Вчера и сегодня - две разные жизни. Я гнала от себя дурные мысли. Ведь все сделала так, как надо было. И многое не в моей власти изменить. Статус любовницы богатого человека не давал значимости и самоуважения, но давал защиту от прежних волнений, и много бонусов в виде магазинов, отдыха на море, дорогой няни для ребенка, лекарств, для Веры Сергевны. Надюшу, после долгого и упорного лечения, выписали с малышом из больницы. Сына они назвали Даниилом, в честь любимого актера Нади. Карен не взял с меня деньги за лечение, но зато я могла теперь, не боясь, помогать друзьям материально. И ничего им не объяснять. Работу в детском доме я, конечно, бросила, по настоянию Карена. А он стал их любимым спонсором. В газетах появились заметки о благородном рестораторе, помогающим людям. И его заведение стало пользоваться повышенным спросом у среднего класса. И скоро, по моему настоянию, он открыл сеть ресторанов эконом-класса. Не фаст-фуда, а именно ресторанов. Пошла прибыль не от качества и дороговизны, как в большинстве ресторанов, а от количества. Люди любого достатка должны иметь возможность отдыхать красиво. Так что нахлебницей я себя не чувствовала. Мысли об Андрее гнала. Оправдывала себя советом Иван Ивановича про замужество. Но я за Карена замуж не собиралась. А он и не настаивал. Я знала, что такие отношения долго не могут существовать. И пока все было хорошо. До одного момента. Время бежало, и через пару лет Андрея выпустят на волю. Надо было деньги, как сейчас говорят, отмыть. Сумма, что он оставил, была очень большая, и просто так появиться на денежном небосклоне, без легенды, было крайне опасно. Привлекать к этому Карена я не хотела, я так и не раскрыла ему все карты. Он не знал самого главного - сколько денег оставил Андрей. Да и, легкая, едва заметная, ревность появлялась у него, как только в разговоре упоминалось имя Андрея. Я всегда помнила, что в гневе Карен был не обуздан. И не нарывалась. Я долго думала, как же быть. И, кажется, нашла выход. В конце августа, мы, как и в прошлом году, решили отметить мой день рожденья в загородном доме Карена. Это прекрасное место, в окружении старых сосен, с зелеными лужайками, бассейном, и широкими верандами, где на открытом воздухе можно было прекрасно разместить столики с гостями. С утра начали собираться для поездки: посмотреть, продумать детали, сделать распоряжение об украшении территории. Нюша носилась по дому с криками восторга. Она очень любила отдыхать за городом. По середине ее комнаты росла гора вещей, которые надо было взять с собой. Она все не могла остановиться. - Зонтик возьму. И еще куклу, – звонко комментировала она свои действия. – Мамочка, можно я возьму краски? И еще книжку, баба Вера мне не дочитала. – Ее синие глаза сияли, черные локоны упрямо выбивались из-под заколок. Как она стала сильно похожа на отца. Мысли об Андрее продолжали меня тревожить, с каждым годом все сильнее болела душа, мучала совесть. Надежда на радостную встречу с любимым давно растаяла под бременем обстоятельств, и я пыталась заглушить эмоции на эту тему, иначе приходилось жить в постоянном сравнении желаемого и действительного. Старалась жить сегодняшним днем. Карен по-своему любил Нюшу, и баловал ее подарками. В прочем, как и меня. Все утро он ластился ко мне, целовал, обнимал, говорил красивые слова. Ну, точно, кот. Отменил по телефону деловые встречи, разложил на столе возле дивана открытки с приглашениями и тасовал их, как карты. - Посмотри, вот этих приглашаем? Это директор Траст банка, нужный человек. Но, зануда, - он советовался со мной, хотя я знала, что в данном случае мое мнение не требовалось. Будут приглашены все нужные люди, и настоящих друзей среди них будет очень мало. Да и друзьями их назвать трудно, в моем понимании. «Нужные люди» - это его круг общения. Я заметила, что, когда к нам приходят мои друзья, Карен ведет себя совершенно