Марию Тюдор сначала называли самой красивой девушкой Англии. Затем – самой красивой женщиной Европы. Но, как говорится, не родись красивой, а родись счастливой. А вот была ли она счастлива? Судите сами.

На картине фламандского художника (скорее всего, это был запрестольный образ часовни Ричмондского дворца) изображены все члены семьи Марии. Внизу, в центре, можно видеть ангела-защитника, чей лик обращён к стоящему на коленях Генриху VII, королю Англии и основателю династии Тюдоров. Живописец сравнивает короля со святым Георгием, покровителем Британских островов, скачущим на коне вверху картины. Как святой поразил кровожадного дракона и освободил принцессу Клеодолинду, так Генрих свергнул предыдущего короля Ричарда III из династии Йорков и освободил Англию от его преступного правления. Напротив - королева Елизавета Йоркская, родная племянница, кстати, этого самого «преступного» короля, на которой Генриху пришлось жениться, чтобы узаконить свои не слишком легитимные права на престол (его отец был простым графом из Уэльса). За королём выстроились в ряд его сыновья – Артур, Генрих и Эдмунд. За королевой – дочери Маргарита, Елизавета, Мария и Екатерина. На момент написания картины, примерно между 1503 и 1509 годами, в живых остались только сам король и трое его детей – Маргарита, Генрих и Мария. Эта троица очень любила жизнь. Но ещё больше они жаждали быть любимыми.

Мария Тюдор родилась 18 марта 1496 года в Шине, королевском дворце в западном пригороде Лондона. В следующем году на Рождество он сгорел, сам король едва не погиб, а Марию вынесла на руках из пылающих покоев её нянька Анна Скерон. Королевских детей перевели во дворец Элтем в Гринвиче, который стал их собственным домом, а на месте пепелища их отец, Генрих VII, приказал построить новый дворец, который стали называть Ричмондским. С самого детства Мария считалась любимицей семьи, то ли потому, что была самой младшей, то ли потому, что отличалась редким очарованием. В возрасте шести лет она получила собственный маленький двор со «штатом благородных женщин, которым было поручено прислуживать ей», а также учителем и врачом. В гувернантки же ей определили Джоан Во, супругу Ричарда Гилфорда, которую принцесса так полюбила, что называла: «Матушка Гилфорд». Мария обучалась французскому, латыни, музыке, танцам и вышиванию. В детстве она дружила с братом Генрихом, хотя была моложе его на пять лет. Они были похожи по характеру – своенравны и немного вспыльчивы. Разница же в возрасте между Марией и Маргаритой составляла восемь лет, и сёстры не были особенно близки. Тем более, что старшую сестру Марии рано выдали замуж за Якова IV Стюарта, короля Шотландии. Но ещё до отъезда Маргариты, 11 февраля 1503 года семью Тюдоров постигло большое горе. В этот день от инфекции, полученной во время родов, умерла Елизавета Йоркская, заботливая мать и преданная жена, пережив всего на девять ней свою новорожденную дочь Екатерину. Судя по количеству аптекарских счетов в период между 1504 и 1509 годами, здоровье Марии пошатнулось. По-видимому, шестилетняя принцесса очень тяжело пережила смерть матери: её стали одолевать мигрени, боли в животе и приступы тревожности.

Воспитанием Марии теперь руководила её бабка, Маргарита Бофор, пользовавшаяся даже большим авторитетом, чем сам король. Утешение она также нашла у Екатерины Арагонской, вдовы старшего брата Марии, Артура. Прижимистый Генрих VII не выпускал бывшую невестку из Англии, требуя от её родителей, испанских монархов Фердинанда и Изабеллы, выплаты оставшейся части приданого. Неожиданно в январе 1506 года к берегам Англии бурей прибило корабль Филиппа Габсбурга, герцога Бургундского, следовавшего с женой Хуаной в Кастилию, унаследованную последней от матери, королевы Изабеллы. В королевском дворце в Виндзоре незваных гостей встретили очень радушно, тем более, что Хуана (прозванная позже Безумной) была родной сестрой Екатерины Арагонской. Генрих VII и Филипп Красивый очень хорошо поладили и даже заключили торговый договор. А десятилетняя Мария развлекала гостей танцами и игрой на лютне (за которую король отвалил кучу золота) и клавикордах. По-видимому, её отец быстро смекнул, что неплохо было бы породниться с Габсбургами, и решил показать товар лицом. Несмотря на то, что в следующем году Филипп умер, а его вдова сошла с ума, 21 декабря 1507 года был подписан договор об обручении Марии Тюдор с их старшим сыном, семилетним Карлом Габсбургом. Этот мальчик должен был унаследовать от отца Бургундию и Нидерланды; от матери – Кастилию, Леон и Вест-Индию; от деда по материнской линии, Фердинанда I - Арагон и владения в Италии; а от деда по отцовской линии, императора Максимилиана I – Австрию и земли в Германии, которые давали ему право претендовать на корону Священной Римской империи. С 1507 по 1513 годы Марии перепало от него множество подарков, в том числе, самый большой рубин, который был найден в то время.

