Дарья Гребенщикова

Баба Зина Полейко, бывшая больничная повариха, живущая на заслуженную от государства пенсию, решила помереть ранним июньским утром. Дела, и без того бабу огорчавшие своей суетной назойливостью, доконали её окончательно. Картошку, посаженную так удачно на майские, сначала залило, потом засушило, а к июню по листкам поползли оранжевые мерзкие гусеницы колорадского жука. Баба собирала их в бидон, добавляя оставшийся от советской жизни керосин, но жуки плодились быстрее, чем шастала по бороздам бабка. Куру-несушку, бабкину любимицу, по имени Кузька, сожрала лиса, сделавшая ночью подкоп в курятник. По счастью, заполошились остальные куры и разбудили петуха, иначе лиса положила бы всех. Молодые куры были дуры и неслись плохо, в чем баба Зина винила соседку Таську, продавшую ей своих старых кур под видом молодок. Суягная бабкина овца, опоздавшая с окотом, сломала заднюю ногу, и теперь не выходила на двор, а уныло блеяла в хлеву, внушая бабке Зине тоскливый страх и чувство вины. Да и сама бабка, наломавшаяся вчера на прополке, ощущала болезненность в теле, ломоту в суставах, бурчание в животе и жгучую боль в мизинце ноги, и страдала. Ну её, эту жизнь, - думала бабка Зина, - каких я годов почтенных, а все нет мне спокою! На что мне та картоха, на что мне овцы? Порежу всех, или продам. Либо выпущу в лес, пусть волки давятся ... - Бабка повернулась на бок, отчего заныла спина, - опять дети эти, что Любка шелапутная, что Лёха горький пианица, что Валька младшая? Им бы про бабу когда вспомнить, придти, мамка мол, давай мы тебе чего пособим, на? Нет. Токо отнять, токо выцыганить, а либо и обреудить когда втихаря? Вот, дед когда-когда помер, а на могилку кто? Токо я хожу, а это семь километров лесом? А на Троицу приехали, так на машине плукали до чего, все напившись были на! Бабка уставила глаза в потолок. Утро зачиналось хмурое, совсем и не летнее, и видны были тени от веток, царапающих окно. Повешусь, - сказала сама себе бабка. - Как есть, повешусь. Но где сподручнее будет? В избе нехорошо, опять люстру сымать придется? Я ж чижолая какая! Крюк-то какой, никакой. Гвоздь, не крюк, вобьет те Лёха крюк, как жа! Жди! А тада где? Либо в бане? Там низко, это так и буду стоять, с веревкою-то, смех один. В сарае потолок еще дед разобрал, под дровяник, а ты допрыгни до матицы-то? А то ... Пока скакать буду, сама от натуги помру! Опять же, вид несоблазный буит? А кому охота в последний путь с выпученным глазам? Не резонно, утоплюся. - Бабка представила заводь речки Добрянки, светлый песочек, желтые кубышки, глянцевитые листья, схожие с конским копытом, и опечалилась. - Не, ребятня ходит, а тут будет бабка дохлая плавать, не. Потом ругать будут, во, Зинка т учудила, на? Потопивши, всем на скоко лет отравила веселье! Детей пугать будут. На Семик, скажут, у всех русалки из омута, а у нас бабка Зина! Тьфу ... Бабка протянула руку, подтянуть одеяло на лицо, вроде примеряясь к будущему покою, и вытянула старую свою кошку Шумку. Кошка ехала на одеяле, как на санках и ухитрялась вылизывать ногу. Доехав до бабы-зининого лица, кошка фыркнула и тяпнула бабку за нос - что мол, мешаешь, старая? Бабка хотела было шлепнуть Шумку, а вместо этого пустила слезу - а кошку на кого? Придушат, ироды, пожалеют молочка плеснуть! А Шумка мышеловка кака! И щёпотная, никогда безобразиев в избы не позволяла, котенилась на виду, и чужих котов не приваживала. Такую поищи! Сейчас все кошки беспутные! Такая жизнь ... нет, топиться не стану, отравлюся. Таблеток каких наемся, и все. Лежать буду, как королевишна. Опять же от таблеток и здоровье поправлю, ежели порядочно принять-то? А че тогда здоровая помирать буду? И вот, написать надо ть, пусть в церкви отпевают. Чтоб красиво. Надо батюшке сообщить, и денег заране дать, а то деньги пропьют, и не соблюдут мамкино последнее слово! А батюшка когда приедет? А вот, на Троицу был, теперь, считай, токо на Ивана! У-уу-у-у, это ж июль, а я че, лежать буду, ждать? Не, подгадать надо к Предтече, точно. А либо и на Петра с Павлою? А веники крутить кто буит? Чу ... опять же овца-то ягниться? А жук? Не, помирать, так да, ко времени. Я вином обопьюсь, во. Самогон припасен, напьюся и помру ответственно. И хрена им на поминки, пусть торговое берут! А то, баба дай, баба дай ... И бабка Зина, довольная принятым решением, сбросила с себя Шумку, и, переступая босыми пятками по нагретым утренним солнцем половичкам, переваливаясь, подошла к серванту. Потянув дверцу, пошерудила ключиком в замке, отперла, вынула поллитровку в иностранной бутыли темного стекла и налила себе рюмку. Махнула, зажмурилась, махнула еще, вытащила из пакетика карамельку, раскатала по рту. А и хорошо, - бабка налила третью, - вот, это самое оно и дело! И жарко, и голова веселая. Сейчас проведаю овцу, Таське скандал устрою, Вальку налажу, че мамке долг не отдавши, а Лёхе выговорю, газ не привёзши ... Бабка Зина уже заплетала жидкие косицы, чтобы убрать их под платок, - не, я верно насчет вина решила. И почетно, и лицо покрасивевши, опять же, скоко надо пить, чтоб помереть, так и до Петра с Павлою доживу, гляди!
И бабка, плюхнув чайник на плиту, засеменила на двор - спросить у Таськи, когда автолавка будет и привезут ли газ на этой неделе ...
Источник https://vk.com/wall767988013_3775