На какое-то время я забылась. Захотелось побежать по магазинам, накупить всего, чего не могла себе позволить раньше. Одеть, обуть, побаловать Нюшу и Веру Сергевну. Я уже мысленно представляла, как привожу пакеты с покупками домой. Непривычно билось в какой-то истоме сердце. Совершенно новые ощущения. И даже начала собираться за покупками. Вдруг холодной волной окатило, нельзя. Я должна жить так, как раньше, чтобы не привлекать к себе внимания. Вдруг за мной уже кто-то следит. Ведь они ищут те, пропавшие деньги. В магазин пошла, но купила только питание Нюше и сардельки на ужин. Порадовалась, и хватит. Да, и радоваться-то чему? Андрей сидит, ему там плохо. И мне без него плохо. Я должна сделать все так, чтобы моему любимому ничего больше не угрожало. На работу вышла через две недели. Меня сразу провели в корпус с малышами. Они окружили нас, трогали мое платье ручками, заглядывали в глаза. Такие славные мордашки. Вдруг из-под рук выглянул очень маленький, года три, мальчик, с огромными синими глазами. Он взял меня за руку и прошепелявил: - Ты мама? – И прижался ко мне. Я не сумела сдержать слезы, и Ольга Петровна, старший педагог, строго поглядела на меня. Громко сказала. - Познакомьтесь дети, это ваша воспитательница, Павлова Елена Викторовна. – На нас смотрели со всех сторон милые детские лица. А малыш, что прижался ко мне, еще сильней обнял меня. - Ты будешь моей, мама Лена. Хорошо? – я уже было ответила ему, но меня дернули за рукав. Ольга Петровна отрицательно покачала головой. - Нельзя. Потом поговорим. Ничего пока им не говорите.- В кабинете она строго меня отчитала. - Эти дети в каждой новой тете ищут свою маму. Им нельзя давать надежду. Иначе потом нам придется лечить их нервы. Учитесь быть бесстрастной. Спокойной. Уравновешенной. Вы лишь их воспитатель. И не больше. Чаще будьте строгой, чем доброй. Они должны почувствовать вашу силу, иначе сядут на голову. Потом пожалеете. Их на вашем попечении сто человек. Всех не обнимешь. Надеюсь, что мы поняли друг друга. Я поняла. Это было самое трудное в моей работе. Привыкнуть быть строгой. Но рука так и тянулась погладить кого-нибудь по головке, прижать к себе. Вытереть слезы и выслушать их нехитрые детские обиды. Я постепенно стала различать слабых духом и сильных. Особенно выделялся черноволосый Николай, цыганченок. Его нашли полуживого на скамейке в парке. Следствие не вели. Обычно цыгане своих не бросают, воспитывают всем табором. Скорее всего, мать ребенка попала в беду. Записали Найденовым Николаем. Этот ребенок отличался дерзким и пытливым умом. Но в нем не было детской непосредственности. Он долго испытывал меня на «вшивость», как он мне потом сказал. И, в конце концов, мы подружились. А маленький Павлуша стал моим хвостиком. Присвоил себе право называть меня «мамой Леной», и, не смотря на то, что я старалась не выделять его среди малышей, он все же в душе был мне ближе всех. Однажды в детский дом приехала семья. Они хотели усыновить себе ребенка. Павлуша и привлек к себе внимание тем, что прятался за моей спиной. Заведующая вывела его, с трудом оторвав от моей юбки. При этом успела скорчить мне недовольную гримасу. Я ее поняла. Но только улыбнулась в ответ. Через месяц Павлик уехал в новую семью. В этот день я старалась не показываться ему на глаза, а потом пожалела. Надо было попрощаться. А может, так было и лучше. Дома все текло своим чередом. Отметили первый день рожденья Нюшеньки. Красиво украсили комнату. Шарики, игрушки, цветы. Нюша в новом ярком платье топала своей нетвердой походкой и щебетала на своем языке. Пришли Надя с Валерой, Аня и ее Борис. Надя была на седьмом месяце, выглядела ужасно. Сильно исхудала, один живот торчал. Беременность проходила тяжело у нее. Почти все время лежала на сохранении. Но Надя, есть Надя. Она в любом положении была оптимисткой. Весь день смеялась и фотографировалась с моей малышкой. Они с Валеркой подарили Нюше дорогущий набор пластмассовых игрушек, где было практически все, что надо годовалому ребенку для развития. Мне