата начиналась с выявления демаскирующих признаков, сопровождающих факт перехвата. К ним относились: излучения РЛС противника, сопряженные с ракетными комплексами перехвата, излучение факела стартующей ракеты-перехватчика и, наконец, излучение его радиолокационной или лазерной головки самонаведения. Исходя из этого бортовой комплекс защиты (БКЗ) отечественной станции формировался из следующих компонентов: приемника оценки радиолокационной обстановки (ОРЛО) для выявления «опасных» облучений противником, средств радиоэлектронного подавления на основе ложных целей, ловушек, станций активных помех и др., входящих в систему радиотехнической защиты (РТЗ) «Дымка»; инфракрасного пеленгатора «Янтарь», фиксирующего «опасную» траекторию движения обнаруженного перехватчика и радиолокационного дальномера «Лазурит», определяющего параметры движения перехватчика на конечной стадии. В случае применения противником инспектора-перехватчика для борьбы с ним предполагалось использовать систему активной обороны (САО) «Щит-1». В процессе разработки всех указанных выше средств и систем пришлось решать много технических и научных проблем. Для их создания были привлечены лучшие на тот период научно-исследовательские институты и специализированные предприятия промышленности. Несмотря на чрезвычайную сложность, большинство из поставленных задач удалось реализовать. В нашей группе тематика по защите КА распределялась таким образом, что, несмотря на то, что все мы владели всей информацией, ответственность за конкретные системы была персональной. Мне было поручено курировать все средства обнаружения, целеуказания и наведения, радиотехническая защита была возложена на Ткачева Н.А., система активной обороны – на Глазова В.А. Для оценки радиолокационной обстановки, в качестве приемника сигналов РЛС противника, использовались элементы комплекса радиотехнической разведки «Крона», который размещался на ОПС «Алмаз». Аппаратура «Крона» (головной разработчик ЦНИРТИ) фиксировала излучения от радиоэлектронных средств, по структуре сигналов определяла источник излучения, принадлежность его к конкретной РЛС противника, вероятность сопряжения РЛС с комплексом перехвата и регистрировала параметры сигнала этой РЛС. В реальном времени информация заводилась в бортовую ЭВМ и использовалась при реализации алгоритма применения средств радиотехнической защиты ОПС «Алмаз». Ведущим по комплексу «Крона» был Тюльков Е.А., который оказывал всяческое содействие, чтобы наши интересы были полностью учтены, несмотря на то, что разработчикам доставлялись дополнительные хлопоты.

Работы по созданию инфракрасного пеленгатора начинались с нуля. Совместно с ответственными исполнителями от головной организации ЦКБМ началось согласование основных тактико-технических требований на пеленгатор. На первых порах не казалось, что реализация этой задачи поставит такое множество вопросов, которые раньше никогда не решались. В течение длительного времени не могли определиться с головной организацией, которая приняла бы к разработке техническое задание. После многих совещаний в том числе в Миноборонпроме и ВПК ответственным исполнителем был определен казанский Государственный институт прикладной оптики. Соисполнителями стали ГОИ им. С.И. Вавилова, НИИ прикладной физики, киевский завод Арсенал им. В.И. Ленина. Для уточнения исходных данных и разработки методов боевого применения были привлечены НИИЦ-21, НИИ-4, Филиал НИИ-4 (в дальнейшем − 50 ЦНИИКС), академии им. Ф.Э. Дзержинского, им. А.Ф. Можайского, ЦНИРТИ и ряд других организаций. На этапах аванпроекта, эскизного и технического проектирования устранялись, казалось бы, неустранимые препятствия и в итоге прибор получился.Добрым словом хочется вспомнить основных создателей ИК-пеленгатора «Янтарь». Иванов В.М., Енгалычев И.И., Мирумянц С.О., Куприянов И.К., Захаренков Г.З., Савченко Ю.П., Сливко А.С., Комаров В.М., Фельдман Б.М., Патрик Н.И., Сафронов Ю.П., Авдеев С.П., Лешев Г.И., Юницкий В.И., Нагайник В.В., Лункин Е.М., Буняк Л.И., Семушкина Н.П., Бережной Г.З. − далеко неполный перечень представителей перечисленных выше организаций, которые внесли большой вклад в создание этого уникального прибора. Существенная поддержка оказывалась начальниками отделов Миноборонпрома Алихановым А.С. и Макушкиным Ю.Д. ИК-пеленгатор «Янтарь» прекрасно отработал с июня 1974 года по январь 1975 года на борту ОПС «Алмаз» (ОКС «Салют-3»). Следует остановить особое внимание на проведении широкомасштабного комплексного эксперимента с этим прибором, аналогов которому не было и, думаю, нет до настоящего времени. Выше неоднократно упоминалось об исходных данных, которые необходимы были для начала работ. Это наиболее информативные спектральные характеристики излучения факела двигательной установки, режимы ее работы, а также те же характеристики, но уже фоновой обстановки. На различных фонах факел будет виден по-разному, что в итоге влияет на выбор диапазона чувствительности фотоприемника ИК-пеленгатора. Поскольку в мирное время получить одновременно характеристики факела перехватчика, направленного на