иначе. Он просто смеется, балагурит, играет на гитаре, шалит с детьми. У него сложились отношения и с Валерой и Борисом. И только я замечала, что с ними он не так прост, как кажется. Впрочем, надо будет уточнить, пригласим ли мы и их на мой день рождения. В прошлом году этого не случилось, но тогда были объективные причины. Даниил приболел, и мы отметили несколько позже. Так сказать, в семейном кругу. На мой прямой вопрос Карен неожиданно ответил отказом. Хотя, почему неожиданно? Я предчувствовала это. - Леночка, ты не обижайся. Ну, как мы их представим? – Он все еще колдовал над приглашениями. И на мой вопрос ответил почти мимоходом, не раздумывая. - А зачем их представлять? Просто будут и все. – Меня это обидело слегка. - Что значит, просто будут. Да и зачем? Потом с ними посидим. Помнишь, как было хорошо в прошлом году? – он улыбнулся заискивающе. Но взгляд его похолодел. - Давай поговорим об этом потом? – он спрятал глаза за объятьями. - Хорошо. Поговорим потом, - согласилась я, понимая, что он уже решил все для себя, и мое мнение ничего не значит. Я вспомнила прошлый день рожденья. Несмотря на то, что праздник был моим, приглашенные гости обращали внимание на меня, только после тостов. А остальное время они обсуждали свои дела. Жены скучали, и поспешили, как только представилась возможность, выйти из-за стола. Но и в кругу женщин не было дружественного настроя, лишь отчаянное желание показать, как в их жизни все прекрасно. «Ах, у меня машина новая за сто тысяч, ах, у меня массажист из Парижа, ах, я езжу каждую неделю на Мертвое море делать маски для тела. Ах. Ах. Ах.». - Карен, - попыталась я все же поспорить, - мне будет скучно с этими гусынями. – - С кем? А, ничего. Поскучаешь. Зато, какие подарки получишь. Эти люди для меня очень важны. Вопрос закрыт. К тому же… - - К тому же я не жена, и требовать не могу? – какой черт дернул меня за язык. Он посмотрел на меня странно, но ничего не сказал. Мы вообще не говорили между собой на тему о замужестве. Особенно после того, как его дочка, в одно из своих посещений, обозвала меня «очередной «сучкой». Тогда мы промолчали: и в ответ ей и друг другу, и с тех пор как-то обходили этот вопрос. То ли Карен не знал, насколько я его люблю, то ли сам меня не любил. Я сама не понимала, чего теперь хочу. И начинала бояться того, что привыкаю к нему все сильнее. От этого чувство вины перед Андреем проросло в моей душе колючим кустом. И я все чаще пыталась найти себе оправдание; теперь мне уже не казалось, что моя помощь Наде в таком виде, как произошло, была единственным вариантом. Но что сделано, то сделано. И мы опять промолчали эту тему. Значит, так тому и быть. Не спорю. Не командую. Живу. Уменьшив наполовину Нюшин багаж, при ее активном сопротивлении, выехали. По дороге пару раз остановились отдохнуть. Поели мороженного, попили лимонада, Карен, конечно, своего виски любимого заказал, а я у него пригубила. Малышня моя, залезла в фонтан, как только я зазевалась. С трудом вытянула ее из воды. И пришлось идти в бутик покупать ей одежду, чтобы переодеть. Со стороны мы казались вполне благополучной парой. Наконец приехали и поспешили в прохладу дома. Но Нюша, сбросив свое новое платье, побежала во двор. - Мамочка. Я плавать, - вот егоза. Хорошо, что заранее позвонили и бассейн почистили. Мы же, приняв душ, устроились в шезлонгах на веранде. - Ну, Леночка, давай поговорим о дне рождения. Цветы и украшения ты бери на себя. Угощение, само собой на мне. Только давай подумаем, какую «кухню» выберем на этот раз. – - На этот раз? В каком смысле? – не поняла я его. Но увидев, его снисходительное выражение лица, разозлилась. Все чаще видела это выражение, говорящее о моем недалеком понимании таких простых вещей, как «кухня», или «нужные люди». - Да мне все равно. Ты ведь спросил просто так? – - Почему просто так? Ну, Ленок, не злись, конечно, не