Гитарист «Роллингов» - большой поклонник благовоний и чая, а также очень любит бить врагов гитарой по голове. Немного о Ките – его собственными словами...

Ричардс тоже был ребенком… когда-то «Я с трудом вспоминаю детство. Это было сразу после Второй Мировой войны, все эти рации, прицелы для бомбометания, школьные кепки и носки. Очень по-английски. Я был единственным ребенком в семье, и поэтому много читал. У меня до сих пор сохранилась книжка «Просто Вильям»». В это трудно поверить, но его выгнали из школьного хора. Еще труднее поверить, что это случилось не из-за плохого поведения. «У меня сломался голос, - жалуется он. – У меня было сопрано, и в 1956-м мы пели на Рождество для королевы в Вестминстерском аббатстве. Мы были первоклассным хором, и нас приглашали на все большие концерты. А потом стали расти я***, и я внезапно обнаружил себя сидящим в классе физики».

"Если ты не знаком с блюзом, то тебе нет никакого смысла брать в руки гитару и играть рок-н-ролл или любую другую популярную музыку." "Позвольте быть честным: у меня нет проблемы с наркотиками. У меня есть проблемы с полицией." "Хорошая музыка получается у людей, играющих вместе, знающих, что они хотят сделать и идущих к этому. Нужно хорошо попотеть и до смерти загонять работу над ошибками. Не получится сделать музыку, тыкая на кнопки и глядя в экран телевизора." "Дайте мне гитару, дайте мне фортепиано, дайте мне метлу со струной – я найду, как себя развлечь где угодно."

Девять дней: максимум, сколько Ричардс провел без сна. В конце концов он упал лицом на стереосистему. В итоге – перелом переносицы (до сих пор у него остался небольшой шрам). «Я много нанюхался, - признается он, что в общем-то необязательно было и делать, - и всё происходящее вокруг для меня было слишком интересным, чтобы просто лечь спать. Я был вполне в себе. А потом я столкнулся с колонкой. Я даже помню её марку – JBL».

"Когда я пишу, я пользуюсь двусмысленностью, потому что жизнь двусмысленна". "Единственные вещи, которые рождают разногласия между мной и Миком, – это группа, музыка и то, что мы делаем". "Жизнь – рок-н-ролл, и ты должен изобретать ее сам по мере продвижения. Не существует учебников, рассказывающих, как управлять этим механизмом."

Ричардс жалуется, что число гитар в его коллекции теперь перевалило за тысячу, и что они хранятся «где-то в специальной комнате с контролем температуры». Многие из них он вообще никогда не брал в руки. «Мне их отдают, а я не в состоянии отказаться от красивой гитары. Но наступает момент, когда уже просто не помнишь, что у тебя есть». Полезный совет: как правильно огреть кого-нибудь по голове электрогитарой. «Надо сделать это по-быстрому, пока у жертвы еще нет шанса ответить, - советует он. – Гитара словно создана для этого». Я никогда не стригся у кого-то, я всегда делаю это сам.

Как 3 декабря 1965 года Кит Ричардс чуть не погиб: "Ооо,это было очень зрелищно! - вспоминает Кит, смеясь, - помню, как приходил в себя в больнице и врач тогда сказал :"ну, он либо очнется, либо нет..."! Дело было в Memorial Auditorium в Сакраменто. Первый концерт прошел великолепно. Через двадцать минут после начала второго концерта Кейт грифом гитары попытался подвинуть ближе к себе незаземленную стойку микрофона, готовясь подпеть Мику в «The Last Time». Раздался ужасный треск, и Кейта окутала вспышка голубого пламени. Он рухнул на пол подобно тряпичной кукле. В воздухе запахло паленым, и перепуганные девушки в первых десяти рядах решили, что Кейт мертв. Концертный промоутер Джефф Хагсон услышал громкий треск, и подумал, что это пистолет! - О, нет, кто-то выстрелил в Кита"!.. Музыка прекратилась. Билл бросился к Кейту и отключил его гитару. Кейт не шевелился. Все застыли в оцепенении. Опустился занавес. Спустя несколько минут на сцену вышел полицейский и объявил притихшей публике, что Кейт жив и его увезли в больницу. Врачи сказали, что жизнь ему спасли резиновые подошвы новых ботинок «Hush Puppies». Позже Стю показал ему его гитару: три струны сгорели, словно пробитые предохранители.

Да, мне делали трепанацию. Это очень интересный опыт, особенно для моего нейрохирурга, который видел мои мысли, летающие вокруг мозга. "Если ты называешь меня великим – спасибо тебе большое. Но я знаю, какой я. Я мог бы быть лучше." Однажды на сцене во Франкфурте, Германия, он подскользнулся на франкфуртере. «Что самое нелепое, - замечает он, - спустя два дня в Гамбурге я подскользнулся на гамбургере! Это – чистая правда. Обычно мне на сцену швыряют целый душ из наркоты, но на самом деле нужно было остерегаться немецкой еды». Он посещает спортзал, скажем так, не часто. «Мне не нужны упражнения», - говорит Ричардс, усмехаясь. «Я играю в «Роллинг Стоунз», и моя старуха – просто отличная. Чего же мне еще надо ?» Он, слава тебе Господи, дедушка! «Я всё еще постигаю мастерство быть дедушкой. Это – как быть папой, только с привкусом разложения и озорства».

Он (вроде как) смеётся в лицо смерти. «Я был близок с ней: автомобильные аварии, пулевые ранения, сверхдозы стрихнина. В последнем случае ты всё чувствуешь, но не можешь пошевелить ни единым членом. Это – как быть похороненным заживо. Я однажды реально покинул свое тело, когда мы с Анитой перевернулись на кабриолете марки «Мерседес». Он сделал три оборота вокруг своей оси. Я до сих пор помню каждую заклепку на днище той машины». Полезный совет: как завершить драку с минимумом потерь. «Бейте поддых, а потом ударьте противника по голове чем-нибудь твердым, например, головой его подельника – если их двое. И неплохо бы начинать первым. Нельзя недооценивать элемент неожиданности».

Хоть он и неистово поглощал вино, женщин и запрещенные наркотики, Ричардс с неохотой подводит себя под рок-н-ролльные стереотипы. «Я – гораздо более разносторонний персонаж, чем то, как обо мне думают, - говорит он со вздохом. – Я не рычу и не разрываю жертвам глотки в темных аллеях. Я, например, сам готовлю себе завтрак и завариваю очень вкусный чай».