57.

Коля и дед Матвей, о золотом кладе и шкатулке. Из записок участкового
- Никак собираешься куда? - Наста заглянула из сеней в дом и спросила о том, что и так знала.
- Собираюсь мать, собираюсь. - Коля положил на стол шило и дратву. - Вот, голенище починил, осенью еще разошлось, а дорога дальная. Снег сошел, грязь кругом, но, сама понимаешь, идти надо.
- Ты мне что зубы заговариваешь? - Наста переступила порог в дом, руки в боки, и зло посмотрела на мужа. - А то дома работы нет?!
- Есть, работа всегда есть.
- Картошку в яме кто переберет? Хочешь чтобы вся сгнила?
- Да ничего с твоей картошкой не будет, через день вернусь и переберу.
- Через день? Врешь! Опять на неделю пропадешь!
- Да вот те крест! - Коля хотел перекреститься, рука уже потянулась ко лбу, но остановилась.
- Видишь! - Наста торжествовала. - Бога не обманешь, он все знает... А что это ты вдруг креститься начал? Не замечала за тобой никогда.
- Ладно мать, пора. До заимки путь не близкий. До темна бы успеть.
- Ага, опять все хозяйство на мне. А скотина?
- Сена привез. Да ты же видела, что привез?
- Видела, не видела, - Наста на миг остановилась и вдруг выпалила. - Ваню тогда с собой забирай. Пусть к охоте привыкает.
Ваня, мастеривший из досточек кораблик, с надеждой посмотрел на отца. С радостью бы пошел с ним в лес на охоту.
- Обязательно возьму. - Коля подошел к сыну, поднял с пола на руки, обнял и поцеловал. - Только года через два. Так сынку?
- Так. - Мальчик повторил за отцом и улыбнулся. - Сейчас хочу!
- Взял бы и сейчас, маловат еще ты паря. А давай мы мамку с собой возьмем, да сходим на заимку вместе! - Предложил Коля. - Вот снег окончательно сойдет, потеплее станет, и сходим. А, Наста?!
- Сходим, сходим. - Наста загляделась на своих мужиков и улыбнулась.
- Видишь, сынку, какая у нас мамка?
- Какая? - Спросил Ваня.
- Хорошая, да красивая! Так? - Коля подошел к жене и обнял ее второй рукой. Так и стояли они вместе, обнявшись.
- Ну, иди. - Разрешила оттаявшая Наста и тут же по деловому добавила. - К деду Матвею в Дюлино зайдешь.
Коля вроде хотел возразить, но жена не дала сказать. - Ничего не знаю. С осени у нас не показывался... Жив ли? Сейчас соберу ему...
- Тогда сегодня до заимки не успею.
- Ничего с твоей заимкой не сделается. Стоит и стоит.
- А вдруг...
- И не вдруг. - Наста гнула свое. - Кому там быть?
- Вроде некому...
- И я о том же. Давай-ка, развязывай свой сидор, а то он больно худой у тебя.
Коля тяжело вздохнул и развязал вещмешок. А Наста тут же доложила в него до верха гостинцев. - Изголодался наверное дед за зиму. Зови его к нам жить. У нас хоть люди в деревне. А он... один там живет. И как живет, чем живет?
- Тогда у него придется ночевать. - Предположил Коля.
- Вот и поможешь Матвею по хозяйству.
Коля закинул за спину потяжелевший вещмешок, повесил на плечо ружье и, не оборачиваясь, вышел, бросив уже на ходу - Прощевайте, ждите.
Так и ушел. А Наста все стояла на крылечке, держа Ваню за руку, в надежде, что муж обернется. Не обернулся, не любил. Ушел, так ушел. Тем более уходил, как думал, ненадолго.
Коля добрался до Дюлино лишь к вечеру. Снег еще растаял не везде, лежал на обочинах, да и в лесу только осел. А по дороге лучше было вообще не ходить, ноги вязли в глиняном месиве. Да и не дорога это была, а давно заросшая просека. Только глубокие колеи так и остались от лесовозов. Долго земля заживает от нанесенных ей ран.
