Предыдущая публикация
КАК ПРОНИК СВЕТ В КРОВОЖАДНОЕ ПЛЕМЯ АУКА
Предисловие
Племя индейцев Аука всегда считалось одним из наиболее свирепых из жителей джунглей в Южной Америке. В этой книге описывается действительное происшествие, взятое из жизни этого племени, которое из бесславной жизни профессиональных убийц обратилось в христианство, о чем и говорится в этой, одной из наиболее замечательных историй XX столетия. Такая перемена в жизни племени произошла самым необычайным образом. В 1956 году пять молодых миссионеров из США, работавших среди индейских племен в Эквадоре, объединились, чтобы понести Евангельскую весть племени Аука, - людям, которые никогда не слышали Евангелие и вообще не имевшие никакой связи с внешним миром.
Эти пять миссионеров были убиты племенем Аука при их попытке встретиться с ними. Весь христианский мир был глубоко потрясен этим событием; причем многие считали, что такая попытка со стороны талантливых молодых миссионеров была неблагоразумна, и что они погубили себя напрасно, стараясь войти в контакт с такими кровожадными дикарями.
Однако, спустя несколько лет после этого происшествия, жена одного из погибших миссионеров и сестра другого погибшего миссионера почувствовали Божий зов, чтобы продолжать дело погибших миссионеров. И они твердо решили пойти к племени Аука. Вскоре, преодолев трудный путь пешком, эти самоотверженные христианки достигли этого племени, и остались жить среди них. Невероятные, чудесные результаты, последовавшие после такого шага, описаны во второй части этой книги. Автор книги Яков Шаленко, радио - миссионер Славянского Евангельского Общества, который трудится в гор. Кито, Эквадоре, лично знал этих миссионеров и их жен. Он также был участником экспедиции для разыскания исчезнувших миссионеров, нашедшая тела убитых миссионеров на территории Аука.
Является ли Евангелие абсолютной истиной в наш век? Было ли оно предназначено только для живших две тысячи лет тому назад, или оно имеет силу и в XX веке?
Внимательно читая эту книгу, вы увидите, что и в наш век простая проповедь Евангелия Христа произвела коренную перемену в жизни диких индейцев Южной Америки. Именно в этом Евангелии, которое услышали и приняли дикие индейцы, нуждаются все люди в мире. Оно все еще является силой Божией ко спасению. Если вы примете его, то оно даст вам новую жизнь.
"Итак, кто во Христе, тот новая тварь: древнее прошло, теперь все новое" (2 Кор. 5:17).
Я рекомендую всем читать эту интересную книгу!
Петр Дейнека
Часть первая. Краткие заметки о погибших миссионерах
Я не нахожу лучшего способа для ознакомления читателя с жизнью пяти убитых миссионеров, как привести краткую биографию каждого из них, написанную Робертом Сэведжом - вице-президентом радиостанции в Кито и переданной по радио, в память их мученической смерти. Сказано было так: "В Эквадоре не было лучших миссионеров, чем Нафанаил Сэйнт, Эдуард Мек-Калли, Джемс Эллиот, Роджер Юдериан и Петр Флеминг. Они были самыми верными служителями Евангелия в этой стране. Они имели прекрасную подготовку, светлый ум и вели святую жизнь.
1. Нафанаил Сэйнт. Он ввел здесь самое лучшее техническое оборудование. Те, кто часто совершал с ним воздушные поездки, могут засвидетельствовать, что более прилежного и искусного пилота, каким был Нафанаил, трудно найти. В то же время это был пилот-миссионер, всегда живо интересовавшийся и подчеркивавший миссионерский труд. И всюду, где он ни появлялся, окружавшие его люди, чувствовали его духовную силу, плод святой жизни.
Я помню его проповедь, произнесенную по-испански в Кито, в мае 1955 года, в церкви, в которой я служу пастором. Он начал ее следующими словами: "Мне кажется странным, что я занимаю кафедру: ведь я всего лишь только аэропланный техник, постоянно занятый клапанами, зажигательными свечами, винтами и гайками". Затем он так духовно развил и углубил свою тему, что даже большинство из нас, посвятивших все наше время служению словом, не смогли бы так сделать. В течение семи лет он летал на своем аэроплане "Пайпере" над бесконечными эквадорскими джунглями, покрытыми вечно зеленым ковром. Его служение в корне преобразовало миссионерский труд. До 1948 года, пока он не прибыл в Эквадор, миссионеры теряли много времени и сил, пробираясь к диким племенам по опасным тропинкам дремучих и мокрых лесов, и, когда достигали их, то чувствовали себя усталыми и измученными. Нафанаил заменил эти путешествия полетами. Он начал доставлять своих соработников в течение 20-ти - 50-ти минут в те места джунглей, до которых прежде приходилось им добираться не раньше одного -пяти дней'. Теперь же, когда они прилетали на желаемое место, то чувствовали себя бодрыми и были готовы тотчас же приступить к служению проповедью.
Кроме того он регулярно, еженедельно, поддерживал связь со многими миссионерскими станциями, расположенными в разных местах страны, доставляя и сбрасывая на их примитивно устроенные взлетно-посадочные дорожки, провизию, медикаменты, почту и другие необходимые вещи.
В результате такого служения, вся миссионерская работа обслуживаемого им района весьма расширилась и разрослась: число миссионерских станций в джунглях почти удвоилось. Он сделал джунгли более доступными и пожертвовал своей молодой жизнью (ему было всего 32 года) ради тех, кого он любил любовью Божией и кому всеми средствами старался занести слово спасения во Христе Иисусе Господе нашем. Он был самый старший из пяти мучеников.
2. Роджер Юдериан принадлежал к Евангельскому Миссионерскому Союзу. Ему также было 32 года. Среди своих друзей, миссионеров, он был известен, как человек, для которого слова "не могу" не существовали. В течение своего трехлетнего пребывания в Эквадоре, он большую часть своего времени посвятил для свидетельства о Христе индейскому племени по имени "Хиваро", находящемуся в джунглях южной части страны и известному, как "охотника за черепами", но теперь это племя уже безопасное. На территории этого племени миссионеры никогда не имели опасных для жизни приключений, и оно не имело никакой связи с племенем Аука.
В 1955 году Господь дал возможность Роджеру Юдериану совместно с Френком Дроном занести слово Евангелия новому, изолированному племени "Ашуара", которое раньше никогда не слышало о Христе. Расположение к себе этого племени миссионеры приобрели тем, что, летая над джунглями и видя приближающихся врагов к территории этого племени, они с воздуха чрез громкоговоритель сообщали племени об этом. Таким путем Господь открыл дверь для Своего Слова в сердцах этого племени. Юдериан был даровитым человеком. Он руководил постройкой госпиталя в Шелл-Мера, обслуживаемого медицинским персоналом с радиостанции в Кито. Во время Второй мировой войны он служил в армии и находился на японском фронте, многократно подвергался опасности, но вернулся домой невредимым, а в мирное время погиб от шестилоктевого копья племени Аука.
