Борис Пастернак Февраль. Достать чернил и плакать! Писать о феврале навзрыд, Пока грохочущая слякоть Весною черною горит. Достать пролетку. За шесть гривен, Чрез благовест, чрез клик колес, Перенестись туда, где ливень Еще шумней чернил и слез. Где, как обугленные груши, С деревьев тысячи грачей Сорвутся в лужи и обрушат Сухую грусть на дно очей. Под ней проталины чернеют, И ветер криками изрыт, И чем случайней, тем вернее Слагаются стихи навзрыд. 1912 г.
В ноябре я перехожу в режим хокку. Стараюсь замечать красоту мелочей. Прислушиваюсь к тихой музыке повседневности. В ноябре гоним эндорфины из чего попало, выжимаем по капельке. Вот яичница-глазунья. Идеальный желтый. Желток словно подернутый слезой. Кристаллик соли на нем. Сколько в этом желтом жизнерадостности, оптимизма, надежды. Или автобус, которого долго ждал. Он подъезжает, улыбаясь одними фарами. Не замечали? Долгожданные автобусы всегда так подъезжают. Джо Дассен. Это обязательно. Натощак три раза в день. Этим голосом запело бы море, если бы море умело петь. В ноябре человек начинает гнездиться. Дом приобретает особое значение. Обычно на ноябрь я планирую покупку новой настольн
"Самым трудным в жизни оказалось не духовное самосовершенствование, как мы в юности наивно полагали, а построение обычного быта. Только начнешь духовно расти, глядь — опять холодильник грязный. Бросаешь расти и давай драить холодильник.Можно и не мыть! Но при грязном холодильнике духовный рост отчего-то замедляется. А разом и мыть и расти — и там, и там налажаешь. Есть от чего прийти в отчаянье. Бывало, задумаешь от невыносимой легкости бытия дурное, бежишь изменившимся лицом к пруду, по дороге вытираешь пол, выгуливаешь собаку, выбрасываешь мусор, покупаешь творог, семь лампочек, стиральный порошок, сельдерей и ряженку, и глупо уже топиться со всем этим скарбом…"
Ненавижу ходить по магазинам. Творог обезжиренный, а ты нет. Горошек молодой,а ты нет. Овощи свежие , а ты нет. Оливки из Греции, а ты из Челябинска. Оливки больше всего бесят!