просто так. Мне твое мнение важно. Поверь. - Карен, вальяжно развалившись, курил сигару. Странно все: мы играем в игру, под названием семья, а семьей не являемся. Я даже гражданским мужем его назвать не могу. Не совпадает. Впрочем, я зря сейчас злюсь. Он искренне желает все устроить на высшем уровне. Просто мне это не интересно уже. Хочется простых человеческих радостей. Но, что бы я ни думала себе, а согласилась со всеми его задумками. Карен, как всегда взял телефон, и сделал массу распоряжений, заказов. Оставалось только проследить за их исполнением. Программу праздника составили профессиональные аниматоры, угощения на столы привезут из ресторана Карена, украсят дом его две домашние работницы, в помощь им пригласили еще пару ребят из фирмы. Мне ничего и делать не оставалось. Я записалась в салон: прическа, макияж. Платье уже шили, у модного портного. Интересно, какой подарок приготовил Карен в этом году? В прошлом был новый айфон. Будто отвечая на мои мысли, Карен обнял меня за плечи. Мурлыкнул в ухо. - Девочка моя. Голову себе сломал, думая о подарке. Чем тебя порадовать. Может быть, сама скажешь – чего же тебе хочется. – - У меня все есть. До такой степени, что становится скучно. – Я вдруг осознала, что это правда. Мне скучно. - Скучно от денег не бывает. Просто ты слишком много сидишь дома. Занялась бы чем-то. – - Чем? Я и так бегаю, как заводная кукла, по салонам с женами твоих сотоварищей. Общаюсь, как ты и просил. – - Умница. Разве плохо? Я горжусь тобой, ты у меня самая красивая. – - Карен, мне и правда хочется чем-то заниматься. – - Но ты часто помогаешь мне, советом, делом. Иногда, прямо скажу, твоя помощь бывает мне более полезна, чем чья-либо. У тебя острый ум и есть хватка на креативные идеи. Так что, мне кажется, что дело не в скуке? В чем же дело? – И вдруг меня осенило! - Ага! Значит я не глупая? И могу заниматься серьезным делом? Карен, мне хочется иметь свое дело. Пусть маленькое, но свое. Строить планы, бегать по банкам, контролировать процесс. Понимаешь? Хочется драйва какого-то в жизни. Куража. – Сказала, и увидела в глазах Карена интерес. - Ты меня пугаешь, малышка. Это мужское дело. Неужели серьезно? – - Еще как, серьезно. Понимаешь, мне до того скучно с этими женщинами, что так и хочется им сказать гадость. – Это правда. С тех пор, как в мои обязанности стало входить совместное времяпровождение с женами друзей Карена, удовольствие от сытой и красивой жизни сильно померкло. Единственно кто мне был симпатичен из этих женщин, так это жена директора ресторана Карена, усатая армянка с добрыми глазами, Нарине. С ней можно было поговорить о жизни, посоветоваться. Поплакаться, в конце концов. - Ладно, об этом подумаем потом. Слишком неожиданная просьба. Пошли, искупнемся. – И мы присоединились к, резвящейся в воде, Нюше. До самого дня рождения вопрос о моей просьбе больше не поднимался. Я уже думала, что Карен забыл про нее. Он был очень занят своими делами. Стал поздно приходить, явно нервничал из-за чего-то. На мои вопросы отвечал односложно. Я не сильно настаивала. Тем более что он редко посвящал меня в свои дела и проблемы. Подготовка к празднику шла своим чередом, мне особо и делать было нечего, только контролировать. За день до торжества привезли платье. Оно было изумительно. Карен не пожалел денег. Иосиф, как всегда, предложил мне на выбор свои драгоценности. Он всецело доверялся моему вкусу, о чем часто говорил в обществе. Это сделало меня популярной, и многие модницы советовались со мной, когда хотели приобрести себе украшения. Наш милый друг даже предлагал мне работать с ним в его ювелирном магазине. - Будешь лучшим бриллиантом в моей коллекции. – На что я частенько говорила: - Обязательно буду. – Карен не дарил мне ни золота, ни камней. Я могла в любой момент пользоваться тем, что есть у Иосифа. И меня это устраивало. Драгоценности - это слишком