Юрий Борзаковский: нарисовал себя на олимпийском пьедестале за 7 лет до Афин.

часть 1
Олимпийский чемпион 2004 года в беге на 800 метров Юрий Борзаковский в ушедшем году завершил карьеру. И корреспонденты агентства "Р-Спорт" Мария Воробьева и Андрей Симоненко решили, что просто обязаны поговорить с выдающимся легкоатлетом о его жизни в спорте. Приехали в Жуковский, зашли в манеж стадиона "Метеор" и застали Борзаковского в совершенно неожиданной роли.
- Юрий, начать хотим с того, что увидели своими глазами, когда приехали к вам в Жуковский. Вы что же теперь тренируете?
- Тренирую. Вообще я собирался заниматься тренерской деятельностью после окончания карьеры. Последние годы, когда мой тренер Вячеслав Макарович Евстратов заболел, у него рак был, он попросил меня заниматься группой, и уже тогда я и планы писал, и при этом сам тренировался. Просто это все не афишировалось. Правда, мое официальное вступление в новую для меня должность состоится в январе. Только я буду не личным тренером, а тренером при сборной страны. Ну а то, что вы видите, это я своему другу помогаю набрать форму к сезону. И для меня практика, и ему нравится со мной работать.
- Сложно было самому начинать писать планы?
- Ну, планы-то сами писать несложно. Я же шестнадцать лет тренировался и вел свои дневники. Это как в школе: сидишь, пишешь, все откладывается. Я уже практически на автомате работаю. Вот пришел сейчас на стадион, беговую тренировку и ОФП за две минуты придумал. Несложно. Тем более с таким наставником, который у меня был. Вячеслав Макарович научил меня очень многому. Конечно, я даю не те упражнения, которые делал сам. Это будет очень жестко для неподготовленного человека, у меня совсем другие нагрузки были. Да и вообще я не пытаюсь добиться того, чтобы люди бегали, как я. Каждый человек индивидуален. Тот, кого я тренирую, например, больше от спринта идет. Кто-то больше от выносливости. Поэтому и план под каждого индивидуальный выстраивается.
- С тем, что под каждого человека нужно писать свой план, не поспоришь. Но вот если, к примеру, задаться целью и у нас в стране, наконец, воспитать не одного Борзаковского, а целую группу сильных бегунов на средние и длинные дистанции. Можно ли для этого взять за основу какую-то единую методику?
- Спортсмены могут работать по одному плану, если у них небольшие отклонения. Допустим, человек идет от спринта, но расположен к выносливости, и человек, который идет от выносливости, но расположен к спринту, могут тренироваться вместе по одному плану. Но отличия в работе все равно будут. Допустим, кросс 10-12 километров они сделают вместе. Потом идет растяжка, гимнастика – вместе, беговые упражнения – тоже вместе. Но в специальной работе уже будут различия. Допустим, тот, кто идет от выносливости, будет бежать два отрезка по 600 метров и 200 метров. А тот, кто от спринта – 600 и 2х200. Ему можно дать больше спринта, но меньше отдыха. В таком случае он и спринт не растеряет, и за счет короткого отдыха улучшит выносливость, причем, не замечая этого. Если же ему давать длинные отрезки, то тренировка для него превратится в тягомотину и организм быстро утомится. Тому же спортсмену, кто идет от выносливости, наоборот, будет утомителен спринт.
- Юра, возвращаясь к вашей работе в сборной, скажите, какими конкретно будут ваши обязанности?
- Как мне озвучили, я буду старшим тренером по выносливости юниорской и молодежной сборных страны. Соответственно, буду за этим следить. И параллельно буду продолжать заниматься "Шиповкой юных", я в этом проекте работаю уже год. И это как раз очень хорошо для меня - в "Шиповке юных" дети от 10 до 15 лет, а потом они как раз перейдут в юниорский и молодежный возраст. Я недавно выступал на конференции ВФЛА (Всероссийской федерации легкой атлетики) и предложил идею – организовывать специальные сборы для детей, выходящих из "Шиповки юных", и их тренеров вместе со всей командой. Во-первых, чтобы проводить обследование и выяснять, кто для какого вида более предрасположен. Также это отличная возможность дать детям понять, что такое сборная. А во-вторых, можно устраивать семинары для молодых тренеров. Я вспоминаю, как сам первый раз попал на сборы. Мы сидели на базе в Подольске, и я каждый вечер после своих тренировок ходил смотреть, как Светлана Мастеркова бегает. Она там готовилась к сезону, а я сидел на трибуне с открытым ртом. Двукратная олимпийская чемпионка, чемпионка мира… Мне было интересно все – и техника, и методика тренировки. Думаю, что и нынешние ребята бы заинтересовались, если бы увидели, как сборники тренируются.
- С одной стороны, вы будете заниматься работой на перспективу, полезным для всей страны делом. А не было желания стать личным тренером или работать с группой спортсменов?
