Когда я только что стал священником, пришла одна старушка из старческого дома и говорит: «Батюшка, вот я четырнадцать лет занимаюсь Иисусовой молитвой, все время твержу, а никогда не ощутила, что Бог есть;

что мне делать?». Я сказал: «Обратитесь к кому-нибудь, кто молиться умеет!». Она отвечает: «Знаете, я всех ученых спрашивала, да вот мне говорят, что вы только что рукоположены, может, ничего не знаете, а от сердца скажете». Я подумал: разумная старушка в каком-то смысле! – и говорю: «Знаете, я вам тогда от сердца и скажу: когда Богу вставить слово, коль вы все время говорите?». – «А что мне делать?». – «Вот что делать. Придите к себе в комнату, закройте дверь, поставьте кресло поудобнее: так, чтобы свет падал хорошо, чтобы и лампада была видна с иконой, сядьте и пятнадцать минут вяжите перед лицом Божиим, только не думайте ничего благочестивого и не молитесь». Старушка моя говорит: «Злочестиво же так поступать!». – Я ответил: «Попробуй, коли меня спрашиваешь, который не знает». Она ушла. Через какое-то время пришла снова, говорит: «Знаете, что на самом деле выходит?». Я спрашиваю: «А что выходит?». – Она рассказала: «Вот что вышло. Я заперлась. Был луч света в комнату, я зажгла одну лампадку, поставила кресло так, чтобы вся комната была видна, взяла вязанье, села и подышала, посмотрела, – и давно я не замечала, что комната моя теплая и уютная. Лампадка горела; сначала волнения всякие еще не утихли, мысли бегали; потом я начала вязать, мысли стали утихать. И вдруг я услышала тихое тиканье моих спиц. От этого тиканья я вдруг заметила, как тихо вокруг меня, а потом почувствовала, что эта тишина совсем не потому, что шума нет, а что она какая-то (как она сказала) густая; это не пустота, а что-то. Я продолжала дальше вязать, и вдруг мне стало ясно, что в сердцевине этой тишины Кто-то: Бог».
Вот попробуйте – не пятнадцать минут, потому что для этого надо быть мудрой старушкой, а хотя бы пять минут. И если вы научитесь в течение пяти минут быть совершенно в настоящем времени, ни впереди, ни позади, а тут, вы познаете, что значит быть. Один старик, французский крестьянин, однажды на вопрос: «Что ты часами делаешь в церкви, сидишь, даже четок не перебираешь?» – ответил: «А зачем? Я на Него гляжу, Он на меня глядит – и нам так хорошо вместе!». А что другое вам нужно?
После того как вы научитесь, когда нечего делать, ничего не делать (чего, вероятно, никто из вас по-настоящему не умеет), учитесь останавливать время, когда оно бежит. И когда вам кажется, что без вас мир не устоит: «Вот, если я не сделаю, все начнет рушиться, мироздание поколеблется», – вспомните, что без вас почти две тысячи лет христианство существует, не говоря о Вселенной, которая давным-давно существует до нас, – и отлично существует. И научитесь останавливать время в такой момент, когда оно, естественно, не стоит, когда застоя нет никакого. Для этого в момент, когда вы заняты, скажите: теперь стоп, я высвобождаюсь из своей занятости. Я, например, сейчас читаю с увлечением. Стоп на пять минут. Откидываюсь, сажусь, молчу, не смею думать ни о чем полезном, движущемся. Я есмь перед Богом… Когда учишься, это не так трудно сделать, потому что отвлечься от учения вряд ли большое горе. А когда читаешь какой-нибудь интересный роман, сказать себе: я посреди следующей страницы остановлюсь на шестой строчке, где нет даже запятой среди фразы, остановлюсь, чтобы время остановить, – это труднее.
Когда научитесь это делать, учитесь останавливать не только чтение, но и событие, скажем выключаться из разговора. Три-четыре человека разговаривают, и вы тоже; откиньтесь внутренне, влезьте под кожу, как улитка в раковину, и побудьте в сердцевине своего бытия, в том, что аскетическая литература называет сердцем; не в каких-то эмоциях, а именно в исихии, в безмолвии, в отсутствии молвы. Если вы научитесь это делать, то увидите, что можете читать, петь, работать, разговаривать – и ни одной минуты не терять молитвенного состояния. И это не заоблачная мечта, потому что если вам хочется этого вот столечко, то Богу хочется вот столько; Он вам навстречу пойдет с неба на землю, когда вы только ступите один шаг по земле.
Я думаю, что если вы так будете над собой работать, то вы будете молиться, и вы сможете и учиться, и молиться самым творческим образом, и никогда не терять ничего. Я не могу сказать, что умею это делать, но я просто умер бы от тоски и утомления, если бы хоть столечко не мог этого делать. За год на часовой разговор ко мне приходит в одном только Лондоне больше трех с половиной тысяч человек – так где-то надо найти устой, надо как-то выключаться. Это не значит заснуть или духовно задремать: войди под кожу и будь там.
Митрополит Антоний Сурожский