Эту старую сказку на новый лад, уморительно смешную, феерически ироническую и остросатирическую, написал и проиллюстрировал разносторонне талантливый человек, мэтр отечественной книжной графики Анатолий Михайлович Елисеев. Чудесный художник, мастер своего дела, фантазер, потрясающий рассказчик, скромный человек... Рассматривая его иллюстрации, потихоньку-потихоньку входишь в мир его героев. Ну так вот.... Дед плачет, бабка плачет, курочка кудахчет. Прибежала внучка, спросила - Что вы плачете-кудахчете? - Как же нам не плакать? как же не кудахтать? Снесла курочка яичко - тако круглое, тако - гладкое, совсем ново, без заплаток. А мышка-злодейка хвостиком вильнула, яичко - то и разбилось.

Внучка, как это услыхала в обморок повалилась, с полок посуда покатилась, зазвенела и побилась. Беда!

Прибегает соседка. Враз избу осмотрела, сладким голосом запела. Мол, узнать мне невтерпеж: что за плачь, что за галдежь? Тут бабка возьми да и расскажи ей все: и про яичко, и про мышку с хвостиком.

Соседка вся обомлела, запричитала, заревела: - Соседушки дорогие, како горе-несчастье на вас навалилось! Яичко разбилось! Сама горемычная о стенку бьётся, изба трясется. Крыша поехала. Беда!

Пастух мимо стадо гнал, да и поинтересовался: отчего это крыша поехала, отчего изба дрожит, внучка на полу лежит, дед- бабка плачут, а курочка кудахчет? Дед с бабкой и поведали ему со слезами горючими, да со стонами тягучими про беду свою лютую.

Взвыл пастух. А ну кнутом стегать, слова разные кричать: почто мол на добрых людей такая судьбина пала? Почто мышка не там пробежала?! От голоса гремучего, да от кнута хлестучего стадо разбежалось, заборы повалило, сады-огороды потоптало, потравило. Пастух кричит, стадо мычит, изба дрожит, внучка в обмороке лежит, дед-бабка плачут, курочка кудахчет, крыша поехала. Беда!

Вываливается барин на крыльцо. Весь из себя, в талии узкий, в руках роман французский, на трость опирается, в крученные усы улыбается. Любопытствует: - Отчего в моих поместьях такой непокой, по всей деревне плач и вой? Ему тут все и выложили без утайки. И про курочку с яичком, и про мышку с хвостиком, и про всё-всё.

Барин аж с лица спал, все монокли с него попадали. Ручонками замахал, ножками затопал. - Нет счастья в жизни, - кричит, - я по заграницам разные университеты кончаю, книги мудреные читаю, а у меня под носом какая -то мышка-вертихвостка такую несправедливость учиняет! Прощайте! Нет никакой возможности с вами, темными, здесь оставаться. Все! В Париж, в Париж! Книжку свою разорвал, растоптал, трубку бросил да еще и каблучком прихлопнут и бегом в хоромы.

А там давай таблетки горстями хватать, микстурами запивать, порошками закусывать. Нервишки успокоил и пошел чемоданы в дорогу уминать.

Трубка, хоть и брошена - пыхтит; бумага, хоть и рвана, - хорошо горит; а искра по ветру, знамо дело, далеко полетит. Скок-поскок, и вот уже вся деревня дымит.

Прискакали пожарные. Кишку размотали, в бочку конец опустили, стали народ допрашивать: Отчего да почему? Отчего огонь загорелся, почему пожар разыгрался? Кака така причина?

Им все как на духу доложили, все в подробностях объяснили, пять раз повторили ничего не забыли. Как только пожарные суть уразумели, на бочку сели. Плачут, рыдают, кишкой слезы утирают. Уж тут не до пожара, горе - то какое!

Идет мимо странник, видит: пожарные рыдают, поместье горит, барин с чемоданом в Париж бежит, пастух кричит, стадо мычит, изба дрожит, внучка в обмороке лежит, дед-бабка плачут, курочка кудахчет. Крыша поехала. Беда!

Прохожий удивляется, к погорельцам кидается: - Что стряслось - приключилось?! А ему в ответ: ЯИЧКО РАЗБИЛОСЬ!