спутник, и характеристики фоновой обстановки в зоне, откуда стартовала ракета-перехватчик невозможно, нами была предложена следующая схема натурного эксперимента. При пролете ОПС «Алмаз» над нашей территорией должен быть произведен пуск нашей ракеты, который фиксировался бы ИК-пеленгатором. В районе пуска, наземными и авиационными измерительными комплексами, оснащенными специальной калибровочной аппаратурой, должна проводиться регистрация характеристик как факела ракеты, так и фоновой обстановки. Когда ОПС «Алмаз» приближался к району базирования перехватчиков США, пеленгатор регистрировал фоновую обстановку в зоне возможного их старта. Одновременно регистрировались фоновые характеристики в этом районе отечественными метеорологическими спутниками, а также измерительной аппаратурой, установленной на кораблях Тихоокеанской гидрографической экспедиции. Технически все было понятно. Понятна была и целесообразность, и важность проведения такого эксперимента.

Трудность заключалась в том, что нужно было внести изменения в планы боевой подготовки РВСН, ведь пуски ракет надо было привязать по времени к моменту появления в их позиционных районах ОПС «Алмаз», а также в обеспечении синхронности действий привлекаемых средств. Ведь все надо было привязывать к орбите ОПС «Алмаз». Удалось убедить Главный штаб РВСН, чтобы был изменен график пусков ракет. Была достигнута договоренность, что все десять пусков ракет, выделенных для этой цели, будут проведены по запросам от Центра управления полетом ОПС «Алмаз», когда станция будет находиться на требуемом расстоянии от старта ракет. Большую помощь при решении этого вопроса оказал Галактионов С.И., возглавлявший в то время Службу РЭБ Главного штаба РВСН, а также Гуцко А.А. из ГОУ ГШ ВС. В заданный район были выдвинуты мобильный измерительный комплекс академии им. Ф.Э. Дзержинского, который был ранее создан по программе УС-К специально для измерения характеристик факелов ДУ ракет под руководством Шелковникова Д.П., а также летающая лаборатория ВИКИ им. А.Ф. Можайского на АН-12, оснащенная такой же измерительной аппаратурой. В конкретные точки Тихого океана подошли корабли ТОГЭ. Имитация перехватов КА на орбите и обнаружение «перехватчиков» прошли успешно. Все пуски ракет были зафиксированы ИК- пеленгатором «Янтарь», а полученная информация многие месяцы анализировалась, экстраполировалась и в итоге свелась к значительному уточнению тех самых исходных данных, о которых указывалось выше, что позволило значительно улучшить характеристики последующих разработок. Результаты работы получили высокую оценку от руководства ГУКОС, Главного штаба РВСН и ГОУ Генерального штаба Министерства обороны. Многие участники этого грандиозного эксперимента получили заслуженные поощрения. В процессе создания ИК-пеленгатора «Янтарь» было получено несколько свидетельств на изобретения, а Енгалычев И.И., Сливко А.С., Захаренков Г.З., Лункин Е.М., Петренко Ю.П. и Фельдман Б.М. на основе своих работ по пеленгатору защитили диссертации на соискание ученой степени кандидатов технических наук. Приемник оценки радиолокационной обстановки и ИК-пеленгатор давали только угловые параметры о средствах противника, участвующих в перехвате нашего КА, тем не менее, их уже можно было использовать для задействования средств радиотехнической защиты. Основной задачей такой защиты, как указывалось выше, является обеспечение противодействия системам обнаружения и наведения противника. Поскольку все КА, находящиеся на орбитах содержатся в базе данных противной стороны, предполагалось, что в результате длительного наблюдения за ОПС «Алмаз» у вероятного противника накапливалось много данных о его отражательных и излучательных характеристиках. В мирный период предпринимать какие-либо меры по защите станции не было никакого смысла. При наступлении угрожаемого периода, когда на ОПС фиксируется повышенная радиолокационная активность со стороны противника, командованием принимается решение на применение средств защиты. В этот момент на станции задействуются средства искажения радиолокационных характеристик и отделяются две-три ложные цели, чтобы затруднить противнику решение задачи выбора цели. После обнаружения ИК-пеленгатором старта перехватчика бортовым вычислительным комплексом рассчитывается момент «встречи», включаются станции активных помех и отстреливаются ловушки для увода на себя головки самонаведения перехватчика. Чтобы обеспечить подобие радиолокационных характеристик ОПС и ложной цели, прежде всего, тщательно изучались характеристики радиоэлектронных средств противника. В частотных диапазонах работы этих средств в безэховых камерах облучались масштабные модели ОПС «Алмаз» и получали так называемые радиолокационные портреты, чтобы потом придать такой же «портрет» ложной цели. Работа очень тонкая, кропотливая, не допускающая ошибок. Не раз мы обращались за помощью к Войскам ПВО страны. По долгу службы они вели наблюдения за всеми КА в том числе и за ОПС «Алмаз» и получали похожие радиолокационные портреты, но нам их не давали, ссылаясь на чрезвычайную секретность.

