Йохан Петер Росиг. «Ингольв Арнарсон основывает поселение в Исландии». 1850
До нас дошли даже имена некоторых из исландских первопоселенцев: Асгерд, жена знатного человека Офейга, погибшего вследствие ссоры с конунгом Харальдом; знатные и уважаемые люди Сигват Рыжий, Офейг Хмурый, Финн Богатый, Трази Торольфссон, Кетиль Лосось, Орм Старый, Ауд Мудрая, Стейнольф Гейрмунд, Ботвар Белый; храбрый и знаменитый викинг Онунд Деревянная Нога и другие.
Важно понимать, что сказания, которые они увезли с собой на новую родину, уже не были чисто скандинавскими. Викинги (они же норманны, они же варяги) сначала занимались лишь пиратскими набегами, но скоро приступили к завоевательным походам и начали создавать свои государства на территориях Британии, Франции, Руси, Италии и не только. При этом норманны испытали сильное культурное влияние весьма близких к ним германцев — по этой причине «Старшая Эдда» являет собой сплав скандинавской и германской мифологии. В частности, она содержит легенды о боге Вотане, ставшем скандинавским Одином, о кольце Нибелунгов, о великом герое Зигфриде (у скандинавов — Сигурд) и воительнице Брюнхильде (Брунгильде).
К пантеону, частично позаимствованному у германцев, скандинавы прибавили собственных духов природы — альвов — и получили оригинальную божественную иерархию. Кроме того, в их комбинированной мифологии сложилась красивейшая картина мироустройства.
«Удивительно, что в этот кровавый век войн, пиратских набегов, повсеместных междоусобиц и резни возникает чрезвычайно поэтическое сказание о Мировом Древе — ясене Иггдрасиль, поддерживающем своими ветвями и корнями целый сонм разных миров: богов, альвов, великанов, людей, мертвецов… Там и три волшебных источника, текущих у его корней, и подгрызающий его корни змей Нидхёгг, и сидящий на его вершине титанический орел Хрёсвельг, и бегающая по его стволу белка Рататоск, разносящая слухи»
ИЛЬЯ БОЯШОВ
Приняв христианство, исландцы отнеслись к своему культурному наследию рачительно — благодаря этому мы сейчас можем насладиться строками «Старшей Эдды». В других странах Европы дело обстояло печальнее — мы никогда не узнаем, сколько легенд, мифов и, быть может, других столь же великих эпических сказаний оказались утрачены по людскому нерадению и отсутствию любопытства, а порой и в результате сознательного уничтожения «языческих писаний».
Головоломка для потомков
О древности «Старшей Эдды» свидетельствует тот факт, что ее песни написаны тоническим аллитерационным стихом, в котором вместо рифм в качестве связок используются слова, начинающиеся с одного звука. Такая поэтическая форма долго сохранялось в обособленной от остального мира Исландии, в то время как в континентальной Европе авторы уже перешли к рифмованным стихам. Еще один характерный признак «Эдды» — частое употребление кеннингов, архаичных метафор, состоящих, как минимум, из двух существительных.
Сюжеты некоторых песен «Старшей Эдды» повторяются и ссылаются друг на друга, стихи порой сменяются прозаическими вставками, читателю нередко приходится продираться сквозь чересполосицу загадок, прорицаний, монологов и диалогов.
«Если сравнивать со многими другими эпическими сказаниями Средневековья, такими, как „Песнь о Роланде“ или цикл о короле Артуре и его рыцарях, то „Старшая Эдда“ оказывается куда более сложна для понимания. Она изобилует трудновыговариваемыми названиями местностей, именами и весьма обрывочна. „Старшую Эдду“ можно уподобить головоломке, в которой отсутствует ряд важных деталей. Даже некоторым выдающимся скандинавистам, таким, как Михаил Иванович Стеблин-Каменский, пришлось как бы „додумывать“ некоторое моменты. Например, в случае с „Песнью о Хюндле“ Стеблин-Каменский предположил, что беседа великанши Хюндлы с богиней Фрейей происходит в Асгарде, хотя на самом деле они, быть может, беседовали где-нибудь в пещере. Сейчас нам этого достоверно уже не узнать», — констатирует Илья Бояшов.
Нет комментариев