Генрих VII был так доволен, что велел угостить всех жителей Лондона бесплатным вином. А что сама Мария? Кажется, она рада была угодить отцу, ведь в последние годы он был очень раздражительным и подвержен частым припадкам гнева, от которых страдала даже она, любимая дочь. Поэтому принцесса немного дулась на свою подругу Екатерину Арагонскую, потому что её отец, король Фердинанд, тянул с помолвкой внука. Наконец, в конце 1508 года в столицу прибыла испанская делегация во главе с лордом Бергеном, который 17 декабря надел на пальчик Марии обручальное кольцо от имени Карла и её стали называть «принцессой Кастилии». Тогда же был написан её портрет с этим самым кольцом. Свадьбу назначили на май 1514 года. Подготовка к торжеству отнимала у короля изрядную долю его сил и времени (он сам контролировал всё, вплоть до декора палат гостей), но интриговать он все-таки успевал. Одновременно Генрих VII тайно отправил во Францию своего человека к королю Людовику ХII просить руки его родственницы Маргариты Ангулемской для своего сына. Брата Марии, как единственного наследника мужского пола, строго охраняли: единственный выход в его апартаментах вёл в спальню короля. Окружали принца учителя и товарищи, подобранные королём, и никто другой не смел к нему приблизиться. В компании молодого Генриха, где процветали принципы куртуазной любви, крутился поэт Стивен Хос, избравший своей Прекрасной Дамой Марию, фантазии о которой в его стихах были очень смелы. Хотя принцесса отнеслась благосклонно к его творчеству, королевские слуги избили поэта и он поспешил исчезнуть. Что же касается брата Марии, то он вовсе не собирался жениться на француженке. Его мыслями владела Екатерина Арагонская, вдова его брата Артура. Во всяком случае, на Новый год он подарил Екатерине чётки, украшенные рубиновыми розами, что, по его пониманию, вполне ясно говорило красавице, что он дарит ей себя.

Сначала Генрих VII решил сам жениться на Екатерине Арагонской. Но потом передумал и начал рассматривать кандидатуры других невест. Тем не менее, он так и не вступил в новый брак, вероятно потому, что очень любил покойную Елизавету Йоркскую. Хотя поженились они по политическим мотивам, соединив в королевском гербе Англии свои геральдические эмблемы: алую и белую розы. Отправив испанское посольство домой в январе 1509 года, Генрих VII уединился в Хэнворте, и, наконец, позволил себе заболеть. О том, что на самом деле король умирает от туберкулёза, во дворце знали все. К всеобщему удивлению, единственный человек, с которым он пожелал увидеться, была Екатерина Арагонская, которую он призвал к себе вместе с Марией. Неожиданно по пути из Виндзора в Ричмонд путь принцессам преградил исповедник Екатерины, фра Диего, который сказал: «Вы не должны сегодня его видеть», и после двух часов бесплодных дебатов девушки были вынуждены вернуться в Виндзор. Всё-таки увидевшись с бывшей невесткой в следующий раз, король раздражённо заявил, что урезает ей финансирование. На этот раз Екатерина решила во что бы то ни стало уехать в Испанию, но против этого выступил принц. И Генрих VII уже был не в силах обуздать сына. 21 апреля 1509 года он скончался в своём Ричмондском дворце и был похоронен в часовне Вестминстерского аббатства рядом с любимой женой, Елизаветой Йоркской.

Марии исполнилось четырнадцать лет, когда её брат стал королём Англии под именем Генриха VIII. Прошло всего два месяца и 11 июня 1509 года состоялось долгожданное событие – семнадцатилетний король и двадцатитрёхлетняя Екатерина Арагонская обвенчались в часовне Гринвичского дворца, а 24 июня в Вестминстерском аббатстве их короновали. Сам король впоследствии уверял, что такова была воля его отца на смертном одре, которую он, якобы, не посмел не исполнить. Но, судя по фактам и свидетельствам современников, здесь не обошлось без любви. Король вышивал инициалы жены на своей одежде, принимал послов в её покоях, носил её цвета на турнире, называл себя рыцарем Преданное Сердце. И в первые пять лет совместной жизни у него не было серьёзных увлечений на стороне. Хотя Екатерина была по натуре особой холодной и уравновешенной, она, дабы угодить мужу, поначалу принимала участие в его развлечениях. Зато Мария, которая после смерти отца и бабки обрела неслыханную даже для принцессы свободу, полностью разделяла любовь брата к роскошным зрелищам, балам и маскарадам. Сам Генрих поощрял её к этому. Он гордился красотой сестры и называл её: «Мэри Роуз», сравнивая не только с царицей цветов, но и обыгрывая геральдическую эмблему Тюдоров. Да и как не гордиться, если даже знаменитый писатель Эразм из Роттердама («самый умный человек в Европе») писал о пятнадцатилетней Марии, что ««природа никогда не создавала ничего более прекрасного». Вдобавок, несмотря на унылое детство, принцесса обладала лёгким, приятным нравом и прекрасными манерами. Современники отмечали, что она «очень живая» и «постоянно находится в движении». Кавалеры увивались вокруг неё, а жених находился далеко. Кто же покорил её сердце? Вовсе не поэт Стивен Хос, который после смерти старого короля вернулся ко двору, а лучший друг её брата Чарльз Брэндон. Его отец, простой знаменосец, погиб в битве при Босворте, заслонив грудью будущего Генриха VII от смертельного удара. В награду за это король воспитал Чарльза вместе с собственными детьми. Но потом Брэндон вызвал гнев своего покровителя тем, что тайно обручился с фрейлиной Анной Браун, которая подарила ему ребёнка. Тогда он женился… на богатой тётке Анны. Затем, распродав её имущество, развёлся и, всё-таки, заключил брак с любовницей. Однако та умерла во время родов и Брэндон положил глаз на свою подопечную, восьмилетнюю виконтессу Лайл, вернее, на её приданое, ну, а пока девочка подрастала, он пользовался её деньгами и титулом. В общем, его личная жизнь протекала довольно бурно. Тем не менее, в ней пока не было Марии, в которой Чарльз видел только юную сестру друга (а, может, просто не хотел новых неприятностей).

