Оглянулся назад все радости жизни там остались.

Теперь только дача внуки, два раза в год отпуск, летом в Турцию, зимой в Египет.
Разговоры все об одном, отремонтировать теплицу, помочь детям, понянчить внуков, отвезти рассаду, привезти банки. У Петровых колорадский жук, а Ивановых рыбалка, со сватом пива попить, да за грибами съездить.
Вот и вся жизнь.
А на работе, такие девушки ходят, что летать хочется, домой придёшь...А там Ольга, с борщом и пельменями.
А ему хочется карбонару и чизкейк.
В зал записался, свата звал, а тот отнекивается, пива попить на выходные зовёт, да футбол посмотреть.
А ему лучше с молодёжью в кафе посидеть, смузи посмаковать.
Сват зовёт молодость вспомнить, абсентика выжечь, а потом самогоночки тяпнуть, дескать сравнить ху из ху, так сказать, темнота.
Он,Олег, молодой ещё, чего ему эту молодость вспоминать.
А тут его юная соседка по столику в кафе, крашем назвала, Олег в интернете посмотрел, так чуть от радости того, сердечный приступ не заработал.
Ну ё- маё, а ничего оказывается не закончилось.
Всё ещё можно наверстать, опять молодость вернуть, он и Ольге посоветовал не сидеть, не грустить, а найти себе этого... краша своего.
- Оль, ты эти не клади свитера, мне просто вот деловые костюмы нужны, для свободного времени и дома у меня другая одежда будет...
Оля стоит растеряно с его свитером в руках. Хороший свитер, они его в Турции покупали. Но...
-Не надо, Оль.
Милая купила ему розовое худи, с забавными ушками на капюшоне, ему и себе такое же, только меньшего размера.
Она такая милая, его Милая...Так смешно морщит носик и шепелявит как малышка, у него бабочки в животе, а Ольга тут со своими свитерами...
-Ну всё, Оль...Я побежал...
Эххх, встречай жизнь новая...Йоххуу...
С работы бежит Олежка, перекусив пиццей, на самокатах с милой кататься в розовом худи с ушками, то кальян на прокат возьмут, на берегу речки усядутся, курят до одурения, да кофе пьют с сиропом и о мировых проблемах рассуждают.
Олежка, а он теперь не Олег, а Олежка, надуется того кофе, накурится до одури кальяна, он сигареты уже лет двадцать не курит, как Виталик родился, так и бросил, чтобы сыну плохой пример не подавать, теперь приходится, а потом сердце бьётся, уснуть не может пол ночи...
Как они там? Не хотят общаться, обиделись на него, а разве он виноват, что стареть не хочет...
У дочки день рождения был, двадцать четыре года, позвонил, поздравил, даже не позвала на праздник.
Внучке два года было, тоже не пригласили.
Сыну двадцать, тот пригласил, только одного, так и сказал, без ...и слово нехорошее.
Захлестнула Олега обида, вот сопляк, смеет ещё обзывать его милую. Поругались.
А этот... сын, позиций не сдаёт.
-Я, - говорит, - понимаю, всякое в жизни может быть, ну ладно ушёл бы к достойной женщине или хотя бы к красивой молодой девушке, с губами ото лба до подбородка, с талией как у осы, с попой как печка у бабушки в деревне, там хоть посмотреть есть на что.
Нет же выбрал недоразумение с синими волосами, против которой Эллочка профессор очных наук и величайшая женщина в мире.
У этой несколько слов в запасе которыми она выражает эмоции, это краш кринж и вайб.
Одета в мешок, говорит на голубином языке, я говорит молодой, да не понимаю эту...
Много чего ещё сын говорил, отчитывал отца как юнца, Олежка удила закусил, сопляк будет ещё командовать...
Директор заметил что он вроде плохо выглядеть стал, спросил не случилось ли чего?
А почему плохо-то, просто похудел и что-то желудок начал побаливать в последнее время, а ещё выспаться мечтает в тишине побыть...
А ещё борща Ольгиного поесть с пельмешками, которые сами с ней стряпали, бывало до утра засиживали, под бутылочку коньячка-то…
С внучкой бы поиграть, с сыном поговорить по - мужски, про игрушки компьютерные, да и так, про разное.
Со сватом абсента хряпнуть, а потом самогоночкой заполировать, для сравнения.
Осень, банки как там Ольга закручивает? Эххх, погулял лето, что-то захотелось тишины...Всё чаще стал задумываться что, совершил ошибку да не признавался себе, гордость...
Худи розовое стало серого цвета, милая стирать не хочет, говорит что он взрослый мальчик, сам, мол, может себя обслужить.
А у него куча грязного накопилось, рубашки какие-то серые стали, милая и не собирается их стирать, когда большая куча накопится, они в машинку запихают, всё вместе и стирают, вчера красный носок милой попал туда.
Она смеётся, сморщив носик... теперь нет у него белых рубашек...
Помнит Олежка в детстве мёда переел, дедушка ездил на пасеку, помогать качать мёд.
Привёз мёд и соты, вот Олежка и налопался. Да так что плохо стало, вкусно, сладко, эххх.
Не ест теперь мёд, всю жизнь, ни в каком качестве...
Вот так уже на бургеры, пиццы и чизкейки смотреть не может, смузи эти...так кваса хочется с хреном как тёща делает, с холодцом, эх...
Ольга закручивает банки, зачем столько? Ах, чёрт, сил не хватает провернуть, Олег всегда этим занимался.
Слёзы непрошенные бегут, приказала себе не плакать, не показывать боль свою.
Держится два месяца, держится, в октябре двадцать пять лет было бы...
Села Ольга на табуретку, которую Олежка сам сделал, лет пятнадцать назад, и сам красил. Добротная, помнит она как хвалился он этой табуреткой, как показывал всем друзьям,с гордостью.
Да всё здесь его руками сделано.
Хоть куда пойди ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ...