Урок русского языка

-----------------------------------------------------
ТАИНСТВЕННАЯ БУКВА
Буква ять(ѣ) является неотъемлемым элементом культурного наследия России.
Некоторые специалисты и исследователи русского языка (например, Н.Н.Шумских) называют её самой русской из всех букв. Вячеслав Иванов в своей статье «Наш язык», опубликованной в сборнике «ВЕХИ» в 1918 году, ссылаясь на мысль немецкого философа Вильгельма Гумбольта, писал:
«Язык, по Гумбольдту,— дар, доставшийся народу как жребий, как некое предназначение его грядущего духовного бытия». И далее по тексту, излагая уже собственные мысли:
«Велик и прекрасен дар, уготованный Провидением народу нашему в его языке. Достойны удивления богатство этого языка, его гибкость, величавость, благозвучие, eго звуковая и ритмическая пластика, его прямая, многовместительная, меткая, мощная краткость и художественная выразительность, его свобода в сочетании и расположении слов, его многострунность в ладе и строе речи, отражающей неуловимые оттенки душевности».
В 1917 и 1918 году двумя декретами советской власти была произведена срочная реформа русского языка. Истины ради следует признать, что готовилась эта реформа в недрах Императорской Академии Наук ещё с начала XX века, но в той же Академии, как написал протоиерей Валентин Асмус, была и «похоронена», не найдя должной поддержки и оснований.
Не поддержал революционные взгляды относительно реформы русского языка и Император Николай Второй — большой любитель русской старины, хранитель чистоты Православия и русской культуры.
Даешься диву, зачем в 1917 — 1918 годах нужна была такая поспешная ломка правописания в стране, где самыми насущными и важными были совсем иные проблемы (Не завершилась 1 Мiровая война, уже разгорелась Гражданская война, в стране назревали разруха и голод и т.д.)
По поводу состоявшейся преступной реформы протоиерей Валентин Асмумс высказался так:
«Мы остаемся жертвами реформы, в которой выразилась злоба недоучек и преступное недомыслие устроителей всеобщего счастья».
Новое советское правописание русский писатель Иван Ильин назвал «кривописанием». Лучшие поэты и писатели того времени новое правописание («кривописание») не приняли (Бунин, Цветаева, Блок, Бальмонт, Гумилев и другие).
Реформа правописания коснулась не только буквы ять(ѣ), но и ряда других. Однако в данной статье остановимся только на одной букве, которая, по мысли академика Д.С. Лихачева, символизировала собой при письме христианский крест, а потому вызывала столь лютую ненависть врагов христианства.
Против отмены буквы ѣ выступал ещё гениальный Ломоносов, противником изъятия являлся Лев Толстой, позже Мариэтта Шагинян, Иван Ильин, Иван Шмелев, Михаил Пришвин, Сергей Бехтеев и многие-многие другие русские писатели, поэты, ученые и духовные писатели.
Доводы о том, что буква Е и Ѣ на слух воспринимаются в наше время всегда одинаково – есть ложь. Её опровергает в своей статье «Поэзия как волшебство» Константин Бальмонт:
«Недаром мы различаем Э, Ѣ, Е. Этого мало – у нас есть Ё. Безумцы борются с Ѣ и Э. Но желание обеднить наш алфавит есть напрасное желание просыпать из полной пригоршни, медлящие на ней золотые блестки песчинок. Тщетно. Песчинки пристают. Скажите – "мелкий", скажите – "лѣс".
Вы увидите тотчас, что первое слово Вы произносите быстро, второе медленно. Е и Ѣ вполне уместны, как обозначения легкого и увесистого, краткого и долгого».
Действительно, слова "гнев", "грех", "ведать", "дева", "тело" и ряд других имеют совершенно иную долготу, нежели большинство слов с буквой Е.
К тому же буква ять(ѣ) подчеркивает, что слово имеет отеческое, исконное, а не иностранное происхождение.
Итак, буква исконная для славянского языка буква ять(ѣ) пережила гонение и изгнание, и при этом, по очень поверхностному взгляду, ничего не нарушилось в русском языке, а лишь принесло облегчение его структуре и облегчило освоение. Очень примитивное течение: "писать, как слышу" и "читать, как пишу" – возобладало над разумом и традицией.
Кажется, ещё Николай Иванович Греч, выдающийся филолог, писатель и автор книг по русской грамматике, выразился по поводу значения буквы ять(ѣ): «Это знак отличия грамотных от неграмотных».
Если исходить из этой мысли, то тенденция к примитивизму и безграмотности явно взяла верх и продолжает доминировать ныне в дальнейших проектах грядущих реформ русского языка.