Дело не в секретности. В те годы шла непримиримая борьба между видами Вооруженных Сил за главенство в космосе. И хотя на уровне ведущих специалистов не было противостояния, решать многие вопросы на высших уровнях было очень сложно. Тем не менее, как-то выкручивались и находили пути взаимопомощи. Большая роль при решении этих задач принадлежала тогда НИИЦ-21 − головной организации в Министерстве обороны по радиоэлектронному противодействию (РЭП). Несмотря на то, что ЦНИРТИ (ведущее предприятие по этой тематике) использовало практически все ресурсы, достичь требуемого результата не получалось. Дело в том, что для отстрела ловушек и включения станций активных помех требовался еще один, очень важный параметр − дальность до перехватчика, который можно было получить только с помощью радиолокатора. Поиск разработчика дальномера затянулся на многие месяцы. Вначале была сделана попытка использовать для этой цели модификацию системы стыковки «Игла» − головной разработчик НИИ точных приборов. Радиолокатор системы «Игла» работал с кооперируемым объектом, т. е. на приближающемся КА была ответная часть. Последующая система стыковки «Опал» предполагала сближение с некооперируемым объектом абсолютно любым КА. Но поскольку тактико-технические требования были очень жесткие, а элементная база тяжелая и габаритная, работа дальше технических предложений не пошла. Требовался нетрадиционный подход к решению поставленной задачи. Неоднократно проводились совещания в Главном техническом управлении Минрадиопрома, Секции прикладных проблем при Академии наук СССР и НТС ВПК. В итоге работа была возложена на головную организацию, создававшую РЛС для боевой авиации − НПО «Фазотрон». Начался этап согласования исходных данных, моделирования ситуации перехвата, габаритных, весовых, энергетических и других характеристик. Работа шла тяжело, не всегда достигалось взаимопонимание. Большой вклад на этом этапе внесли военные ученые из ВИКИ им. А.Ф. Можайского Клюев Н.Ф., Терехов В.К., Сайферт В.Г. В результате работы специальной междуведомственной комиссии и проведения многих совещаний ТЗ на аванпроект было согласовано. После первого этапа проектирования появились надежды, что можно будет создать специальный радиолокатор, который позволит полностью реализовать принятую схему защиты ОПС «Алмаз». Руководителем этих работ был назначен Геништа Е.Н. − создатель радиовысотомера и неконтактного радиовзрывателя для подрыва первой отечественной атомной бомбы, лауреат Сталинской, Ленинской, двух Государственных премий и он же − главный конструктор радиодальномера «Лазурит».