стало неудобно. Если бы она знала, что я могу позволить себе купить все это. Но это приходилось скрывать даже от близких. Аня с Борисом подарили пушистый плед. Нюша сразу забралась на него и растянулась, прижав головку к пушистой поверхности. Мы весело отпраздновали этот день. Утром позвонил Валера и сказал прерывистым от волнения голосом, что Надю забрали в больницу. Вызвала такси и прилетела к нему домой. Валера сидел за столом с растерянным видом. Он рассказал, что ночью у Нади начались сильные боли в животе. Скорая приехала только через три часа, Надя уже почти потеряла сознание. Я заварила ему кофе и заставила пойти умыться и привести себя в порядок. Дозвониться до приемного покоя не было возможности, решили ехать туда и выяснять в чем дело. - Я боюсь, я боюсь за нее, - только и повторял Валера, послушно выполняя все, что я ему говорила. - Ничего, все будет хорошо, – успокаивала я его, но самой было не по себе. Уж слишком Надя стала худой, слабой. Для нормальных родов требовались силы. В приемном отделении нам долго ничего не говорили. На все наши вопросы был один ответ: «Ждите». Наконец-то вышла медсестра и позвала нас. Надежду, перевели в обсервацию на третий этаж. Состояние ближе к стабильному. Будем рожать. Но требовалась подпись мужа роженицы на согласие родовспоможения путем кесарева сечения. Валера, бледнющий, и какой-то ватный, явно ничего не понимающий, подписал бумаги. Я взяла его за руку. - Пойдем домой. Здесь еще не скоро все произойдет. Да успокойся ты! Идем. – Еле дотащила несчастного до такси. На работе взяла отгулы на пару дней. Как его оставить одного. Я, конечно, тоже очень переживала, но старалась не показывать ему своих волнений, а просто болтала о всякой ерунде, тем более что он все равно не вникал в то, что я говорю. На наши звонки в больницу отвечали все той же дежурной фразой об ожидании. Поздно вечером я уже решилась поехать домой. Спалось плохо, тревожили мысли о Надюхе. Вспомнилось, как сама год назад рожала. Но тогда мне почему-то не было страшно. Да и я сама была сильной и здоровой. Едва закрыла глаза на короткий сон, как прозвенел звонок. - Аленка, все очень плохо. Нужны деньги на аппарат для поддержки почек, чтобы сразу без очереди, нужны какие-то лекарства дорогие, я не запомнил. Что делать? – он еле шевелил языком, слышно было, как глотает слезы. – Господи, что же делать. – - Успокойся. Я знаю, где достать деньги. Я сейчас приеду. Никуда не уходи. – Куда он без меня. Совсем растерялся мужик. Деньги есть. Нужен спонсор, который их предложит. И я вспомнила про Карена. Вот с ним и договоримся. А пока надо успокоить Валеру и узнать, что там с Надей. Поцеловала Нюшу, Веру Сергевну и уехала. Валера видимо совсем не спал. Вид у него был ужасный. - Быстро в постель. Я съезжу в больницу сама. Все разузнаю, решу. Деньги я знаю, где взять. Не переживай. – Потащила его в спальню силком. И не обращая внимания на протесты, затолкнула его на кровать. - Спи, лучше не будет, если и сам ослабеешь. Нам с тобой еще много дел надо будет сделать. - Каких? - О, да он вообще перестал соображать. Взяла аптечку, нашла снотворное. - Вот, выпей. Тебе будет легче. А я скоро. – Валера послушно, как мне показалось, с облегчением, выпил лекарство и положил голову на подушку. Ну и ладненько. Придет в себя, будет хоть в состоянии соображать. В приемном мне сказали, что кесарево сделали. Мальчик. Но он сейчас лежит в реанимации под капельницей, сильное обезвоживание. Ночью произошло отслоение детского места, прокесарили вовремя. Но и мать и дитя очень слабы. Требуется серьезное лечение почек для матери. Это очень дорогое лечение. Сейчас она лежит под капельницей. Время от времени включают аппарат для очистки крови. Мальчик подключен к искусственным легким. Мне объяснили, что требуется для дальнейшего качественного лечения, после того, как я сказала, что с деньгами проблем не будет. Взяв у главврача счет для перечисления денег, я отправилась назад к Валере. Он все еще спал. То ли снотворное так подействовало, то ли