Вот и петлял Коля с одной стороны просеки на другую, выискивая места повыше, да посуше. Поэтому и шел долго, поглядывал на серое низкое небо, просыпавшееся мелкой моросящей хлябью, нисколько не похожей на веселый весенний дождик.
Дед Матвей давно жил в опустевшей деревне один. Его еще называли вечным дедом по вполне понятным причинам. Люди рождались, проживали жизнь, умирали, деревня опустела, а Матвей все жил, да жил. Может он был всего лишь местной сказкой. Просто никто не видел его молодым из ныне живущих. И может речь в рассказах нескольких поколений шла о разных людях, похожих, одинаковых по возрасту и сменявших друг друга. Может и так, а может и нет. Кто это может знать доподлинно?
В Дюлино снега почти не осталось, на открытом месте он таял быстрее, особенно когда солнце проглядывало между туч, вдруг ненадолго расходившихся, позволявших солнечным лучам упасть на землю. Коля шел по когда-то большой по здешним меркам деревне, теперь обезлюдевшей. Дома стояли притихшими. В их пустоте и кособокости чувствовалась безысходность, сквозила вина перед прежними жителями - не уберегли, не досмотрели.
Маленький домишко деда Матвея стоял на противоположном конце деревни у леса, и дальше простирающего на всем огромном пространстве вплоть до отрогов древних гор. Дом прятался между деревьями, когда-то посаженными заботливыми хозяевами, теперь разросшимися. Забор у дома давно сгнил и местами повалился. Прошлогодняя пожухлая трава поднималась почти до окон. Два окна выходили на улицу. За помутневшими стеклами можно было разглядеть белые занавески, что выглядело по меньшей мере нелепо.
- Матвей, ты дома?! - Крикнул Коля, остановившись на улице.
- Здесь я! - Отозвался дед, голос донесся из-за дома.
Коля обошел дом и увидел деда, сидящего на завалинке с противоположной стороны дома, выходящей на огород.
- Здравствуй, Матвей!
- И тебе не хворать. - Отозвался дед. - А я ждал тебя... Вот сижу, на солнышке греюсь.
И вправду, луч Солнца пробился из-за туч и как специально падал на Матвея. Было непонятно - то-ли дед улыбается лучезарной улыбкой, то ли лучик так освещает его лицо. В любом случае Матвей словно светился изнутри.
- Что смотришь? Садись, в ногах правды нет, посидим, поговорим.
- На охоту пошел, к себе на заимку. А Наста вот тут тебе гостинцев передала. - Коля поставил ружье к завалинке, снял вещмешок и, присев рядом с дедом, стал доставать гстинцы. - Перезимовал-то как?
- А мне что, зима ли, лето, все равно. Живу как видишь.
- Шел бы к нам в Юзино, у нас места хватит, все веселее.
- А мне и так хорошо. - Матвей прищурился от удовольствия, подставляя лицо солнцу и как показалось Коле даже тихонько замурлыкал. - В лес жить уйду. Уж больно дома здесь давят - пустота, как выжжено все. А в лесу каждая былинка живая... хорошо!
- Как уйдешь?
- А так. На Страхотный ручей.
- Это что же за ручей такой, не слышал никогда?
- На то он и Страхотный.
- Страшный что ли?
- Кому может и страшный, а кому и рай земной. Я зимой там был, уж очень мне это место понравилось. Ручей тоже на меня сначала страха нагнал, а потом как-то пообвык, больно хороша водица из того ручья.
- Он что, не замерзает?
- Нет, так и журчит в лютые морозы. Вот и назвал его Страхотным.
- Где же ты жить будешь?
- И место нашел. Сосна там есть, не знаю сколько и веков ей. А под корнями пещерка. Вот мне и хватит.
- Не боишься?
- А чего мне бояться... Я свое давно отбоялся. Сибирь вот... - Матвей замолчал и продолжил о другом. - Помог бы ты мне только.