интимно, мой статус любовницы не подходил для таких подарков, так мне кажется. Но на день рожденья колье, серьги и браслет выбрал сам Карен. Потом он загадочно протянул мне пакет с бумагами. - Вот. Твой подарок. Надеюсь, что ты больше не будешь скучать. – - И что там? – я достала содержимое. Это были документы на строительство придорожной гостиницы с ресторанчиком. Весь пакет документов. Карен выжидающе улыбался. Я не могла поверить. Это же то, что мне нужно! Хотела броситься ему на шею с благодарностью, но была уже при полном параде, и могла испортить всю красоту. Поэтому только чмокнула его в щечку. - Невероятно! Какой ты молодец! – - Но это огромная ответственность. Понимаешь? Впрочем, я всегда рядом, да и помощников у тебя будет много. – Карен смотрел на меня с уважением и легким сомнением. – Не понимаю, зачем тебе это. – Я поспешила перевести разговор. - Как я тебе благодарна. Но мы с тобой потом поговорим об этом. Ладно?- После обеда начали подтягиваться гости. Я сначала внимательно всех рассматривала. Некоторых я хорошо знала, они часто бывали у нас в доме, вернее в доме Карена. Но в этом году появилось много новых лиц. Мужчины галантно целовали мне ручки, женщины критически оглядывали мой наряд. А я стояла, как кукла, и заморожено улыбалась. Подарки заносили на веранду. И что интересно, мне было все равно, что там в их огромных ярких коробках. Запущу потом туда Нюшу, пусть порезвится. А пока моя девочка встречала своих гостей в детской комнате на втором этаже. Туда отправляли всех детей, что пришли. Мы заказали парочку веселых аниматоров, которые должны были веселить ребятню во время праздника, чтобы дети не мешали взрослым. С некоторым содроганием я увидела, что явилась дочь Карена, Симона. Она постаралась, как всегда выделиться. В черном блестящем, обтягивающем все прелести фигуры, костюме, и с маской кошки на лице. В руке она держала хлыст. Будто забыла переодеться после интимных игр. Карен тоже заметил ее. И, повернувшись к Саше, начальнику своей охраны, тихо что-то сказал. Тот сразу ушел. Мы пригласили всех за стол. С веранды тихо неназойливо струилась музыка, в воздухе витали любимые ароматы Карена. Горели свечи с сандалом и ванилью. Гости степенно рассаживались по своим местам. Карточки с их именами стояли на каждой тарелке. Мальчики-официанты замерли за ветками пальм в ожидании. Мы тоже пошли следом за всеми на свои места. Вдруг раздался крик, почти визг. Что-то разбилось. Все оглянулись. - Не пойду! Пусти! Пусть эта проститутка уйдет! – Симона, изгибалась, как настоящая кошка, размахивая хлыстом, и пыталась вырваться из рук охраны. Саша что-то говорил ей тихо, пытаясь успокоить. Но она не слушала. Она схватила снова какую-то вазочку и запустила в мою сторону. - Я хозяйка этого дома! Кто она такая, чтобы тут праздновать. – Все было ужасно. Карен вскочил со своего места и бросился к дочери. Я испугалась, что он ее ударит, но Карен крепко прижал к себе дочку, она почти не сопротивлялась. И увел ее в другую комнату. Краска стыда залила мое лицо. Слишком большая цена моего благополучия. Такое унижение. За столом наступила тишина. Никто не знал, как себя дальше вести. Неожиданно пришла на помощь Нарине, она подошла ко мне, обняла за плечи, и чуть ли не силком подняла из кресла. - Дорогие женщины, давайте проявим сочувствие и женскую солидарность. Все сейчас придет в норму, а мы пока попудрим носики. – И увела меня и остальных на веранду. Это всех расслабило. Женщины дружно пошли за нами. Нарине почти прикрыла меня собой от любопытных взглядов. Что мне сейчас очень было нужно. Захотелось вообще уйти с этого праздника жизни. Не мое это. Но пришлось взять себя в руки. Наверху лежали документы на строительство. Я почти у цели. Видимо за все надо платить, закон. А кто, собственно, я такая тут? И правда, только любовница. То есть, та же проститутка. Разве для меня