Это поэтичное название не случайно связано со звонкоголосой птахой, начинающей в мае выводить свои дивные трели...
По приметам: Соловей запел – весна пошла на убыль, а лето на прибыль; Вешняя пора: побыл, да и со двора; Соловей запел – конец водополи; Запоет соловей на другой день после Еремея – будешь с хлебцем;
Соловей неумолчно поет ночью – к вёдру;
Соловей запел на голые деревья – быть неурожаю на садовину. Существовали верования, что, если в этот день соловья услышишь раньше кукушки, счастливо проведешь лето, а если при первом соловье скинешь рубаху, то блохи не будут кусать. В тех же местностях, где «до Бориса» сеяться было рано, именно в соловьиный день произносили молитву: «Дай бог, на всякую долю – мне и птицам». А уж потом во время сева молчали. Кроме того, было принято отправляться на соловьиную охоту – лов птиц на продажу (с заветной мечтой поймать белого соловья). Правда, в некоторых местах, в Сибири, например, соловьиный день приходился на нынешнее 4 июня, день Василиска.
Музыкальная культура людей имеет прямое отношение к пению птиц. Чтобы петь или сочинять песни, человек должен слушать музыку природы. Эта потребность сохранилась у людей и до наших дней. Особенно она проявлялась в те недалекие времена, когда не было граммофонов, патефонов и плееров, пластинок и лазерных дисков. В русских трактирах их заменяли клетки с соловьями.
Некоторые любители-охотники, как об этом пишет И.С. Тургенев, “секретно в шляпах приносят молодых соловьев в трактир, где есть хороший соловей; сами пьют чай или пиво, а молодые тем временем учатся”.
Небольшой рассказ “О соловьях”, записанный, как признается И.С. Тургенев, “со слов одного старого и опытного охотника из дворовых людей”, дает представление о распространенной на Руси культуре (“охоте”) слушания птиц. Поражает, прежде всего, эстетическая “продвинутость”, восприимчивость и глубокая эмоциональность простых русских людей, приобщившихся к этой культуре. Вот как один из них описывает весеннюю песню своих домашних певцов:“Начинают они обыкновенно с пленкания… так жалобно, нежно: плень… плень… не громко — а по всей комнате слышно. Так звенит приятно, как стеклышко, душу всю переворачивает. Как долго не слышу — всякий раз тронет, по животику так и пробежит, волосики на голове трогаются. Сейчас слезы — вот они. Выйдешь, поплачешь, постоишь”. Автор “Записок охотника” сообщает, что попытался сохранить в своем рассказе “все выражения и самый склад речи” дворового крестьянина. Знаменательно, что простые люди лучше иных этологов различали не только популяционные особенности соловьиных рулад (“Лучшими соловьями всегда считались курские; но в последнее время они похужели; и теперь лучшими считаются соловьи, которые ловятся около Бердичева…”), но и индивидуальные вариации, и настроение поющих птиц, и содержание самих песен. Процитируем отрывок из описания песни любителем птиц, по Тургеневу: “Дурной спешит: сделал колено, отрубил, скорее другое и — смешался. Дурак дураком и остался. А хороший — нет! Рассудительно поет, правильно. Примется какое-нибудь колено чесать — не сойдет с него до истомы, проберет хоть кого. Иной даже с оборотом — так длинен; пустит, например, колено, дробь, что ли, — сперва будто книзу, а потом опять в гору, словно кругом себя окружит, как каретное колесо перекатит — надо так сказать. Одного я такого слыхал у мценского купца Ш…ва — вот был соловей! В Петербурге за тысячу двести рублей ассигнацией продан”.
Русского крестьянина — любителя соловьиных песен — нет необходимости убеждать в том, что песня птиц отражает и эмоциональное настроение певца. Он это знал и знает. А вот зоологам и этологам позволю себе напомнить, что даже у зяблика песня зависит от настроения. В плохую дождливую погоду зяблики не поют, а “рюмят”, и как же тоскливо становится на душе от этих звуков нашего лесного собрата, когда нет признаков солнца и уже не первый день моросит дождь.....
источник : blog.arthistoryonline.ru
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 2