О чем кино
Илья Ильич Обломов ведет праздный образ жизни и ничем не интересуется. Андрей Иванович Штольц, его друг детства, пытается вывести Илью в свет, помочь изменить судьбу дорогого сердцу человека, но тщетно. Обломов считает странным, что всех заботит только то, как жить, а о том, зачем жить, никто думать не хочет.

Уловка Табакова

Эту картину, вышедшую на экраны в 1979 году, многие критики и киноманы считают недосмотренной, недооцененной. А ведь действительно, кинополотно соткано очень искусно. Оно рассказывает не совсем о том, что закладывал в роман «Обломов» Иван Гончаров.

Все началось с того, что на время съемок фильма Никиты Михалкова «Неоконченная пьеса для механического пианино» группа отправилась в экспедицию в Пущино. Вечерами все собирались за столом, дискутировали. Олег Табаков, занятый в ленте, в этот же период репетировал роль Александра Адуева в спектакле по произведению Гончарова «Обыкновенная история». Он сказал Михалкову, что многие труды этого писателя в СССР недооценены. Например, роман «Обломов» воспринимается однозначно как ода деловому человеку Штольцу, которому противопоставлен ленивый и ни к чему не стремящийся, местами даже гротескный Обломов. Никто не замечает, что этот герой — светлый человек, ранимый философ. К тому же оба персонажа вместе росли, стали друзьями, но после смерти Ильи Ильича Андрей Иванович, будучи богатым, усыновил лишь одного из троих детей приятеля. Случись наоборот — Обломов принял бы всех чад товарища. Тем они и отличались. Один — расчетливый, рациональный человек, а второй — с широкой душой. В общем, Табаков заразил режиссера такими рассуждениями о русской душе. Олег Павлович, конечно, преследовал собственные цели: он не скрывал, что всегда мечтал исполнить роль Обломова, называл персонажа своим Гамлетом.

Те же и другие
В определенный период Никита Сергеевич имел свою когорту актеров, которые перекочевывали из картины в картину. В этой команде был и претендент на роль Обломова — Юрий Богатырев, человек с чистой и наивной душой, ранимый и чувствительный. Но чего-то Михалкову в нем не хватало. Скорее всего, детскости, которую успешно мог воспроизвести на экране Табаков. Поэтому образ Ильи Ильича доверили ему. Богатырев горевал. Тогда режиссер принял неожиданное решение: слабому, неорганизованному по своей природе Юрию дал роль сильного, закаленного Штольца. Как говорится, заставил его пойти на сопротивление самому себе, хотя актер не разделял практичности, рациональности, рассудительности этого персонажа.

Среди постоянных членов команды Михалкова роли распределили без проб. Евгений Стеблов и Евгения Глушенко на экране стали родителями Обломова. Был в михалковской обойме и наш земляк — уроженец Гомельщины Николай Пастухов, который сыграл отца Андрея Штольца. Сняться в эпизодических ролях сочли за честь Олег Басилашвили, Николай Бурляев, Павел Кадочников, Леонид Харитонов и прочие уважаемые советские звезды. Образ Ольги Ильинской достался еще одной постоянной участнице михалковской команды — Елене Соловей.

Долго пришлось искать актера, способного тонко воплотить на экране слугу Обломова Захара. Представили немало кандидатур. Вдруг кто-то из ассистентов посоветовал подумать об Андрее Попове. Предложение стало неожиданным. Попов был не просто актером, он к тому же возглавлял сначала Центральный театр Советской Армии, потом Московский драматический театр имени К. С. Станиславского. Если и снимался в кино, то играл известных врачей, начальников, депутатов. Словом, позвать народного артиста СССР, мэтра на роль «кушать подано» было как-то неловко. Но Никита Сергеевич пригласил того на пробы. Попова переодели. В гриме он ожидал полчаса. Потом еще столько же. В конце концов задремал. Заметив это, режиссер велел включить камеру. Дремлющий Попов услышал стрекотание киноаппарата. Медленно открыл глаза и начал ворчать, рычать и возмущаться в связи с тем, что о нем забыли. Постановщик сказал: «Все, отлично, пробы пройдены. Будете играть старого пса!» Попов был счастлив, так как в юности любил хулиганить в образах, а с годами режиссеры в нем стали видеть лишь генералов или партийных чинуш.

Быть или не быть?
По сценарию в первой серии ленты события происходят зимой в городе, во второй — летом в загородной усадьбе. Начали съемки со второго эпизода, всей группой отправившись в усадьбу Пестовых в деревне Сенькино Серпуховского района Московской области.

Для роли Штольца Богатыреву, склонному к полноте, требовалось резко похудеть. Ведь его персонаж поджарый, подтянутый. Поэтому после каждодневных репетиций, которые являлись неотъемлемой частью съемок у Михалкова, в 19:00 все направлялись играть в футбол. Юрию же, кроме того, что нужно было бегать с мячом, режиссер запретил есть после 17:00. Также заставлял его выходить на пробежки. В итоге цель оказалась достигнута: в кадре актер действительно выглядит подтянутым.

С Поповым и его персонажем Захаром существовала еще одна проблема. По сценарию слуга лысый, но с густыми бакенбардами. Попов категорически отказывался стричься наголо. Ему уже исполнилось 60 лет, и он резонно полагал, что новые волосы могут не вырасти. Кроме того, актер был занят в спектаклях, где не мог выходить на сцену без волос.

И вот в один из дней гример условилась с Андреем Алексеевичем, что придет к нему в гостиничный номер с целью примерить изготовленные постижерами бакенбарды. Никита Сергеевич шепнул ей, чтобы взяла машинку. Через пять минут после гримера в номер вошли режиссер-постановщик Михалков, художник-постановщик Александр Адабашьян и оператор-постановщик Павел Лебешев. Вся троица была побрита наголо. Попову ничего не оставалось, кроме как откликнуться на солидарность коллег.

…Фильм получился не совсем по роману Гончарова, как уже упоминалось. Многих персонажей режиссер убрал с целью сфокусироваться на Обломове, сделав его трагической фигурой, впустую тратящей таланты, озадаченной вечным вопросом: «Быть или не быть?».

Сначала картине присвоили 3-ю категорию в связи с отступлением от текста Гончарова и отказом режиссера убрать церковную музыку Беллини и Сергея Рахманинова. Это означало, что копий выпустили мало и в центральных кинотеатрах фильм не демонстрировали. Но к концу 1970-х у Михалкова после знаменитых первых лент уже было имя, и каждая его премьера считалась событием. Словом, вскоре категорию заменили на 1-ю, и все, кто хотел, смогли увидеть талантливую кинокартину.