- Говори, что надо.
- Какой, никакой скарб туда отнести.
- Сегодня?
- Завтра с утра двинемся.
У деда особо и брать с собой было нечего. Но к земной жизни он все равно был привязан. И нити эти пока были крепкими. Чтобы их оборвать требовалось не просто время, а нечто большее. Похоже дед Матвей и стремился к этому, только сознательно или нет... Кто ж знает, он наверное и сам не знал. Просто плыл по течению потока природной силы, подхватившего его.
Коля же подошел к переселению деда вполне по земному, прихватил кроме кухонного скарба, лопату, топор и пилу нашел в одном из пустых домов.
- Ну что идем? - Дед встал первым, обошел дом, прощаясь со своим прежним жильем, закинул за плечи мешок и решительно вышел. Коля же загрузился по полной, но все равно что-то пришлось оставить.
- Ничего, в другой раз принесу. - Сказал Коля, но деда уже в доме не было. Пришлось его догонять. Матвей шел на удивление легко и скоро, словно ноги его не касались земли, а палка в руках была только для вида. Как и не опирался он на нее.
Коля всю дорогу пытался догнать деда, но так и не смог. Лишь пытался не отстать, и не потерять Матвея из виду. А тот не оборачивался, и вроде не беспокоился, идет ли за ним Коля, а может давно отстал.
Журчание Страхотного ручья стало слышно издали. Коля останавливался, прислушивался и поспешал опять. Правда теперь он не боялся отстать, до ручья можно было добраться по звуку. Ручей начинался в небольшом овражке - небольшой ключик бил среди камней и весело звенел, стекая по ним вниз, где образовалась небольшая выемка, заросшая неувядающей даже зимой травой. А дальше из этой выемки начиналось уже плавное течение воды.
Дед Матвей сидел на камне погрузив босые ноги в ручей, внимательно всматривался в водную гладь и вроде не заметил появления Коли. Тот подошел запыхавшийся, шумный, но, скинув поклажу, тут же притих.
- Попить бы... Можно? - Шепотом спросил Коля у деда.
- Пей, вода студеная. - Разрешил дед.
Коля лег на еще сырую траву и опустил голову в воду. Вода обожгла холодом и вместе с тем одарила свежестью. Покрутив головой в воде, Коля приподнял ее и начал жадно пить, касаясь прозрачной глади губами. Если вода источника сначала обожгла, то теперь, проникая внутрь, разливалась по телу силой, обдавая жаром.
Напившись, Коля поднялся с травы, присел на берегу и, зачерпывая пригоршнями живительную влагу, еще и еще омывал голову, лицо.
- Хорошо? - Спросил дед, глядя на Колю своим хитрым прищуром.
- О-о-о! Ой как хорошо! - Эмоции переполняли Колю. - А ноги у тебя, не мерзнут? Вода ледяная.
- Сначала мерзли, теперь нет. Наоборот, жаром обдает.
- Ну да, и меня вроде как всего изнутри печет.
- А я так и горю теперь, и от этого источника никуда. Здесь и буду жить. Зачем мне деревня, да и люди?
- А пещера где?
- Пошли дальше.
Матвей пошел от ручья в сторону по выемке ведущей вверх и скоро остановился у могучей сосны, отвоевавшей себе жизненное пространство среди других деревьев. Сначала они тоже пытались тянуться к живительному свету, но постепенно погибли. Ствол сосны раздваивался, и крона раскинулась во все стороны, перекрыв источник жизни другим растениям.
Корни сосны не уступали ветвям по толщине, извиваясь проникали в землю. И даже каменистый склон оврага был для них не помехой. Земля под сосной местами осыпалась, и среди камней темнел лаз в пещеру.
- Вот здесь и буду жить. - Матвей остановился перед дырой.
- Да как тут жить-то?! - Возмутился Коля.
- Для меня хватит.
- Давай, я тебе хоть обустрою все малость? Может все же вернешься, а?
Но дед Матвей не ответил и сел в сторонке. А Коля, ругаясь, полез в дыру. Под корнями сосны земля осыпалась, осела, образовав небольшую полость. Дед так и собирался жить в этой дыре. Хорошо, что Коля взял с собой инструмент.
Где лопатой, где топором расширил полость, вытаскивая землю наружу. Попадающимися крупными камнями укрепил стены, из них же сложил очаг и пробил наверх наклонный дымоход. Срубил несколько молодых елок, вытесал жерди, из которых соорудил нары и столик. В пещере конечно нельзя было стоять в полный рост, но все же стало можно как-то жить. Правда лаз, длиной метра три, так и остался узким. Его можно было чем-то занавесить от холода снаружи.
Принесенный с собой скарб тоже перетащили внутрь. Матвей подавал вещи снаружи, проталкивая их палкой в узкий вход, а Коля внутри затаскивал дальше. На первое время еды у Матвея хватало, тут и Настины гостинцы пригодились. Потом Коля обещал перетащить картошку, оставшуюся у Матвея еще с осени в Дюлино. Ну а совсем потом надо было что-то думать.
Дед Матвей остался очень доволен переездом к ручью и похоже вообще не задумывался о своем будущем. Хоть его и называли вечным, видимо вечность он понимал как-то по своему. В конце - концов это было уже его выбором, и Коля больше не пытался отговорить деда.
- Не Дайкина пещера, но жить можно. - Сказал Коля, когда они с дедом присели на камни перед лазом.
- А ты что про Дайкину пещеру знаешь?
- Люди говорят золота там немеряно.
- Откуда людям знать.
- Ну как, раз говорят, значит знают.
- А ты веришь в ту пещеру?
- Верю и найти хочу. Сколько лет уже по тайге хожу, да все бестолку.
- И зачем тебе она?
- Интересно, поглядеть хочу, что там.
- Что на золото смотреть, тем более проклятое.
- А оно там есть? - Встрепенулся Коля и тут же спохватился. - А ты откуда знаешь?
- Сам говоришь, люди знают.
- Больше болтают. Знать бы где пещера?
- Не забоишься?
- Чего мне бояться? - Сначала разухарился Коля, а потом притих и уже добавил серьезно. - Нет.
- Вещь там одна есть...
- Золотая? - Опять встрепенулся Коля.
- Забудь, забудь о золоте. Вещь самая неказистая из всех, но самого дорого стоит. И цена этой вещи не золотом измеряется.
- А чем?
- Принесешь?
- Принесу. А ты знаешь как туда попасть?
- Знаю, знаю и все... - Матвей предугадал вопрос Коли и добавил. - Не спрашивай откуда.
- Да, молчу я.
- Тогда смотри. - Матвей оторвал край рубахи, положил ткань на ровный камень и огрызком химического карандаша, вдруг оказавшегося у него, начал рисовать дорогу к пещере, поясняя на словах. - У сломанной елки не спеши, дождись знака.
- Какого?
- Не знаю. Сам поймешь, но дождись обязательно.
- Ладно. Так что мне в пещере найти?
- Не знаю. Может и не найдешь ее. Может и зря я тебя посылаю. - Вдруг засомневался Матвей.
- Не зря, не зря, дед... справлюсь!
- Среди золота, камней - бросовая она. Но сердце твое должно к ней потянуться. Только так и можно отыскать.
- Пойдем вместе, Матвей.
- И пошел бы, да не могу.
- Слаб?
- Не в этом дело... в другом. Иди, водички еще из родника попей. Верю в тебя, удачи! Ждать буду.
Коля сложил тряпицу, с нарисованной Матвеем дорогой к пещере, убрал ее подальше. Надел вещмешок, взял ружье и пошел, не оглядываясь. Дед перекрестил его и тяжело вздохнул: "Справится ли? Горяч, нетерпелив. Но душой чистый. Одна надежда на это."
Между тем Коля дошел до родника, положил ружье и, не снимая вещмешка, присел. Опять пил воду, черпая ее пригоршнями. Капли падали с лица, рук, круги разбегались по воде. Но даже когда вода успокоилась, в ней отразилось только небо, и деревья. Отражения Коли не было. Но он не обратил внимания, не до того было.
В ту первую ночь у родника дед Матвей не спал, сидел у воды и ждал. Непонятное даже ему томление не давало покоя. И вот только после полуночи в лесу нежно зазвенели колокольчики, а потом и стройная девичья фигура мелькнула между деревьями, приближаясь к роднику.
- Думаешь найдет? - Спросила Дайка.
- Как без надежды жить. Добрый парень.
- Вот и я надеюсь. Только золото глаза застит.
- Почему не сказать, что шкатулку искать надо?
- Шкатулок много, все начнут перебирать, сначала золотые. Золото горит, а от этой истинный свет исходит.
- Редкий человек этот свет почувствует. Может и ни к чему шкатулку искать?
- Порядок вещей в роду нашем восстановить надо.
- Так оно.
- Ермоша без времени ушел. Себя в том виню.
- Не вини, не могла ты тогда видеть, что так будет. Не подвластна судьба нам. Что суждено - не избежать.
- Ключ от шкатулки скоро здесь будет, и шкатулка нужна, и в одни руки они попасть должны. Тогда и надежда появится.
- Только надежда?
- Даже Провидение не может управлять Судьбой. Прощай!
Коля переночевал на своей заимке, недалеко отклонившись от маршрута. Эти места он знал хорошо. Утром пошел дальше и попал в места, где раньше никогда не бывал. Вроде и лес был тот же, и горы, но все же отличались неуловимым и даже необъяснимым. А может Коля сам придумывал себе отличия. Ведь шел он в место потаённое.
Еще больше следопыт убедился в своих ощущениях, когда вышел к сломанной засохшей ели, переломленной словно спичка. Помня наставления деда, Коля остановился и прислушался. Лес здесь словно вымер, было тихо, ветер не играл с деревьями, не резвился в еще голых ветвях.
Вдруг в тишине раздались взмахи крыльев, и на вершину сломанной ели сел иссиня черный ворон. Какие-то мгновения он не двигался, а потом издал гортанный звук, эхом разнесшийся по окрестностям. "Вот он, знак. Можно идти," - решил Коля и пошел мимо сломанной ели дальше, правда с опаской оглядываясь на птицу. Ворон тоже следил за человеком, но сидел тихо.
Вход в пещеру темнел между горных кряжей, но Коля решил обождать до утра. Конечно в пещеру можно было отправиться и ночью, внутри все равно было темно. Но из каких-то своих новых ощущений следопыт решил забраться внутрь уже при свете дня. Ночь он не спал и волновался, сидя у костра и делал факелы из принесенного с собой парафина и ветоши.
Первых лучей солнца Коля дождался уже у лаза в пещеру, поджег факел и пополз вперед, держа факел перед собой. Факел чадил, доводя следопыта до кашля, глаза слезились, но делать было нечего. Ползти в неизвестность в полной темноте не хотелось. В первом гроте Коля передохнул и по второму проходу уже шел в полный рост.
Блеск золота ослепил. Пламя металось, освещая разные участки второго, большого грота, заваленного золотом, лежащего в небольших сундучках, мешках и просто сваленного в кучи. Каких только изделий здесь не было! Коля все равно не знал их названий. Большую часть он назвал бы посудой и украшениями. Изделия были не просто из золота, а украшенные драгоценными камнями, сверкавшими в свете пламени.
"А здесь уже побывали," - решил Коля. Часть сундучков была открыта, а некоторые мешки разрезаны, - но мне-то надо другое! Как найти это другое?"
Сначала следопыт заметался, бегая среди сокровищ, но потом успокоился и присел в сторонке. "Вещь должна светится другим, не золотым светом," - вспомнил он слова деда, воткнул факел между камнями и встал, прикрыв глаза. Блеск золота сразу померк, оно потускнело и теперь больше напоминало тусклые бесполезные жестянки, даже камни перестали мерцать.
