История возникновения гонок на собачьих упряжках

Гонки на собачьих упряжках, возникшие из практического использования северных ездовых собак, стали увлекательнейшим видом спорта, охватившим весь мир: свои ездовые собаки есть на всех континентах — не только в Европе и Америке, но, например, в Австралии и в Южной Африке. Не исключено, что они станут частью олимпийских соревнований, как это уже было в 30-е гг. XX века.
Увлечение гонками на собачьих упряжках началось во времена «золотой лихорадки», на Аляске в самом начале XX века. Прослышав про золото, искатели приключений устремились в эту зону с арктическим климатом. Собаки оказались лучшим и единственно возможным видом транспорта, поэтому их стали завозить сюда со всех концов Европы и Америки. В упряжках оказывались ньюфаундленды, колли, сеттеры, метисы всех мастей и размеров. Многие из них физически не были приспособлены к перетаскиванию грузов и местному климату и вскоре погибали. Лучшие качества показывали, разумеется, местные индейские собаки и лайкоиды, вывезенные с Чукотки, Колымы и Камчатки. Однако чаще всего торговцы приобретали их в селе Маркове, где шла бойкая торговля пушниной, и на кораблях перевозили в Америку. В промежутках между тяжелым трудом и беспробудным пьянством золотоискатели устраивали состязания собачьих упряжек.
История спортивных гонок неразрывно связана с конкретной собакой по кличке Балто и машером (в России каюр) Леонардом Сеппалой, родом из Норвегии. В 1925 г. в Аляске, городе Ном разразилась эпидемия дифтерита. Доставить вакцину от ближайшей железнодорожной станции можно было только на собачьих упряжках. Маршрут был длинным и сложным, поэтому перевозка вакцины была организована по принципу эстафеты, в которой участвовало не менее десяти упряжек.
Славу обрели только два машера, два профессиональных гонщика, оба выходцы с Севера Европы — Гунар Каасен и Леонард Сеппала. Но успех сопутствовал последнему. Упряжка норвежца Сеппалы была составлена из собак частично чукотского происхождения; он первым сумел оценить их рабочие качества. Ее вожаком был пес по кличке Того. Сеппала выехал из Нома навстречу эстафете, а когда получил вакцину, повез ее по самому сложному участку пути. Однако до цели ни Того, ни эта упряжка не дошли. Ее сменила свежая упряжка, которую вел Гунар Каасен. Вожаком в ней был пес по кличке Балто, рожденный в питомнике Сеппалы от чукотских ездовых. Балто вел упряжку в Ном, развив предельную скорость, будто знал, что речь идет о спасении людей. Не было ничего удивительного в том, что по прибытии к месту назначения Каасену предложили продать собаку за приличную сумму. Однако в поисках еще больших денег машер объехал с собакой всю Америку; показывая ее везде, где только можно; поэтому о них писали многие газеты того времени. Кончилось тем, что еще при жизни Балто ему поставили памятник в Центральном парке Нью-Йорка. Польстившись на огромные деньги, Каасен продал Балто в неудачные руки.
Многочисленные поклонники собаки-героя ревниво следили за судьбой своего любимца: на деньги, собранные общественностью, Балто выкупил зоопарк в Кливленде, где он и дожил до конца своих дней.
Далее фамилия Каасена исчезла с первых полос газет и о нем забыли, а имя Балто стали связывать исключительно с фамилией Сеппалы, в чьем питомнике он родился. Чучело Балто до сих пор находится в музее Кливленда; группа современных энтузиастов настаивает на возвращении героя в Ном и захоронении его там, где он родился и участвовал в знаменитой гонке.
Дальнейшая судьба Сеппалы была связана с ездовыми собаками: он продолжал оставаться профессиональным гонщиком и при этом основал питомник ездовых собак.