Источник: zvezdaweekly.ru 100 лет назад между Антантой и Германией было подписано Компьенское перемирие. 100 лет назад, 11 ноября 1918 г. в железнодорожном вагоне французского маршала Фоша (этот вагон был одним из трех вагонов, реквизированых французскими военными властями у Восточного экспресса для размещения штаба Фоша) было подписано перемирие между Антантой и Германией. В 1940 г. немцы в том же компьенском лесу, в том же вагоне, который специально привезут из музея, продиктуют французам условия капитуляции. Де факто компьенское перемирие означало конец войны и признание немцами своего поражения.

Командующий войсками Антанты маршал Фош и другие участники подписания у вагона маршала Фердинанда Фоша в Компьенском лесу Пройдет чуть больше полугода и будет заключен Версальский мир, поставивший Германию на колени. Этот мир станет прологом к новой мировой войне. Чтобы разобраться почему, надо хотя бы вкратце осветить вопросы о причинах мировой войны и о ее результатах – что было достигнуто организаторами, а что нет. Vae victis (горе побежденным) По условиям компьенского перемирия немцы (кстати, в ходе войны, не пустившие на западном фронте врага на свою территорию) должны были эвакуировать свои войска с территории Франции, Бельгии, Люксембурга и Эльзас-Лотарингии. На восточном фронте они должны были отвести свои войска на позиции по состоянию на 1 августа 1914 г. Германия обязывалась сдать Антанте орудия (5 тыс.), пулеметы (25 тыс.), мортир-минометы (3 тыс.), самолеты (1700), локомотивы (5 тыс.) и вагоны (15 тыс.); все корабли немецкого ВМФ и подводные лодки интернировались. При этом морская блокада Германии Великобританией сохранялась, впоследствии это приведет к смерти от голода многих тысяч немцев – сегодня ни в Германии, ни в других странах Запада об этом наведенном англосаксами и французами страшном голоде и его жертвах писать не принято. Условия перемирия были тяжелыми, но немцы приняли их, полагая, что на этом их потери и уступки заканчиваются. И потому согласились на вывод своих войск с захваченных ими территорий. Однако позднее, в Версале, Германии предъявят неизмеримо более жесткие и унизительные требования, и немцы – справедливо – почувствуют себя обманутыми. Действительно: сначала от них добились эвакуации войск на одних условиях, а затем продиктовали другие, намного более тяжелые, которые Германия вынуждена была принять. Трудно сказать: пошли бы немцы на перемирие в 1918 г., если бы знали, что будет предъявлено в 1919 г. Однако перемирие по сути лишило Германию армии, а потому дальше немцам можно было диктовать условия, не стесняясь – Vae victis (горе побежденным).

Геманский народ должен заплатить за весь ущерб Версаль — мир, ведущий к войне Версальский мирный договор для Германии был не менее, а возможно, более похабным, чем Брест-Литовский мир 1918 г. для России, однако брестский мир просуществовал лишь месяцы, а версальскому договору была суждена несколько более долгая жизнь и намного более страшные последствия – мировая война. Немало проницательных людей как на Западе, так и в Советской России, глянув на условия Версальского договора, сразу же заявили: это путь к новой мировой войне, запал к ней; причем некоторые даже и сроки назвали – черед 20 лет. В самих условиях договора было заложено взрывное устройство, мина (не сильно) замедленного действия. Потому Версальский мир и просуществовал краткий миг Истории – меньше, чем Вестфальский (1648–1789), Венский (1815–1914) или Ялтинский (1945–1989). Короче оказался только абортивный Мальтийский мир, начавшийся 2–3 декабря близ Мальты сдачей Горбачевым соцлагеря и СССР и взорванный через несколько лет натовской агрессией против Югославии (взрывное устройство и в этом случае было заложено в условиях капитуляции соцлагеря).