3. Эдуард Мек-Калли был высокого роста стройный 23-летний здоровяк. Какое богатство талантов у него было! В последний год своих занятий в высшем учебном заведении, он участвовал в ораторском состязании, включавшем все колледжи и университеты Соединенных Штатов, и получил первый приз! Он был также превосходным музыкантом. Исполняемое им соло на тромбоне не раз было благословением для его слушателей. В проводимых им собраниях среди дикарей юношей, он всегда был радостным и полон энтузиазма. Все юноши любили его. Под его руководством они красиво пели и интересовались изучением Слова Божия. Шесть месяцев тому назад, он со своей женой Мерилу, открыли новую миссионерскую станцию в джунглях, в районе Арахуно и их труд увенчался необыкновенным успехом. Многие миссионеры плоды своего труда видят только лишь после десяти или двадцати лет усиленной работы, а Мек-Калли увидел их в начале своей деятельности. Эта станция была самой близкой к племени Аука и это племя было ближе всего другого сердцу Мек-Калли.
4. Петр Флеминг - самый младший из пяти миссионеров. Ему исполнилось 27 лет в ноябре 1955 года, В прошлое воскресенье, когда я вез в Кито в автобусе 50 индейских юношей и девиц, они все время, если и говорили о ком, то только лишь о Флеминге. Потом в нашей церкви, в которой они должны были петь на вечернем собрании, сказали мне, что они сильно любили и уважали Флеминга. Прошлой весной он провел ряд пробудительных собраний в их районе и научил их петь на родном для них языке несколько припевов. Мое сердце радовалось, когда я слушал их пение.
5. Джемс Эллиот был ровесником Эдуарда Мек-Калли. Он провел четыре года в джунглях и свободно говорил по-испански и на языке кечуа. Я никогда не забуду его призывной проповеди, произнесенной им год тому назад в Кито, в большом собрании молодежи, говорящей по-испански. Призывая юношей и девиц всецело посвятить себя служению Словом Божиим своему народу, он сказал: "Но я не обещаю вам ни большого жалованья и никаких выгодных удобств. Все, что я могу обещать вам, это - потеря здоровья, страдание и слезы, но вы будете благословением для множества пренебреженных жителей лесов, и я призываю вас откликнуться на эту вопиющую нужду". Через его слово Господь заговорил к сердцам слушателей и 17 молодых душ всецело посвятили себя служению Господу, духовным нуждам жителей джунглей и других мест. Я уверен, что многие другие молодые люди еще откликнутся на призыв Джемса Эллиота. Мое желание и молитва, чтобы сотни самоотверженных работников, подобных Эллиоту, не только из Эквадора, но и из других стран, выступили на ниву Господню, созревшую к жатве.
Заключительное слово Роберта Сэведжа
Весь мир был потрясен событием, происшедшем в. маленькой стране Южной Америки, в Эквадоре. Часто мы думаем, что только в Апостольские времена были люди, готовые отдать свою жизнь за Христа и Его Царствие, но и теперь есть Стефаны среди нас. Таковыми были Сэйнт, Мек-Калли, Эллиот, Юдериан и Флеминг.. Мы проводили с ними хорошее время, беседовали и видели их жизнь, пылавшую любовью Божией к погибающему человечеству. Своею жизнью они вдохновляли и побуждали нас стремиться к более тесному общению с нашим Господом Иисусом Христом.
Церковь Христова и в XX столетии славится своими мучениками, равно как она славилась ими и в начале своего возникновения. До тех пор, пока в ней будут люди, правильно понимающие сущность неба и ада, имеющие жалость к погибающим во грехе душам, и готовые умереть за Христа и Его дело, Церковь будет существовать, и преуспевать в своей деятельности. Церковь - соль земли, и пока она находится на земле, грешники имеют возможность на спасение, потому что ей поручено проповедывать покаяние и прощение грехов всем народам. Кто бы мог подумать, что в маленьком, духовно бедном Эквадоре, могли быть мужи, подобные тем, о которых говорится в 11-й главе Деяний Апостолов? Но они были там, далеко в джунглях, среди индейского племени Аука, находящегося во власти князя тьмы и никогда не видевшего света Солнца Правды".
Так закончил Р. Сэведж свою речь, посвященную памяти погибших миссионеров. В дальнейшем мы познакомимся с главными фактами и подробной историей последних дней жизни пяти великих мужей Божиих, основанной на кратких заметках из записных книжек, найденных у двоих из них.
Планы и намерения
В дневнике Нафанаила Сэйнта от 2-го октября 1955 года записано следующее:
"Прошлый вечер Э. Мек-Калли, Дж- Эллиот и я, склонившись на полу, изучали карту восточных джунглей Эквадора. И мы пришли к заключению, что Богу угодно, чтобы мы теперь вступили в контакт с диким племенем Аука, живущим где-то на восток от индейской миссионерской станции Кечуа. Затем мы согласились проводить наше решение тайно, не разглашая о нем, -чтобы кто-нибудь не помешал нам в осуществлении нашей цели". "Первые поиски деревень племени Аука начались еще в сентябре. В 8 часов утра, как мне помнится, я заметил, что долины, по которым протекала река, имели просветы. Я начал всматриваться в пятно, замеченное нами, на расстоянии миль пяти от нас в< .джунглях, которое выросло в большую поляну. Кроме него мы увидели еще около 15-ти полян с хижинами племени Аука. Две недели спустя, мы совершили полет .вдоль течения небольшой реки и заметили с полдюжины больших домов, окруженных маленькими избушками. Нам казалось, что наступил час, в который Бог желает, чтобы мы предприняли что-либо для свидетельства этому племени о Христе. Мы решили молиться и лотом сравнить ответ на наши молитвы, с настоящими записями".
Когда миссионеры нашли деревни, они решили спускать подарки индейцам и таким путем установить с ними контакт. Пилот Нафанаил Сэйнт придумал особенный способ для осуществления этой цели. Он привязывал длинную веревку к ведру, наполнял ведро подарками, летел к деревне индейцев и кружился над поляной, опуская ведро, пока оно не достанет земли. Таким способом они посылали подарки этому племени. Теперь мы опять вернемся к записям в дневнике.
"Первым подарком была маленькая алюминиевая кастрюлька с крышкой. Внутрь ее положили около 20-ти ярких пуговиц и привязали около 15-ти ярких лент, приблизительно в ярд длины каждая. Через 15 минут мы долетели до первых полян. Хотя мы не видели людей на полянах, но были уверены, что дома были жилыми. .Мы снизились и стали спускать ведро с подарками. Все шло хорошо. Мы кружились до тех пор, пока ведро с подарками и красиво развевающимися лентами не было спущено и установлено в двух или трех шагах от воды, на тропинке, ведшей к домам.
Да хранит Господь этот план под Своей десницей, но если он не угоден Ему, то лучше пусть удержит нас от выполнения его; но в данный момент мы единодушно чувствуем, что он угоден Ему. Да будет Богу слава и да облекутся в одежду праведности, хотя некоторые души из этого племени, чтобы вместе с нами они могли воспеть хвалу Господу перед престолом Его. Аминь".