Зато Брэндон «отличился» во время военной кампании против Франции, которую затеял Генрих VIII. В 1513 году английский король на корабле «Мэри Роуз», названном в честь сестры, высадился на континенте, где встретился со своим союзником императором Максимилианом I. Вместе они захватили сначала французский город Теруанн, который получил император, а затем – Турне, доставшийся Генриху. Желая привлечь горожан на свою сторону, 8 октября король устроил рыцарский турнир, собравший множество зрителей. После состязания состоялся банкет на сотню блюд, главными гостями которого были дочь Максимилиана Маргарита Австрийская и тринадцатилетний Карл Габсбург, жених Марии, прибывшие из Нидерландов, чтобы познакомиться с будущим родственником. Завершился праздник танцами до глубокой ночи. Заодно Генрих VIII поручил своему другу Брэндону обсудить с наместницей Нидерландов предстоящую свадьбу Марии с её племянником. Вместо этого Чарльз принялся флиртовать с Маргаритой. Позже он хвастался, что наместница к нему неравнодушна и даже собирается выйти за него замуж, в доказательство чего показывал её бриллиантовый перстень. Вернувшись с победой домой, английский король стал раздавать награды и, в том числе, сделал своего друга герцогом Саффолком (следует признать, что на поле боя тот зарекомендовал себя храбрым воином). После чего Генрих VIII написал Маргарите, что до него дошли слухи о её предстоящем браке с Брэндоном. Однако та поспешила откреститься: «Правда заключается в следующем: вечером после банкета в Турне он встал передо мной на колени и в шутку снял с моей руки кольцо и надел на свою. Я рассмеялась, сказав, что он вор, и стала просить вернуть его (кольцо) обратно... он сказал, что подарит мне другие, лучше, а это хочет оставить себе». Похоже, Чарльз нагло пытался скомпрометировать наместницу, чтобы склонить её к браку. Но не на такую напал. Кольцо пришлось вернуть с извинениями. Тем не менее, как показали дальнейшие события, новоявленный герцог Саффолк уже вошёл во вкус: ему всё равно было на ком жениться, лишь бы подороже продать свою свободу.

Из Франции Генрих VIII привёз знатных пленников, в том числе графа де Лонгвиля. Сообразив, что чем быстрее будет заключён мир между двумя королевствами, тем быстрее он вернётся домой, Лонгвиль сообщил Генриху, что за его спиной император ведёт переговоры с французским королём Людовиком ХII о браке между его младшей дочерью и своим внуком. Когда же Генрих обратился за разъяснениями к Габсбургам, то получил ответ, что Мария слишком стара для Карла. Это являлось прямым оскорблением английского короля и его сестры, которая была всего лишь на четыре года старше внука Максимилиана (возможно, история с перстнем наместницы сыграла свою роль в ухудшении отношений между Тюдорами и Габсбургами). Взбешённый Генрих VIII тотчас разорвал помолвку Марии, которая внешне выказала покорность воле брата, а внутренне ликовала – теперь у неё появилась надежда на брак с Брэндоном! (Тем более, что виконтесса Лайл подросла и наотрез отказалась выходить замуж за своего бывшего опекуна). Однако коварный Лонгвиль предложил выдать сестру короля за недавно овдовевшего Людовика ХII. И даже вызвался быть посредником в этом деле. Придирчиво изучив присланный ему портрет семнадцатилетней красавицы, пятидесятидвухлетний король Франции дал своё согласие. Людовик даровал Лонгвилю титул герцога и назначил своим послом, дабы тот мог от имени короля вступить с Марией Тюдор в брак «по доверенности».

Сначала, правда, Генрих VIII хотел предложить Людовику руку своей старшей сестры Маргариты. Пока он воевал во Франции, его зять, Яков IV, вторгся в Англию, однако Екатерина Арагонская, назначенная регентшей на время отсутствия своего мужа, сумела вместе с графом Суреем собрать ополчение, которое разгромило шотландцев 9 сентября 1513 года в битве при Флоддене. В результате Яков IV и множество шотландских дворян полегли на поле боя. Маргарита же, оставшись вдовой, тайно вышла замуж по любви за графа Ангуса. Таким образом, французская корона досталась Марии, которая вовсе не была от этого в восторге. Но сколько она не дулась на брата, сколько не лила слёз, сколько не просила его не отдавать её замуж за «хилого и рябого» старика, Генрих VIII был непреклонен. И принцессе, чей девиз был: «Воли Господа для меня достаточно», пришлось смириться. Ей ещё только предстояло доказать, что у неё есть собственная воля. А пока она решила пойти на хитрость, и взяла обещание с брата, что после смерти Людовика будет вольна сама выбрать себе нового мужа. Брак «по доверенности» был заключён 13 августа 1514 года в Гринвичском дворце. На свадебном торжестве Мария веселилась от души, ведь пока всё было прекрасно: брат дал за ней огромное приданое в 200 000 фунтов, Людовик прислал ей из Франции роскошные украшения, а окружающие воздавали ей почести, как королеве Франции. Позже Генрих VIII заказал во Фландрии огромный гобелен на котором, как считается, фламандские ткачи изобразили не саму королевскую свадьбу, а именно бракосочетание «по доверенности» Марии с герцогом де Лонгвилем.