открылось что-то новое? Женщины вокруг меня старались вести разговоры ни о чем, но по их лицам я видела, что они очень рады тому, что меня опозорили при всех. У каждой была своя история. У каждой муж имел любовницу на стороне. Но все старались делать вид, что эта сторона жизни мужа их не касается. Но, конечно же, касалось и даже очень. Эти женщины платили за свое благополучие такой ценой. И это сильно их унижало. А теперь в моем лице они были отомщены. Я, конечно же, понимала, что среди этих законных жен, я изгой. И мое мнимое благополучие лишь мыльный пузырь. Ну и пусть. Я, как Луна, видна только с одной стороны. Остальное никого не касается. Вышел Карен, поискал меня глазами. Я увидела муку в его взгляде. Но он умел держать себя в руках. Лишь легкий кивок, заметный только мне, и улыбка всем. - Дорогие друзья, приношу свои извинения за скандал. Сами понимаете, дети не всегда согласны с нами. Все в порядке. Прошу всех к столу и забудем этот инцидент. – Праздник продолжился, если можно это так назвать. Речи были кратки и безлики. Улыбки неискренни, поцелуи сухи и противны. « По три рюмочки и прощай, дорогая», подумалось мне. Мне постоянно хотелось уйти, но чувствуя это, Карен крепко сжимал мою руку, да так, что стало больно. - Ты хоть в туалет меня пустишь? – Он, улыбаясь, посмотрел мне в глаза. - Терпи. Скоро все пойдут пудрить носики. – Вот так. Кажется, начинается моя дорога домой. Как и следовало ожидать после происшедшего, вечеринка долго не затянулась. Постепенно гости стали расходиться. И не успело солнце зайти за горизонт, как мы остались одни. Прибежала Нюша. - А почему фейерверк не пускали? – Я обняла мою малышку. - Фитилей не хватило. Иди подарки распаковывай. Хочешь? – В доме наступила тишина. Прислуга бесшумно убирала со столов. Я вышла на веранду, присела в плетеное кресло. Подошел Карен. Погладил по голове, как маленькую. - Не расстраивайся. Все забудется. – - Да ничего не забудется. Сам знаешь. Жалко Симону. Как она? – - Спит. Я дал ей «успокоительное»,- помолчали. - Ты сильно на нее не обижайся. Она с тех пор, как мы развелись с Маргаритой, стала такой колючей. Не хочет никого видеть на месте матери. – - Нет. Я не обижаюсь. Я понимаю. – - Ну, вот и хорошо. – «Да и не заняла я место ее матери» хотелось сказать, но подумала, что это будет лишним. Хотели сегодня же поехать в город, но не смогли. Нюша заскандалила. Что за день такой. Подарков было так много, что она не успела все распаковать. И потребовала остаться до утра. Карен, как всегда, пошел у нее на поводу. Он был бы хорошим отцом для Нюши. Долго не могла заснуть, мешали мысли. Карен тоже все сидел на веранде и курил. Видимо тоже о чем-то думал своем. Да, заигрались мы в семью. Мне уже казалось, что если он сделает мне предложение, то я соглашусь. И иногда удивлялась тому, что он этого не делает. Ведь наша совместная жизнь становилась все больше семейной. И мой статус любовницы, вот как сегодня, часто мешал. Но он молчал. Я стала замечать, что бурные постельные сцены происходили между нами все реже. Но тут могла сработать привычка. Мы уже почти четыре года вместе. К тому же он расширял свой бизнес и часто просто валился с ног от усталости. Но все равно странно, что он не заговаривает о свадьбе. Может быть, он не любит меня? Ведь слов любви я никогда не слышала. Только «мур, мур». Что означало на его языке выражение любви. Бред. Сама не знаю. Но заснув, я снова видела Андрея, и любила его, и ласкала. И первая секунда пробуждения всегда была трудным возвращением к действительности. Просыпаясь, я всегда должна была поставить все по местам. И это было мое мучение. Карен давно понял, что утренний секс не желателен. Я невольно отталкивала его. И это не всегда ему нравилось. Утро разбудило меня солнечным лучом. В этом доме спальня была на восток, и встающее солнце всегда освещало комнату. Это было очень красиво. Вторая