ЭХО ВОЙНЫ

Очнулась Ольга в поезде. Но лучше бы она не приходила в себя...
- Элинка! где моя Элинка? вы не видели девочку в голубенькой шапочке?
Однорукий сосед тихо проговорил:
- Ну, чего кричишь? не у тебя одной горе. Полсостава осталось там после бомбежки. Какой-то солдат втащил тебя сюда чуть живую...
- Дочка это моя! - не унималась Ольга, пытаясь срыгнуть на ходу поезда, но сильная мужская рука отбросила ее назад.
- Ты что ума сошла?! - закричал он. Но в разговор вступила женщина, сидящая рядом с ним.
- Терпи, милая, терпи. Мы вот тоже без внучека остались. На каникулы приезжал...
По-детски уткнувшись в ее плечо, Ольга заголосила.
... - Полина, собираться пора, подъезжаем, - сказал мужчина и, посмотрев на Ольгу, спросил: - А Вам где?
Ольга промолчала и только еще больше сгорбилась. Ей было все равно, где выходить. Словно угадав ее мысли, женщина положила темную морщинистую руку на Ольгино плечо и сказала:
- Пойдем к нам. Места хватит. Сестра одна живет.
Ольга устроилась на завод. Поначалу из-под резца шел сплошной брак, невыносимо болели руки, да и тяжело было привыкнуть ей к запаху масел, к труду, которого она не знала ранее: муж был военный.
А через три месяца старший мастер доверил ей ученицу. Ему нравились в этой женщине принципиальность, мужская хватка ее тонких рук, поражала дотошливость, с которой она разбиралась в мельчайших подробностях этих, как она говорила, «ужасных» чертежей. И когда на совещании у начальника цеха встал вопрос, кто же заменит ушедшего на фронт бригадира комсомольско-молодежной бригады, то все мастера в один голос заявили:
- Ольга. Молодежь тянется к ней. Да и некому больше.
Теперь она почти не бывала дома. Приходила поздно. Уставшая, но с улыбкой на лице. Тетя Поля выкладывала на стол картошку из чугуна, ломтик ржаного хлеба и, довязывая носки, делилась очередной новостью.
- Мой-то Антон довольнехонек явился. Работу подыскал. Хоть и с одной рукой, говорит, а теперь и я при деле, на людях. И на меня разворчался: мол, все бабы на фронт носки вяжут, и ты бы взялась. Вот распустила старенькую кофтенку и вяжу, чтобы к празднику успеть.
- И я бы связала, тетя Поля, да не умею. Вот в бригаде решили дать снарядов в два раза больше. Пусть будет новогодний подарок фашистам от сибиряков! Теперь не ждите - ночевать буду на заводе.
В середине смены к ней подошел дядя Вася.
- Какой-то мальчик тебя спрашивает. С проходной звонили.
В заводской проходной ее ждал шестилетний Сашенька, сын уже давно хворавшей соседки. Ольга еще издали увидела, как дрожали его губы.
- Баба Поля за Вами послала. С мамой плохо.
Назавтра похоронили Сашину мать. Тихо, без слов бросили в могилу по горсти мерзлой земли, молчком выпили «горькой» - и на завод.
Прошло десять лет. Давно отгремела война. Только вот больно звучное у нее было эхо: на каждый дом по сироте, на каждую улицу - калеки.
Ольга с Сашей жили вдвоем. Поначалу думала перебраться на родину, в Белоруссию. Но расстаться с людьми, которые обогрели, поддержали в трудную минуту, так и не смогла. Да и кто ее ждал там, на заставе... А тут и Саша окончил школу и готовился в институт.
Однажды Ольга пришла с работы позднее обычного: задержалась на партсобрании. В Сашиной комнате горел свет, суп в печке был горячий: значит, сын ждал ее. Не спеша, поела и зашла к нему. Саша лежал на спине, подложив руки под голову. Она присела к нему, выдернула шпильку из головы: волосы пшеничного цвета рассыпались до самого пояса.
