В собрании Исторического музея хранится одна из самых редких коллекций духовых инструментов — 47 латунных труб конусообразной формы, отличающихся друг от друга длиной и диаметром. В загнутый верхний конец ствола каждой трубы вложен мундштук. Длина самой большой трубы достигает 213 см, самой маленькой — всего 13 см. Все трубы являются инструментами рогового оркестра. ...«Нигде, кроме России, неизвестная и несуществующая роговая музыка в роде своем столь единственна и особлива, происхождение ее столь странно <…> что давно бы достойно было принять труд, чтобы дать знать публике ее происхождение, течение и успехи…» Так начинается книга о роговой музыке немецкого историка Й.-Х. Гинрихса, вышедшая в Петербурге в 1796 году. Предшественником труб рогового оркестра были охотничьи рожки, при помощи которых егеря выманивали или отпугивали зверей. До середины XVIII века и подумать было нельзя, что этот древний духовой музыкальный инструмент можно использовать для создания так называемого «рогового оркестра».

Ян Антон Мареш Первый роговой оркестр разработал чех Ян Антон Мареш. Он был родом из Богемии, в Россию приехал из Германии, где обучался игре на валторне и виолончели. Был он, по свидетельству современников, высококлассным музыкантом и виртуозно владел валторной. В 1750-х годах он служил валторнистом и капельмейстером у Семена Кирилловича Нарышкина, гофмаршала и фаворита императрицы Елизаветы Петровны, богатейшего человека, большого любителя музыки, охоты и дорогих карет, колеса которых он украшал, помимо золота, еще и зеркалами, чтобы солнечный свет, отражаясь, возвещал о том, что едет он, Семен Нарышкин. Если быть точным, мысль составить ансамбль «охотничьей музыки» с использованием охотничьих рогов пришла прежде Нарышкину. Однако главными в этом оркестре должны были стать не рога, а валторны и трубы. Несколько рогов были приданы оркестру для колорита и «педали», то есть использовались как «поддержка» общего звучания. Мареш изготовил для оркестра медные и деревянные рога разной длины. Играть на них должны были нарышкинские крепостные. Остальных музыкантов приходилось нанимать. Но Нарышкину, хотя и транжире, вскоре надоело тратиться на приглашенных, и он велел Марешу в течение года обучить своих крепостных игре на валторнах и трубах. Было это в 1751 году. Задача была невыполнимая: учиться игре на сложных вентильных инструментах, какими являлись, например, валторны, нужно было несколько лет. А чтобы играть на рогах грамотность и не требовалась - задача была в том, чтобы точно отсчитать паузы и в нужном месте дунуть в рог. И Мареш решает использовать для оркестра только одни рога. На эту тему у него вышел серьезный разговор с гофмаршалом. Гинрихс приводит его: «Гофмаршал отвечал, что это совсем невозможное дело, потому что каждый из них [крепостных] более одного тона дать не может; из того ничего не выйдет… Другие слыша то, смеялись тому чрезвычайно, почитая такую выдумку несбыточной и безрассудной». «Сочинив две легкие трехголосые штучки начал их учить оныя», – сообщает Гинрихс. «Роговой хор» (духовые ансамбли назывались «хорами») состоял из 12 крепостных. Мареш придумал специальную партитуру, расписав для каждого инструмента его партию с отсчетом пауз. Наконец он решил, что пора представить свое детище гофмаршалу. Нарышкин результат высоко оценил, и с того времени положено было, чтобы роговая музыка играла одна без помощи других инструментов. Гофмаршал велел Марешу увеличить состав оркестра, и вскоре большой роговой оркестр был создан. В нём было 36 исполнителей. Мареш лично изготовил 37 инструментов – от басов iдо дискантов, в общей сложности диапазоном в 3 октавы. Маленькие рога имели в длину всего 20 сантиметров, большие достигали трёх метров, и для них изготовили специальные подставки. В короткий срок он разучил с оркестрантами еще несколько пьес, гораздо более сложных – и роговая музыка стала звучать в имении у Нарышкина почти каждый вечер. Впереди оркестра стоял дирижёр («уставщик»), который взмахами рук и постукиванием палочки о пюпитр указывал ритм. Для достижения нужного ритма Ян Мареш первоначально использовал колокол, отбивавший такт. .