В процессе работы появилась необходимость использовать имеющийся большой задел предприятия в интересах других заказчиков. Но их представители в НПО «Фазотрон» строго следили за своей тематикой и ревностно ее охраняли. Приходилось выходить на высокое руководство в ВВС, ВМС и ПВО, чтобы было получено разрешение на применение технических достижений по их направлениям в работе по созданию аппаратуры по заказу ГУКОС. Сроки, определенные Решением ВПК, были сорваны, работы по локатору уже отставали от графика создания ОПС «Алмаз». По результатам эскизного проекта «Лазурит» в лучшем случае попадал на четвертую комплектацию ОПС. И здесь драматический, вернее трагический, случай внес свои коррективы. Однажды была организована встреча руководства ЦУКОС с генеральным директором НПО «Фазотрон» на их территории. Собралась внушительная компания во главе с Кравцовым Ю.Ф. Группу космонавтов возглавлял Попович П.Р. От ЦКБМ был кто-то из заместителей Главного конструктора ОПС. Присутствовало много специалистов из НИУ МО. Планировалось дожать разработчиков, чтобы локатор попал в комплектацию очередной станции. Не было только главного действующего лица – директора. Начало совещания затянулось. Появляется Генеральный конструктор и директор НПО «Фазотрон» Фигуровский Ю.Н. и «обдает всех ушатом холодной воды». Не более чем час назад на коллегии Минрадиопрома рассматривался вопрос о побеге летчика ВВС СССР в Японию. Во время тренировочных полетов истребительного полка войск ПВО Дальневосточного военного округа летчик Беленко пересек границу и посадил новейший в то время самолет МиГ-25П с секретной радиоэлектронной аппаратурой в аэропорту города Хакодате. Поскольку львиная доля радиоэлектронных средств на самолете была разработана НПО «Фазотрон», ему же поручалось принимать меры по выходу из создавшегося положения. Иными словами, все научные и производственные мощности предприятия и его смежников направлялись на переформатирование всей радиоэлектронной аппаратуры, стоящих на вооружении новейших самолетов МиГ- 25П. Совещание, на которое возлагались большие надежды, закончилось практически не начавшись. Коллектив разработчиков радиолокатора «Лазурит» был загружен другими работами, и тема эта перешла в режим тлеющего фитилька, а потом грянул гром и над самой программой «Алмаз», но об этом несколько позже. Еще одним элементом для обнаружения факта нападения на ОПС был оптический перископ кругового обзора «Сокол-1». Этот прибор разработки Казанского оптико-механического завода предназначался для визуального наблюдения за пространством вокруг станции. При разработке системы активной обороны первого этапа «Щит-1» решено было использовать перископ для отработки действий космонавтов по обнаружению цели и наведения на нее средств поражения. Как уже упоминалось, в качестве средства поражения использовалась доработанная авиационная пушка НР-23 с прицельной дальностью стрельбы 3 километра и скорострельностью 950 выстрелов в минуту, которую планировали устанавливать еще на КА «7К-ВИ». Пушка крепилась жестко к станции, а наведение на цель осуществлялось системой управления путем разворота всей станции в направление стрельбы. В процессе первого полета на ОПС «Алмаз» с 4 по 19 июля 1974 года космонавтами Поповичем П.Р. и Артюхиным Ю.П. неоднократно проводились эксперименты по обнаружению предпологаемой цели и наведению на нее станции для последующего «выстрела». В качестве целей использовались звезды, которые выбирались в Центре управления полетом и передавались экипажу станции. Самого выстрела космонавты не проводили, так как неясно было какая отдача будет в момент выстрела. Когда программа была уже выполнена, и на борту экипажа не было, 24 января 1975 года произвели выстрел из пушки. Отдача компенсировалась включением двигателей жесткой ориентации.

Эксперимент прошел успешно, никаких отрицательных моментов, связанных с нарушением ориентации и стабилизации станции зафиксировано не было, что подтвердило возможность использования активного вооружения для защиты ОПС от противника. Проявились и недостатки. Ведь приходилось разворачивать станцию в направление стрельбы, а на это уходило много времени, да и дистанция обнаружения цели с помощью ПКО «Сокол-1» составляла единицы километров. Одно дело прицеливаться на неподвижную звезду и совсем другое – на движущийся перехватчик. В перископе не было компенсатора вращения изображения по азимуту, поэтому космонавт вручную не мог отслеживать цель с большой угловой скоростью. Недостаточной была и кратность увеличения. Эти замечания должны были быть устранены при разработке специального перископического визирно-прицельного устройства «Сокол-2». Техническое задание на этот прибор, входящий в систему активной обороны второго этапа «Щит-2», выдавало уже КБ Точного машиностроения. В те годы в этом КБ был создан коллектив единомышленников − новаторов, которые настойчиво, шаг за шагом продвигали вперед решение очень непростой задачи. Особенно отличились Рихтер А.А., Саковский С.А., Абрамов Ю.Г., Гандлевский М.М., Успенский Ю.А. Большую помощь им оказывали сотрудники военных представительств Калашников А.И., Погорелов В.И., Артемов Н.Е., Буйновская Г.С., Дышлевский А.П., Гуляев В.В. и другие. Работы по аппаратуре «Сокол-2» велись на протяжении нескольких лет. Были пройдены все этапы проектирования, очень оригинально решилась задача компенсации вращения изображения для поиска цели. Удалось преодолеть и ряд других научных и технических проблем. Определенный вклад в эту разработку внесли военные представители ВМС, которых привлекали для контроля за тематикой ГУКОС, специалистов по перископам, а также Центра подготовки космонавтов, готовивших экипажи для боевой работы на орбите. Параллельно уже создавался самонаводящийся вращающийся снаряд (CBC) с радиолокационной головкой самонаведения. Зона действия СВС класса «космос-космос» составляла 100 километров, и цель могла поражаться практически с любых углов атаки перехватчика. Прародителем этого снаряда было тульское КБ Машиностроения под руководством Шипунова А.Г., начавшее его разработку еще для «7К-ВИ». Было изготовлено несколько действующих макетных образцов, которые на танковом полигоне в подмосковном Нахабине подтвердили возможность использования для управления движения снаряда и выбора промаха множеством пороховых движков, располагаемых кольцами в несколько рядов на его корпусе. Но проявились трудности с созданием оптической головки самонаведения, и решением Миноборонпрома тематика была передана в КБТМ. В итоге снаряд с радиолокационной головкой самонаведения был создан, прошел все виды испытаний в наземных условиях, но на ОПС так и не был установлен. Причиной этому были некоторые объективные и субъективные факторы, понять которые поможет только сама история ОПС «Алмаз». Первый пуск станции состоялся 3 апреля 1973 года. Все системы работали нормально, но на 13 сутки произошла разгерметизация корпуса и вскоре ОПС прекратила свое существование, а вместе с ней и установленные на ней ИК-пеленгатор «Янтарь», элементы системы активной обороны «Щит-1» и радиотехнической защиты «Дымка». При анализе причин проявления нештатной ситуации и учитывая, что давление в корпусе стало резко падать после прохождения станцией районов расположения противокосмических средств США, изучалась возможность внешнего воздействия, но эта версия осталась в истории как маловероятная, но и не отвергнутая.