Доставить сестру во Францию король поручил Саффолку. В день отъезда, поцеловав брата, Мария не забыла напомнить ему о данном обещании. Задержавшись в Дувре на неделю из-за штормовой погоды, она отплыла в Булонь 2 октября 1514 года. Однако из четырнадцати кораблей из-за ужасной погоды туда добрались только четыре, остальные же причалили в разных портах на французском побережье. Страдающую от морской болезни Марию перенёс на берег на руках один из сопровождавших её кавалеров. От имени короля её прибыл встречать двадцатилетний герцог Франциск де Валуа, развлекавший по дороге галантными разговорами Марию, ехавшую на белом иноходце. Благодаря хронистам известно, в каком именно наряде она путешествовала: – кармазиновый (красный) шёлк с золотым узором, облегающие рукава «в английском стиле» и шляпка из такого же шелка, которую Мария носила, надвинув на один глаз. Но больше всего встречающих поразила внешность принцессы. Венецианский посланник описал её как «райское создание», отметив высокий рост Марии, её стройную фигуру, серые глаза, естественную бледность лица и длинные, ниже пояса, золотисто-рыжие волосы. (В качестве единственного недостатка был указан лишь слишком светлый цвет глаз и бровей). Людовик, наслышанный о красоте невесты, поджидал её с нетерпением. Как рассказал он английскому послу, у него было приготовлено множество подарков, и за каждый он ожидает от неё поцелуя. Нетерпение короля было столь велико, что он покинул свою резиденцию и подстроил якобы нечаянную встречу у города Аббевиль. При виде мужа Мария поняла, что молва о нём оказалась правдива: Людовик был краснолицым, обрюзгшим, сгорбленным и выглядел старше своих лет. Ей пришлось изрядно постараться, чтобы показаться любезной и даже весёлой. Она хотела было отделаться воздушным поцелуем, однако король ухитрился поцеловать её в губы, не слезая с коня. Их настоящее венчание произошло в королевской резиденции Аббевиля 9 октября 1514 года. Наряды невесты и жениха были из золотой парчи, отделанной горностаем. Один из гостей отметил, что Мария «была перегружена драгоценностями», и ещё, вдобавок, прямо посреди свадебной церемонии Людовик подарил ей ожерелье с бриллиантами и рубинами. Судя по всему, король сразу влюбился в молодую жену, которую называл «нимфой с небес». Затем новобрачные отправились обедать в свои покои. Вечером королева оделась по французской моде, и, как обычно, были банкет и танцы, а в восьмом часу, ещё до полуночи, её падчерица, Клод де Валуа, проводила Марию до опочивальни. На другой день король хвастался, что перешёл реку трижды. «Однако я полагаю, что это было не так, поскольку он был несколько подавлен…», - написал позже в своих мемуарах граф Флеранж.

Прибыв в Париж, Людовик ХII и Мария поселились во дворце Турнель, получившем своё название из-за большого количества башен. Его территория представляла собой огромный четырёхугольник, где на более чем двадцати арпанах помещались двадцать часовен, многочисленные дворы, парильни, двенадцать галерей, два парка, шесть огородов и обработанные поля, не считая других строений. Так, приблизительно шесть тысяч человек могло жить там без всяких стеснений. Тем не менее, король поспешил отослать в Англию большую часть свиты Марии, оставив лишь незначительное окружение. Однако наибольшую ярость молодой королевы вызвало удаление «матушки Гилфорд». Ничего не сказав супругу, Мария написала возмущённое письмо Томасу Вулси, советнику своего брата. В ответ Вулси тактично попросил Людовика ХII вернуть Джоан Во, однако протесты Марии и письмо советника оказались бесполезны. Французский король сразу невзлюбил бывшую гувернантку за то, что она, по его мнению, пыталась руководить его женой и ограничивала доступ к ней самому Людовику (в частности, отказывалась оставлять супругов наедине). Из всех дам, прибывших вместе с Марий, он разрешил остаться только четырём молоденьким фрейлинам, в том числе, Марии Болейн, дочери английского посла Томаса Болейна. Вторым же послом был назначен Саффолк. Вскоре он навестил королеву, которая на людях держалась с ним сдержанно и с достоинством. Присутствовал герцог и на коронации Марии, которая произошла 5 ноября 1514 года в базилике Сен-Дени в пригороде Парижа. Улицы были увешаны гобеленами с изображениями, символизирующими мир, стабильность и благополучие, а также прославляющими мирный договор между Англией и Францией и величие рода Валуа. К алтарю для коронации, а затем назад, к выходу из церкви, Марию вёл всё тот же Франциск де Валуа, сын покойного графа Ангулемского, в то время как король с восторгом наблюдал за женой тайно. Людовик ХII очень надеялся, что эта молодая и здоровая женщина родит ему долгожданного наследника.