Одну неделю спустя
"Мы решили проверить, как они поступили с нашими подарками, оставленными на прошлой неделе на берегу реки: их там уже не было. Вдруг Эдуард громко воскликнул: "Смотрите!" Мы увидели одного из племени Аука. Потом появилось еще трое, ожидавших наших подарков. Мы удачно спустили очередные подарки и один из Аука подбежал к ним, чтобы подобрать их".
Нафанаил Сэйнт пишет дальше в своем дневнике: "Сегодня утром, в 9 часов 15 минут, мы поднялись с нашими подарками. Мы завезли им пару мотков шнура, несколько мелких вещей и четыре портрета членов нашей группы. Когда мы опустили их на край поляны, они быстро схватили их и перенесли на средину поляны, В это же время один из них завертывал свой дар для нас. Когда я поднял мешок в аэроплан, то заметил, что в мешке что-то движется: это был попугай, в корзине покрытой древесной корой. Мы приняли его, как доказательство Божьего водительства и заботы о нас и прославили Господа".
После того, как миссионеры установили дружескую связь с индейцами посредством подарков, они решили, что настало время встретиться с ними. Они отыскали ближайший берег к селению и, убедившись, что он хорош для посадки, приземлились, но не надолго.. Они улетели обратно в Арахуно. Миссионер Сэйнт продолжает писать:
"В Арахуно мы приготовились к второму полету. Вместо Джемса и Роджера, мы погрузили самые необходимые вещи и немного больше пищи для более продолжительного пребывания на берегу. В третий раз мы взяли радио, некоторые инструменты и доски для сооружения себе места отдыха на деревьях. Во время четвертого полета мы взяли все остальные наши личные вещи, больше досок и больше пищи; а в пятый раз забрали недостающее количество досок для постройки места для отдыха, листы алюминия для защиты от солнца и еще кое-что из вещей.
Слава Богу за Его очевидное и необыкновенное благословение, которое мы ощущали вчера и сегодня, при дружной постройке убежища на деревьях. Да сохранит Он нас от того, чтобы мы были неблагодарными Ему!"
В домике на деревьях
"5 января 1956 года- Все кругом тихо. Несмотря на это, мы чувствуем, что за нами наблюдают. Все мы хорошо спали в доме, устроенном в ветвях деревьев. Ночью мы пользовались зажженными фонарями. Мы находили, что теперь у нас дружеское чувство к этому племени усиливается, но это не должно делать нас небрежными и беззаботными. Построить мост между XX и каменным веком - дело нелегкое. Да поможет нам: Господь быть осторожными!"
Петр Флеминг присоединился к группе 5-го января, и благодаря ему, мы имеем подробное описание их встречи с племенем Аука.
Встреча
(Записи П. Флеминга),
"6-е января 1956 года можно считать великим днем для прогресса Евангелия Христова в Эквадоре, Эдуард находился на одной стороне реки, Джемс - на другой, а Роджер, Нафанаил и я -в центре, возле дома. Все мы, время от времени, на наречии племени Аука, выкрикивали заученные фразы. Вдруг с противоположного берега реки раздался сильный мужской голос, который что-то быстро говорил Эдуарду и сейчас же там появились две женщины. Мое сердце вздрогнуло и сильно забилось, когда мы медленно подходили к Эдуарду, чтобы присоединиться к нему для выкрикивания фраз. Вначале индейцы были слегка испуганы, но когда Джемс подошел к ним и взял их за руки и начал переводить на нашу сторону, они, хотя и чувствовали себя еще не по себе, но страха у них уже не было.
Когда они подошли к нам, мы смеялись, улыбались и говорили им, что они хорошо сделали, что пришли к нам и им нечего бояться нас. Их было трое: молодому человеку было лет 20, девушке немного меньше, а женщине лет 30. Мы все вместе подошли к аэроплану и показывали его им. После этого они успокоились и не проявляли никаких признаков страха, весело болтая между собой и с нами, повидимому не сознавая нашего непонимания их речи. Вскоре молодой индеец стал проявлять интерес к аэроплану и мы сообразили, что он хотел бы полетать на нем. Мы надели на него рубашку и он, без малейшего волнения, влез в аэроплан и уселся. Нафанаил пустил мотор самолета и поднялся, а индеец в это время непрерывно кричал. После недолгого полета Нафанаил опять приземлился, чтобы дать отдых юноше, прежде чем совершить полет в селение, но он не нуждался в отдыхе. Он был готов лететь сейчас же. Я думаю, что он всю дорогу кричал от удовольствия, испытываемого им во время полета. Мы просили его, чтобы еще и другие пришли к нам и пригласили нас к себе, но индеец неохотно отнесся к нашему предложению посетить его селение. Возможно, что он не имел авторитета на это".
Мы можем заключить, что эти Аука провели порядочное время на берегу реки с миссионерами, а потом оставили их.
Последние слова в дневнике Нафанаила Сэйнта содержат следующие краткие заметки, записанные, повидимому, в последние часы его жизни:
"Тяжело на сердце, что они боятся нас. Это может быть милость Божия, что мы имели вчера спокойный день (суббота). Пение и молитвенное служение. Высокий подъем духа, хотя мы и на чужом берегу. Поставили варить фасоль. Устраиваем дом, походный стол завтракаем. Опять поем и молимся". В 12.30 дня они передали по радио своим семьям в Шелл Мера, что они: ожидают другую встречу с Аука. Повидимому, на этот раз они ожидали большую группу. Нафанаил Сэйнт закончил свою передачу по радио следующими словами: "Я вызову вас опять в 4.35 дня".
Этот разговор в 12.30 был его последним контактом с дорогими ему людьми, с которыми как ему, так: и остальным миссионерам уже не суждено было встретиться. Больше они не слышали его голоса, хотя и ждали с нетерпением вызова в 4.35. Увы! его не было...
На другой день из Шелл-Мера вылетел самолет миссионерского общества на поиски умолкнувших) миссионеров. Пролетая над тем местом, где были миссионеры, пилот увидел на земле ободранный аэроплан и понял, что произошло что-то плохое. Сейчас же была послана вдоль реки группа индейцев из племени Кечуа в надежде, что встретятся с миссионерами, потерявшими самолет и теперь возвращающихся пешком, но надежда эта не оправдалась.
В понедельник 9 января, в 11.30 утра, на специальном молитвенном собрании я услышал в первый раз о попытке пяти наших братьев достичь Евангелием индейское племя Аука. Авраам Ван Дер Пой с радиостанции Кито огласил подробности их попыток установить контакт с миссионерами, имеющимися у них под рукой. средствами. Чтобы не встревожить семей миссионеров, все их приготовления происходили под большим секретом и многое было нам неизвестно, но одно было ясно, что эти пять миссионеров нуждались в наших усиленных молитвах. Хотя на этом, специальном молитвенном собрании, мы имели мало сведений, но на основании молитв, возносимых к престолу благодати, я чувствовал, что тяжелым бременем было отягчено каждое присутствующее сердце. Многие молились со слезами, и я был потрясен всем моим существом. Я провел большую часть этого понедельника у радио-приемника, стараясь уловить больше сведений, передававшихся в течение целого дня со станции Виклеф, у нас в Кито и из Шелл-Мера. Хотя я не мог уловить Шелл-Мера, зато я мог хорошо слышать Кито и узнал, что в большом грузовом аэроплане из Панамы привезут геликоптер. Геликоптер доставили в разобранном виде и снова собрали его в Шелл-Мера.