Второй запуск ОПС «Алмаз» состоялся 25 июня 1974 года. Экипаж в составе космонавтов Поповича П.Р. и Артюхина Ю.П. полностью выполнили программу в том числе и по отработке средств защиты. Посещение станции следующим экипажем в составе космонавтов Сарафанова Г.В. и Демина Л.С. не состоялось из-за сбоев в работе системы управления КА «Союз» при осуществлении стыковки. Станция продолжала работать в автоматическом режиме. 23 сентября была сброшена капсула с пленкой, которая приземлилась в точно заданном районе, а 24 января 1975 года перед подачей команды на тормозной импульс был осуществлен описанный выше выстрел из пушки, ставший первым «cалютом в космосе». Несколько слов о капсуле спуска информации. Уже тогда это безобидное на первый взгляд устройство рассматривалось как средство доставки из космоса в расчетную точку на земле или в океане мощного заряда в любой комплектации. Но пройдут многие годы, чтобы эта мысль овладела «массами». А в ту пору нас обзывали «хунвейбинами», но мы не обижались. Третий пуск ОПС «Алмаз» осуществлен 22 июня 1976 года. Он оказался последним в пилотируемом варианте. Как известно, экипаж в составе космонавтов Волынова Б.В. и Жолобова В.М. был досрочно 21 августа возвращен на землю. Междуведомственная комиссия, рассматривавшая все возможные причины невыполнения космонавтами программы полета, так и не определила главную. Для продолжения работы на ОПС «Алмаз» в октябре был направлен четвертый экипаж. Но космонавтам Зудову В.Д. и Рождественскому В.И. состыковаться не удалось из-за неисправности в антенне головки самонаведения системы сближения. Работоспособность станции подтвердил пятый экипаж в составе космонавтов Глазкова Ю.Н. и Горбатко В.В., находившийся на борту с 7 по 25 февраля и полностью выполнивший программу полета. Но в комплектации третьей станции средств защиты не было. То, что было отработано ранее, решили не ставить, сэкономить на весе, а радиолокатор «Лазурит» так и остался на бумаге. А жаль, может быть, он помог бы при стыковке ОПС с «Союзами». Старт очередного экипажа Березового А.Н. и Лисуна М.И., запланированный на март месяц, так и не состоялся. В августе 1977 года в связи с определенными обстоятельствами эксплуатация ОПС «Алмаз» в пилотируемом режиме была прекращена.