- Конечно, есть такое желание. И я его буду реализовывать по мере возможности. Отправят меня на какие-нибудь сборы, а это очень вероятно, я ведь не буду сидеть в кабинете за бумажками и писать, куда Вася едет, а Петя не едет. Мне надо видеть и Васю, и Петю, чтобы понимать, кто из себя что представляет. Вот и наберу там группу, буду вести тех же Васю и Петю индивидуально.
Мою склонность к 800 метрам определили по отпечаткам пальцев
- А вы через детские соревнования в свое время проходили?
- Нет. Я честно скажу: "Шиповка юных" существует уже 30 лет, но я, когда был молодым, ни разу в ней не участвовал. Потому что меня тренер берег. В первую очередь, в психологическом плане. Представьте, мне 10-12 лет, а я приезжаю фактически на чемпионат России в своем возрасте. Это большое психологическое давление на ребенка. Поэтому я соревновался в Жуковском, в Москве, Московской области, но не более того. На чемпионат России по кроссу меня вывозили, но на стадионе я ни разу не выступал. Меня выпустили, как голодного льва из клетки, первый раз в 1997 году на первенстве России среди юношей, тогда я выиграл. И потом в 1998 году меня с мужчинами первый раз поставили на чемпионате Москвы. Я стал четвертым и побил рекорд по своему возрасту. В 1999 году я в 17 лет выиграл чемпионат страны по взрослым. Вот и результат того, как меня сдерживали: я, наконец, дорвался, мне только и нужно было, что выйти на дорожку и кого-нибудь разорвать (смеется). Азарт был невероятный, вовремя с цепи меня спустили.
- Все эти события вы еще с вашим первым тренером проходили?
- Да, меня вела Любовь Михайловна Мирошниченко. В 1997 году нам начал помогать Вячеслав Макарович Евстратов, и в 2000 году я уже был у него. Хотя от Любови Михайловны я никуда не ушел, она точно так же была тренером и ездила с нами на сборы, сама набиралась у Вячеслава Макаровича опыта. Сейчас она заслуженный тренер России, но взрослых тренировать все равно не хочет. Привыкла работать с детьми. Мой старший сын сейчас тренируется у нее. По моим стопам идет.
- Вы сказали, что детей надо заинтересовать легкой атлетикой. А сами-то в свое время как заинтересовались?
- Ну как… У нас не было компьютеров, планшетов и всего остального. Знаете, как день у меня проходил? С утра я шел в школу, потом была продленка, за которую успевал сделать все уроки. Около 3 часов я возвращался из школы, в себя что-то закидывал и шел на тренировку по кикбоксингу. В 16:30 заканчивался кикбоксинг, я шел к 17:00 на легкую атлетику. В 18:30 заканчивалась легкая атлетика, я возвращался домой, что-то перекусывал и к 8 вечера шел в футбол играть с ребятами. В 9-9:30 вечера домой приходил с языком на плече, спать ложился – вот день и прошел. Все было на физических упражнениях, вот так мы развивались.
- Кикбоксинг? Неожиданно.
- Я тренировался с 15 до 17 лет, два года. Там забавная история вышла. Я выступал на чемпионате клуба, должен был ехать биться на чемпионат Московской области. Но меня тренер по кикбоксингу почему-то не пускал. А потом выяснилось, что они дружили с тренером по легкой атлетике. И мне кикбоксинг "прописали" для того, чтобы у меня появилась растяжка. В беге растяжка – это 50% успеха, а я был "деревянный". А на кикбоксинге я получил хорошую школу гимнастики. На шпагат сел. Так что не жалел нисколько. Только вот обидно было
немножко, когда я в 17 лет выиграл чемпионат страны по легкой атлетике, и тренер по кикбоксингу сказал – все, иди отсюда (смеется). Ты там больше добьешься. Вот я и ушел и стал полноценно легкой атлетикой заниматься.
- А мы где-то читали, что изначально вы шли не в легкую атлетику, а на футбол.
- Это правда. В десять лет я пришел в спортивную школу. Там секция самбо была – да и сейчас она есть, на втором этаже нашей школы. А там балкон такой общий, и вид на два зала. В одном зале ребята знакомые со двора в футбол играли. Ну, я думаю, значит, футбольная секция. Спустился, записался туда – интересно было же. Две недели в футбол играл, а потом раз – соревнования. По бегу, 600 метров бежать. Думаю, что за ерунда такая (смеется).
- Побежали?
- Побежал. Второе место занял. Выиграл парень, который два года до меня тренировался. А я – две недели. Так что это здорово было. Ну в общем, понравилось мне, стал тренироваться дальше. Но там, как я уже сказал, все на игре построено было. Минут 40 разминка, и дальше 50 минут игра.
- Как именно получилось, что стали бегать 800 метров?
