Алексей Баталов – о телевидении, любви и своей роли в «Москва слезам не верит»
Я каждый день должен сделать что-то конкретное, чтобы, придя домой, спокойно сесть в кресло и выпить свой чай.
Не верьте актеру, если он говорит, что устал от популярности, поклонниц и их писем. Он кривит душой: актер не может жить без публики, и когда она отворачивается от него, он перестает существовать.
Я прекрасно понимал, что Гоша нужен был авторам ленты «Москва слезам не верит», чтобы каким-то образом завершить двухсерийные страдания несчастной женщины. Но на третий день он мог бы вдарить ее бутылкой по голове. А почему нет? Гоша от первой жены ушел, пристает к незнакомой женщине в электричке, пьет, дерется. «Одинокие советские женщины» не рассмотрели моего героя как следует.
Абсолютно осознаю, что, если бы не "Москва слезам не верит", я бы уже не имел права называться актером. Мне даже страшно вспомнить, как долго я колебался, соглашаться ли на эту роль.
И сегодня добро и зло, чистота и подлость остаются на земле. И чем точнее, чем глубже в художественном образе отражается сегодняшний день, тем интереснее и важнее видеть, как он – герой нашего времени – решает извечные вопросы бытия. Не в сходстве с эталоном, а в близости с рядом стоящим человеком его истинная сила и значение.
Приспособив к старым схемам дозволенную долю грехов, пороков и бытовых примет времени, они вроде бы тоже становятся творцами современных образов. И тогда появляются спектакли и фильмы, в которых герой чихает, икает, ходит в толпе, ездит в троллейбусе, сидит на стадионе, сморкается, спотыкается, выпивает, наливает, но так и не становится человеком, ибо за всеми этими делами и поступками он не успевает по-настоящему страдать, любить, ненавидеть, тем более – думать.
Было бы по меньшей мере наивно допустить, что простая узнаваемость способна заменить подлинные человеческие страсти и как-то ответить на вечные вопросы жизни и смерти. Зрителю не столь важно узнавать на экране соседку, сколько видеть применительно к себе и этой соседке, как решаются все те же неумирающие проблемы Ромео и Джульетты, Лира или Гамлета.
Когда сегодня открываешь древние санскриты, что же нашли в Древнем Египте? Доносы. Открыли бересту – там счет. Или шекспировские стихи – они живые. Они и про любовь, и про ненависть, и про ревность. Поэтому я думаю, что на самом деле люди очень мало меняются. Гораздо больше «мерседес» отличается от кобылы Александра Македонского, чем помощник Александра Македонского от помощника не скажу кого.
Так или иначе, театр отпевают беспрестанно. То там, то здесь на протяжении всей истории самые уважаемые эрудиты ясно и убедительно обнажают причины и приметы неминуемой его гибели. Но каким-то чудом подмостки вновь и вновь привлекают публику.
Сжатое время, комиксы, кафе-автоматы, скорость информации – теперь это касается всех. Когда современным людям рассказывают о древнем театре Греции, Японии или Индии, для них самым смехотворным и невероятным является то, что спектакль нужно было смотреть несколько дней подряд. И вот, описав фантастический круг над головами десятков поколений, это громоздкое создание, словно издеваясь над всем напряженным скоростным миром, просовывает лапу сквозь телевизор и властно берет за горло миллионы вполне современных людей.
Иногда я с опаской замечаю, что для меня, кроме информации и времяпрепровождения в обществе интересных людей, в телевизоре заключена еще и какая-то мистическая сила. Порой я ловлю себя на том, что, совершенно не понимая смысла передачи, смотрю на экран так, как когда-то смотрел на огонь. Это мерцание XX века каким-то странным образом связывается у меня с ощущением, идущим, наверное, еще от пещерного предка.
«Про запас» берегу профессиональные права шофера, даже с некоторым стажем работы на тяжелых бортовых машинах, и удостоверение школы автомехаников, которую я окончил, будучи в армии.
Завидую тем, кто не зависит от чужой глупости и невежества. Но, увы, испокон веков актеры расплачиваются не только за свои ошибки, но и за легкомыслие сочинителя, и за упрямство директора, и еще за многих, от кого они так или иначе зависят.
Выяснить, что в нашем творчестве важнее – ремесло, всякие специальные способности или судьба и сугубо личные качества человека, – так же не просто, как решить вопрос о том, что было прежде: курица или яйцо.
Талант – это не просто умение «прикинуться», не только та невообразимая легкость, с которой человек может изобразить что-то или кого-то, но непременно еще и способность видеть, понимать, чувствовать окружающий мир как часть своей собственной жизни.
Актеров в фильмы я брал «по блату». С теми, кто мне непонятен, работать не мог.
Что касается «гибели культуры», то это че-пу-ха! Человек живет очень мало, поэтому ему и кажется, что именно с него все началось и при нем же все и закончится. А возрождаться Россия будет талантами, которые живут везде.
В «героя-современника» меня кино переделало. Но вообще мне не довелось сыграть героя, стопроцентно себе адекватного. Физик Гусев, чеховский Гуров, шофер Саша Румянцев мало общего имеют с моим собственным характером. Но всегда находились люди, узнававшие в моих экранных героях себя.
Настоящий герой всегда неповторим.
В реальной человеческой жизни на каждом шагу есть такие мгновения, такое напряжение чувств, куда невозможно вторгаться словами.
Любовь – это привязанность. Доверие. И еще стечение счастливых обстоятельств, которые позволяют людям оставаться вместе долго. А что еще сказать? Определения любви еще никто не дал, да его и не может быть.
Надо обязательно дожить до старости, чтобы понять, что нельзя медлить с помощью, откладывать. Порой нужно так мало, чтобы свершилось невероятное. Самое главное совершается всегда на уровне человеческом, а не глобально-государственно-космическом.
Никогда не комплексовал по поводу упущенных ролей, неиспользованных возможностей. Делал то, что мне нравится, никуда не торопился. Мое самочувствие складывалось из более личностных компонентов, нежели профессиональная востребованность.
Если честно, богатым я никогда не был. Соглашаясь сниматься в кино, обычно даже не знал, сколько составит мой гонорар. Снимался, потому что роль нравилась или был хороший режиссер.
Жалею, что мало успел, жалею, что не всегда был справедлив к родителям.
А в целом хорошо прожил свою жизнь. Да, небогато, без больших карьерных всплесков, но я никогда никого не оскорбил, ничем не поступился. Есть люди, которые вспомнят меня добром. Совесть моя чиста, а это не так уж мало, правда?
Алексей Баталов
Комментарии 2