Давно это было.

Мой отец безмерно уважал нашего епископа, Владыку Нектария, и как-то раз они сговорились. Жертвой сговора, разумеется, стал ваш покорный – четырехлетний клоп, бешено грызущий сокровища нашей домашней библиотеки.
Надо было видеть мою физиономию, когда в дверях появился молодой монах, представился: «Отец Андрей», – веселый и завораживающе спокойный одновременно, в золотых очках и со стопой старинных книг. От него пахло сухими травами, немного ладаном и еще чем-то неуловимым – возможно, прошлым. Или наукой. Или чем-то повыше науки.
Заговорщики постарались – он взялся учить меня латыни, греческому, чуть-чуть – истории, чуть-чуть – красоте звука и прелестям логики.
И началось. В первый же день – Хомо, Человек, Хомо Сапиенс, Человек Разумный. И вдруг отец Андрей мягко, но невероятно жестко:
Так нас с тобой именуют в научных книгах по биологии, а я вот не уверен, заслуживаем ли мы этакого славного определения? Всегда ли мы разумны? Может, лучше – Человек ИНОГДА Разумный? Homo InterdumSapiens?
Посмеялись. Прошло, просто ужас, больше полувека. Но помню эти дни, словно вчера впервые впитал золотую латынь.
Итак, человек бывает разумен. Правда, зачастую немного самонадеян. Ему кажется, что он:
⚫ силен и свободен
⚫ выше обстоятельств
⚫ не хуже всяких там Колумбов и Магелланов, и забраться на край света – это пара пустяков
И удивительно, но факт – Человек Разумный вскоре после Второй Мировой войны начал демонстрировать интереснейший феномен: его стало носить по планете.
Вначале неуверенно – беженцы и солдаты разъехались по домам, пережив ужасы войны и насмотревшись на европейские развалины. Потом смелее – начитались Сент-Экзюпери и Хемингуэя, надышались горячим африканском воздухом, попробовали в шторм ловить меч-рыбу и отбиваться от акул.
А еще позже – винтовые самолеты сменились реактивными, и полет через Атлантику стал чем-то вроде короткого, почти незаметного прыжка, как говорят англичане – «через пруд». Комфорт, кондиционеры, стандартные отели по всему миру, да и не будем забывать про антибиотики, почти победившие многие жуткие тропические инфекции – путешествия стали почти безопасными…. Почти.
⚡ И, рискну назвать этого нового персонажа Хомо Виатор – Человек Путешествующий, а лучше – Человек в Пути, стал бешено эволюционировать.
1️⃣ Вначале это был романтик – бородатый, белозубый, загорелый – а-ля Рейнхольд Месснер, который первым забрался на все восьмитысячники, или Тур Хейердал, который где только не плавал на нелепых плотах и пучках папируса.
2️⃣ Вторая стадия – это целые семейства, которые уже не только нежатся на адриатических пляжах или на Ривьере, а обгладывают жареных скорпионов на Борнео или адски мерзнут на Фолклендах. Ежегодно. До половины населения крупных городов. Аплодисменты.
Пушкин об Онегине: «Им овладело беспокойство, Охота к перемене мест (Весьма мучительное свойство, Немногих добровольный крест)….»
Немногих? Разумеется. В те времена путешествия – это часто был смертельный номер, холера от глотка воды или пневмония от сквозняка. То ли дело сейчас – килограмм пилюль, капсул, ампул и тампонов в дорожном несессере.
3️⃣ И третья вершина развития Хомо-Путника – это полная атрофия желания оседлой жизни. Желания построить дом. Разбить сад. Видеть из окна многие годы привычный пейзаж. А напротив – несколько недель, максимум - месяцев, появляется и растет некий внутренний зуд, тоска, и Кочевник пускается в путь. Психологи и социологи разводят руками. Это ведь не поиск нового или лучшего, это бегство от старого. Или – от себя? Не знаю.
Но есть хорошая новость. Просто-напросто отличная. Мы, большинство, принадлежим ко второй группе товарищей. Для которых несколько раз в год надо–Надо–НАДО! покинуть привычное, и с чадами и домочадцами, а также, часто, с собаками и кошками, осмотреть, попробовать на вкус, вдохнуть аромат чего-нибудь этакого: от Териберки и Плато Путорана до Мумбая и Острова Пасхи.
И вернуться живыми и сравнительно здоровыми. Вот этими друзьями в текущем месяце мы с вами и займемся.