Спустя несколько дней после коронации Марии королевская чета совершила торжественный въезд в Париж, сопровождавшийся шестичасовым карнавалом с ряжеными богами и богинями, с картонными замками и прочим. Королева сияла тройным блеском красоты, молодости и богатства, зато муж её слишком утомился торжествами, чтобы присутствовать ещё и на пиру. В честь Марии несколько недель устраивались рыцарские турниры. Людовик ХII с утра до ночи проводил время, словно юноша, танцевал и охотился, поздно ложился и рано вставал. Венецианский посол даже цинично заметил, что ослепление красотой жены вскоре убьёт этого больного старика. А когда король из-за усталости или болезни не мог присутствовать на празднике, его заменял двадцатилетний «монсеньор Ангулем», который считался самым галантным кавалером при французском дворе. То есть, играл ту же роль, что Брэндон в Англии. Из-за того, что у Людовика ХII не было сыновей от первых двух жён, Франциск, как его ближайший родственник и зять, считался наследником французского престола до тех пор, пока королева не родит ребёнка мужского пола. Несмотря на это обстоятельство, он был очарован Марией, в отличие от своей беременной жены, которая ревновала его к королеве. Но больше всех её невзлюбила мать Франциска, Луиза Савойская, окружившая Марию своими шпионами, доносившими о каждом её шаге. Однажды один из них, Артюс де Буази, начальник охраны королевы (и бывший гувернёр Франциска), осматривал заброшенную дворцовую галерею, примыкавшую к покоям Марии, как вдруг услышал странные звуки. Заглянув в одну из комнат, он увидел голую королеву в объятиях Саффолка. Всецело занятые друг другом, любовники не заметили его, и Буази поспешил удалиться. Не зная, как поступить, он решил написать обо всём Луизе Савойской. И та, испугавшись, как бы Саффолк не помог Людовику ХII обзавестись наследником, поспешила в Париж. Встретившись с англичанином, мать Франциска предложила ему 50 000 фунтов и поместье Сентонж в придачу, чтобы тот покинул двор. Подумав, Чарльз согласился, а чтобы окончательно застраховаться от всяких неожиданностей, Луиза поселила его в доме любовницы сына (потом он уехал в Кале). Конечно, Марию огорчило то, что Саффолк сбежал, и, по-видимому, она решила отомстить ему, сблизившись с Франциском. Писатель ХVI века Брантом утверждает: «Он влюбился в неё так сильно, что наверняка бы бросился в её объятия, если бы не покойный господин Гриньо». Гриньо («Дуэнья» - прозвище Буази) попытался было сделать внушение своему бывшему воспитаннику, но, видя, что тот совсем потерял голову, снова обратился к графине Ангулемской. Взбешённая Луиза высказала сыну всё, что она думала по поводу его «идиотской тяги к постели». После чего приказала невестке и баронессе д’Омон ни на шаг не отходить от Марии. Что же касается Франциска, то он, наконец, прислушался к словам матери и отдалился от королевы, чтобы случайно не сделать ей ребёнка, который лишил бы его короны.

Брак Марии продлился меньше трёх меcяцев: уже 1 января 1515 года Людовик ХII скоропостижно скончался. Ходили слухи, что король переусердствовал в попытках зачать наследника, но реальной причиной смерти, стала, скорее всего, подагра. Было бы преувеличением сказать, что Мария намеренно ускорила смерть мужа, но, уж конечно, она ничуть не горевала об утрате. Утром следующего дня вдову отвезли во дворец Клюни, где, по обычаю, она должна была провести сорок дней траура. Хотя сам дворец был относительно новым и вполне приличествующим для королевы зданием, все окна его были закрыты и зашторены так, чтобы дневной свет не проникал внутрь. Поэтому апартаменты вдовы освещались только свечами и огнём в камине. Вдобавок, всю мебель и стены затянули чёрной тканью. Марию держали там как узницу: не разрешали выходить из дворца и никого к ней не допускали. Вся Франция и Европа были в ожидании: не объявит ли вдова, что ждёт наследника? И вот однажды… Но лучше послушаем Брантома: «Королева ежедневно говорила о своей беременности после смерти короля. А чтобы это было заметно внешне, она, говорят, каждый день обматывалась простынями, делая свой живот всё больше и больше…» По мнению автора «Галантных дам», Мария, когда бы подошёл срок рожать, взяла бы ребёнка у какой-нибудь женщины, чтобы стать регентшей Франции. Впрочем, графиня Ангулемская не позволила себя долго водить за нос и велела лекарям и повитухам осмотреть вдовствующую королеву. Поэтому Марии ничего не оставалось, как признаться в обмане. После коронации в Реймсе Франциск I навестил вдову в Клюни. По версии Марии, которую она изложила в письме к брату, новый король Франции предложил ей свою руку и сердце (интересно, куда бы он дел беременную Клод?). По другим же свидетельствам, Франциск предоставил на выбор Марии в мужья кандидатуры своих союзников: герцога Лотарингии и герцога Савойи. Тем не менее, она призналась королю, что любит Саффолка и попросила у него помощи. По-видимому, сначала Франциск не хотел уступать и подговорил двух монахов внушить Марии, что если она выйдет замуж за Брэндона, то свяжет свою жизнь со слугой дьявола. И тут молодая вдова впервые проявила железную волю: если ей не позволят самой выбрать себе мужа, она уйдёт в монастырь. То же самое Мария написала брату.