Такая доставка была необходима, потому что цепи вершин гор Анд, гораздо выше воздушного потолка, геликоптера и он не мог перелететь их. Таким же путем, через радио, я узнал о нашей "разведке", которая должна была отправиться на место несчастного происшествия, в сопровождении геликоптера.
На другое утро по радио было предложено добровольцам вступить в эту разведку и я в несколько минут уложил в чемодан некоторые необходимые вещи и был готов к отъезду в город Шелл-Мера. Моя жена Руфь, хотя и была потрясена быстрым ходом событий, приняла это, как добрый воин, и чрез короткое время мы были уже в пути. Мы отправились из дома в Шелл-Мера, приблизительно в 11.15 утра, в большом автомобиле, принадлежащем Ван Дер Пой и управляемому им самим. Остальной состав нашей добровольческой разведки состоял из двух миссионеров, принадлежавших к организации Виклефа (переводчики Св. Писания на разные языки) - Боба Бормана и Дональда Джонсона.
Мы прибыли в Шелл-Мера после шести часов вечера. Сюда к этому времени собралось довольно много :народа. Было несколько миссионеров мне незнакомых, было несколько американских военных летчиков, прилетевших из Панамы в наблюдательном аэроплане, чтобы установить, можно ли послать на место трагедии геликоптер, который уже был в пути и в четверг по полудни должен был быть готов к полету.
Здесь же мы узнали, что Джон Кинен (миссионер - пилот, принадлежавший той же миссии, как и Нафанаил Сэйнт) совершил несколько полетов над местом .драмы и заметил в реке тело, пронзенное копьем в спину. Вы можете представить, какую печаль нашим сердцам принесло известие о том, что одного из них уже нет...
Вечером того же дня пилот коммерческой воздушной линии Т.А.О., несущей службу между Кито и Шелл-Мера, совершил полет над местом страшного происшествия и ему показалось, что он видел сигнальный огонь у реки. Я с доктором Фуллером в автомашине проезжали чрез взлетно-посадочную полосу в Шелл-Мера и пилот остановил доктора Фуллера, чтобы сообщить ему об этом.
Он сказал, что во время полета туда, ничего не заметил, но когда летел обратно, то увидел сигнальный огонь у реки и думает, что огонь был зажжен поспешно, иначе он видел бы его на пути в ту сторону. Далее он сказал, что огонь не имел дыма и он думает, что это горел газ и скоро потух. Кроме того он добавил, что племя Аука никогда не зажигает огня на открытом месте, потому что боится врагов и он никого не видел у огня.
Естественно, это сообщение подняло наши надежды. Мы начали думать, что остальные миссионеры еще живы, но боятся Аука и скрываясь в подходящем месте для защиты, огнестрельным оружием пугая их, удерживают дикарей на довольно большом расстоянии от себя. Мы начали строить планы, как бы скорей достичь того места и помочь им. Немедленно решено было послать группу, состоящую из 13 эквадорских солдат, семи миссионеров и нескольких индейцев в качестве провожатых. Солдаты и некоторые миссионеры улетели в Арахуно еще с утра; дальнейшее приготовление заключалось в снабжении провизией. Этот вопрос вызвал много разговоров, потому что никто из нас не знал, как .долго придется нам быть в пути и поэтому трудно было определить точное количество нужного запаса. В конце концов мы все согласились, что наша провизия должна быть минимальной, а если весь запас пищи истощится, то геликоптер снабдит нас ею.
Покончив с последними хлопотами, мы разошлись на ночлег по разным домам. Я ночевал в доме доктора Фуллера. Его дом в Шелл-Мера находится при взлетно-посадочной полосе. Они имеют хорошую клинику и, оказывая медицинскую помощь, ведут великую работу для Господа. В настоящее время они строят большой госпиталь. После дружеской беседы за столом я отправился на отдых, но мысли о завтрашней поездке мешали мне уснуть. Пока я лежа размышлял, на дворе начался ливень и я представлял себе, глядя в ночную темноту, нашу маленькую группу, отдыхающую завтра ночью после трудного путешествия и застигнутую таким дождем. В эту ночь я вручил наше путешествие в руки Господа и несколько раз в молитве просил, чтобы во всем была Его воля. Так я провел ночь в Шелл-Мера, проспав не более двух часов. Утром к завтраку пришел доктор Дональд Джонсон и спросил меня, как я спал? Я рассказал ему, и он сказал мне, что он совсем не спал. Немного позже пришел Френк Дрон и рассказал нам, как он во сне, всю ночь дрался с Аука и недостаточно отдохнул.
Приблизительно в 6.30 утра, мы отправились к взлетно-посадочной полосе, где уже находились некоторые участники нашей экспедиции. Мы должны были лететь в Арахуно на аэроплане ТАО, где нас ожидали солдаты и некоторые миссионеры. В джунглях Арахуно, всего в 30-ти минутах воздушной езды от Шелл-Мера, находилась миссионерская станция, где работал Мек-Калли с женой Марилу.
Взвесив наше снаряжение и выдав нам маленькое радио от американского воздушного флота и несколько сигнальных ракет, посадили нас на аэроплан "Хопсман", и мы полетели в Арахуно. Это было около 8 часов утра. Когда наш аэроплан приземлился в Арахуно, на станции нас ожидала уже большая толпа. Там же находились остальные миссионеры, которые должны были присоединиться к нам; с некоторыми из них я был уже знаком. Здесь также был и медицинский работник радио-станции в Кито. В состав нашей группы входили следующие миссионеры: Френк Дрон - руководитель группы, доктор Артур Джонсон - его помощник, Ди Шорт, Моррис Фуллер, Дон Джонсон, Боб Борман и я.. Было много солдат и индейцев, вышедших встречать нас. В доме миссионерской станции мы нашли разложенными на полу небольшие узлы, приспособленные для ношения груза на спине. Френк Дрон тотчас же начал искать проводников и носильщиков среди индейцев племени Кечуа, но не нашел нужного числа: многие индейцы считали эту экспедицию опасной и не хотели" рисковать жизнью.
Багаж был окончательно распределен, но проводников и носильщиков еще недоставало. Мы решили посвятить некоторое время молитве. Во время этой коленопреклоненной молитвы я получил из чтения 90-го^ Псалма такое великое благословение от Господа и ободрение, какого я никогда ранее не имел. Как мы должны благодарить всегда Господа за Его Слово, которое является силой и источником вдохновения в тревожные моменты и в минуту нашей слабости!
В 10.45 часов утра у нас уже было 10 индейцев-проводников, и с рюкзаками на спине мы отправились в. неизвестный и опасный для нас путь.