- Мам, недавно я нечаянно услышал, что ты потеряла в войну дочку?
У Ольги перехватило дыхание. Она долго сидела молча, потом медленно начала рассказывать.
- Это было в сорок первом. Мы жили на пограничной заставе. Муж еле-еле успел нас всех женщин с детьми эвакуировать. Под Вязьмой нас разбомбили. Очнулась я только в поезде, когда уже были далеко от того страшного места. Всех спрашивала о ней, но что стало с Элиночкой так до сих пор и не знаю. То ли погибла, то ли добрые люди приютили. Много лет разыскиваю ее, но ответы отовсюду всегда приходят одни - никаких сведений нет. Да и как найти ее, сынок, если она не выговаривала даже свое имя. Ей ведь тогда исполнилось всего три года. Да и имя муж придумал трудное. Спи, родной.
Осенью Ольга проводила Сашу в армию. Он писал часто. В одном из последних писем она прочла о том, что он познакомился с девушкой. Ее зовут Нина. Она из Москвы. На Дальний Восток приехала по заводской туристической путевке.
Ольга долго вчитывалась в эти строчки и, наконец, пошла посоветоваться к тете Поле.
- Сын пишет, что с девушкой познакомился. Не знаю, что и подумать. Молодой еще. И серьезный: если написал о ней, значит, любит. А где любовь, там и семья. Институт закончить надо. Чувствую: увезет его в Москву эта девчонка! А как я буду без него одна?
- Зачем одна? - возразила тетя Поля, - домой привезет тебе помощницу. Не такой он, чтобы мать свою бросить: он добро помнит, да и могила родная у него тут. Двух матерей не бросают. Тебе радоваться надо, парень взрослым стал, службу кончает, а ты ревешь! глупая!
Телеграмма пришла неожиданно: «Жди вторник, целую. Саша»- прочитала Ольга. Кое-как расписалась в квитанции и, захлопнув дверь за почтальоншей, начала перебирать платья.
- Зеленое - старит, серое - слишком строго, - размышляла она. - Вот это голубое надену. Сашенька любил видеть меня в нем.
Наскоро достирав белье, побежала в парикмахерскую. И вдруг вспомнила, что телеграмма не дальневосточная, а московская. И с тревогой поняла, что Саша едет с Ниной.
Вечером у ее дома собралась почти вся улица. Даже старенькая тетя Поля сидела на скамейке и рассказывала, как мальчишкой Саша ладил ей палисадник. Бренчали на гитаре Сашины ровесники, напевая беззаботные песни. Ольга то
входила в дом посмотреть, готова ли курица, то хлопотала насчет цветов для молодых, то вдруг надолго застывала на месте, не зная, куда себя деть. Наконец, уставшая присела рядом с соседками. Мальчишки, которые неподалеку играли в футбол, вдруг закричали:
- Идет! С девчонкой!..
Ольгу, как будто приковали к скамейке. Ноги онемели и не слушались. Саша подошел к ней уже в окружении друзей.
- Мама! мама... - обнимая ее, шептал он, и она отвечала ему такой же лаской, не стесняясь радостных слез.
- Хватит сына тискать! Живой ведь богатырь твой. С невестой познакомься, что ль, - смеясь, подтолкнул ее дед Антон.
Только сейчас она заметила девушку в коротеньком белом платье.
- Это Нина. Невеста моя, - робко проговорил Саша.
Недобро, как на соперницу, посмотрела Ольга на девушку, но вдруг вся обмякла. Взгляд остановился на длинном шраме по всему подбородку, что несколько портил ее милое лицо. Девушке невольно захотелось прикрыть его, но Ольга с силой сжала девичью руку.
... Перед ее глазами промелькнула дочурка, едва научившаяся ходить и стащившая со стола длинный нож. Не удержавшись за край стола, она падает и ранит себя...
Ольга ничего не видела, кроме до боли знакомого шрама.
- Элиночка, дочка моя! - услышали люди, подхватывая ее на руки...