Страница из манускрипта Historia destructionis Troiae, записанного в Венеции около 1325 года
В «Божественной комедии» Данте последний круг ада, в котором мучатся предатели, разделен на четыре пояса: Каина (там содержатся предатели родных), Толомея (предатели друзей), Джудекка (предатели благодетелей) и Антенора – для предателей родины.
Именно в нем происходит запоминающаяся беседа Данте с графом Уголино. Кстати, Антенор неожиданно появляется у Данте и в пятой песне «Ада», где словом «Антеноры» поэт называет падуанцев. Тут дело в том, что, по преданию, Антенор после падения Трои основал в Италии поселение Патавий, которое стало Падуей.
Такое мнение было известно уже в античную эпоху.
Вергилий в «Энеиде» (I, 242-248) сообщает:
"Мог ведь герой Антенор, ускользнув из рук у ахейцев,
В бухты Иллирии, в глубь Либурнского царства проникнуть
И без вреда перейти бурливый Источник Тимава
Там, где, сквозь девять горл из глубин горы вырываясь,
Он попирает поля, многошумному морю подобен.
Там Антенор основал Патавий — убежище тевкров,
Имя племени дал и оружье Трои повесил…"
Когда 1274 году в Падуе строили приют для подкидышей на улице Сан-Бьяджо, в земле обнаружили каменный саркофаг с двумя вложенными один в другой гробами: кипарисовым и свинцовым. Внутри оказался скелет мужчины с мечом и две вазы с золотыми монетами. Местный судья Ловато де Ловати (около 1240 – 1309), который по совместительству был поэтом и любителем классической учености, пришел к выводу, что удалось найти останки самого Антенора, основателя города. Саркофаг был торжественно помещен в специально выстроенном павильоне и снабжен латинской эпитафией, сочиненной самим Ловати. В процессе реконструкции и переноса гробницы в 1942 году к ней рядом пристроили и саркофаг, в котором был погребен сам Ловати.
В 1985 году ученым позволили вскрыть «саркофаг Антенора» и исследовать останки. В результате оказалось, что скелет принадлежал, по всей видимости, венгерскому воину X века, а сам саркофаг позднеантичный, относящийся к II – III векам.
Конечно, падуанцы всегда считали легендарного основателя своего города человеком благородным и мудрым, благо, что даже при отсутствии перевода «Илиады», в их распоряжении были «Энеида» и «История Рима» Тита Ливия, где об Антеноре говорится без всяких намеков на предательство.
Но вся остальная Европа из-за Диктиса, Дарета и их последователей долгое время считала иначе.
Надо признать, что еще в древности у греческих авторов появляются мысли, что с Антенором что-то было нечисто. В начале его спасение объясняли благодарностью греков за то, что в свое время он не позволил троянцам убить Менелая и Одиссея, прибывших для переговоров. В фрагменте одной из пьес Софокла упоминается, что в ночь взятия Трои перед домом Антенора была вывешена леопардовая шкура как знак, чтобы его не трогали. Версия о предательстве Антенора упоминается в «Римских древностях» Дионисия Галикарнасского: «После захвата Илиона ахейцами то ли обманом с помощью деревянного коня, как говорится у Гомера, то ли из-за предательства Антеноридов» (книга I, XLVI, 1). Считается, что именно Антенор, выпустивший из деревянного коня спрятавшихся воинов, имеется в виду в отрывке из поэмы Ликофрона «Александра» (340-343), хотя его имя там не упомянуто:
"Когда с ужасным гребнем змей, земли родной
Предатель, запалит тяжелый факел свой
И выпустит на свет отродье мерзкое,
Засов с утробы конской отодвинувши..."
Но все-таки основная заслуга в распространении данной версии принадлежит Диктису и Далету, точнее их популярности в Средние века.
Раз уж речь идет об изменениях судеб гомеровских героях в позднеантичных и средневековых литературных произведениях, можно привести показательный пример, по сравнению с которым метаморфозы Антенора и Энея могут показаться не столь радикальными.
Нет комментариев