— Скажите, на вас ответственность не давит? Вы же надежда шансона, все на вас рассчитывают. — Ответственность никогда не должна давить, потому что когда фокусируешься на этом, появляется напряжение, а оно рождает ошибки. — Как вы относитесь к критике? — У каждого человека есть свое восприятие жизни. Критики пытаются навязывать свое мнение, наставлять тебя на «истинный путь». Это непозволительно никому. Я, конечно, читаю критические статьи о моем творчестве, но не придаю им особого значения. Впрочем, на хвалебных отзывах тоже не зацикливаюсь. Потому что, если ты себя обожествляешь, то «улетаешь в облака» и перестаешь развиваться. А если — принижаешь, то тоже останавливаешься, потому что опускаются руки. Следовательно, единственно правильная позиция по отношению к критикам — сохранение нейтралитета. — Неужели вам все равно, как люди воспринимают то, что вы делаете? — Творчество — это такое личное дело, в нем есть некая интимность, его можно принимать или не принимать. Я не расстроюсь, если кому-то не нравится моя музыка. Но мне, безусловно, будет приятно, если то, что есть внутри у меня, находит отклик в чьей-то душе. Потому что быть одиноким — тяжело. — Какими принципами вы руководствуетесь в жизни? — Важно быть счастливым от того, что ты делаешь здесь и сейчас — это самая главная формула. Как гласит старинная украинская пословица, если перевести ее на русский: «Кому-то нравится борщ, а кому-то — свиной хрящик». Это очень индивидуально. Кому-то нравится Филипп Киркоров, а кому-то — группа «Гражданская Оборона». Поэтому нельзя говорить: то, что я слушаю, — хорошо, а то, что ты слушаешь — плохо. Вообще, я считаю, что один из признаков демократичности и разумности общества — это толерантность. Мы должны быть терпимы по отношению друг к другу. — Вас часто называют молодым шансонье. А что для вас шансон? — Шансон очень многолик, поэтому на сегодняшний день ему сложно дать определение. Там очень много всего, все жанры смешались. Сегодня появляется много интересных исполнителей. Например, в Италии — восхитительный Бьяджо Антоначчи, во Франции — Zaz, собирающая стадионы, — тоже достаточно яркое пятно в современной музыкальной палитре. — Мы были на вашем концерте на «Бархатном Шансоне», это было очень здорово, видно, что вы тратите много энергии. Расскажите, как потом восстанавливаетесь? — Могу вам сказать, что из Греции мы полетели в Санкт-Петербург, где у нас было сразу два выступления. Это была для меня одна из знаковых поездок, потому что я почувствовал, что такое настоящая работа артиста. Сегодня один город, завтра другой, и не важно, сколько часов ты поспал — к выступлению должен быть в хорошей форме, радостный, отдохнувший. Как? Это уже твои проблемы. Лучший способ восстановления для меня — это тотальное одиночество, молчание. Я сижу дома, не говорю ни с кем по телефону, раньше готовил, а сейчас разленился…

— Что готовите? — В последнее время — ничего, но борщ могу сварить. Сейчас я встал на путь правильного питания и стал чувствовать себя гораздо лучше. Я знаю, что в день нужно получить определенное количество калорий, микроэлементов, углеводов — для того, чтобы работал мозг, белков — чтобы выдерживать физическую нагрузку. В жирах у меня нет необходимости (Смеется). Поэтому тут возможны ограничения, но раз в неделю можно позволить себе что-нибудь «вредное» — поесть я люблю. Но, ведь важно не жить, чтобы есть, а есть, чтобы жить. — Вообще, у артистов обычно нет времени на какие-то бытовые вещи… — Я вам скажу сейчас — ни о чем не жалею, просто делюсь тем, что я понял — артисты жертвуют очень многим в своей жизни — общением со своей семьей, родителями. Все думают: они такие богачи, у них там миллиарды, а на самом деле, даже если это так, то тратить эти деньги некуда, разве что — на благотворительность. Потому что есть вволю тебе нельзя, отдыхать получается раз в год, и то, может быть придется прервать отпуск и срочно вернуться. Ты многого себе просто не