Как говорится, все вернулось на круги свои. Пятьдесят лет тому назад в 1967 году, закрывая пилотируемую программу «7К-ВИ» в Куйбышеве, «великие мужи» как будто нашли в лице Челомея В.Н. гениального человека, руководителя, конструктора, новатора, который способен был выправить положение, сложившееся в космической отрасли. В ЦКБМ была создана колоссальная испытательная база, было отлажено производство, была образована огромная кооперация смежных организаций и предприятий. Был достигнут реальный результат: созданы ракеты УР-100, УР-500, УР-700 (на завершающем этапе проектирования), маневрирующий ИС, ОПС «Алмаз» с учетом перспективы его развития. Зачем было все это рушить? Неужели научная и международная программы важнее для страны, чем ее обороноспособность? Оставить такому огромному предприятию лишь крылатые ракеты. Да, они очень важны для ВМС, но никогда не мешали, а только дополняли космическое направление. В тот период офицеры ГУКОС плотно взаимодействовали с этой организацией. За десять лет наладились деловые отношения с сотрудниками практически всех уровней − от конструктора, инженера до заместителей генерального конструктора ЦКБМ. На их глазах происходило как бурное развитие ЦКБМ, так и ее обкрадывание, приведшее к закату космической тематики. На вопрос: кому это было нужно??? Вразумительного и однозначного ответа не было. Поговаривали, что эти решения принимал непосредственно Д.Ф. Устинов, ставший в апреле 1976 года Министром обороны. Попытки раскрутить работы в ЦКБМ по использованию ОПС «Алмаз» в автоматическом варианте оправдались не в полной мере, очень дорого стоила переделка. Кроме того, за прошедшие десять лет ЦСКБ, КБ «Арсенал» им. М.В. Фрунзе и ЦНПО «Комета» достигли таких результатов по видовой и радиолокационной разведке, что конкурировать с ними было уже затруднительно. Несмотря на то, что в 1987 и 1991 годах запуски станции «Алмаз» прошли успешно и были получены уникальные результаты, дальнейшего развития эта тематика в ЦКБМ не получила. Время идет своим чередом. Менялся и состав нашего подразделения. В 1970 году в связи с образованием Главного управления космических средств (ГУКОС) и перераспределением обязанностей на базе группы специальной аппаратуры в первом управлении был создан шестой отдел. Тематика расширилась, добавились космические аппараты видовой разведки и межпланетные станции. Начальником отдела был назначен Щапов Е.С., заместителем − Прохоров Б.С. В отдел пришли Большаков В.Г., Письменный Н.М. – ведущие по перспективным космическим комплексам видовой разведки, Королев С.Г. – ведущий по комплексам «Венера» и лунным программам. Николаиди М.И., Пыркин А.А., Усачев В.Н., Дугин В.А., Гераскин Ю.М. продолжали вести тематику по оптической и инфракрасной аппаратуре разведки, Рогов В.И., Глазов В.А., Колесников А.П. и Андросов Ю.А. − по бортовым комплексам защиты. Дронова Н.Д. выполняла работы для всех и была самым главным членом нашего коллектива. Затем в отделе появились Егоров И.А. и Лесников Г.Г. Выше было показано, как велись работы по обеспечению защиты ОПС «Алмаз». Но это был не единственный объект, который мог подвергаться нападению. Автоматические КА видовой и радиолокационной разведки также являлись целями для перехватчиков противника. Более того, именно для противодействия спутникам морской космической разведки и целеуказания, а также оперативной видовой разведки, военно-промышленным комплексом США обосновывалась необходимость создания противоспутниковой системы нового поколения на базе самолета F-15 и двухступенчатой ракеты-перехватчика « Срэм-Альтаир».

Несмотря на возрастающую опасность со стороны противника, головные разработчики космических комплексов не торопились выполнять требования ТЗ по оснащению КА бортовыми средствами защиты. В качестве обоснования выдвигали сомнения, а зачастую и непонимание этой проблемы. Ведь спутник − не самолет, как же его можно защитить при жесточайших весо-габаритных и энергетических характеристиках. Вопрос не праздный. Для его решения начальник первого управления Фаворский В.В. еще в начале семидесятых годов ставил вопрос о необходимости выпуска междуведомственного документа, в котором на основе Модели ПКО США, где указаны возможности противника, были бы изложены принципы и методы защиты КА военного назначения с помощью бортовых индивидуальных средств. Разработка такого документа была поручена 50 ЦНИИ КС. После длительного обсуждения разработанного институтом проекта с головными отделами в ГУКОС и приведения его в вид нормативного документа, началось его согласование с промышленностью и заинтересованными видами Вооруженных Сил. Работа длилась несколько месяцев. По существующему тогда порядку, чтобы документ имел юридический статус для предприятия или военного учреждения, он должен быть согласован на уровне не ниже заместителя министра соответствующего промышленного министерства или начальника Главного штаба Вида ВС. Трудно передать, сколько было поломано копьёв, сколько достигалось компромиссных решений. Ведь приходилось со всеми заинтересованными сторонами обсуждать этот документ от уровня разработчика или сотрудника института до самого верха. Согласование упомянутого выше документа с организациями и предприятиями промышленности проходило проще. Информация о возможных действиях противника не оспаривалась, поскольку документ носил рекомендательный характер и без особых споров принимался к сведению. А к заместителям министров нам было попасть намного проще, чем к начальникам Главных штабов видов ВС. Тем более, что при согласовании с промышленностью нам помогали Головин Л.Г., Асеев А.Я, Постников С.А. от ЦНИИмаш и Немиров А.В. от Минобщемаша. Так всеми заинтересованными организациями были осмысленны принципы и методы защиты КА бортовыми средствами. Через пару лет потребовался еще один документ, который носил не идеологический, а практический характер: временное положение о порядке разработки, создании и испытаний бортовых средств индивидуальной защиты КА военного назначения от перехвата. На этот раз согласование прошло легче и быстрее, но поскольку подписи потребовались высоких начальников, то и времени на это ушло не один месяц. Появление указанных нормативных документов в какой-то степени упорядочило и формализовало отношение к решению этой сложной проблемы. Разработчики космических комплексов с большим пониманием стали относиться к требованиям заказчика по обеспечению выполнения космическими аппаратами задач в условиях возможного противодействия со стороны противника. Очень ответственно относились к этой проблеме в куйбышевском филиале ЦКБЭМ (ЦСКБ) под руководством Д.И. Козлова, головном предприятии по видовой космической разведке. Практически на всех этапах проектирования космических аппаратов нового поколения типа «Янтарь» велись проработки по их защите от перехвата. Анализировались и оценивались все возможные варианты для каждого КА в зависимости от его целевого назначения, основных тактико-технических требований, условиях применения в мирное время, угрожаемый период и при начале войны. Мне не раз доводилось участвовать в работе междуведомственных комиссий по рассмотрению материалов этапных проектов по созданию КА «Янтарь» различных модификаций.