Полный текст Версальского мирного договора подписанного 28 июня 1919 года Итак, Версальский мир 1919 г. оказался миром, ведущим к новой войне, беременным ею. Но не только он вел к новой войне, были и другие обстоятельства и факторы – как те, что привели к мировой войне, так и те, что возникли в ее результате. Сверхзадача — стравить Германию и Россию Одновременно с ослаблением экономических (депрессия 1873–1896 гг.) и политических («блестящая изоляция» 1880–1890-х годов) позиций Великобритании, в Европе росла мощь Германии (1880-е годы – «эпоха Бисмарка»). По сути Германия бросала вызов Великобритании. По крайне мере, именно так, как угрозу воспринимали британцы немецкие успехи, как когда-то, в конце XVIII в. они воспринимали французские. В конце XIX в. британский подполковник Поллок писал: «Мы сражались с Наполеоном не на жизнь, а на смерть по тем же причинам, по каким в ближайшее время будем сражаться с Германией или позднее с другой державой (Россией? США? – А.Ф.) […]Наше назначение в том и состоит, чтобы быть или вершителем европейских дел или ничем!». Два последних десятилетия XIX в. и британские политики, и британская пресса постоянно говорили об общеевропейской войне, имея ввиду Германию в качестве главного противника. Решение германского вопроса становилось вопросом дальнейшего существования Британской империи – так же, как в 1980-е годы разрушение СССР станет вопросом дальнейшего существования США. Проблема, однако, заключалась в том, что сами решить проблему Германии британцы не могли. Вот что писал об этом замечательный русский геополитик и военный аналитик А.Е. Едрихин-Вандам: англичане прекрасно понимают, «что решение очередного для них германского вопроса возможно не единоборством Англии и Германии на Северном море, а общеевропейской войной при непременном участии России и при том условии, что если последняя возложит на себя, по меньшей мере, три четверти всей тяжести войны на суше» – так оно и вышло в 1914–1917 гг. Но чтобы оно вышло так, британцам надо было стравить Россию и Германию и – сверхзадача – в уничтожить обе. Однако – «гладко было на бумаге». Мировая война привела к двум неожиданным для ее планировщиков последствиям: во-первых, главным бенефициаром войны стали США, которые начали активно теснить Великобританию; во-вторых, разрушить и разделить на зоны контроля историческую Россию не удалось: на месте самодержавной России возник СССР.

Директор Центробанка Англии Монтэгю Норман Растущее давление США на Великобританию привело к тому, что в 1929 г. директор Центробанка Англии Монтэгю Норман экономически закрыл Британскую империю – 25% мирового рынка – от внешнего мира, читай: империю – от США, зону Ротшильдов – от Рокфеллеров. С этого момента разрушение Британской империи стало задачей № 1 США. В 1943 г. Аллен Даллес открыто скажет о том, что главная цель войны – разрушение Британской империи. К такой войне американцы и шли все 1930-е годы, вкладывая средства в реиндустриализацию Германии и индустриализацию СССР. План был прост: сначала в ходе германо-британского конфликта Гитлер ослабляет или рушит Британскую империю, сталинский СССР добивает ослабленный рейх, а США ставят обессиленный мир на колени. План частично сорвался из-за того, что британцам в 1941 г. удалось толкнуть Гитлера на СССР, но империю это не спасло: США и СССР методично рушили её в ходе войны и после нее, в основном завершив процесс в 1956 г. (Суэцкий кризис), остальные мелочи были делом техники. С 1929 года англосаксы стали двигать мир к новой войне Теперь о другой линии – британо-германо-советской. В том же 1929 г., когда Норман нанес удар по США, в СССР стартовала коллективизация, был отпразднован 50-летний юбилей Сталина, а из СССР был выслан Троцкий. Эти разнокалиберные события стали свидетельством того, что СССР двинулся по пути превращения в индустриальную державу (коллективизация высвобождала требуемую рабочую силу для промышленности), а советская верхушка в достаточной степени консолидирована и рассчитывать на Троцкого и его сторонников как на фактор дестабилизации СССР бессмысленно.

СССР двинулся по пути превращения в индустриальную державу Поэтому именно в 1929 г. определенные круги в Великобритании сделали ставку на новую войну, в Европе, главной мишенью которой был СССР, а точнее – историческая Россия, как бы она ни называлась. Развязать новую войну могла только Германия, и британцы решили ещё раз стравить Германию и Россию и, доделав то, что не доделали в 1914–1918 гг., спасти свою империю и укрепить позиции в противостоянии с США. А потому именно с 1929 г. определенные круги в Великобритании повели к власти Адольфа Гитлера. На него же, но по другим причинам, сделали ставку американцы. Ну а в Германии было много тех, кто хотел переиграть результате Первой мировой войны. Можно сказать, что именно с 1929 г. мир стремительно двинулся к новой войне, началом которой правильно считать 28 сентября 1938 г. – мюнхенский сговор. Геополитическая история коварной Истории Помимо геополитических и геоэкономических причин, превративших Версальский мир всего лишь во второе – после компьенского – перемирие в Большой войне, были и иные весьма серьезные факторы, действовавшие в том же направлении. Речь идет об общесистемной логике развития капитализма, которая сделала не просто закономерным, но необходимым, а потому неизбежным военное столкновение промышленно развитых держав западноевропейского ядра мировой системы. К концу XIX в. планета оказалась поделена между ведущими державами – оформился мир колониальных империй и полуколоний. Логика капитализма вообще и особенно в периоды снижения мировой нормы прибыли требует экспансии – отсюда циклы колониальной экспансии и раздела мира. Но когда мир уже поделен, его можно только переделить, а на этом пути на рубеже XIX–XX вв. слабаков в виде афро-азиатских и южноамериканских зон уже не было.