Мы пошли по тропинке возле взлетно-посадочной дорожки. Дожди в это время года были редкими и тропинка была довольно сухой. Все же я предчувствовал, что после нашего продолжительного путешествия мы весьма устанем. Поэтому я возложил всю надежду на Господа, что Он подкрепит нас. Подобно царю Давиду, который полагался на Бога и Его силу, все любящие Господа должны всецело полагаться на Него. Кстати, расскажу немного о нашей обуви и об обуви наших индейцев. Вся наша группа была обута в теннисные туфли, а индейцы были босиком. Я не знаю, как они могут это выдерживать! Теннисная обувь - это самая лучшая обувь для путешествия по джунглям. Прежде, когда я бывал в джунглях, я очень боялся змей, но теперь, имея в виду нашу цель, ради которой мы предприняли данное путешествие, змеи уже не страшили меня и, к нашему общему удивлению, за все время нашего путешествия по джунглям, мы видели только одну змею.
Пройдя первые 5-6 часов по джунглям, мы дошли до места впадения реки Оглан в реку Курарай. Здесь мы остановились для ночлега. Между нами и тем местом, куда мы направлялись, лежали самые душные джунгли, полные назойливых мух и москитов, не говоря уже о колючках и крапиве, цепляющихся за одежду и раздирающих кожу. Для индейцев этот путь, даже с 40 фунтовой ношей на спине, казался легким: они все время шли впереди нас, не показывая признаков усталости. Иное дело мы: в первые часы нашего путешествия, нам часто приходилось переходить реки вброд и нужно было спускаться и подниматься по скользким берегам, где мы падали и от жары и духоты все время сильно потели.
Моя ноша весила всего-навсего 14 фунтов, но мне казалось, что на моей спине лежит целая тонна груза, а ночью я чувствовал себя так, словно нес на своих плечах весь мир. Доктор Джонсон был прав, сказав однажды, что только индейцы были настоящими героями.
После долгого дневного путешествия, несколько раз освежившись у источников воды, мы начали, наконец, спускаться к слиянию рек Оглан и Курарай. Шум воды, казалось, издали приветствовал нас и манил на отдых у берега. Здесь мы возблагодарили Господа, что Он благополучно довел нас до этого места.
Когда мы по откосу реки спустились вниз, индейцы закричали, что слышат самолет. У них тонкий слух, они слышат лучше, чем мы. В самом деле, вскоре над нами показался аэроплан, управляемый Джоном Киненом, и он был удивлен, что мы уже достигли слияния рек. Мы старались войти с ним в контакт по радио, но в этот день нам не удалось этого сделать.
Судя по шуму, река казалась близкой, но мы дошли до нее лишь в 5.30 вечера и решили остановиться на ночлег. Здесь находилось два индейских дома, обыкновенного тропического типа, покрытых пальмовыми листьями и с земляными полами. В одном из них были стены из бамбука и он имел трое дверей, а второй дом стен не имел, была лишь крыша, едва державшаяся на столбах. Когда мы сюда пришли, солнце еще выглядывало из-за верхушек деревьев. Чтобы освежиться, все мы искупались в реке и почувствовали себя бодрее. После этого Френк Дрон позаботился о челнах для нашего дальнейшего путешествия по реке. Челны были даны нам индейским племенем Кечуа. После ужина, состоявшего из супа, сандвичей и подслащенного горячего молока, мы начали готовиться к ночлегу. Каждая группа (нас было три группы) готовила себе пищу сама. Нашим поваром в этот вечер был Дон Джонсон, который и приготовлял нам пищу во все время пути. Доктор Джонсон обошел всех нас и осмотрел наши ноги, покрытые волдырями, включая и солдат. Только у индейцев не было волдырей.
Наша постель для семи человек состояла из трех одеял и нескольких резиновых или пластиковых плащей. У нас не было ни одного спального мешка, потому что все мы считали, что путешествие надо совершить налегке. Мы постелили наши одеяла и плащи на земле, улеглись и на опыте скоро убедились, что для отдыха утомленному человеку не нужна ни кровать, ни подушка. Но в компании почти всегда бывает так, что когда лягут на отдых, тогда начинаются разговоры, мешающие сну. Так было и с нашей компанией.
После общей молитвы Френк Дрон начал рассказывать о своих переживаниях, которые он имел с летучими мышами-вампирами, живя на своей миссионерской станции. Он говорил, что вампиры нападают особенно на индейских детей во время сна, делают неслышными укусами раны на их теле и каждую ночь прилетают, чтобы сосать из них кровь. Дрон научил индейцев строить вокруг детских кроваток сетки, и матери были счастливы, что их дети защищены от вампиров.
Когда он окончил свой рассказ, наши мысли были заняты только что слышанным и трудно было освободиться от этого. Потом летучие мыши стали кружиться и над нами и наш отдых еще более был нарушен. Каждый раз, когда на крыше слышался шелест, мы зажигали фонари и освещали ее. Самая большая неприятность из всего этого была у Дона Джонсона. Он был очень высокий и никак не мог одновременно укрыть одеялом и голову и ноги. Его страшила мысль, что вампиры могут усесться на больших пальцах его ног, которые почему-то любят они больше других частей человеческого тела. Поэтому он сам не спал всю ночь и никто из нас не мог уснуть, только индейцы по-настоящему отдохнули. При появлении утренней зари каждый из. нас спрашивал сам себя: как мы сможем вынести долгий наступающий день, проведя две бессонных ночи подряд? Но Господь дал нам силы, - мы не чувствовали ни малейшей сонливости в течение всего дня... Слава Богу за Его помощь в нашей немощи!
В четверг, спешно позавтракав, мы в пяти челнах отчалили от берега. Погода была прекрасная. Челны были достаточно велики, и мы со всем нашим снаряжением поместились в них. После этого индейцы начали отталкиваться шестами от берега, так как река была мелкая. Через каждые несколько минут мы попадали на небольшие мели и должны были вылезать из челнов и идти вброд до более глубокой воды, а индейцы в это время перетаскивали челны через эти песчаны мели. Так продолжалось с раннего утра до самого вечера. Мы все были мокрые. Во время этого плавания, мы еще раз убедились в превосходстве теннисных туфлей над другою обувью: ни кожаные, ни резиновые не могли бы быть так удобны в воде, как теннисные. Так как погода была жаркая, то первая часть путешествия была интересной и мокрая одежда не мешала нам. Вскоре после 9-ти часов утра, с аэроплана заметили нас, и мы по радио вошли в контакт с летчиком Джоном Киненом. Он сказал нам, что полетит на место несчастного происшествия, потом вернется и уведомит нас о своих наблюдениях. В 9.30 мы вошли с ним в контакт другой раз; в это время мы причалили и вышли на берег.
Летчик сообщил нам, что видел индейцев, которые были посланы тотчас же после того, как был обнаружен ободранный аэроплан. Они были около двух миль по течению реки и шли вверх в нашем направлении.
Вскоре после отлета Джона Кинена начался сильный ветер и полил дождь, как из ведра. Вся наша группа, за исключением доктора Джонсона и меня, не была приготовлена к этому и сильно промокла; доктор и я заранее успели надеть плащи. Дождь прекратился, но небо было покрыто облаками и воздух стал прохладным.