половина кровати была даже не смята. Что очень удивило меня. Значит, Карен тут не ночевал. Накинув халат, я спустилась вниз. Он спал на диване в неудобной позе. Рядом стояли две почти пустые бутылки виски. Вот так, так. Значит, мы ночью пьянствовали. Это было совсем не похоже на него. Что-то его сильно мучало. Это я чувствовала последнее время все более явственно. Поправила его завернутую руку. Подтолкнула под голову подушку. И встретила его взгляд. Он притянул меня к себе. - Ты меня любишь? – В лицо пахнуло перегаром, и я невольно сморщилась и отстранилась. И в ту же секунду полетела от него на ковер. – Уйди! – - Карен. – - Уйди, сказал, – и он снова перевернулся лицом в подушку. - Ты меня не понял… - Но я сама не поняла, что произошло. Вернее поняла, что только что могла услышать его признание в любви. И больше этого уже не услышу. Я его знаю. И заплакала. - Да уйди ж, ты, - в его голосе было столько муки и боли, что стало самой мучительно больно. Вдруг поняла почти все про нас и про него самого. И даже про себя что-то поняла то, что и не хотела понять. На весы легли два разных чувства. Яркая любовь к Андрею, и теплое чувство к Карену. И испугалась, что надо выбирать. Села возле дивана на ковер. Будь что будет. - Не уйду. – - Я тебя сейчас не хочу видеть. – - Повернись ко мне. – - Если ты не оставишь меня в покое, я за себя не ручаюсь. – Я ушла тихо на веранду. Мне-то как раз и надо было сейчас разобраться в себе. Я пропустила любовь Карена. Если бы я сказала сразу, что люблю его? Нет. Я не разобралась в себе. Люблю я Андрея. Дома лежат документы на строительство. Я должна построить ему дом. Надо спешить. Выбежала Нюша. Ее звонкий голосок разлетелся по всему дому. - Доброе утро, мамочка. Доброе утро, папочка. – Меня, как током дернуло. Она впервые назвала его так. Ну почему сегодня! - Лена! – услышала я голос Карена, - уезжайте домой. Одни. Я побуду здесь. – Надо оставить его в покое. Молчаливый водитель помог загрузить подарки в машину, и мы уехали. Дома нас ждала баба Вера. Она расцеловала свою любимицу. Порадовалась подаркам, выслушала все ее рассказы. У них было о чем поговорить. А я пошла в свою комнату, и забралась в душ. Вода успокаивала. Где-то трезвонил телефон. Бегала Нюша, стуча своими пятками. Не хотелось выходить, но почувствовала, что сейчас засну прямо под струями воды. Немного даже затошнило от тепла. Обернувшись в мягкое полотенце, я пошла в спальню. Прилегла. Странное состояние оцепенения не проходило. Что-то в моем организме меня насторожило. Неуловимо знакомое чувство. И снова эта тошнота. Неужели? Перевернулась на спину и потрогала свою грудь. Точно, она стала болезненно упругой. Я беременна. Кажется, за меня все решила природа. Вдруг услышала голос Карена. - Не переворачивайся. Я хочу смотреть. – Он стоял в дверном проеме. Распахнутая рубашка, галстук на голой шее, в руках бутылка начатого виски. Он, покачиваясь, пошел ко мне. - Ты ехал за рулем пьяный! – - Молчи, женщина. Лежи и молчи. Я смотреть буду. – Он навис надо мной. Сильный запах спиртного ударил в нос. И тошнота сорвала меня с постели. Я побежала к раковине. - Ты куда! Вернись, я сказал. Нежная какая. В твоем Мухосранске воняло не меньше. А твой зек, вообще, вонючка. – Меня выворачивало. А он все говорил, говорил, говорил. - Да заткнись ты, - неужели он не видит, что мне плохо. - Что?! Кто заткнись? Я? – его качнуло, и он упал на кровать. – Иди сюда.