можешь позволить! После того, что нам показывают по телевизору, кажется, что жизнь артистов безоблачна — я раньше тоже так думал. На самом деле за каждой песней стоит огромный кропотливый труд — вынашивание идеи, придумывание аранжировки, ее запись и так далее. А еще, ты влияешь на людей, поэтому должен писать песни, которые вселяют в них надежду, желание жить, а не пойти и повеситься. (Задумывается) Это я сижу тут и умничаю, но на самом деле, многого из того, о чем говорю — не делаю. Но я хотя бы знаю, на какие ступеньки мне дальше подниматься, и это уже радует. — Есть ли у вас какие-то ритуалы, суеверия? — Я не ем семечки и орехи перед концертами, но только потому, что это влияет на вокал. Вообще же я родился тринадцатого августа в пятницу. Но на приметы я не обращаю внимания и, вообще, считаю, что суеверия работают для тех, кто в них верит. Потому что эта энергия концентрируется и куда-то попадает. Мы сами отвечаем за то, что происходит с нами. Поэтому каждый человек — причина своих несчастий, все у нас в голове. Никакая кошка не может повлиять на происходящее сильнее, чем наши мысли. — Расскажите про ваших родителей. — У меня есть мама и папа, которых я очень люблю, за которыми очень скучаю. Но когда я приезжаю домой в Мариуполь — а это бывает обычно наскоками, на 2-3 дня — общаюсь с многочисленными друзьями, а родителей практически не вижу. Но раз в год привожу их сюда, в Москву, дней на десять. В этот раз они приезжали с моим старшим братом Лешей. Мы виделись каждый вечер, а если у меня не было дел, то проводили вместе целый день — катались на кораблике по Москве-реке, ходили в рестораны. Ну, шутка ли, они последний раз были в ресторане в 1982 году, когда я родился, поэтому для них это все удивительно. Правда, когда мама находится здесь — мне не нужны никакие рестораны, потому что она готовит очень вкусно и все то, что я люблю с детства. Никакой ресторан Москвы не сможет превзойти мою маму в приготовлении котлет! — Скажите, какую женщину вы видите рядом с собой? У вас есть какой-то идеал? — Мой идеал женщины… Ой, это такой сложный вопрос. — Ну, про котлеты мы все поняли. — Да, котлеты это хорошо, но я скажу так: мой идеал — это женщина, которая меня понимает. Я редкий псих.

— А есть ли у вас девушка? — Скажу честно — у меня практически нет времени для отношений. Если вам интересно все ли у меня в порядке — то да, у меня все в хорошо. Знаете анекдот про молодого и старого бычка? Молодой очень спешил спуститься с горы и поскорее приступить к общению с телками, а старый не торопился, он знал, что и так все успеет. Так вот я приближаюсь к старому бычку. — У вас нет детей? — У меня?! Нет, своих детей нет. Мои дети сейчас — участники команды в «Битве хоров» (Михаил — наставник команды из Челябинской области. — Прим. ред.) — Часто артисты не афишируют свое семейное счастье, потому что для многих женщин они — воплощение образа героя любовника, романтика, идеального мужчины. — Да, это часть имиджа. А есть те, кто наоборот любит рассказывать о том, как у них все хорошо. Но, зачастую, за таким прекрасным «желтопрессным» счастьем, скрывается нечто другое. Бывает, что в этом милом тихом омуте водятся такие черти, какие нам и не снились. — Вы довольны своей жизнью? — Глупо говорить, что я чем-то доволен или не доволен. Я считаю, что в моей жизни все происходит так, как это должно быть. На Украине говорят: «Маэмо то, ще маэмо» — «Имеем то, что имеем». Но я постоянно чувствую внутреннюю благодарность нашему небесному создателю — его можно называть по-разному — за то, что я живу и за то, что у меня есть. Хотя, как вы видите, я не самый богатый человек — езжу на метро, у меня нет своего автомобиля… Но это меня не расстраивает, у меня есть ровно столько, сколько нужно, а если я захочу больше — будет. Но просто хотеть большего — не работает, а вот если при этом самосовершенствоваться — то все очень даже возможно. По крайней мере, так подсказывает мой жизненный опыт.