В 10.15 утра мы встретили группу индейцев из 8-ми человек, возвращавшихся в двух лодках. Они побывали на месте несчастного происшествия, но нам трудно было узнать от них то, что нам нужно было, потому что они с сильным волнением говорили все вместе и одновременно. Наш переводчик не мог уловить и передать нам по-испански всех их слов. Поэтому мы получили мало сведений от них. Все это время мы стояли и дрожали, как листья, от волнения и дождя. Наконец, кто-то из нас догадался предложить сойти на берег и побеседовать спокойно. Предложение было немедленно принято. Индейцы принесли с собою радио и другие мелкие вещи, найденные ими в шалаше погибших миссионеров. Они сообщили нам также, что видели тело разрезанное на куски. Мы поняли, что это было не то тело, которое видел Джон, а другое. Я должен признаться, что хотя и знаю испанский язык хорошо, однако мало мог понять что-либо определенное из рассказов этих очевидцев. Понял только то, что они провели мало времени на месте трагедии.
В это время солдаты начали разводить костры и приготовлять обед. Френк советовал нам оставаться здесь, на месте, пока мы не получим инструкций с геликоптера. На основании слов индейцев, бывших в поисках, нам не было никакого смысла двигаться дальше. Мы должны были получить определенные указания для наших дальнейших действий. Поэтому мы провели еще несколько времени на берегу в беседе с индейцами и в .приготовлении пищи.
Около половины первого часа погода начала проясняться и благоприятствовала для путешествия, а геликоптера все еще не было. Мы решили тогда продолжать наш путь вниз по реке. Нагрузили челны и, вместе ,с двумя вернувшимися индейцами в одном челне, отчалили от берега. Было около двух часов дня. Присоединившийся челн очень помог нам при переходе через мели, так как теперь у нас было больше места для распределения груза. Мы взяли с собой и радио, принесенное индейцами: оно принадлежало Френку. Погибшие миссионеры одолжили его у Френка, когда направлялись в джунгли. Погода продолжала проясняться и после полудня день был чудесный.
В три часа над нами пролетел аэроплан системы Грумман Албатрос и сообщил нам по радио, что геликоптер уже в пути, а через несколько минут появился и он над вершинами деревьев, как большой летающий .дракон. Индейцы, знакомые с аэропланами, но никогда не видевшие геликоптера, когда он начал спускаться .для посадки, начали разбегаться в стороны, опасаясь стать жертвами неуклюжей "птицы". Немного позже мы шумно рассуждали о том, что подумало бы племя Аука, если бы геликоптер залетел к ним и начал посадку на площади их деревни? Возможно, они подумали бы, что это прилетел дух той птицы, которую они ободрали. Геликоптер приземлился на берегу и сообщил нам, что мы должны идти на место трагедии и что он полетит туда для расследования. Приблизительно через полчаса после этого геликоптер вернулся к нам с грустной новостью, что он обнаружил три трупа, но того трупа, который был найден Джоном Киненом, он не видел. Он начертил нам карту и определил место, где находился, первый труп, замеченный Джоном Киненом.
Можете себе представить, с какою тяжестью на сердце мы продолжали наш путь, сознавая, что наверное уже никого из них нет в живых. И мы усиленно молились Господу, чтобы Он дал нам силы перенести, все то, что ожидало нас на следующий день. Мы уже знали, что завтра мы увидим мертвые тела наших дорогих друзей, которых мы горячо любили и, с которыми имели чудное христианское общение. Впоследствии мы благодарили Бога за то, что Он помог нам в это тяжелое время. Итак, мы продолжали наш путь по реке с сердцами полными скорби и печали.
Мы прибыли в Эл-Капричио, место впадения другой реки в Курарай и там, на широком песчаном берегу, решили провести ночь. Здесь наши приготовления на отдых были совсем другие, чем в предыдущих местах. Причиной тому были печальные известия о наших пяти братьях-миссионерах и близость того места, где они погибли. Мы выбрали место на берегу, как можно ближе к реке и подальше от джунглей.
С одной стороны у нас была река, а с другой - 80 футов песчаного, открытого берега. Вдобавок, мы отгородили себя от джунглей еще челнами, поставив их по два, один на другой, а индейцы покрыли их пальмовыми листьями, чтобы можно было где укрыться на случай дождя. Здесь нас сильно беспокоили голодные москиты и мухи. На третий день похода мои руки так распухли от бесчисленных укусов насекомых, что я едва мог сгибать пальцы. Другие участники нашей экспедиции не испытывали того, что испытывал я: повидимому, у них была более крепкая кожа, так как они постоянно проводили много времени на свежем воздухе. За время нашего путешествия у нас отросли бороды, и они служили защитой для лица от непрерывных атак назойливых насекомых. Мы смазывали себя специальной жидкостью, отгоняющей насекомых, но это помогало мало, потому что она смывалась непрестанным потом.
Когда наступила ночь, мы поставили стражу, состоявшую из двух миссионеров, двух солдат и двух индейцев. Площадь была разделена на три части и каждая пара стражей охраняла участок своей группы. Стража сменялась каждые два часа, и после смены уже трудно было уснуть. Ночь была безлунная, но с ясным небом, освещенным яркими звездами, и все предметы нашего лагеря удивительно ясно вырисовывались на белом фоне песчаного берега. Каждый движущийся предмет можно было видеть на довольно большом расстоянии, но нам от страха казалось всё движущимся! Мы стояли на страже с настороженными глазами и ушами, стараясь уловить каждый звук и шелест вокруг себя, и четко видели всё, не взирая на темноту тропической ночи.
С наступлением ночи естественно усилилось и возросло в нас наше дневное напряжение. Из предосторожности на случай нападения на нас племени Аука, время от времени мы пользовались, с величайшей осторожностью, нашими электрическими фонарями, чтобы во - время обнаружить и отбить нападение. Вместе с тем, мы старались не освещать стражу, чтобы не подвергнуть ее опасности. Ночь прошла без приключений, за исключением шума и некоторого беспокойства, причиненного нашими индейцами, поймавшими двух больших рыб во время одной из смен стражи.
Все мы хотя и чувствовали глубокую усталость, но в эту ночь мы отдохнули гораздо лучше, чем в две предыдущие; я, например, чувствовал себя хорошо отдохнувшим.
На утро, наспех позавтракав, в 7.30 мы оставили ночной наш лагерь и с большой предосторожностью отправились дальше. Теперь река была немного шире, с менее опасными порогами. Мы старались держать челны по возможности на средине реки. Партия в каждом челне была разделена на две части: одна часть наблюдала за правым берегом, другая - за левым. Мы употребляли все усилия, чтобы вести челны вместе, все в одну линию, и должен сказать, что Моррис Фуллер, будучи опытным речным жителем, прекрасно управлял нашей челночной экспедицией. В таком порядке плыли мы вниз по реке, непрестанно прислушиваясь к каждому звуку и следя за всяким движением на берегу.