Оркестр роговой музыки. Аткинсон Джон Августус, конец XIX — начало XX в. В 1752 году Нарышкиным, к тому времени ставшим придворным оберегермейстером, была устроена для императрицы Елизаветы большая охота при селе Измайлове под Москвой. Приглашены были «чужестранные» министры и множество именитых гостей. Для музыкантов и егерей Нарышкин велел сшить мундиры из тонкого красного сукна с зелеными шароварами и обложить их позументом. Свой роговой оркестр Нарышкин велел спрятать в лесу. Внезапно донесшиеся до ушей императрицы и гостей звуки необычной красоты пленили всех, и прежде всего Елизавету. Она немедля выразила желание иметь такой же оркестр при дворе, а Марешу велела заняться его обучением и назначила его «начальником роговой музыки». Так родился Придворный роговой оркестр, просуществовавший до 1820-х годов, как штатный коллектив при императорском Дворе. Слух о «роговом чуде» разнесся и по Москве, и по Петербургу. К Нарышкину зачастили именитые гости. Всех, кто только слышал роговую музыку, она приводила в неописуемый восторг, равнодушных не было. Историк искусств Якоб Штелин в 1770 году писал: «По своему устройству, звучанию и воздействию - это совершенно новая своеобразная музыка, с которой никакая другая не может сравниться по помпезности и приятности звука…» Звучанием оркестра был заворожён М.В.Ломоносов, написавший в 1752 году оду «На изобретение роговой музыки»: «Что было грубостьми в охотничьих рогах, Нарышкин умягчил при наших берегах. Чего и дикие животны убегали, В том слухи нежные приятностей сыскали…» Со временем Мареш придумал для рогов выдвижной муфтовый механизм и клапаны, позволявшие подстраивать инструменты и варьировать высоту звучания каждого в объеме до 1,5 тона. Придумал он и мундштуки для рогов. Да, звучание рогового оркестра было чарующим. Но игра на рогах требовала от музыкантов огромного внимания и неимоверного напряжения легких. Оркестранты часто страдали легочным недомоганием. К тому же, многочасовые репетиции изо дня в день доводили исполнителей до изнеможения. Оркестры составлялись из солдат и барских крепостных, которые в буквальном смысле муштровались для исполнения каждой новой пьесы. Если к этому прибавить почти военную дисциплину, царившую в оркестрах, когда за небольшую провинность музыканта секли розгами или сажали в чулан, можно представить, какой ценой давалась та «волшебная» музыка, о которой современники писали как о чуде. Нередко крепостной попадал в оркестр ещё в детском возрасте, и за ним навсегда закреплялся один инструмент. Так и должен он был всю жизнь выдувать одну ноту, превращаясь в «живую клавишу». Музыканты даже теряли свои имена, их кликали по названию ноты. Граф В.А.Соллогуб пишет в «Воспоминаниях», как однажды при Екатерине II в полицейский участок были приведены двое неизвестных, и на вопрос, кто они такие, один ответил: «Я - нарышкинский До», а второй: «А я - нарышкинский Фа-диез», чем привели квартального поручика в полное недоумение. Тем не менее, «чудо» приобретало все большую славу. Во второй половине XVIII века, во времена Екатерины II, роговой оркестр сделался прямо-таки модным. К тому времени оркестры уже имели, помимо Нарышкиных, графы Орловы, Разумовские, Строгановы... Не только в Петербурге, но и в Москве, и в других городах мода набирала силу. В 1790-м при Дворе было два роговых оркестра, имели их и некоторые полки - гвардейский Егерский, Конногвардейский, Преображенский. Екатерине II-й тоже очень полюбилась роговая музыка. В Царскосельском парке роговой оркестр играл в течение всего лета, услаждая слух гулявших придворных и гостей. Г.Р.Державин воспел эти царскосельские забавы: «Велела нимфам, купидонам Играть, плясать между собой По слышимым приятным тонам Вдали музыки роговой…» Роговой оркестр звучал на торжествах по случаю мира с Портой в 1775 году, а в 1791-м на знаменитом Потёмкинском празднике в Таврическом дворце по случаю покорения Крыма играл роговой оркестр из трёхсот музыкантов. Его распорядился доставить сам Г.А.Потемкин. Потёмкину, кстати, роговой оркестр так нравился, что он, велев собрать небольшой, несколько лет возил его с собой во время военных походов по Новороссии и Тавриде. . Рога звучали во время больших приемов и балов, при парадных столах («столовая музыка»), на охоте, гуляниях, катаньях на санях, во время военных парадов. Для роговых хоров делались обработки танцев, маршей, народных песен. Придворные капельмейстеры писали для рогов специальные произведения, иногда довольно сложные, как, например, многоголосная фуга Дж. Сарти, исполнявшаяся в 1787 году в Херсоне перед австрийским императором Иосифом II. Да и другие пьесы играли далеко не самые простые, вплоть до увертюр Глюка и Моцарта. Была доведена до совершенства специальная нотация. Звучание рогов применялось как дополнительная тембровая краска в театральных представлениях, заменяя в оркестре, как правило, тромбоны.