- У меня была склонность к скоростной выносливости, и Вячеслав Макарович определил, что мне надо бегать именно 800. Так-то я начинал на длинных дистанциях – и три километра бегал, и пять. Но в таких забегах я мог спринтануть в концовке. Дали мне более жесткие нагрузки, я их переварил, Вячеслав Макарович увидел мою предрасположенность. Наверное, в 1998 году, когда были Юношеские игры в Москве, окончательно мы и определились. Там, на этих играх, я бежал и полторы тысячи, и 800. Но "полторашка" для меня тягомотная, а 800 я очень легко бежал. Прошел обследование во ВНИИФКе (Всероссийский научно-исследовательский институт Физической культуры и спорта), отпечатки пальцев даже мои изучали. И сказали, что мне надо бегать 800.
- По отпечаткам пальцев?
- Ну да. Я сам не очень понимаю, как это, но все было точно, потому что Боре Ковешникову, про которого я говорил, сказали бегать 1500 метров, и ему это действительно было легче.
- В детстве, помимо того что сами занимались, смотрели легкую атлетику по телевизору?
- А как же! Смотрел в 1997 году, как (датский легкоатлет кенийского происхождения Уилсон) Кипкетер бьет все мировые рекорды, ему же принадлежащие. А потом, когда в 2000 году встал рядом с ним на дорожке в финале Олимпийских игр, вспомнил про это. И подумал: ну ведь три года назад даже и не представлял, что буду с ним соревноваться.
- Чем еще та Олимпиада запомнилась?
- Ну как… Тем, что я там заблудился. Попал в финал, мне уже все пророчили стопроцентную медаль. Поехал погулять по городу и потерялся. Шесть часов гулял. Опоздал на тренировку, получил втык от Вячеслава Макаровича. А на следующий день, когда разминался перед финалом, он понял – пустой я. Нет у меня той прыти, с которой я в полуфинале бежал, оттого, что нагулялся. И ему стало ясно – ловить нечего. А я это начал чувствовать, когда мы побежали. Метров 500 пробежали, и я осознаю, что не могу резкого ускорения сделать. На прямой даже спурт не получился, просто бежал, как все, и финишировал шестым. Но тогда я нисколько не жалел, что такое место занял. Для меня финал был уже как первое место! Сами понимаете, 19 лет, первые Олимпийские игры… Многие говорили: вот, как все плохо. Но я-то понимал, что все нормально. И это был для меня хороший урок на будущее. И в 2004 году на Олимпиаде я уже знал, как психологически подойти к ней, знал, какой режим нужен. И все идеально прошло.
- Немудрено после такого-то урока.
- Уроков на самом деле много было. В 2003 году
я бежал в финале чемпионата мира. Финишировал тогда вторым, проиграл алжирцу Джабиру Саиду-Гуэрни. А проиграл почему? За 200 метров до финиша Кипкетер пошел в атаку. Я его решил сразу достать, резко вышел вперед. И вот этот выход мне ударил по ногам. Если бы я постепенно выходил, выиграл бы чемпионат мира. А мне в итоге в конце метров 30 буквально не хватило. Вот я этот опыт парижского чемпионата мира, да и другие уроки, учел, и 2004 год для меня получился просто идеальным.
- Вы уже говорили, что победный олимпийский бег в Афинах был выверен с точностью до метра. А когда начали готовить эту тактику?
- Ну, когда осознал, что проиграл в Париже по собственной глупости, начал на тренировках бегать отрезки по четко определенному времени. На какой части виража ноги расслабить, и так далее. До секунды, до метра у меня было все продумано. И когда вышел на финал в Афинах, тренер мне сказал: "Быстро они не побегут, будут тебя караулить. Финиш у всех быстрый, но они могут совершить ошибку и "рвануть". Как ты "рванул" в 2003-м". Так и вышло. (Кениец Уилфред) Бунгеи, Кипкетер и (южноафриканец Мбулаени) Мулаудзи резко пошли вперед за 300 метров. В итоге Кипкетера "вставило" метров за 50, Мулаудзи в конце "подсел", а я с виража только ход набрал, догнал их, и все получилось четко.
- Когда набегали, видели, что их "накрывает"?
- Нет, я не обращал на них внимания. Когда оставалось метров 120, решил, что пора. Знал, что до финиша меня хватит. Метров за 90 уже лупить вовсю начал. И смотрел только на финиш. И боковым зрением вижу, как они уходят на задний план. Я понимаю, что первый, и поднимаю руки…
- Наверное, это самая кайфовая победа, когда понимаешь, что она не случайна, что ты ее сделал сам.
- Это да. И я ведь еще не выложился до конца – такого не было, что отдал все силы. Мог бежать и дальше. Был очень хорошо готов на тот момент.
- Вообще за чемпионаты мира нет обиды: здесь не хватило, там кто-то помешал, так вы и остались без чемпионского титула...
- Я выиграл Олимпийские игры. И это сразу зачеркивает все чемпионаты мира (улыбается). Олимпийские игры – главный старт жизни любого спортсмена. Вон тот же Кипкетер – экс-рекордсмен мира, чемпион мира. А на Олимпиаде был вторым и третьим. Мы с ним разговаривали, и он осознает это, что основной старт он выиграть так и не смог.