В отличие от сестры, Генрих VIII хотел, чтобы её новый брак принёс пользу ему и Англии и не воспринимал всерьёз данное ей обещание. У него был свой кандидат: прежний жених Марии, Карл Габсбург. В конце января он отправил Саффолка во Францию за сестрой, перед этим взяв с него клятву, что тот не женится на Марии (по-видимому, до короля дошли слухи об их связи). У Генриха не было причин не доверять своему другу, который полностью зависел от него. Тем временем Франциск I перешёл на сторону Марии. Во-первых, он не желал, чтобы английскую принцессу выдали за его соперника Габсбурга. Во-вторых, хотел таким образом унизить Генриха VIII (которого перехитрила девчонка). В-третьих, он, возможно, действовал по указке Луизы Савойской, опасавшейся влияния молодой красавицы на своего сына. Саффолк прибыл во Францию 27 января 1515 года и спустя пять дней Франциск I принял его в Санлисе, сразу огорошив вопросом: «Герцог, Вы собираетесь жениться на вдовствующей королеве, не так ли?» Захваченный врасплох Чарльз пытался было слабо протестовать, но Франциск успокоил его и сказал, что замолвит за него словечко английскому королю. После чего Брэндон отправился с визитом к Марии, которая поставила любимому ультиматум: либо пусть женится на ней, либо она уйдёт в монастырь. Безумно влюблённая красавица и, вдобавок, дочь, сестра и вдова королей в одном лице, была слишком желанной партией. Да и кто бы смог устоять на месте Чарльза? Несмотря на уверенность, что собственный король никогда не простит его, Саффолк сдался. 3 марта 1515 года восемнадцатилетняя Мария и тридцатилетний Чарльз тайно обвенчались в присутствии всего десяти человек, в том числе, французского короля, в маленькой часовне дворца Клюни. Позже Саффолк оправдывался перед Генрихом VIII тем, что «никогда прежде не видел, чтобы женщина так рыдала». Мария же объясняла своё поспешное бракосочетание страхом, что король Франции обесчестит её. Вдобавок, хорошо зная своего брата, он приложила к письму знаменитый алмаз «Неаполитанское зеркало», одну из драгоценностей французской короны, подаренную ей первым мужем. Последствия были быстрыми и неутешительными: Франциск I отказался возвращать приданое Марии в обмен на их «секрет». Что же касается Генриха VIII, то сначала он не мог поверить, что лучший друг и любимая сестра предали его. Однако, несмотря на то, что некоторые члены королевского совета требовали казни Саффолка, Генрих, в конце концов, смилостивился и, благодаря посредничеству Вулси (уже архиепископа Йоркского), согласился простить новобрачных в обмен на ежегодные выплаты в 1 000 фунтов (всего штраф составил 24 000 фунтов) и возвращение серебряной посуды и драгоценностей, полученных Марией в качестве приданого, не говоря уже о подарках Людовика ХII. Такова была цена брака по любви. После этого Марии и Чарльзу разрешили вернуться в Англию, и 13 мая 1515 года состоялась официальная церемония их бракосочетания в Гринвичском дворце.

Несмотря на то, что супруги обладали обширным состоянием, размер штрафа, выплачиваемого казне, тяжело ударил по их финансовому положению. После свадьбы они поселились за городом, в своей резиденции Вестхорп-холл в Саффолкшире. Но это не значит, что супруги не бывали при дворе, где Марию по-прежнему называли королевой Франции, а не герцогиней Саффолк (это служило бы постоянным напоминанием о том, что она выбрала мужа «ниже себя»), и где она способствовала распространению французской культуры и моды. Когда после нескольких неудачных попыток Екатерина Арагонская 18 февраля 1516 родила здоровую дочь, супругов позвали на крестины. Саффолк стоял у купели принцессы, которую нарекли в честь любимой сестры короля. Сама же Мария не смогла приехать, потому что тоже была беременна. 11 марта 1516 года она родила первенца, которого назвали Генрихом (второго же ребёнка, дочь, назвали Фрэнсис, а всего у пары было четверо детей), кроме того, Мария воспитывала дочерей мужа от предыдущего брака с Анной Браун. В это время в Англию вернулась её старшая сестра Маргарита Тюдор. Хотя во второй раз они обе вышли замуж по любви, их жизни сложились по-разному. Отчасти это объяснялось тем, что если Мария удовольствовалась тихим семейным счастьем, то Маргарита сохранила честолюбивую тягу к политике. К тому же, как ни странно, Чарльз Брэндон оказался заботливым и любящим мужем, их письма с Марией свидетельствуют о нежелании супругов надолго расставаться друг с другом. Зато муж Маргариты, Арчибальд, граф Ангус, был вероломным честолюбцем, что вскоре привело к их разводу. Целый год Екатерина, Маргарита и Мария наслаждались обществом друг друга. Их объединило и чувство сострадания, вызванного чудовищным событием. 1 мая 1517 года — впоследствии его окрестят «черным майским днём» — в Лондоне взбунтовались подмастерья и вместе с нищими и бродягами принялись громить лавки иноземных купцов, поджигать дома и штурмом брать тюрьмы. По приказу короля герцог Норфолк быстро навёл порядок и повесил тринадцать заговорщиков, а ещё четыреста ожидали казни. Между тем их матери и жёны с рыданиями потянулись к королевскому дворцу. Тогда Екатерина Арагонская, а также вдовствующие королевы Франции и Шотландии услышали их плач и устремились в покои Генриха, где бросились к его ногам и вымолили для осуждённых прощение. Однако почти сразу после бунта в Лондоне распространилась потница - болезнь, от которой умерло десять тысяч человек. Мария тоже заразилась. Правда, она поборола эту хворь, но до конца жизни страдала от осложнений.