действительно устал смертельно. Ну, пусть спит. Еще успеет понервничать. Положив мобильник на стол, чтобы он на него сразу обратил внимание, я вышла на улицу. Теперь надо разработать план вовлечения Карена в помощь. Он, как богатый человек, имеет право дать деньги на лечение. Деньги, конечно, мои, но про меня никто не должен знать. Вот бы сейчас рюмочку коньяка для храбрости. Долго глядела на его номер. Как пошлет он меня с моей просьбой. Эх, была - не была. Звоню. Карен поднял трубку почти сразу, будто ждал звонка. Значит мой номер не стер. Он на чужие звонки не отвечает, я помню. - Леночка, девочка моя, я соскучился, - промурлыкал он, услышав, мое неуверенное, «Добрый день…». Кажется, я влезаю не туда. Это мурлыканье мне не понравилось. Но делать нечего, вариантов больше нет. Договорились встретиться. Он настаивал на вечернем, красивом свидании, но я еще не совсем осознала, что мне предстоит. И поторопила его, попросив встретиться прямо сейчас, на что он нехотя, но согласился. Посмотрев в зеркальце, поняла, что поспешила, надо хоть глаза накрасить. Ведь сегодня было не до этого. А в сумочке оказалась только тушь и пудра. Ну, хоть это. Что мне его клеить, что ли? И, присев на лавочку, привела себя в относительный порядок. Едва успела, как к бордюру подъехал его БМВ. Карен, опередив водителя, вышел из машины, и с улыбкой пошел ко мне. Все же красивый мужик. Но не это главное, оборвала я свои дурацкие мысли, главное, чтобы он согласился на мое предложение. - Добрый день, красавица. Я и не ожидал, что ты мне позвонишь, такой подарок.- Он был настроен игриво. Вот, незадача. Как же выкручиваться из этого. - Карен, я рада тебя видеть, но у меня к тебе очень серьезное дело. Я долго думала и поняла, что только ты можешь мне помочь, – пока говорила, наблюдала метаморфозы на его лице. И испугалась, что он откажется. – Но только пообещай мне, что все сказанное, останется между нами? - Тут он насторожился. - Тебе нужны деньги? – Я перебила его. - Нет же. Деньги у меня есть. Я должна рассказать тебе мою тайну, но если ты не сможешь хранить ее, это будет стоить мне жизни. И не только мне. – И начала уже сомневаться в своем решении, привлечь ко всему этому Карена. В сущности, я его практически не знаю. Но он вдруг посерьезнел и сказал неожиданную вещь. - Девочка. Я понял. У тебя серьезные проблемы. И то, что ты обратилась ко мне, обозначает, что ты мне доверяешь. Карен еще никого не предал в жизни. Поверь, и у меня были очень трудные времена. Хорошо, когда на твоем пути есть те, кому можно довериться. Я весь внимание. Можешь спокойно говорить. – Передо мной сидел совсем другой человек. Красивый и серьезный. Но решила рассказать только половину правды. Про Андрея не буду. Лишние подробности не нужны, я думаю. Он слушал меня молча, не перебивал. Немного помолчал. Я в эту минуту струхнула. Наверно плохо изложила. Неужели ему трудно сделать так. Ведь он прослывет щедрым, это в его интересах тоже. Я же не рассказала, откуда деньги; приврала, что от отца остались. - Так в чем же тайна? – он внимательно посмотрел мне в глаза. – Почему такая простая операция с деньгами может угрожать твоей жизни? – Меня зазнобило. Балда, не смогла правильно все преподнести. Надо было сначала подготовиться к разговору. - Леночка. Если бы ты просто попросила меня помочь твоей подруге, скорее всего я бы помог. Для меня десять тысяч долларов, когда речь идет о здоровье человека, не очень существенная сумма. Что-то ты скрываешь от меня, и не очень умело. – Он взял мою руку, и пожатие его было почти дружеским. Он ждал ответа, но я никак не могла для себя решить: стоит ли открывать все карты. Видя мое смущение, Карен не торопил меня. Но я все не решалась на откровенный разговор. - Ладно. Думаю тебе надо дать время. Сегодня мы с тобою идем в ресторан. Но не в мой. Там не интересно, меня все знают, я всех знаю. Пытаются угадать каждое желание. Иногда это раздражает. – Он достал мобильник, набрал номер. - Добрый день, «Золотая карта», Ованесян, да, на сегодня. Отлично. Спасибо, – обернулся