- - Карен, ты пьян. Отстань от меня. Я плохо себя чувствую. – - Ты плохо себя чувствуешь? А как я себя чувствую? Знаешь, как мне плохо, - он всхлипнул. - Ложись спать. Потом поговорим, - я попыталась его уговорить, но зря вообще подошла. Он схватил меня в кольцо своих крепких рук. - Спать? Давай, будем спать, – он стал снимать с себя брюки. Раздевшись совсем, повернулся ко мне. – Вот он я. Можешь удовлетворить мою похоть. Я так хочу. – - Ты почему со мной так говоришь? Ты никогда так не говорил! – вот гад, совсем не узнаю моего Карена. – Пусти, больно. – - Нет, не пущу. Ты кто? Любовница? Знай свое место, – и рванул меня на себя так, что я не устояла. Я пыталась вырваться. Я не хотела его такого. Надо сказать ему, что у нас будет ребенок. Но Карен в какой-то неистовости стал меня обнимать, целовать. Такого с ним никогда не было. Обычно он в постели нежен и страстен, но никогда не был груб. Я собралась с силами и отпихнула его с себя. И тут я увидела его страшные глаза. Только успела сжаться в комок, чтобы он не попал по животу. Но резкая боль внутри заставила меня закричать. Кровь заструилась между ног. - Ребенок! – Он застыл, все еще не в себе. - Какой ребенок? – Но мне стало плохо совсем. Карен понял, что произошло, и взвыл. - Зачем ты со мной так? Леночка, прости. Идиот, урод, ублюдок. Прости родная. – Первое, что я увидела, придя в себя, это глаза Карена. Он сидел возле кровати на коленях и плакал. Рядом стояла капельница, на животе лежал ледяной компресс. Врач, что колдовал надо мной, улыбнулся. - Вот и умница. Все будет хорошо. Надо только лежать. Заниматься сексом вам пока нельзя, - он понимающе повел глазами на Карена, который до сих пор сидел в полотенце на бедрах. - Что со мной? Ребенок жив? – - Да, вам повезло. Но, видимо, матка ваша так низко расположена, что занятие сексом вам противопоказано. Угроза выкидыша. Но это на пару месяцев. Потом, когда ребеночек подрастет, можно будет, но с известной осторожностью. Я ведь понимаю. Ваш муж не хочет пока помещать вас в больницу, поэтому с вами сегодня останется медсестра. А я буду навещать вас через день или по необходимости. – Врач ушел, медсестру отправили отдыхать в гостевую комнату. Карен с видом побитой собаки ходил из угла в угол. Я лежала, боясь пошевелиться. Угроза выкидыша? Он же меня избил. Какая к черту угроза. Он избил меня! Я могла потерять малыша. И чем больше осознавала, что произошло, тем больше ненавидела Карена. Да что же с ним произошло? - Перестань ходить, ты действуешь мне на нервы. – Он кинулся ко мне. - Леночка, все будет хорошо. Я не знаю, как смог до такого дойти. Простишь ли ты меня когда-нибудь? – он уткнулся головой в мой бок. Рука невольно потянулась к его волосам. Он всхлипнул. - Умоляю, прости, забудь. Я потом объясню тебе все. Сейчас лежи, выздоравливай. Ребенок! Если бы я только знал… - он снова стал завывать. - Ты меня избил. – - О, нет. Не говори так. Я ненавижу себя. – - Избил. И не сказал врачу. – - Прости. Нельзя такое говорить. Я не бил тебя, никогда не трону, – он поднял свои кулаки с красными от ударов косточками. – Просто хотел сделать больно, но только себе. А ты испугалась. - - Что? Ты думаешь только о себе. За все надо платить. – - Я заплатил. Страшной ценой. Этого ребенка я выпросил у Бога. И чуть сам не убил. Самое страшное наказание. – Он прижался ко мне щекой. Такой униженный, такой испуганный. Боль ушла и мое сердце размягчилось. Действительно я испугалась. Кулаки летели рядом о спинку кровати. - Ты просил у Бога ребенка? – Карен поднял глаза. Столько боли. Что же такое, в конце концов. Кивнул. - Я знаю. Ты его любишь, своего зека. И ко мне пришла из-за него. Я делал все, чтобы ты меня полюбила. Но видно не в моих это силах. Я молился, чтобы у нас был ребенок, чтобы ты осталась со мной. А ты вдруг попросила эти документы на строительство, я понял – это все. Я тебя теряю. Ты пришла к своей цели. И скоро уйдешь. Нервы сдали. Еще Симона помогла своим выбриком. Ну, сорвался я, понимаешь? Пьяный был. Даже не в ребенке дело. Я бы никогда не поднял на тебя руку. Если бы ты знала, как я тебя люблю! Больше жизни. – Я слушала его, боясь дышать. Сколько боли принесла я этому человеку, пытаясь использовать его в своих целях. Да, действительно, за все надо платить. И мне тоже. - Ты простишь меня? – - Прости и ты меня. -