В 1518 году супруги присутствовали на церемонии помолвки принцессы Марии и дофина Франциска (сына французского короля), а также на знаменитой встрече Генриха VIII и Франциска I на Поле золотой парчи во Франции в июне 1520 года. Театром ей служила долина между французской деревней Ардр и английским местечком Гин. Оба монарха хотели подтвердить заключённый два года назад англо-французский договор, предусматривавший, в том числе, обручение их детей. Однако всё их время было заполнено, в основном, бесконечными турнирами, шествиями, балами, концертами, маскарадами и банкетами, причём каждая из сторон старалась превзойти другую в роскоши и великолепии. На наряды и палатки, где встречались царственные особы, было израсходовано бесчисленное количество ярдов златотканой материи, что и дало названию месту переговоров. Так как королевский замок был не в состоянии вместить весь французский двор, то в долине пришлось разбить около трёхсот шатров. А в связи с прибытием всё новых и новых дворян, желавших присутствовать на встрече двух королей, их число постепенно достигло четырёхсот. Генрих VIII со своим двором разместился за стенами мощной крепости Гин, а для увеселений приказал за короткое время возвести огромный дворец из дерева и кирпича с двумя фонтанами, из которых вытекали три струи: кларет, бордо и ключевая вода. До этого больше всего короля Англии занимал вопрос: ехать на встречу с Франциском I бородатым или побриться? По совету Екатерины он было сбрил бороду, но потом передумал и снова её отрастил. На Поле золотой парчи Мария встретила много знакомых французов, в том числе, адмирала Бонниве, лучшего друга Франциска I (и брата Буази), который, восторгаясь её красотой, сказал: «Мадам, Вы - Роза христианского мира. Вам следовало остаться во Франции. Мы бы Вас ценили». А Франциск I после разговора с ней написал под её портретом: «Скорее девчонка, чем королева». Вероятно, подразумевая, что она променяла корону на брак по любви. Сам же король Франции, кроме жены, привёз с собой официальную фаворитку графиню де Шатобриан. Впрочем, Генрих VIII тоже не отставал от него. Ещё шесть лет назад он завёл себе постоянную любовницу Бесси Блаунт, которая в 1519 году родила ему бастарда, Генриха Фицроя, На встречу же с Франциском I он взял новую пассию, Марию Болейн, входившую в свиту Екатерины Арагонской. В лагере Золотой парчи присутствовала также её младшая сестра Анна Болейн.

Их отца, Томаса Болейна, сначала назначили послом при дворе Маргариты Австрийской в Мехелене, где тот вёл переговоры о браке Карла Габсбурга с Марией. Болейну удалось пристроить в свиту наместницы Нидерландов младшую дочь, в то время как старшая должна была приехать туда вместе с принцессой. Однако по изложенным выше причинам Мария вышла замуж за Людовика ХII, а Болейн стал послом при его дворе. Таким образом, Мария Болейн оказалась во Франции, в то время как Анна осталась в Мехелене. Неизвестно, когда она появилась при французском дворе, возможно, уже после возвращения сестры Генриха VIII в Англию. По крайней мере, имени Анны не было в списке её фрейлин. Зато в лагерь Золотой парчи она приехала в свите королевы Клод. Однако встреча двух монархов не привела к установлению долгосрочного мира между их странами, вскоре они снова стали противниками. Поэтому в конце 1521 года Анна, как и другие англичане, покинула Францию. Об этом упомянул в письме Франциск I, сожалея, что впредь будет лишён общества столь очаровательной и весёлой девушки. По некоторым сведениям, в начале 1522 года старшая сестра представила её Марии Тюдор, благодаря которой Анна стала фрейлиной королевы Екатерины Арагонской. В марте в честь испанских послов Генрих VIII устроил театральное представление - аллегорию любви «Зелёный замок», роли в которой исполняли придворные во главе с королём. В этой постановке приняли участие также Мария Тюдор и сёстры Болейн. Юная черноглазая брюнетка, обладающая прекрасными манерами и одетая по последней моде, сразу привлекла внимание кавалеров двора. Но вскоре Анна влюбилась в сына графа Нортумберленда и едва не сбежала с ним в Шотландию, где влюблённые планировали обвенчаться. Неизвестно, кто их выдал, но молодого человека срочно женили, а младшую дочь Болейна отправили в родовое поместье Хивер. Снова вернулась она ко двору где-то в конце 1525 – начале 1526 года. Именно тогда за ней стал ухаживать Генрих VIII, который в письмах 1527 года уже называл Анну «дорогая» и «любимая». Однако, в отличие от старшей сестры, девушка не хотела быть королевской фавориткой, считая, что достойна большего – короны.