ко мне. - Значит так. Сейчас отвезу тебя домой. Хочу, чтобы ты выглядела на все сто. Платье-коктейль. Высокая прическа. Сама справишься или нужен парикмахер? – снова улыбочка масляного кота, - в шесть часов я у твоего дома. – И потащил меня в машину. Сопротивляться или нет? Платье-коктейль! Спросил бы, есть ли оно у меня. Пришла в себя от его напора только возле двери квартиры. Машинально нажала на звонок. Блин. Ключи же есть. Но Вера Сергевна уже открыла, будто ждала. - Это кто? – прошептала мне, и сделала большие глаза. – Я видела вас из окна. - - Карен, - кто, кто, дядя в пальто. Ой! – Караул! У меня нечего надеть! – Я рванула в свою комнату. Нюша смешно потопала ко мне, подняв ручки. - Иди, моя хорошая, к маме. Как я без тебя скучаю. – Опцеловав дочку, посадила ее в кроватку. - Сиди там. Будешь помогать маме, - оглянулась на Веру Сергевну. - У меня непредвиденное затруднение. Нужно сногсшибательное платье, а у меня его нет. И это очень плохо. – На всякий случай вывернула все свои наряды на диван, хотя это было бесполезно. Я и так знала, что ничего подходящего не найду. - Ну-ка, объясни нормально, какое платье и для чего? – старушка стояла в дверях, наблюдала, как я рассматриваю свои тряпки, и что-то себе раздумывала. Что я ей скажу, поймет ли. Боюсь ее осуждения, но делать нечего. - Один хороший человек пригласил меня в ресторан. У нас деловая встреча, но ресторан очень дорогой и туда нужны особые наряды. А у меня, сама видишь, джинсы да пара юбок. Ума не приложу, что делать. За покупками ехать нет времени. Да и не очень я себе представляю, что такое платье-коктейль. – - Деловая встреча, говоришь? – переспросила она и ушла к себе. Может правда быстро поехать куда-нибудь, купить это платье-компот. Голова кругом. В дверях появилась Вера Сергевна, с гордым выражением лица и чем-то завернутым в ткань. – Смотри. – Она достала платье серо-бирюзового цвета, из нежнейшего кружева. - Очень подходит к твоим глазам. Примерь. – Недоумевая, я надела невесомое платье на себя. Сказать, что оно было великолепно, ничего не сказать. Кружева ручной работы, мягко обволокли тело. Фасон, как из лучших домов моды Европы. И как раз. Невероятно! Я кинулась к Вере Сергевне на шею.

- Как?! Откуда? Чье? – я вертелась перед зеркалом, не переставая любоваться собой. Вытянула заветную коробку с туфельками, которые я надевала всего один раз, на "выпускной". Я редко хожу на таком высоком каблуке, а тут все совпало. Цвет платья и цвет туфелек. Заколола волосы заколкой со стразами в замысловатый узел и замерла. – Вера Сергевна! Вы просто волшебница! Откуда у вас такое платье? – Моя старушка улыбаясь, любовалась мною. -Я его надела всего один раз. Решили как-то с мужем сходить в Кремлевский дворец съездов на концерт. Мой Сергей повел меня к одному старому портному, и тот сшил мне это замечательное платье. Но потом оказалось, что я выглядела на фоне других женщин чересчур красиво. Так и провисело оно в шкафу все эти годы. А тебе оно очень идет. Ты просто королева в нем. – Так что, когда я вышла к подъехавшему Карену, он, увидев меня, замер. - Очаровала. Нет слов. Что ж. Теперь дело за мной, поехали. – Я, немного стесняясь своего непривычного для меня вида, села в машину. Карен коротко бросил водителю: « К Иосифу давай». Иосиф оказался знакомым ювелиром Карена. Маленький толстенький человек, не скрывая своих эмоций, стал восхищаться мною. - Девица! Вы прекрасны! Карен, это жемчужина. Какая фигура, нет, ты посмотри! – Будто меня тут нет, что я ему, кукла, манекен? Он продолжал бегать вокруг меня, размахивая руками. - Девица, идите сюда, - он потащил меня в свой кабинет, - вот, откушайте сладенького. – И придвинул вазу с конфетами. Я огляделась. Старинная дорогая мебель, по всем полкам множество статуэток и вазочек, тяжелые бархатные шторы. Да! Живут же люди. Но мне не очень понравилось, слишком вычурно и безвкусно. - Йося! Перестань бегать. Согласен с тобой, что Леночка моя, жемчужина. Так помоги с оправой. – - Понимаю. Сейчас. – И ювелир