Создавалась секция по вопросам защиты КА, замечания и предложения которой всегда входили в итоговый протокол или акт. Большим подспорьем стала возможность проведения натурных экспериментов по отработке конкретных средств защиты на отечественных аппаратах. Еще в 1969 году для решения фундаментальных прикладных исследований в космосе самарцы разработали универсальный автономный спутник «Наука» массой 600 кг. Спутник представлял собой герметичный автономный контейнер. Исследовательская или экспериментальная аппаратура могла размещаться как снаружи, так и внутри контейнера. Состав аппаратуры принципиально менялся в зависимости от целей и задач исследований или экспериментов, проводимых на каждом конкретном спутнике. Информация передавалась на Землю по телеметрическому каналу. После выполнения программы исследований автономный спутник отделялся от базового космического аппарата и сгорал в плотных слоях атмосферы. Так были проведены эксперименты, подтвердившие возможность применения для защиты КА снарядов класса «космос-космос», реактивных ускорителей поражающих элементов и других новейших разработок. С привлечением РЛС Войск ПВО отрабатывались средства искажения радиолокационных характеристик на основе радиопоглощающих покрытий, различных трансформирующихся и надувных конструкций. Впервые проверялась возможность маскировки КА путем создания в направление РЛС плазменного облака. Эти и многие другие эксперименты позволили оптимизировать состав средств защиты, разработать специальные алгоритмы для их применения. Хотя в полной комплектации ни один из КА «Янтарь» не был укомплектован бортовым комплексом защиты, средства были созданы и в случае необходимости могли быть установлены. Большой вклад в решение этой очень сложной задачи внесли Яременко Ю.В., Агарков В.Ф и многие другие сотрудники, чьи имена не сохранились в памяти. Что касается КА радиотехнической разведки «Целина» и КА МКРЦ «УС-А» и «УС-П», то работы шли по похожей схеме, что и в Самаре с учетом некоторых особенностей этих комплексов. Проводились экспериментальные исследования и в ЦКБЭМ (НПО «Энергия»). Наиболее существенной была работа по оценке эффективности применения искусственных плазменных образований для маскировки КА. Подобный эксперимент раннее проводился на АС «Наука», но на этот раз масштабы были другие. КА «7К-С» оснащался генератором плазмы, в качестве которого использовался электрореактивный двигатель, сильноточный магнитоплазменный с собственным магнитным полем. В качестве рабочего тела использовался литий. При разогревании лития до газообразного состояния и высокой напряженности магнитного поля достигалась высокая скорость истечения ускоренного потока частиц до 60 км/сек, в результате чего по выходу из сопла образовывалось большое облако, поглощающее электромагнитное облучение. Расход рабочего тела был малым, но требовалась большая электрическая мощность от сотен ватт до мегаватт. По этой причине полезная нагрузка КА «7К-С» больше чем на 50 процентов состояла из электрических батарей. Эффект маскировки был подтвержден. При каждом включении генератора плазмы отраженный от КА сигнал пропадал с экранов РЛС. Это была очередная совместная работа с Войсками ПВО. Несколько слов о характере нашего взаимодействия. Образно говоря, при проведении эксперимента мы были антагонистами. РЛС должна нас обнаружить, мы же ей противодействуем. И чем лучше у нас, тем хуже для них, и наоборот. Поэтому, когда намечались совместные работы, мы всегда искали компромиссные решения, чтобы не навредить. Наши предложения об установке на КА мишени «Лира» средств радиотехнической защиты, чтобы создать препятствия для перехватчика ИС, даже не обсуждались. Ведомственные интересы были превыше всего.