В конце 1520-х годов отношения между Генрихом VIII и его сестрой снова стали натянутыми, так как она, в отличие от мужа, выступила против попыток короля аннулировать свой брак с Екатериной Арагонской, которую Мария знала и любила многие годы. Главным грехом постаревшей испанки в глазах её мужа было то, что она так и не подарила ему сына. С 1527 года английские послы пытались получить в Риме разрешение на развод Генриха VIII, однако папа Климент, удовлетворивший просьбу Маргариты Тюдор, отказал её брату, потому что боялся императора Карла V, племянника Екатерины Арагонской (и бывшего жениха Марии). Дальнейшие события, которые привели к разрыву короля с Римом и началу Реформации в Англии, вошли во все учебники по всемирной истории. 18 июня 1529 года в Лондоне началось заседание суда, на котором Екатерина Арагонская официально выразила протест против развода. 21 июня процесс продолжился. После выступления Генриха VIII, в очередной раз поведавшего о сомнениях относительно законности своего брака, слово взяла королева: «Сир, заклинаю вас, во имя той любви, что была меж нами… не лишайте меня правосудия, возымейте ко мне жалость и сострадание…» Однако её супруг, жаждавший как можно скорее жениться на Анне Болейн, был непреклонен. На Саффолка была возложена миссия убедить Екатерину Арагонскую смириться с неизбежным разрывом и принять титул вдовствующей принцессы Уэльской. В отличие от мужа, Мария кусала себе локти из-за того, что сама когда-то помогла Анне Болейн получить место в свите Екатерины. О неприязни сестры короля к «черноглазой колдунье» свидетельствует инцидент, который произошёл в марте 1532 года. Венецианский посланник Карло Капелло писал, что один из главных джентльменов на службе у герцога Норфолка, дяди Анны Болейн, убил в святилище Вестминстера сэра Уильяма Пеннингтона, главного джентльмена и родственника герцога Саффолка. Хотя говорили, что нападение было вызвано частной ссорой, Капелло был «уверен, что это произошло из-за оскорбительных выражений, сказанных против мадам Анны сестрой Его Величества, герцогиней Саффолк, вдовствующей королевой Франции». (Интересно, что в числе трёх фламандских гобеленов, которые Генрих VIII подарил Анне Болейн, был «Брак принцессы Марии Тюдор с королём Людовиком ХII», который до сих пор хранится в замке Хивер).

Здоровье Марии ухудшалось с каждым годом (некоторые исследователи полагают, что болезнью, которая так рано свела ее в могилу, был рак), она слабела всё больше, все реже появлялась при дворе, где некогда блистала... В последний раз она посетила Лондон незадолго до смерти, чтобы отпраздновать свадьбу своей старшей дочери леди Фрэнсис Брэндон, названной в честь короля Франции, с Генрихом Греем, маркизом Дорсетом. На небосклоне её супружеской жизни тоже сгустились тучи, и не только из-за Анны Болейн. Чарльз, по некоторым сведениям, положил глаз на невесту их сына, совсем еще юную Екатерину Уиллоуби, воспитывавшуюся в их доме. В 1533 году Генрих, наконец, добился аннулирования брака с Екатериной, и женился на Анне Болейн. 1 июня этого же года состоялась коронация новой королевы, где Чарльз Брэндон был одним из распорядителей церемонии. А вот тридцатисемилетняя Мария Тюдор отказалась присутствовать на торжествах в честь Анны и 25 июня, вероятно, в результате стресса и эмоционального напряжения, внезапно умерла в Вестхорп-холле. Перед смертью она написала письмо брату, в котором сообщала, что скучает по нему и хочет увидеть его снова. Будучи всецело занят новой супругой, Генрих VIII не выказал особой скорби, узнав о кончине некогда столь любимой сестры. Тем не менее, приказал отслужить заупокойную мессу по Марии в Вестминстерском аббатстве. На её похороны прибыла делегация из Франции. Упокоилась Мария в склепе аббатства Бери-Сент-Эдмундс, а позже останки перенесли в приходскую церковь Святой Марии, где её могилу можно видеть и сейчас. Больше всего Марию оплакивали жители Саффолкшира, которые её очень любили. А что же её супруг? Если он и горевал, то быстро утешился. Спустя всего три месяца после смерти Марии он женился на четырнадцатилетней Екатерине Уиллоуби, в браке с которой у него родилось ещё двое сыновей. Как же сложилась в дальнейшем жизнь человека, которого Мария так безоглядно любила? Именно старый друг короля проводит на эшафот обвинённую в измене Анну Болейн. Брэндон станет также крёстным отцом долгожданного наследника Генриха, принца Эдуарда, сына от третьей супруги, Джейн Сеймур. Ему поручат арестовать Екатерину Говард, пятую супругу Генриха. А когда шестидесятилетний герцог скоропостижно скончался 22 августа 1545 года, король приказал устроить другу не менее пышные похороны, чем сестре. Сам он пережил Саффолка всего на два года. И всё же, историю Мэри Роуз нельзя назвать грустной. Вероятно, она была счастлива, потому что хотела только одного – любить и быть любимой, как простая девчонка. По крайней мере, это помогло ей сохранить голову на плечах, в отличие от своей внучки, Джейн Грей, которая была королевой Англии всего девять дней. #ОльгаКраева