скрылся за маленькой дверкой, задрапированной восточной тканью. Через пару минут он появился, держа в руках несколько коробок. Разложил их на столе и открыл. - Выбирай. – Карен задержал взгляд на украшениях, и взял колье с бирюзой. Подошел ко мне. - Разреши, - он застегнул колье, протянул серьги из той же коробки, - надень. – Я вынула из ушей свои старенькие сережки. Примерила те, что он протянул. Сразу почувствовала тяжесть множества камней. Посмотрела на Карена. Он сиял своими черными глазами, мурлыкал, только что не облизывался. Смешной. Подтолкнув меня к большому круглому зеркалу в золотой оправе, оглядел с восхищением. - Что скажешь? Сегодня ты неотразима. Я доволен. – А я смотрела на свое отражение, и не могла понять – что-то не так, неужели они не видят? Медленно сняла украшения. - Леночка, не снимай. Мы так с тобой едем в ресторан. Это мое желание. – Карен попытался остановить мои руки, укладывающие драгоценности в коробку. Но я настояла на своем. - Можно я сама выберу? – - А, ну попробуй. – Они сели на мягкий диван, и посмотрели на меня с сомнением. Но меня это не смутило, я чувствовала, что права. Бирюза не подходит; теряется под ее вычурностью изящество платья, тонкость кружева. Украшение не должно выделяться, оно должно подчеркивать линии. Рука сама потянулась к серому жемчугу. Я обвила тонкой длинной нитью шею. Уши освободила от сережек, а на палец надела перстень с одной крупной жемчужиной. Повернулась к мужчинам. Они молчали. Ювелир подскочил с дивана и укатился куда-то. Карен продолжал молча смотреть на меня. В его глазах что-то мелькало. Такая реакция немного пугала. - Ну что? Красиво? – - Красиво, - В кабинет вбежал, запыхавшись, Иосиф. Протянул мне маленькую плоскую серебряную сумочку, пропахшую дорогими французскими духами. - Возьми. Это моей покойной жены. Она, царство ей небесное, не обидится. – Я посмотрела на себя в зеркало. С этой сумочкой все стало совершенным. Увидела, как сзади подошел Карен. Я обернулась. Что-то в этой сцене было слишком много интимного, я не хотела такого. Он взял мою руку и, наклонившись, поцеловал. Такого я вообще не ожидала. Что же будет дальше. В машине Карен спросил. - Когда нужны деньги для лечения? – - Желательно сегодня перечислить. Нельзя тянуть. Могу прямо сейчас дать вам их. Я взяла с собой все. Номер счета у меня тоже есть. - Он кивнул. - Хорошо. Сейчас приедем в ресторан и все обмозгуем. Почему ты со мной опять на Вы? – Ресторан «Темная ночь» был похож на дворец. Никогда не была в подобном. Вышколенный молодой человек провел нас на верхний уровень в восточный зал. Мы устроились на мягких больших диванах напротив друг друга. Официанты двигались бесшумно, словно тени, в одну минуту изменив картинку на столе. За спиной Карена замер сомелье. - Какое вино предпочитает ваша дама? – он протянул винную карту, но Карен отстранил его руку. - Дама предпочитает, - он мимолетно глянул на меня, - впрочем. Леночка, ты уважаешь красное Бордо? Это хорошее французское выдержанное вино. – Я уважаю водочку, но промолчала. Пусть будет так. Кивнула. Но тут же передумала. - Нет, не хочу, голова будет болеть, да и поговорить нам надо. Забыл? – - Хорошо, давай поговорим. Выпить успеем, – он отпустил сомелье. – Ну, так, давай поговорим.- Я заерзала. Может и правда, надо было выпить сначала. Как же мне решить для себя, насколько я могу ему доверять. Увидев мое замешательство, Карен пересел на мой диван, поближе. - Да у тебя и впрямь, проблемы? Или сама не знаешь? Давай свой номер счета. – Он взял у меня записку со счетом и набрал номер телефона. Говорил быстро, по-деловому, просил перезвонить в больницу для уточнения. Смотрю, у этого человека все схвачено. Куда я вляпалась? Но делать нечего, он был сейчас единственным, кому я смогла довериться, и кто реально мог помочь. Машинально поправила выбившийся локон. Карен улыбнулся. - Все хорошо. Не беспокойся. Но теперь выкладывай все, что за душой. Смотри. Не скрывай ничего. Меня нельзя обманывать. - От него пахло хорошим парфюмом, музыка и обстановка