Коля вдруг вспомнил свою Насту, сына Ваню. Сердце дало какой-то необычный толчок, остановилось, к горлу подкатил комок. Коля сглотнул, сердце забилось вновь, и тогда в стороне от сокровищ в небольшой нише что-то нет, не сверкнуло, а засветилось ровным теплым светом. Причем свет был именно теплым, определить его оттенок было невозможно.
Подойдя ближе, Коля увидел что в нише стояла металлическая коробочка, излучающая тепло. "Она, точно она!" - Понял следопыт, подошел и коснулся коробки, источающей светлое тепло. Коробку хотелось держать в руках и больше никогда не опускать. Однако Коля, помня наставления деда, достал специально приготовленную чистую тряпицу, коробку завернул в нее и засунул за пазуху.
"Не так уж это было и сложно." - Подумал Коля, вернулся к чадящему факелу и поднял его над головой, чтобы в последний раз осмотреть сокровища. Зачем он это сделал?! Быть может его судьба могла пойти иначе?! Но было поздно!
Золотой самородок, похожий на собачью голову, попался на глаза Коле. Взгляды человека и неведомо кого или чего встретились, следопыт подбежал к куску золота, схватил его и сунул в карман. Факел уже догорал и надо было спешить.
На обратном пути Коля не зашел к деду Матвею, надо было делать крюк, а направился прямиком в Дюлино, а оттуда в Юзино.
Коля, торопясь и сбиваясь, рассказал Насте о деде Матвее, пещере, металлической коробке, а в конце достал и золотой самородок, похожий на собачью голову.
Наста слушала внимательно, но не было в ее глазах радости, а к концу рассказа она вообще погрустнела. Ваня тоже подошел к столу, его глаза были как раз вровень со столешницей. Малыш смотрел на самородок, но руку к нему не тянул, опасаясь собачьего оскала.
Из-за самородка Коля и Наста поругались. Коля хотел на завтра ехать в округ и через знакомых тут же продать золото. Наста сначала возражала, потом махнула рукой, - Делай, что хочешь. Про коробку для деда Матвея забыли, в расстроенных чувствах Наста засунула ее, так и завернутую в тряпку, на верх шкафа.
На следующий день Коля встал затемно и ушел, захватив самородок. Поехал в округ продавать золото. Вернулся через пять дней без самородка и денег. Левый глаз заплыл от кровоподтёка. В добавок у него украли и карту, нарисованную дедом Матвеем. В общем - нарвался на уголовников.
Наста ничего ему не сказала, а про себя радовалась - и хорошо что так получилось, не надо ни золота, ни денег. Не жили богато и не будем. Коля притих, занимался хозяйством, о пещере и золоте больше не говорил. И когда неприятная история, как казалось, забылась, засобирался на охоту. Ударили первые заморозки. Можно было на зиму заготавливать мясо.
Наста и не подумала о подвохе, собрала мужа, только уже потом вспомнила, что уходил он хмурым, о чем-то про себя думая. Так и ушел, пропал и больше не вернулся. Поплакала Наста, погоревала, сходила до заимки, оставив Ваню у соседей, но там было все заметено, ни мужа, ни следов каких, ни звериных, ни человеческих.
Зашла Наста и в Дюлино. Деда Матвея не нашла, где его искать не знала и вернула металлическую коробку на шкаф. Где та и пролежала несколько лет до появления Максимова. Правда до Максимова к ней приблудился еще один мужичок, но это так, не серьезно. И пропал он также странно - ушел на охоту и не вернулся. О нем Наста уже не жалела, хотя и успела родить дочку.
—————————————————
Следующая глава ЗДЕСЬ
ОГЛАВЛЕНИЕ ПОВЕСТИ
Читайте
ИСТОРИИ С ЧАШЕЧКОЙ АРОМАТНОГО КОФЕ
Подписывайтесь на мой канал, поделитесь статьей со знакомыми и друзьями в соцсетях. Можно даже поставить лайк - он же палец вверх.