День был чудесный, природа прекрасная, тихая река с чистой, прозрачной водой. Трудно было поверить, что через несколько поворотов, ниже по реке, было совершено такое страшное преступление. Безусловно, Бог поместил человека в прекрасном окружении, но какое зло, скорбь и страдание принес грех! Трудно было сопоставить то, что случилось здесь не-•сколько дней тому назад с той прекрасной природой, которая открывалась нашему взору при каждом новом повороте реки. Мы ожидали увидеть вскоре разбитый и ободранный аэроплан, свидетельствовавший о существующем в мире мраке греха, ненависти и убийства.
В 11.15 мы сделали последний поворот и увидели страшную картину. На правом берегу реки стоял изуродованный аэроплан со следами ударов на его корпусе. Мы тотчас же сошли на берег и начали искать следов и признаков на песке, которые могли бы пролить свет на это грустное событие, но мы ничего конкретного не нашли. Сильные дожди, которые часто бывают в .джунглях, некоторые следы смыли совсем, а те, которые остались, были едва заметны и по ним нельзя было определить что-либо. Словно никакой борьбы между племенем Аука и миссионерами не было, а если она и была, то происходила в реке, там, где были найдены их тела. Необходимо было всем нам зорко следить вокруг. Френк позаботился расставить охрану. Некоторых он назначил караулить на довольно пространном участке берега, а других - при самых джунглях, возле того места, где когда-то отдыхали погибшие миссионеры. Остальным членам нашей экспедиции дана была определенная задача, которую каждый должен был спешно выполнить. Поэтому мне трудно подробно описать все происходившее. Начиная с того момента, когда мы приступили к выполнению наших различных обязанностей одновременно, я не мог проследить за всем происходившим, но я постараюсь описать, хотя бы часть того, что я видел или слышал потом от некоторых членов нашей группы.
С миссионерского аэроплана не только был сорван весь материал, но на нем были видны следы от ударов тяжелым предметом, которым, невидимому, старались разбить аэроплан. Особенно были повреждены крылья и вертикальное хвостовое управление, а на капоте мотора было несколько разрезов, нанесенных, повидимому, большим ножом. В козырьке оконного щита была дыра наискось, пробитая пулей, застрявшей в крыле. Очевидно, выстрел был сделан с берега, из-за прикрытия, которое состояло из нескольких столбов, на которые были положены гофрированные алюминиевые щиты для предохранения от солнечных лучей. Между рекой и прикрытием лежало большое бревно, по всей вероятности, служившее сиденьем. Дальше в трех - четырех милях, вниз по реке, был найден походный стол. Под прикрытием мы обнаружили остатки костра и видно было, что :миссионеры готовили здесь себе пищу, потому что на песке вокруг лежало немного разбросанной вареной фасоли и моркови. Место отдыха, погибших миссионеров, было сооружено довольно высоко, 25-30 футов над землей, вокруг ствола большого дерева и прикреплено к нему. Там был деревянный пол, частью деревянные и частью алюминиевые стены и алюминиевая крыша.
Френк Дрон поднялся в домик и вынес оттуда свой генератор, которым пользовались погибшие миссионеры для связи по радио со своими семьями и станциями. Кроме этого он вынес еще две свечи, две большие записные книги, пару носков .и бутылку газолина. К сожалению, у меня не было времени побывать в том домике, но мне рассказывали, что в нем были и другие вещи.
Френк старался войти в контакт по радио с Шелл-Мера, но не мог. Индейцы в это время занимались поисками вещей, принадлежавших погибшим миссионерам, нащупывая их своими босыми ногами на дне реки. Материал, покрывавший аэроплан, был виден во многих местах реки, а также на берегу. Первое, что было найдено индейцами, была фотографическая камера Толикорд", затем нашли еще небольшую камеру и два копья.
Пока индейцы бродили по реке, Моррей Фуллер" Боб Борман и Ди Шорт отвинчивали от аэроплана стойки, пропеллер, колеса и взяли немного инструментов. С этого места доктор Джонсон и я отправились в двух челнах вниз по реке в поисках тел, так как до сего времени еще никто не видел их. Хотя и неохотно, с нами; отправились два солдата и сержант. По одиночке в челнах отчалили за нами и два индейца. При первом же повороте мы увидели тело, прибитое водой к большому дереву. Мы не задержались здесь, но поплыли дальше, имея намерение взять тело на обратном пути. Второе тело мы увидели на следующем повороте, также прибитое к дереву. Немного дальше мы заметили недалеко от берега перевернутый походный стол. После таких тяжелых картин, когда мы продолжали плыть все дальше, наши нервы были крайне взвинчены и душевное напряжение продолжало усиливаться. Причиной тому был, несомненно, жуткий вид обнаруженных нами трупов.
Старший сержант, сидевший в носовой части нашего челна, ни на минуту не спускал глаз с густых джунглей, а руку все время держал на ручном пулемете. Должен сказать откровенно, что раньше я никогда не испытывал такого страха и не дрожал так, как было со мной теперь; даже в те туманные ночи, когда я стоял на карауле в джунглях, я не испытывал такого ужаса. После одного или двух следующих поворотов мы заметили третье тело. Мы продолжали плыть дальше, в надежде обнаружить и остальные тела, но мы их не обнаружили. Доктор, возглавлявший наше плавание и находившийся в первом челне, решил вернуться назад. Я был весьма обрадован его решением. Теперь мы должны были грести против течения, грузу же у нас весьма прибавилось за счет подобранных нами тел.
Я не хочу вдаваться в подробности при описании найденных тел, отмечу только, что они были разложившимися до неузнаваемости. В некоторых торчали копья; древко одного из копий было обернуто листом из Нового Завета на испанском языке, сверху лист был обвязан шнуром.
Когда мы подняли в челн второй труп и приближались к первому, мы услышали гул моторов и над нами появился один из самых больших аэропланов и вслед за ним показался геликоптер. Было 1 час и 10 минут дня. Мы все обрадовались их появлению и почувствовали себя в безопасности. Мы направились к первому телу, но раньше нас, к нему подъехали члены другой группы, подобрали его и в добавок сообщили нам, "что на дне реки было найдено и четвертое тело. Пятое тело, очевидно, было то, которое видел с воздуха Джон Кинен, лежащим у самого берега, но теперь тела там не было. Благодарение Богу за то, что когда Божия труба вострубит, то они все пять восстанут к вечной жизни, хотя тело одного и не было найдено.
Наше плавание по реке продолжалось 1 час и 20 минут и мы вернулись к месту недавней трагедии. Тела были положены на берегу; каждое из них было опознано доктором Артуром Джонсоном по кольцам, ручным часам, поясам и записным книжкам. За время нашей поездки по реке индейцы вырыли общую могилу под тем деревом, на котором миссионерами было устроено место отдыха, и после необходимого опознания каждого тела, они были преданы земле. Таково было желание их жен, чтобы погибшие были погребены на том месте, где они положили свои жизни за Господа.