располагали к удовольствиям, я, в своем красивом платье и украшениях, чувствовала себя гламурной и почти развратной. Мне бы насторожиться. Но сети расставлены, я просто женщина. Пытаться предложить ему версию о папином наследстве теперь показалось глупостью. И я все выложила, как на духу. Говорила, волновалась, не заметила, как уже в руке бокал вина появился, как близко наклонился ко мне Карен. Как обнял меня за плечи со словами: « Глупышка, все не так страшно». Как ответила на его поцелуи, и как сладко было чувствовать его теплые мягкие губы, как полились слезы облегчения по щекам. Мне стало хорошо, и спокойно. Я поняла, что быть сильной трудно. Хорошо, когда рядом мужское надежное плечо. Проснулась от жуткого беспокойства. Дома Нюшенька; я вчера обещала приехать не слишком поздно. Карен крепко спал, отодвинувшись на край постели и обняв подушку. Я помню, что засыпала в его объятьях. Вообще сегодняшнюю ночь помню с трудом. Какие-то обрывки, всплески эмоций и ощущений. Но ощущения приятные. Тихонько соскользнула на пол. - Ты куда? – проснулся все-таки. - Я думала – ты спишь. Кофе хочу. – - И я хочу. Позвони на кухню. Они знают, какой я люблю. – Вот еще. Сама сварю. Тут рядом барная стойка с чайником. - Ничего, попьешь сегодня мой. Я тоже неплохо варю кофе, – поискала глазами свою одежду, халата для меня тут не предусмотрено, естественно. - Иди так. Я на тебя посмотрю. – - Карен! – - Ну, пожалуста. Мне будет приятно. – Ну и ладно, и пойду. А чего мне стесняться. Весь вечер была перед ним нагишом, а тут робею. Да, робею. Но пошла. Сзади услышала его – мур, мур. Мужчина, одно слово. Оглянулась на него. Карен лежал на постели, совершенно не скрывая своего тела. Красивый все же мужик. Кофе я варю по секретному способу. Никому не рассказываю. Как-то рассказала, после этого услышала тысячу советов по приготовлению. А когда не раскрываю карты - мой кофе самый лучший. А рецепт самый простой. Запариваю в чашке. Даю настояться пару минут, и переливаю сквозь ситечко в другую, нагретую перед этим чашку. Кофе, который довели до кипения, уже теряет вкус, так мне кажется. Карен подошел тихо ко мне, и обнял. - Что тут за химический опыт производят? Будешь пробовать из моей чашки, я сказал. – - Буду, буду. А кто на твоей кухне пробует? – - Много их было. Умирают часто от яда, – он сделал страшные глаза. - Теперь ты будешь пробовать.- - Ничего себе. Значит, тебе все равно, что я умру? – я увертывалась от его губ, пытаясь попить кофе. – Ну, Карен, перестань. Вот, садись и пей. – Он попробовал. Поцокал языком.- Как вкусно, Никто так не умеет. Правда! – - Вот и пей. Я скоро должна идти. – - Э, нет. Никому ты ничего не должна. Иди ко мне. – Он посадил меня на колени. - Там дома дочка одна. – - Что?! Как ты могла. – - Да не совсем одна, с бабушкой. – На минуту я увидела Карена в гневе. Минуты хватило, чтобы увидеть еще одну сторону его характера, поняла, что с ним действительно шутить не стоит. Но он быстро сменил свое гневное выражение лица на котячью довольную маску. - Ленусь, побудь со мной сегодня. Давай няню к малышке пошлем. Надо уметь отдыхать. Позвонить? – он потянулся к телефону. - Нет, не надо, наша бабушка лучше всякой няни. Но ей позвонить надо обязательно. Ты не помнишь, я звонила ей вечером? – - Неа, не помню, а ты? – - И я, – кошмар, надо срочно сдаваться, но стыдно. Вот, мама, я какая. Все вино его виновато. Да, ладно тебе, Ленка, расслабилась, признайся. Да, уж. Вера Сергевна на удивление спокойно ответила. Дома все хорошо, малышка поела, играет. Не плачет. Хоть это успокоило. - Аленка. Не беспокойся, и не спеши. Тебе такой молодой и красивой, нужна личная жизнь. Что я не понимаю, что ли, - неожиданно сказала она, – деловая встреча хоть на высшем уровне? – - На высшем. – Моя дорогая. Как же я тебя люблю. Иногда кажется, что Вера Сергевна понимает больше меня, что мне нужно. Вот и сейчас. Отпустила мои грехи, успокоила душу. - Ну как? Все в порядке? – заглянул мне в глаза Карен. – Потом съездим, проведаем. А сейчас иди сюда. -