К концу семидесятых годов практически на всех головных предприятиях отрасли были созданы небольшие подразделения, занимающиеся вопросами защиты КА и обеспечением боевой устойчивости создаваемых космических комплексов в целом. Однако созданием и изготовлением штатных средств индивидуальной защиты главные конструктора заниматься не хотели, как это было принято в РВСН. На многих совещаниях в Минобщемаше и ГУКОС неоднократно поднимался вопрос о необходимости определения головной организации по изготовлению конкретных средств защиты для различных космических аппаратов. В качестве обоснования приводились доводы о специфичности разработок, необходимости более глубокого вникания в суть проблемы, необходимости унификации средств и т. д. Требовалось небольшое, но высокотехнологичное оснащенное производство. Однако такое предприятие многие годы найти не удавалось. Лишь в начале восьмидесятых годов Минобщемашем принимается решение о назначении Ташкентского КБ машиностроения головной организацией по изготовлению средств защиты по ТЗ головных разработчиков КА. До этого времени на этом предприятии занимались созданием трансформирующихся антенных конструкций на основе углепластиковых элементов для космических радиотелескопов, а также изготовлением аппаратуры для бурения и забора грунта с поверхности Луны. Первое время конечно были сомнения в способности и возможностях достаточно специфичного предприятия решать довольно-таки сложную задачу, но как говорится, на безрыбье и рак рыба, потихоньку начали загружать новую головную организацию работами по созданию раскрывающихся ложных целей. Следует отметить, что руководство ТашКБМаш в лице директора Вахидова Ш.А., главного инженера Болотина Ю.И., заместителя директора Жукова Ю.Н. и коллектива ведущего подразделения Михальского В.И. с большим рвением взялись за новую тематику. Большую поддержку оказывал куратор этого предприятия в министерстве Шульцев В.В. За эти годы произошли изменения в составе нашего отдела. Разведывательная и научная тематика полностью были выведены из задач отдела. Добавились спутники перехватчики и КА мишени по профилю Войск ПВО, началось освоение средств вооружения на новых физических принципах. Отдел возглавил Синельников А.Ф., заместителем начальника отдела остался Прохоров Б.С., к нам пришли Баранов А.Е., Уваров В.А., Москаленко Е.К., позже Анисин А.С., Бугров В.А., Хилько Д.А. Старожилами оставались Рогов В.И., Лесников Г.Г., Егоров И.А., Колесников А.П. , Андросов Ю.А. и Дронова Н.Д. В 1979 году начальником ГУКОС был назначен Максимов А.А., а в 1981 году ГУКОС выведен из РВСН и подчинен непосредственно Министру обороны СССР. Началась новая эра военного космоса. С этого этапа и до момента, когда я получил от НПО им. П.С. Плешакова предложение откомандироваться в Минрадиопром с сохранением на воинской службе, мне довелось заниматься еще одной очень интересной темой – «Спутниковая система контроля космической обстановки «Кругозор», но это уже сюжет для другого рассказа. Окидывая взглядом пройденные с 1967 по 1984 годы семнадцатилетней службы в центральном аппарате Министерства обороны и следующие десять лет службы в НПО им. П.С. Плешакова на должности заместителя начальника ведущего отдела и заместителя главного конструктора комплексов средств преодоления ПКО противника, с удовлетворением осознаю − с какой большой ответственностью относились мы тогда к решению задач по обеспечению боевой устойчивости и живучести отечественных космических аппаратов. И если за пятьдесят лет между нами и США не произошло вооруженного столкновения в космосе, значит, работали не зря. По роду своей деятельности я взаимодействовал со всеми головными предприятиями – создателями космических комплексов, многими разработчиками уникальной специальной аппаратуры, не имеющей аналогов в мире, с заказывающими управлениями, Главными штабами видов Вооруженных Сил и их научно-исследовательскими институтами, с военным отделом ЦК КПСС, отделами Военно- промышленной комиссии при Совете Министров СССР. С огромным уважением вспоминаю общение с выдающимися учеными, конструкторами и непосредственными создателями уникальной техники. Конечно, всегда буду помнить своих товарищей, сослуживцев с которыми мы делили радость удач и горечь ошибок. Преклоним же голову перед теми, кого уже нет, но которые навсегда остались в наших сердцах. Источник: http://russkievesti.ru/novosti/istoriya/sovetskaya-voennaya-kosmonavtika.-zashhita-v-kosmose.html