Касаясь истории буквы ять, следует отметить, что создатели славянской грамоты, святые братья Кирилл и Мефодий, вовсе не случайно ввели в алфавит эту буквицу. Не стали бы они это делать, если бы у славян не было особого звука, соответствующего обозначению ять(ѣ).
Безусловно, в старину буква ять(ѣ) передавала звук, отличный от Е. Ещё во времена Ломоносова это отличие сохранялась, поэтому Ломоносов и отмечал разность в произношение: в букве Е –дебелость, в Ѣ –тонкость.
Нам неведомо, как точно произносили букву ять(ѣ) наши предки. В московском говоре, судя по всему, она звучала как сочетание звуков [ие];
в малорусском наречии – как [и] – (лис, хлиб); в других краях необъятной России иногда как а, или как дифтонг а с двумя точками наверху.
В первом иллюстрированном букваре, составленном в 1692 иеромонахом Московского Чудова монастыря Карионом Истоминым (1640-1722) для Цесаревича Алексея Петровича и проиллюстрированном в виде гравюр Леонтием Буниным, на картинке, посвященной буквице ять(ѣ) поставлены буквы IЕ, что подтверждает, что произносилась ять не только протяжно, но и несколько иначе, а именно, как [ие].
Однако, как подчеркивал Ломоносов, делалось это не грубо, а тонко, отчего, вероятно, с годами первый звук редуцировался, осталась лишь длительность.
Дореформенное правописание сохраняло связь с церковно-славянским языком нашим, послереформенное «кривописание» эту связь во многом утратило, поэтому для современного человека богослужебный язык нашей Православной Церкви воспринимается почти как иностранный.
Ныне русский современный язык чрезвычайно захламлен, замусорен, опоганен и растерзан. Как писал ещё Вячеслав Иванов:
«Язык наш свят: его кощунственно оскверняют богомерзким бесивом — неимоверными, бессмысленными, безликими словообразованиями, почти лишь звучаниями, стоящими на границе членораздельной речи, понятными только как перекличка сообщников, как разинское «сарынь на кичку». Язык наш богат: уже давно хотят его обеднить, свести к насущному, полезному, механически-целесообразному; уже давно его забывают и растеривают — и на добрую половину перезабыли и порастеряли. Язык наш свободен: его оскопляют и укрощают; чужеземною муштрой ломают его природную осанку, уродуют поступь. Величав и ширококрыл язык наш: как старательно подстригают ему крылья, как шарахаются в сторону от каждого вольного взмаха его памятливых крыл!»
Ныне проживающие за рубежом потомки русских эмигрантов первой волны, которые учились русскому языку от своих родителей, а те, в свою очередь, познавали его от своих высокообразованных предков, по их собственному признанию, уже с трудом понимают нынешний разговор наших современников. И дело не только в огромном заимствовании иностранных словечек, а также блатняцких слов, всякой тарабанщины и аббревиатурщины, но и в искажении ранее существовавших грамматических основ языка.
То кривописание, на котором мы пишем и говорим, способствует и прогрессивному уничтожению богоданного русского языка, к чему и стремились революционеры, мечтавшие создать некий упрощенный интернациональный международный сленг.
Расшатываются и основы церквно-славянского языка. Церковно–славянские тексты, включая тексты Молитослова, издаются иногда в адаптированном под современное произношение виде. А ведь церковно-славянский язык по существующим канонам не допускает никаких редукций и искажений звуков.
К примеру, слово «БОГ» должно произносится всегда именно так, как пишется: БОГ, а не БОХ. Окончания прилагательных на -ага, не должны меняться на ого или на ова.
Вы послушайте, как поют ныне в храмах, к примеру Символ ВЕРЫ: «Сшедшего(или «сшедшево») с небес» вместо «Сшедшаго с небес»; «Сына Божия Единародного», «И в Духа Святого, Господа Животврорящего»
(вместо Святаго и Животворящаго), «Иже от Отца исходящего (исходящево)» и т.д.
Также в молитве Господней «Отче наш» поют нередко «но избави нас от лукавого (или лукавова)», а не лукаваго. И таких примеров можно привести множество.
Ошибка допускается и в молитве Иисусовой, которая должна читаться: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя грешнаго»(а не грешнова, или грешного). Отсюда, быть может, и конечный плачевный результат: не хочет святая молитва с искаженным окончанием входить в душу и сердце молящегося.
И, заканчивая статью, хочу процитировать в заключение слова протоиерея Валентина Асмуса, автора прекрасного краткого пособия по традиционному русскому правописанию:
«Желая своему народу всего лучшего, нельзя не желать ему и возвращения к правильному русскому правописанию».
/17.09.2017 г Свт. Митрофана, первого еп. Воронежского,Собор Воронежских святых/