Раньше, чем предать тела земле, геликоптер полетел, чтобы привезти репортера журнала "Лайф" (Жизнь), а с нами остался майор Американского воздушного флота. За это время мы доставили тела к могиле, но когда вернулся геликоптер, то начался дождь, перешедший в такую страшную грозу, какой я никогда еще в жизни не видал. Дождь лил потоками; стало темно, как ночью; поминутно сверкала молния и от сильных ударов грома дрожала земля. Я укрылся под газовым баком у оборванного крыла аэроплана, но через несколько минут направление ветра изменилось, и я промок до последней нитки. Во время грозы я пережил крайне угнетенное состояние, какое даже трудно описать. Потом я узнал, что подобное же тягостное, угнетенное состояние переживали и другие. Один из нашей компании даже сказал: "Какая это была странная гроза! Похоже, будто сам дьявол еще раз излил свой гнев на погибших служителей Божиих".
У меня, как и у всех остальных членов нашей партии, создалось такое же впечатление от всего происшедшего, а индейцы были убеждены даже, что гроза эта была послана племенем Аука. Индейцы вообще весьма боятся этого племени и уверяют, что это племя: может вызвать и грозу, если захочет. Конечно, в это верить могут лишь суеверные индейцы. Они верят, что некоторые лекари-колдуны обладают сверхъестественной силой; но мы знаем, что все лекари-колдуны являются также агентами безнравственности и находятся в общении с диаволом, и на нас, верующих, они не имеют никакого влияния.
Я хочу сказать, что мы должны радоваться, что знаем Господа, надеемся на Него и чувствуем Его близость даже во время такого сильного напряженного состояния, какое мы испытывали во время страшной грозы.
Дождь стал постепенно стихать и погребение было закончено молитвой. Это был тяжелый момент нашей жизни, когда мы опускали тела служителей Божиих в могилу, зная, что никогда больше не увидим их на этой земле. Даже деревья, казалось, разделяли нашу скорбь. Дождь продолжал идти, усиливая тьму, и мы, усталыми руками и с тягостью на сердце, продолжали зарывать могилу. Здесь, вдали от любимых Друзей, далеко от их жен и детей, мы предали земле их тела. Не было здесь любящей руки, чтобы положить цветы на их могилу, только шум реки да проливной дождь сопровождали их погребение, но я верю и глубоко верю, что небо радовалось присутствию их душ, стоящих перед престолом Божиим в сияющих венцах. Мои глаза и глаза немногих других видели их тела в последний раз опускаемыми в могилу в диких джунглях, но биллионы людей увидят их пред Агнцем Божиим во всей славе их за такой жертвенный подвиг!
С тех пор я много раз со слезами молился, чтобы Господь дал и мне такую любовь к погибающим душам, какую имели погибшие миссионеры. Они охотно и героически отдали свою жизнь за Спасителя в то время, как многие из нас, находящиеся вне всякой опасности, боятся даже открыть уста свои для свидетельства о Нем. Мы должны быть всегда готовы не только свидетельствовать о Господе, но и умереть за Него!
Свидетельство Маргариты Сэйнт, жены погибшего миссионера
Кто крест однажды хочет несть,
Тот распинаем будет вечно,
И если счастье в жертве есть,
Он будет счастлив бесконечно.
(Из русской литературы).
Спустя пять месяцев после гибели миссионеров в Венесуэле происходила международная конференция организации Молодежи для Христа. Меня, как участника экспедиции поисков погибших миссионеров, пригласили рассказать об этом. Пригласили также и Маргариту Сэйнт, жену одного из погибших миссионеров. Мы приняли приглашение и совершили поездку вместе. На конференции я показывал снимки, которые я успел сделать во время нашего памятного путешествия в пределы племени Аука. Рассказал также и о переживаниях в связи с поисками погибших и их погребении. После моего выступления попросили Маргариту Сэйнт поделиться ее личными переживаниями. Я никогда не забуду ее свидетельства, а также того потрясающего впечатления, произведенного ее рассказом на слушателей.
Она вкратце упомянула о своей любви, когда она впервые встретилась с покойным мужем и о некоторых особенностях его характера, подмеченных ею в самом начале их знакомства. Она увидела, что он всецело посвятил свою жизнь на служение Богу. Он думал и говорил лишь о том, что имело отношение к спасению погибающих душ. Бог для него был всегда на первом месте. Любовь усиливалась по мере дальнейшего их знакомства, и наступил такой момент, когда Нафанаил Сэйнт заслонил собою для нее весь остальной мир и они - поженились. Они объединились для совместной работы на миссионерской ниве и Бог даровал им троих, дорогих для них, деток.
Однажды, слушая проповедь в церкви, она обратила внимание на странные, беспокоившие ее мысли и ей казалось, что Бог хочет сказать ей что-то. Продолжая слушать то, что говорил проповедник и в то же время прислушиваясь к своему внутреннему голосу, ей стало вдруг ясным то, что Бог хотел оказать ей: "Маргарита, ты любишь своего мужа больше, чем Меня".
При мысли об этом, сердце ее сжалось и она похолодела от страха. Несколько оправившись от такого неожиданного обвинения, она, подобно всем людям, решила оправдаться и доказать Богу, что это не так. Что она и ее муж - ревностные миссионеры; все, что они имеют, принадлежит Богу, что и своих детей они посвятили Ему; они бросили все, что было им дорого в мире и уехали на убогую миссионерскую станцию, отдавая все свое дорогое время на дело проповеди словом и делом Св. Евангелия дикарям. Ей казалось, что она права, но голос не умолкал: "Маргарита, ты любишь своего мужа больше, чем Меня". Со слезами, обильно струившимися по ее щекам, она сказала участникам конференции: "Прежде чем оставить ту маленькую церковь, я сказала Господу: Господи, я согласна положить все на алтарь, даже своего мужа. И Богу угодно было вскоре взять его от меня".
Я, как и все слушавшие, думал, что свидетельство ее окончено ... Что еще больше могла она сказать? К твоему удивлению она продолжала: "Если Богу угодно будет послать мне такого же мужа, каким был первый, л если Господь потребует от меня вторично пожертвовать самым дорогим в жизни, я готова буду сделать, все, что ни попросит от меня Господь!"
Я посмотрел вокруг на слушавших, и почти на каждом лице мог заметить слезу. В конце собрания был сделан призыв для желающих всецело посвятить свою жизнь на служение Господу и сотни молодых душ вышли вперед и засвидетельствовали о своем желании служить Ему всю жизнь. Да, дорогой читатель, как это может случиться, что есть люди, готовые отдать Господу свое самое дорогое и во второй раз? Есть много верующих, которые ни одного разу еще ничего не сделали для Господа. Многие могут задать вопрос: "Стоит ли приносить такую жертву?"
Один из погибших миссионеров еще при жизни выразился так: "Разве можно считать неразумным того человека, который жертвует тем, чего он не в состоянии сберечь, и этим он может приобрести то, чего он никогда не потеряет?"
Вы не можете сохранить данную вам жизнь навеки, поэтому, почему не вручить ее Господу, Который дарует вам жизнь вечную и добавит звезды к вашему венцу жизни или славы?
У пророка Даниила, 12:3, сказано: "И разумные будут сиять, как светила на тверди; и обратившие многих к правде - как звезды, навеки, навсегда".
Распорядитесь разумно с дарованной вам жизнью. Вручите ее Господу, чтобы она принесла много плода, и Он прославился в вас.
Следующая публикация
Нет комментариев