Роговой оркестр Придворного музыкантского хора, Царское село, апрель 1896 года К концу XVIII века диапазон рогового оркестра расширился, количество рогов возросло до 90, они по необходимости дополнялись другими духовыми, способными играть мелодию и подходящими по тембру; иногда эти инструменты солировали. В основном, это были валторны и трубы. К концу царствования Екатерины II без «рогов» уже не обходился ни один маскарад. Под аккомпанемент роговой музыки там смешили публику комедианты и жонглеры. Музыкальное «чудо» было все более востребовано, техника игры на рогах развивалась и совершенствовалась. Еще с елизаветинских времён славились так называемые «невские серенады» или «музыка на воде» – во время белых ночей по петербургским рекам ходили большие лодки (трескоты), в которых рассаживались музыканты, и берега оглашались чарующими звуками. «Или над невскими брегами Я тешусь по ночам рогами И греблей удалых гребцов…» Так писал Державин в оде «Фелица» в 1782 году… В первые десятилетия XIX в. роговая музыка вошла в домашний быт не только вельмож, но также помещиков, купцов, богатых любителей музыки. Газеты «Санкт-Петербургские ведомости», «Северная пчела» и др. постоянно помещали объявления о продаже музыкантов, «обученных роговой музыке, с их инструментами», о продаваемых оркестровых рогах: «полный… хор лучших музыкальных рогов», «самою низкою ценою музыкальные 48 рогов»; предлагались в аренду целые оркестры и отдельные музыканты на вечер, на праздничные дни; иногда отпускались «на год, а то и на два» «в услужение музыканты 27 человек, играют на рогах» и т.п. «Хоры роговой музыки» становились доходной статьей. Популярность роговой музыки потребовала увеличения числа капельмейстеров и педагогов Роговая музыка продолжала сопровождать многочисленные столичные маскарады. Маскарадам обычно предшествовал показ балета или оперы, после чего концертные номера и танцы из них исполнялись оркестром, составленным, как сообщали газеты, «из вокальной, инструментальной и роговой музыки». До конца 1820-х роговые оркестры соперничали с «полковой музыкой» – военными оркестрами – не только в маскарадах, но в гуляньях, в парковых увеселениях. В 1817 году, возможно, состоялись первые гастроли рогового оркестра в Европе: иностранные источники сообщают о концертах петербургского рогового оркестра в Мангейме, однако подтверждения в русских источниках этим сведениям не найдено. В 1824 в лондонском журнале «Harmonicon» появилось сообщение некоего Каулова, «Фа-диеза в [роговом] оркестре императора всея Руси» о предстоящем выступлении квартета роговой музыки из России. Из его сообщения становилось известно, что все четверо музыкантов бежали из России от невыносимых условий службы, где их за малейшую провинность наказывали кнутом и держали впроголодь. Состоялся ли концерт «квартета русских эмигрантов» и какова была их судьба, осталось неизвестным. Единственная официально объявленная «гастроль» рогового оркестра в Европе состоялась в 1830-35. Это был оркестр вольноотпущенников графини В. Ф. Салтыковой, возглавляемый капельмейстером П. М. Козловым. Выступления оркестра вызвали восторг прессы. Оркестр выступал в Бельгии, Англии, Франции, Австрии, Саксонии, Пруссии, Дании. Гастроли затянулись почти на пять лет из-за мошенничества антрепренера, который после выступлений в Германии и Англии скрылся с заработанными деньгами (5000 фунтов стерлингов) и паспортами музыкантов. После нескольких лет скитаний по разным странам, 17 из 23 музыкантов добрались до Петербурга и были приняты на службу в театральную дирекцию – кто скрипачом, кто певцом, кто бутафором. Четверо музыкантов вместе с капельмейстером по доброй воле остались за границей.

Трубы рогового оркестра. Россия, вторая половина XVIII века. Примерно к концу 1830-х роговая музыка вышла из употребления, как ошибочно считали тогда, навсегда. Роговой оркестр был возрожден в 1882 году по инициативе принца А. П. Ольденбургского при Придворном музыкантском хоре (с 1896 - Придворный оркестр), почти одновременно с созданием Хора по указу Александра III. Вера в то, что роговая музыка навсегда забыта, была столь сильна, что в Петербурге не нашлось ни партитур роговых оркестров, ни комплекта рогов. В арсенале Преображенского полка сохранилось только два рога. Используя их в качестве образца, а также зарисовки и схемы в книге Й.-Х. Гинрихса о роговой музыке, начальник Придворного музыкантского хора заказал «в Москве у мастера Федорова», как сообщал он в воспоминаниях, комплект рогов. Играть на рогах предстояло военным музыкантам Придворного хора. Им срочно пришлось обучаться искусству ансамблевой игры на рогах... Концертов для широкой публики роговой оркестр в царствование Александра III и Николая II почти не давал, обслуживал дворцовые торжества. Последнее публичное выступление рогового оркестра состоялось весной 1904 года в зале Дворянского собрания, где оркестр исполнил хор «Славься!». Да еще в апреле 1915 года роговой оркестр, вместе с хором и Придворным оркестром участвовал в благотворительном концерте при исполнении гимна Дж.Сарти «Тебе Бога хвалим!». С этого момента деятельность рогового оркестра вновь замерла. В третий раз роговая музыка возродилась в Петербурге в 2002, когда музыкантом С. Н. Песчанским был создан концертный коллектив «Русская роговая капелла». И до сих пор роговая музыка остаётся российским явлением, перенять которое ни одной другой стране в мире не удалось. Ю. Н. Кружнов