Дальнейшее развитие капитализма предполагало не борьбу западных (североатлантических) держав за колонии, а борьбу, военное столкновение уже друг с другом, стирающее военно-промышленный потенциал соперника. Поэтому развитие капитализма в ХХ в. шло в следующем режиме: в ходе мировых войн частично или полностью разрушали, иногда стирая с лица земли гигантские, в масштабе крупных стран или даже макрорегионов, промышленно-экономические комплексы, а их послевоенное восстановление силами этих стран (в случае с континентальной Западной Европой и Японией – с помощью, а в каких-то случаях под контролем англосаксонских лидеров капсистемы) становилось мотором развития. После Первой мировой войны это было восстановление Германии (Центральной Европы) и СССР, после Второй мировой войны – опять же Германии и СССР, а также Италии и Японии; результат – четыре «экономических чуда» 1950-х – начала 1960-х годов. Это – не говоря о той решающей роли, которую мировые войны ХХ в., особенно Вторая, сыграли в экономическом рывке США и превращении их в гегемона мировой капсистемы. Все это свидетельствует о том, что уже к концу XIX в. капитализм как система именно в силу своей исключительной, скоростной динамики в значительной степени исчерпал, проел экономический (в узком смысле) потенциал системного развития, и на первый план вышла военно-политическая в виде мировых войн военно-промышленных гигантов между собой. Первая мировая война ознаменовала переход от преимущественно экономической динамики развития ядра капсистемы к преимущественно военно-политической, стала выражением необходимости этого перехода для дальнейшего существования этой системы, но – вот оно, гегелевское коварство Истории – породила системный антикапитализм в виде СССР, фактор которого ускорил после 1945 г. и замирение ядра, и дальнейшее формирование единого североатлантического класса капиталистов. Победа этого класса в 1991 г. над СССР стала – опять же по истории Коварной Истории – концом самой капсистемы. А вот что касается Первой мировой войны, то она задачу военно-политической реконструкции ядра капсистемы не решила, и потому мир в Версале оказался всего лишь перемирием. Узлы нового мирового противостояния Первая мировая война – центральное событие ХХ в. Она ознаменовала утрату капитализмом экономической динамики и переход этой системы к поздней стадии – Ленин и Каутский, каждый по-своему были правы. Эта война породила Вторую мировую войну (а точнее, перетекла в нее), с одной стороны, и русскую революцию и возникновение советской системы (системного антикапитализма), с другой, а следовательно – Холодную войну, начавшуюся не в 1946 г. январским совещанием в кабинете Трумэна, а в 1944 г. и закончившуюся капитуляцией горбачевской «бригады» в 1989 г. и разрушением СССР в 1991 г. Иными словами, Первая мировая война стала первым актом Глобальной войны ХХ в., охватившей весь этот короткий (1914–1991) ХХ век и определившей его. Более того, только сейчас, почти через 30 лет после 1991 г., развязываются последние узелки, завязанные теми, кто в 1914 г. кашу заварил вполне серьезно. И до сих пор хозяевами Запада не решена одна из главных задач Первой мировой – уничтожение России и установление англо-американского контроля над Северной Евразией. Ясно, что хозяева Запада попытаются эту задачу решить. Ну что же, как говаривал Илья Муромец: «А не подавишься, Идолище поганое?» – и мощный бросок в супостата перехваченным у него же ножом: как сказал бы Сергей Есенин, «прямо в рожу его, в переносицу». На наших глазах завязываются узлы нового мирового противостояния, развязывание или разрубание которых займет несколько ближайших десятилетий, а скорее всего много больше. «Балканы» разрастаются до мировых размеров – и все вдоль наших границ. В начале ХХ в. тогдашние политики, в том числе российские, отчасти по глупости и равнодушию, отчасти из трусости и корысти позволили неким структурам завязать смертоносные узлы и начать их развязывать – «развязаны дикие страсти под игом ущербной луны», писал тогда Блок. Будем повторять старые ошибки? Андрей Фурсов, директор Института системно-стратегического анализа